 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
СТРЕСС ЖИЗНИГанс Селье Стресс без дистресса --------------------------------------------------------------- OCR: Ирина Лунёва---------------------------------------------------------------ПРЕДИСЛОВИЕ Предлагаемая вниманию читателей книга Ганса Селье "Стресс бездистресса" -- это, по признанию самого автора, его любимое детище, итогмноголетних исследований и размышлений. Имя автора настоящей книги врекомендациях не нуждается. Врач по образованию, биолог с мировым именем,директор Института экспериментальной медицины и хирургии (ныне Международныйинститут стресса) в Монреале, Ганс Селье на протяжении почти полу-столетияразрабатывает проблемы общего адаптационного синдрома и стресса. Советским ученым он известен по изданным в СССР книгам "Очерки обадаптационном синдроме" (Медгиз, 1960), "Профилактика неврозов сердцахимическими средствами" (Медгиз, 1961), "На уровне целого организма"("Наука", 1972). Книгу "Стресс без дистресса" условно можно разделить на две части.Первая представляет собой превосходное изложение основных данных об общемадаптационном синдроме. В ней сжато и популярно изложена сущностьбиологической концепции стресса -- смысл самого феномена и основные этапыего изучения. Во второй части Г. Селье предлагает свой "кодекс поведения", или кодекснравственности,-- систему этических положений, определяющих, в чем состоитсмысл жизни и какими принципами следует руководствоваться, чтобы реализоватьсвой врожденный потенциал, "выразить свое „Я"" и достичь таким образом"глобальной" жизненной цели. Гансу Селье кажется, он даже уверен в этом, что вторая,этико-философская часть книги вытекает из первой, биологической. Причемвытекает с логической неизбежностью, поскольку все ее этико-философскиепостроения основаны не на абстрактных рассуждениях, а исходят из непреложныхбиологических законов, которые могут быть объективно продемонстрированы. На самом деле это не совсем так, и положения второй части книги отнюдьне выводятся из первой с той доказательностью и наглядностью, которыехарактерны для ее первых страниц. И все же нельзя утверждать, что книга Г.Селье разрозненна и фрагментарна. Внутреннее единство в ней, несомненно,есть, но оно достигается не формальной логикой изложения; Книгу цементируетличность автора, который выразил себя в ней с предельной искренностью иполнотой. Поэтому, прежде чем анализировать и оценивать содержание"биологической" и "философской" частей книги, скажем несколько слов о ееавторе -- ученом и человеке. Ганс Селье родился в 1907 г. в семье врача, имевшего собственнуюхирургическую клинику в г. Комарно (Австро-Венгрия). После развала лоскутноймонархии городок этот оказался на территории Чехословакии, и именно в этойстране Селье получил образование -- на медицинском факультете Пражскогоуниверситета. Затем он продолжил учебу в Риме и в Париже. Но в предвоенной Европе ученый -- антифашист и гуманист не мог найтисебе места и вынужден был эмигрировать за океан; он прочно обосновался вКанаде, где возглавил Институт экспериментальной медицины и хирургии. Еще в Праге, работая в университетской клинике инфекционных болезней,Селье обратил внимание на то, что первые проявления разнообразных инфекцийсовершенно одинаковы; различия появляются спустя несколько дней, а начальныесимптомы (слабость, температура, снижение аппетита) во всех случаях одни ите же. Тогда же он стал разрабатывать свою гипотезу общего адаптационногосиндрома, согласно которой болезнетворный фактор (в случае инфекционногозаболевания -- микроб) обладает своеобразным "пусковым" действием, включаетвыработанные в процессе эволюции механизмы, которые являются важнейшейсоставной частью развертывания картины заболевания. Занявшись исследованием этих механизмов, Селье пришел к формулировкеболее универсальной концепции стресса. При изучении механизмов стресса былиобнаружены факты фундаментального значения, в частности выяснена рольгормонов в стрессовых реакциях и тем самым установлено их участие внеэндокринных заболеваниях. Эпохальный вклад в науку состоит зачастую не в открытии нового фактаили явления (фактов в биологических науках накоплено огромное количество), ав способе их нового понимания и истолкования. Выдающийся ученый выдвигаетновые идеи и формулирует концепции для объяснения эмпирических наблюдений иэкспериментальных находок, которые дотоле не складывались в единую картину,а были разрозненными и потому, необъяснимыми. Г. Селье -- один из тех, кто оказал огромное влияние па биологическуюнауку не столько конкретными открытиями, скажем новых гормонов, скольковведением новаторских и чрезвычайно плодотворных идей. Но случайно слово"стресс" и обозначаемое им понятие получили широкое распространение и внауке, и за ее пределами. Нет такого образованного человека, который непользовался бы этим понятием. Оно вошло в медицинские словари, учебники,справочники, энциклопедии и в повседневный обиход. Г. Селье -- крупнейший ученый-биолог, продолжающий традицииматериалистического естествознания, идущие от Клода Бернара, И. М. Сеченоваи И.П. Павлова. В области биологии взгляды Селье отчетливы ипоследовательны. Но как только он покидает свою профессиональную сферу и углубляется вобласть социальных отношений, его общественная позиция и мировоззрениеоказываются уже не столь отчетливыми. Г. Селье, несомненно, "прогрессист",хотя, в чем именно должен состоять социальный прогресс, он представляет несовсем ясно. Селье против войны, против насилия, против ограничения свободымысли, против нищеты, Но позитивные его идеалы весьма расплывчаты. Селье родился в бурное время, и судьба поначалу бросала его в "горячиеточки" Европы накануне второй мировой войны; наконец Селье нашел приют взападном полушарии, где полностью погрузился в исследование биологическихпроблем. Он вполне искренно считает, что его "философия жизни" возникла изразмышлений над проблемами стресса, изучения кататоксических исинтоксических реакций, типов симбиоза и т. д. Однако взгляды его, как ивсякого другого человека, формировались под влиянием общественной среды:родителей, которые прививали ему добродетели либеральной интеллигентскойсемьи -- любовь к труду, уважение к духовным ценностям, сочувствие кстраданиям; религии и позже -- академического окружения в тихомуниверситетском городке, достаточно удаленном от кровавых полей, на которыхрешались судьбы мира и прогресса. Общественная позиция Селье -- это позицияабстрактного гуманизма. Противоречивость Селье наглядно проявилась в его любимом детище --книге "Стресс без дистресса". Ее главная особенность -- сочетаниеисключительной глубины биологического мышления с удивительной политическойнаивностью (Это подтверждает справедливость известных слов А. С. Пушкина очертах, которые "соединяются с гением, обыкновенно простодушным, и великимхарактером, всегда откровенным".) В первой половине книги, где Сельеизлагает учение об общем адаптационном синдроме (ОАС), он оригинальныймыслитель, изменивший прежние представления о фазах развития патологическихпроцессов, углубивший понимание закономерностей работы различныхфункциональных систем организма, адаптирующегося к внешней среде. Эта частькниги написана легко, с той сжатой энергией и точностью языка, которыедаются лишь тем, кто глубоко и свободно владеет предметом. Во второй части книги Селье формулирует кодекс нравственности, которыйон сам называет "принципом альтруистического эгоизма". Это система этическихценностей, которой Селье придает настолько большое значение, что неколеблясь заявляет: "Я считал бы главным достижением своей жизни, если бымне удалось рассказать об альтруистическом эгоизме так ясно и убедительно,чтобы сделать его девизом общечеловеческой этики" (с. 53). Из этих словясно, как эмоционально относится автор к своему труду, и в этом, вероятно,причина того, что эту часть своей работы он не оценивает с той холоднойбесстрастностью, с той беспощадной самокритичностью, взыскательностью и дажепридирчивостью, которые характерны для его биологических исследований. в чем же состоит принцип "альтруистического эгоизма"? Вкратце онсводится к трем пунктам. Во-первых, Селье переносит на систему межличностных и дажемежнациональных, межгосударственных отношений те законы, которые имеютбиологическое обоснование. Во-вторых, в основу альтруистического эгоизма положено, как считает Г.Селье, вполне реалистическое и потому легко осуществимое жизненное правило:поступай так, чтобы завоевать любовь других людей. В-третьих, следуя этому правилу, человек вызовет расположение идоброжелательное отношение окружающих и тем самым создаст для себя максимумбезопасности и возможностей успеха. Что можно сказать по поводу этой системы? Автор стремится к строгонаучному ее построению. Но сама по себе процедура переноса законовбиологического развития в сферу общественных отношений уже есть отход от"строго научного метода". Это рассуждение но аналогии, или правдоподобноерассуждение, которое не имеет доказательной силы. Если бы физик вздумалобъяснять закономерности воспалительного процесса путем простого переноса,скажем, законов термодинамики, Г. Селье опротестовал бы такую вольность истал бы отстаивать качественное своеобразие биологических явлений и законов,управляющих ими. Но столь же неправомерно переносить и биологические законына ту область, в которой они не действуют. Принцип альтруистического эгоизма, каким его представляет Селье,исходит из высокого гуманизма. Вряд ли кто-нибудь станет возражать противстремления "завоевать доброе отношение людей" в повседневных отношениях ссотрудниками, знакомыми, друзьями, родными, то есть с более или менееблизким кругом людей-единомышленников. Но адекватен ли этот принцип вкачестве фундамента этической системы, в качестве научно обоснованногонравственного принципа для всего человечества? Непоследовательность позиции Селье проявляется в том, что он самкосвенно отрицает его адекватность -- тем, что указывает на изъятия,исключения из этого принципа. Так, на с. 109, где он излагает нравственныйкодекс поведения в виде афористически ясных, чеканных заповедей, одна изпервых заповедей гласит: "Постоянно стремясь завоевать любовь, все же незаводите дружбы с бешеной собакой". Эта краткая оговорка сразу же лишает всюсистему той "универсальности", которой хотелось бы добиться автору. В самомделе, что такое "бешеная собака"? Ясно, что речь идет не о животном,страдающем гидрофобией. Речь идет о людях, которым мягкий, добрый и гуманныйчеловек, каким является Селье, отказывает в праве называться людьми. На каком основании? По каким признакам выделять таких людей? Кто это --гангстеры, мафиози, отбросы общества? Укажет ли или не укажет Г. Селье, покаким критериям он отличает этих "бешеных собак", но важен сам факт:провозглашая девиз "заслужи любовь ближнего", он тотчас же вынужденограничить число этих ближних. Совсем незачем завоевывать любовь "ленивыхпропойц", "закоренелых уголовников, растлителей юных". И не только их,--вообще "всех, паразитирующих на чужом труде". Но эти исключения основываются не на биологических критериях, это ужевыход за рамки биологии. Это чисто социальная оценка личности. Селье идетдальше этого -- он не считает нужным завоевывать любовь "гнусного и наглоговрага, который стремится уничтожить меня и все, во что я верю". Есливспомнить факты биографии Селье, то нетрудно догадаться, что речь идет офашизме. Действительно, завоевывать любовь изуверов и теоретизирующихпалачей совсем ни к чему, Г. Селье это прекрасно понимает, но пишет об этомкак-то приглушенно, вполголоса, лишь намеками, не называя вещи своимиименами. Ибо он чувствует, что если назовет их, то вся воздвигнутаяэтическая система зашатается. Это еще одна особенность книги, проистекающая из противоречивости самойличности автора, который, обладая способностью к тонким наблюдениям ианализу в одной области, не столь проницателен в других областях. Он и самчувствует и даже осознает эту двойственность. Так, на с. 109 читаем:"...Чтобы обрести мир и счастье, нужно уделить больше внимания изучениюестественной основы мотивации и поведения". Однако в другом месте Г. Селье сгрустью констатирует: "... моих усилий мало, чтобы альтруистический эгоизмстал общепринятой нормой жизни". Конечно же, мало. Мир и счастье достигаютсяна путях социальной борьбы, закономерности которой впервые были открытымарксизмом. А попытки решить социальные проблемы биологическими методами немогут привести к успеху. Весь многовековой опыт человечества (в том числе и биография самогоСелье -- "превратности моей долгой жизни", о которых он упоминает)доказывает, что силу можно сломить только силой. Злой силе нужнопротивопоставить добрую, созидательную -- она и сокрушит злую. Нельзяограничиться абстрактными оценками Добра и Зла вне их социального контекста. Внимательное чтение книги Селье показывает, что он и сам это прекрасновидит и потому все время вынужден прибегать к оговоркам, замечаниям вскобках, исключениям из правил. Ясно, что он отнюдь не так простодушен, какэто может вначале показаться. И все же у него не хватает решимости поставитьточки над i, ему хотелось бы добиться всеобщего счастья и благоденствиясамыми спокойными и либеральными средствами, без потрясений, без социальныхсхваток, без того "накала борьбы за улучшения", которые Селье не приемлет нипо характеру своему, ни по воспитанию. Советский читатель заметит это основное противоречие книги. Но ведь онане только о стрессе и об альтруистическом эгоизме, а, скорее, о самом авторе- талантливом ученом, друге нашей страны, обаятельном и интересномсобеседнике, честном и искреннем человеке. Написана она просто и ясно, сприсущим автору тонким юмором. Многие выводы Г. Селье, касающиесяпсихогигиены повседневного общения, будут прочитаны с пользой. Книга не просто сообщает важные и интересные научные сведения -- онабудит мысль, и в этом ее главное достоинство. Член-корреспондент АМН СССР, профессор Ю. М. Саарма. *** Тем, кто стремится обрести себяПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ С большой радостью я узнал, что самая любимая из написанных мною книг,"Стресс без дистресса", переведенная на многие языки, выходит также и нарусском. Мне часто приходится писать предисловия к иностранным изданиям моихкниг, но никогда я не делал этого с таким удовольствием, как сейчас. Мне посчастливилось встречаться и беседовать с великим ученым ИваномПетровичем Павловым в Ленинграде (1935), на Международном конгрессефизиологов, где он председательствовал. Я был тогда начинающим ассистентом вУниверситете Макгилла в Монреале, и все же И.П. Павлов уделил мне внимании идаже показал несколько искусных хирургических приемов, которыепродемонстрировал с легкостью и мастерством, несмотря на свой преклонныйвозраст. Некоторые из этих приемов я использую и ныне. Эти беседы вдохновляли меня в течение всей моей жизни. Портрет Павловависит в холле нашего института рядом с портретами Эйнштейна и моегосоотечественника, открывшего инсулин, сэра Фредерика Бантинга который опекалменя, когда я начал изучать стресс. Я имел дружеские контакты с выдающимися представителями русскоймедицины профессорами А. Л. Мясниковым и К. М. Быковым, посетившими нашинститут. Они были в моем доме на вечере-встрече участников Международногоконгресса физиологов в 1935 г. Несколько позже сын академика А. В.Вишневского привез мне медаль, учрежденную Академией медицинских наук СССР вчесть его отца. У меня так много друзей в вашей стране, что потребовалось бынесколько страниц для перечисления их имен. С глубоким удовлетворением я представлял Канадское королевское общество(Канадскую академию наук) на праздновании 225-летия Академии наук СССР. Яприсутствовал тогда в Кремле на правительственном приеме глав делегаций изстран-союзников во время второй мировой войны. Я горжусь тем, что три мои книги о стрессе уже изданы в СоветскомСоюзе. Это "Очерки об адаптационном синдроме" (Медгиз, 1960), "Профилактиканекрозов сердца химическими средствами" (Медгиз, 1961), "На уровне целогоорганизма" ("Наука", 1972). Кроме того, я участвовал в коллективных монографиях совместно ссоветскими авторами: мне предоставляли возможность написать главу иливведение с точки зрения специалиста по стрессу. Вспоминаются плодотворные дискуссии с советскими учеными, приезжавшимив Монреаль. Немало советских врачей стажировались у нас в институте, У меняустановились добрые отношения с многими советскими людьми. Поэтому мне такприятно -- и я считаю это почетным для себя,-- что еще одна моя книгапереведена на русский язык стараниями советских коллег А. Н. Лука и И. С.Хорола. Цель этой книги-- способствовать взаимопониманию между людьми разныхнациональностей для установления здорового сотрудничества вместо раздоров исоперничества. Искренне надеюсь, что она принесет пользу тому делу, закоторое борется Советский Союз. Я хотел бы в заключение выразить дружеские чувства тем людям вашейогромной страны, кто проявляет интерес к объективному научному поискукодекса поведения, обеспечивающего мир всему человечеству. Монреаль, 28 сентября 1977 г.*** Кто никуда не плывет - для тех не бывает попутного ветра. Монтень Почти четыре десятилетия я изучал в лаборатории физиологическиемеханизмы приспособления к стрессу и убедился, что принципы защиты на уровнеклетки в основном приложимы также к человеку, и даже к целым сообществамлюдей. Биохимические приспособительные реакции клеток и органов удивительносходны независимо от характера воздействия. Это навело меня на мысльрассматривать "физиологический стресс" как ответ на любое предъявленноеорганизму требование. С какой бы трудностью не столкнулся организм, с ней можно справиться спомощью двух основных типов реакций: активной, или борьбы, и пассивной, илибегства из трудности, или готовности терпеть ее. Если в организм введен яд,бегство не возможно, но реакция все равно может быть двух типов: либохимическое разрушение яда, либо мирное сосуществование с ним. Равновесиеустанавливается путем выведения яда из тела, либо организм научаетсяигнорировать яд. Природа предусмотрела бесчисленное множество способов, с помощьюкоторых приказы атаковать яд или терпеть его передаются нашим клеткам нахимическом языке. Мне кажется, что правила, столь успешно действующие науровне клеток и органов, могут стать источником той подлинной философиижизни, которая приведет к выработке кодекса поведения, построенного нанаучных принципах, а не на предрассудках, традициях или слепом подчинении"непререкаемым авторитетам". На протяжении столетий высказывались различные соображения, как достичьмира и счастья на пути технического и политического прогресса, с помощьювысокого уровня жизни, соблюдения законов или строгой приверженностизаповедям и учениям того или иного вождя, мудреца, пророка. Но историядоказывала снова и снова, что ни одно из этих средств нельзя считатьнадежным и эффективным. Кто верил о непогрешимость своего бога или в свой кодекс, поведения,был относительно уравновешен и счастлив независимо от того, можно ли былодоказать истинность верований. Вера давала человеку общее направление, опорудолга, самодисциплины и труда, необходимых для предотвращения ненормального,хаотического поведения. Однако убеждения одной группы людей противоречилиубеждениям другой, и столкновения становились неизбежными. "Непререкаемыйавторитет" (бог, король или политический вождь) одних был далеко небесспорен для других, которые подвергали его нападкам. Как отметил Карл Поппер, законы природы не предписывают, а лишьописывают. Законы общества предписывают, что можно делать, а чего нельзя.Нарушение их является единственным оправданием для их формулирования. Законыприроды просто констатируют, что именно произойдет в определенных условиях(например, при 100╟С закипает вода). На каждом этапе развития нашего знанияони могут быть неточно сформулированы, но не могут быть нарушены. Научныефакты назвали "законами", ибо когда-то считали, что они продиктованыбожественным провидением. Человек нуждается в более естественных идеалах, чем те, которыми онныне руководствуется. Поэтому я попытался наложить основы кодекса поведения,исходя прежде всего из законов природы. Мы сами -- часть природы и потомудолжны принять ее правила. Этот кодекс совместим с любой религией,политической системой или философией и в то же время независим от них. Мывсе дети природы и не ошибемся, если будем следовать ее общим законам всочетании со своими личными идеалами и убеждениями. Мой символ веры связанне с происхождением жизни, ее создателем или целью творения, а лишь сготовым продуктом -- человеческой машиной. Я исхожу из того, как работаеттело, вернее, как оно должно работать, а не из того, кто и зачем создал его,и даже не из генетического кода, который химически шифрует все нашиврожденные черты и особенности. Речь пойдет об оптимальной жизненнойстратегии после рождения независимо от того, как мы появились на свет. Предлагаемый кодекс основан на убеждении, что для достижения душевногомира и самовыражения люди должны трудиться во имя цели, которая кажется имвысокой. Музыкант, художник, писатель, ученый, предприниматель или спортсменсильно страдает, если лишен возможности заниматься любимым делом.Энергичному мужчине или женщине трудно перенести вынужденное бездействие вбольнице или после ухода на покой. Но не все люди устроены таким образом.Некоторые обитатели тихоокеанских островов живут лишь тем, что волнывыбрасывают на берег. Есть бродяги по призванию, прирожденные пенсионеры,которые чувствуют себя счастливыми, пассивно наслаждаясь дарами природы --солнечными пляжами и безмолвием лесов -- или творениями человеческих рук:музыкой, литературой, спортивными зрелищами. Им достаточно простогосозерцания, без активного участия. Почему бы и нет? Конечно, работа и развлечение не исключают друг друга. Большинстволюдей считают работу своей первейшей жизненной функцией, но не прочьвременами развлечься, отдаваясь своим хобби или просто радуясь тому, чтопредлагает им природа или другой человек. Удовольствие, получаемое разнымилюдьми от активного и пассивного поведения, далеко не одинаково. Я хотел бы с самого начала рассеять такое представление, будто я считаюсвой кодекс поведения единственным путем к счастью. Ни одна формула не можетбыть в равной мере приемлемой для всех. Не собираюсь также выноситьоценочные суждения о различных жизненных стилях. Пока человек не вредитдругим, он вправе вести наиболее естественную для себя жизнь. Однако я полагаю, исходя из биологических законов, что для большинствалюдей, и, конечно, для общества в целом лучшее побуждение к деятельности не"возлюби ближнего как самого себя" (ибо это невозможно), а "заслужи любовьближнего". Этот девиз позволяет человеку выразить себя и реализовать своиталанты С помощью самого могучего средства поддержания психическойустойчивости и душевного мири -- "альтруистического эгоизма", которыйудовлетворяет присущее всему живому себялюбие, не порождая чувства вины.Такая установка не вызовет нареканий и нападок, поскольку она полезна длявсех. Любой кодекс поведения, исходящий из биологических законов, долженпринимать в расчет, что труд сам по себе есть важнейшая потребность живойматерии, особенно если плоды его могут накапливаться. Об инстинктивнойприроде такой потребности свидетельствует распространенная склонность ксобиранию и накоплению запасов (пищи, сокровищ, даже марок, цветныхкамешков, бабочек или морских раковин). Тот, кто последует моему учению,будет обильно пожинать богатство и силу, но не в форме денег или господстванад другими, а вызывая расположение, благодарность и любовь окружающих. Итогда даже без денег и власти он станет практически неуязвимым, ибо ни укого не будет личных причин для нападок на него. В книге "Стресс жизни", выпущенной издательством Мак-Гроу-Хилл в 1959г., я впервые высказал мысли о философии благодарности, вытекающие изподробного медицинского обсуждения проблем стресса. Я тогда не придавалсерьезного значения подобного рода психологическим соображениям -- слишкомбыл поглощен изучением сложных биохимических механизмов стресса и "болезнейстресса", или "болезней адаптации". К моему удивлению, эти довольносубъективные отступления в сторону от стресса как медицинской проблемывызвали несоразмерно высокий интерес психологов, социологов, антропологов идаже священников различных вероисповеданий, Я получил не меньше писем офилософии благодарности, чем пи-сем, затрагивающих более конкретныемедицинские проблемы, о которых шла речь в "Стрессе жизни", Я никогда раньшене писал ни о чем, кроме медицины. Но теперь меня стали приглашать выступитьс подробным развитием своих идей в церквах, на съездах самых различныхобщественных организаций. Хотя работа исследователя и преподавательские обязанности не оставляютвремени для околонаучных занятий, контакты с этими разнообразными группамилюдей способствовали углублению и уточнению моих взглядов на философскиевыводы из исследований стресса. Я пришел к мысли, что "благодарность" -- этолишь одна из сторон более широкого понятая любви, которое в прошлом не разиспользовали для обозначения всех положительных чувств к другим людям,включая уважение, доброжелательность, сочувствие и многие формы одобрения ивосхищения. Кроме того, научно-технический прогресс в современном быстроменяющемся мире предъявляет все более жесткие требования к нашей способностиприспособления. С помощью средств массовой информации мы ежедневносталкиваемся с новыми и зачастую зловещими событиями на земле (война воВьетнаме, Уотергейтское дело, события на Ближнем Востоке) и даже в космосе.Путешествия на реактивных самолетах создают у многих из нас ощущение, будтомы вырваны из родной почвы и стали бездомными. Растущая потребность "видетьмир" вызывает необходимость приспосабливаться к различным временным поясам,обычаям, языкам, типам жилищ и порождает чувство неустойчивости из-занепредсказуемых изменении в расписании полетов. Почти мгновенно тревожныеизвестия и будоражащие идеи распространяются во всех слоях общества, ипотому все труднее сформулировать надежный кодекс поведения и тот прочныйидеал, на который можно было бы опереться. В этой книге будет сделанапопытка развить мысли, впервые высказанные в "Стрессе жизни", и тем самымизложить мои нынешние взгляды -- не только осовременить философиюблагодарности, но и обосновать свое кредо, показав, что оно в большойстепени исходит из общих законов природы, в частности законов, описывающихреакцию организма на стресс. Эта концепция не раз помогала мне счастливоудерживаться на твердом пути во многих превратностях и злоключениях моейдолгой жизни и, надеюсь, поможет и другим. Не могу предложить никаких полезных советов тем, кто удовлетворенбесцельным существованием, кто потворствует собственным прихотям и бездумноплывет по течению, тем, для кого это не отдых от основных занятий, аконечная жизненная цель. Заметьте, я не осуждаю их -- биологу не присталостановиться в позу арбитра нравственных ценностей. Но насколько я понимаю,большинство этих созерцателей жизни не знают подлинного счастья. Они простопотеряли себя, часто еще в юношеском возрасте, ибо недостаточно размышляли овыборе профессии и жизненного пути. И все же некоторые из них -- оченьнемногие -- кажутся вполне довольными тем, что ничего не делают и живутмилостями природы или трудом других. Несомненно, их положение шатко инепрочно, ведь ни у кого нет причин защищать их. Но в мирное время и поднадежным покровительством они могут безбедно порхать по жизни. Как бы то нибыло, моя книга „адресована не таким людям -- если только она неизменит их мировоззрения. Высказанные в книге идеи вытекают из великих биологических законов,которые управляют защитой организма от вредных воздействий и оберегают жизньво враждебном окружении, особенно при чрезмерном стрессе. (Поэтому я сначалаизложу в популярной форме то, что мы узнали о стрессе и объективныхлабораторных экспериментах. Затем будет показано, каким образом нашиоткрытия помогут наметить путеводные линии естественного человеческогоповедения. Минимум специальных научных сведений необходим, чтобы неполучилась еще одна "вдохновенная" книга, опирающаяся на умение автораубеждать людей, а не на доказуемые и очевидные законы природы. К идеям, о которых будет рассказано, я пришел, занимаясь изучениемстресса. Но, формулируя свои рекомендации, я учитывал и ранее известныефакты: эволюцию природного эгоизма живых существ; их потребность вбезопасности и реализации мотивов, которые движут поведенном; трудностьвыбора между удовлетворением ближайших потребностей и достижением отдаленныхцелей. Однако эти факты лишь весьма поверхностно, а иногда и вовсе несвязаны с тем, что я назвал "синдромом стресса", Все эти вопросы будут затронуты в тех разделах книги, где это окажетсяуместным. Но начнем с понятия биологического стресса, ибо именно оно привеломеня к мысли, что лучшая линия поведения - стремиться "заслужить любовьближнего".СТРЕСС ЖИЗНИ Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 1001 | Нарушение авторских прав |