 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Глава четвертая. Зелёная точка на мониторе радара медленно, миллиметр за миллиметром перемещалась к краю круга
Глава
Зелёная точка на мониторе радара медленно, миллиметр за миллиметром перемещалась к краю круга. Нэйк жевал кончик сигареты и хмурился. Чёртов беглец полдня отсиживался в скалах, куда танк, даже такой маневренный и вездеходный, как Чума, пройти не смог бы, и тройка ловцов терпеливо ждала, когда же раб двинется дальше. В конце концов, двое напарников Нэйка решила немного скоротать время… Отсеки танка были разделены между собой толстыми стенами, и ни один звук не мог проникнуть сквозь них. Но Нэйк отлично знал, чем занимается эта парочка. Они имели полное право на подобное поведение – оба принадлежали касте «Чёрно-белых». Поэтическое название для привилегированной кучки извращенцев. Подумать только! Даже эмблему придумали – шахматная доска, состоящая из четырёх квадратов. Знак избранных, ха! Каждый раз, вспоминая о своих напарниках, Гэлу и Нолле, оператор танка в ярости стискивал зубы. Конечно, он всего лишь простой оператор, а не биолог и техник, как они. Кроме того, он светлоглазый. Наверняка эти двое относятся к нему просто как к мебели. В сущности, для них он – иммунный придаток, и от этого никуда не деться. Каждый экипаж должен включать в себя, по крайней мере, одного светлоглазого на случай экстренной ситуации. То есть, проще говоря, в качестве «походной аптечки» на случай, если закончатся или куда-нибудь пропадут иммунные препараты. Нэйк прекрасно осознавал своё истинное назначение. Осознавали и двое его напарников. Но изо всех сил делали вид, что он такой же полноправный член экипажа, как они. Да уж, полноправный! Он должен подчиняться и ждать, пока ему прикажут. Что ж, вот он и ждёт. А раб тем временем медленно, но верно уходит. Нэйк фыркнул, мельком глянув на монитор радара. Ну вот, через пару минут раб покинет радиус контроля, и его придётся снова засекать. Эх, не вовремя же «чёрно-белую» парочку настигла страсть. Впрочем, настигала она их когда угодно и где угодно. Помнится, на одном из первых заданий Нэйк проснулся раньше, чем должна была начаться его ночная вахта. И впервые застал их вместе. Они сидели прямо в кресле перед приборной доской. Один на коленях у другого. Нэйк тогда затаил дыхание и не стал их спугивать. Он оказался словно заворожён – они двигались плавно, без резких рывков, даже грациозно... Конечно, отношения в касте «Чёрно-белых», возведших в ранг нормы и даже обязательного условия однополые связи, уже не шокировали никого в этом сумасшедшем, прогнившем насквозь мире. «Чёрно-белые» были повсюду – в правительстве, в элитных лазаретах, в отрядах ловцов и в верхушке купеческих гильдий (и чего никто не додумался застрелить того мудака-президента, который учредил касту «Чёрно-белых»?). Но, несмотря на подобное широкое распространение, они часто вызывали тихое негодование остального населения. Темноглазого населения. Светлоглазые одинаково ненавидели и «Чёрно-белых», и биологов, и лекарей, и техников. …Эх, и почему только не отдан приказ на уничтожение этого беглого раба? Пальнули бы пару раз по его норе, и его завалило бы камнями, похоронив заживо. Так нет же! Приказано вернуть живым и невредимым. Чёртов хозяин. Конечно, с его положением в обществе – владелец крупнейшей в полисе фермы голубоглазых – он может позволить себе подобные капризы в стиле «Не хочу любую другую игрушку! Хочу только эту!» Тоже, кстати, «Чёрно-белый»… Чёрт, ну когда же они уже натрахаются?! Нэйк только подумал о том, чтобы нагло вломиться в уютное гнёздышко его напарников и поторопить, как вдруг бронированные дверцы разъехались в стороны, и оба «голубка» вошли в кабину, всё ещё глубоко и отрывисто дыша, сверкая глазами, улыбаясь. Гэлу торопливо застёгивал свой белоснежный комбинезон под самое горло. Нэйк успел увидеть чёрный ромбик волос на его солнечном сплетении и почувствовать запах горячего тела. И запах секса. Хотя бы привели себя в порядок после всего! Нолл откинул с лица длинные чёрные волосы и спросил: - Ну, он всё ещё сидит в скалах? - Нет, - процедил Нэйк сквозь зубы, - уже почти покинул периметр. Если не поторопимся, опять полдня потеряем на то, чтобы запеленговать. А ночью в здешних местах не очень безопасно. Даже в танке. - Ну не бурчи, Нэйки, - добродушно усмехнулся Нолл, пробираясь к приборной панели и похлопав по дороге Нэйка по плечу. Гэлу молча улыбнулся. Нэйку захотелось плюнуть в его смазливое лицо. Каждый раз, когда он улыбался, Нэйк боролся с желанием сломать ему челюсть. Или поставить фингал. Сделать что угодно, только бы выйти из-под власти этой обаятельной, всегда чуть виноватой или лукавой улыбки. Нолл, техник группы ловцов, быстро перенастраивал радар, и Нэйк с тщательно скрываемой завистью следил, как длинные подвижные пальцы Нолла буквально летают над кнопками клавиатуры. Гэлу подошёл к своему любовнику, аккуратно собрал его волосы в хвост, чтобы не мешали, и перевязал кожаной тесёмкой. Нолл едва заметно повернул к нему лицо, улыбнувшись, и снова продолжил составлять новый алгоритм для радара. Нэйк чувствовал, как всё внутри него переворачивается. Впрочем, он ощущал это каждый раз, когда становится вольным или невольным свидетелем проявления этой парочкой ласки друг к другу. Они и вправду чёрно-белые. Нолл – брюнет, носит чёрный комбинезон, и даже защитная маска у него с воронением. Гэлу – тоже природный брюнет, но его коротко стриженые волосы обесцвечены до оттенка свежевыпавшего горного снега. Всегда одет только в белое. Ему не особенно идёт. Ну что ж, таковы правила принадлежности к элитной касте. Шахматы, а не люди… - Ну вот, а ты боялся, - усмехнулся Нолл, поднимая голову от клавиатуры и улыбаясь, - Никуда он от нас не денется! Нэйк сдержанно кивнул, возвращаясь на своё место оператора. В то самое кресло, в котором когда-то эти двое… Он каждый раз пытался запомнить хоть какую-нибудь комбинацию команд и клавиш. Но не мог. Слишком быстро. Слишком сложно. Его дело маленькое – только приводить танк в движение. Для этого не нужно большого ума и многих знаний… Многие группы ловцов вообще состоят только из двух человек – техника и биолога, и этого достаточно. Но на сей раз задание усложняется пересечением дикой местности, на которой в случае чего невозможно будет достать нужных препаратов. Потому их трое. Нэйк набрал пароль и запустил мотор. В кабине глухо и низко загудело, две маленькие квадратные лампочки над щелью лобового окна потускнели, и кабина погрузилась в травянисто-зелёный полумрак. Гэлу и Нолл заняли свои места на длинном заднем сидении, пристегнувшись эластичными ремнями. Обманчиво громоздкая машина, ржавая снаружи, как будто лично пережила Пыльную Войну, и напичканная новейшей электроникой внутри, тяжко развернулась. На её корпусе матово блеснула эмблема фирмы «Анти-Чума» – профиль человека в маске с длиннющим изогнутым «клювом» - medico della Peste, древнего «чумного доктора». И танк, кроша камни и щебень чудовищными шипованными колёсами и гусеницами, сразу же рванулся с места. Около сотни лет назад, когда послевоенная пандемия была в самом разгаре, фирма «Анти-Чума» занималась тем, что производила необходимые для выживания лекарства. Потом стало очевидно, что проще и дешевле уничтожать заражённое население. Фирма стала выпускать оружие и боевую технику. Были попытки наладить производство андроидов, но дорогостоящее предприятие быстро разорило некогда могущественную корпорацию. От неё остались лишь добротные и неприхотливые танки. И людской страх перед эмблемой - длинноносым человечком, почти клоуном.
Глава вторая
Байк, как и предупреждал Старик, сдох через пару дней после бегства из полиса. Гэйб в остервенении пнул его и швырнул в пыль разводной ключ. Чёртова колымага! Не могла продержаться хотя бы до оазиса! Гэйб с тоской посмотрел на темнеющее небо прозрачно-голубыми глазами. Скоро ночь. Интересно, сколько минут он продержится живым в прерии после заката? Старик таких ужасов понарассказывал про местную фауну! Кроме того, судя по изредка доносящемуся горьковатому запаху пыли, к ночи обещает разыграться буря. Тогда уж точно конец. Крохотные, не больше песчинки, насекомые, которых так незатейливо и назвали – песчаные личинки, въедаются в слизистые оболочки, кожу, и даже волосы, а потом добираются до нервных окончаний и начинают свой пир. Многочасовую невыносимую пытку для заражённого. В бурю даже респиратор с защитными очками не поможет. Только скафандр. А Гэйбу удалось прихватить с собой всего лишь старенькую защитную маску. Но оставаться на ночь в горах ещё более рискованно. Здесь водятся твари пострашнее песчаных личинок. Надо двигаться дальше, на запад. Старик сказал, что Город там, где садится солнце. И где-то на пути к нему, не так далеко от полиса, должен находиться оазис. Если поторопиться, то буря будет уже не страшна. Гэйб вытащил из-за решётки багажника свой тощий потёртый рюкзак из искусственной кожи, громоздкую портативную базуку, оба тесака, которые прикрепил к берцам, и фонарь, надевающийся на левую руку. В правую взял оружие. И, оглянувшись в последний раз на байк, стал выбираться из ущелья. Съезжая по песчаным насыпям, царапая руки о щебень и скатываясь с небольших уступов, Гэйб поднимался и упрямо шёл дальше. Старик, рассказывая по вечерам сказки про далёкий благословенный Город, в котором нет никакой болезни и который ужасная пандемия, казалось, обошла стороной, даже предположить не мог, что один из молодых рабов Хозяина Эйма может поверить этим россказням и всерьёз вознамерится проверить их истинность. Никто, кроме парочки юных светлоглазых, не верил в успешность побега Гэйба. Да и до сих пор, вероятно, более старые рабы уверяют молодых в том, что Гэйб погиб, что его настиг экипаж Чумы. Но юные рабы упрямо мотают головами и не верят. Гэйбу хотелось думать, что не верят. Что он – не единственный идиот, загоревшийся желанием увидеть Город. Ведь если вместе с ним, пусть на расстоянии, в Город верит ещё кто-то, то есть надежда. Надежда – единственное, что осталось у жителей этого поражённого болезнью мира. Говорят, человек привыкает ко всему. И, может быть, отчасти это так. Люди научились жить в условиях пандемии, но общество сильно изменилось. Невиданная болезнь, менявшая штаммы своего вируса быстрее, чем люди успевали отреагировать, унесла жизни около восьмидесяти процентов населения планеты. Жёлтая и чёрная расы вымерли практически полностью. А среди оставшейся части белой произошло разделение на доноров и реципиентов. Выяснилось, что болезни не подвержены светлоглазые люди. Чем вызван сей феномен, не было времени разбираться, и темноглазые, коих оказалось гораздо больше светлоглазых, быстро нашли последним применение. Заимствуя у них иммунные клетки, прививая их себе, темноглазые постепенно низвели светлоглазых до состояния рабов, если не домашнего скота. В самом лучшем случае светлоглазого не ждало ничего приятнее положения тщательно пестуемого и оберегаемого домашнего любимца. И многие смирились, даже сумели найти своеобразную прелесть в этом. Но только не Гэйб. Он обладал редчайшим оттенком глаз – светло-голубым, как летнее небо ранним утром. Такие особи с абсолютным иммунитетом, как он, были на вес золота на ферме Хозяина Эйма. Условия содержания Гэйба были поэтому не слишком строгими, что и позволило «неблагодарной твари» (как назвал Гэйба Старик) сбежать. Мало кто понял молодого раба. Большинство светлоглазых Хозяина Эйма не испытывали больших трудностей в жизни. Хозяин был добр. Но он всё равно являлся Хозяином. В конце концов Гэйб решил покончить с правом обладания одного человека другим. И отправился на поиски Города, в котором нет болезни, в котором одни люди не паразитируют на других. Небо темнело всё быстрее и, казалось, тяжело вращалось над головой. Скалы угрюмо следили за чужаком своими глазами-провалами узких пещер. Шорох. Гэйб резко замер и крутнулся назад, перекидывая базуку в руку. Пригляделся. Никого. Впрочем, в сумерках всё гораздо хуже видно, чем даже в полной темноте. Любая игра теней кажется живым существом. Гэйб угрюмо насупился, прищурив глаза, и включил фонарь, поведя им из стороны в сторону. Ничего. Так и знал, показалось… Едва молодой раб отвернулся и собрался выключить фонарь, как снова послышался быстрый и стремительно приближающийся шорох. Гэйб не стал тратить секунды на то, чтобы оглянуться, а просто нырнул вперёд, перекатившись через плечо и сразу же вскочив на ноги. Это позволило значительно увеличить дистанцию между ним и неведомым, пока ещё невидимым врагом. Оглянувшись, Гэйб быстро перевёл базуку в огневой режим, приготовившись стрелять. И на секунду замер. Более мерзкого существа он в жизни не видел. Впрочем, в полисе такой погани не водилось. Чистильщики заблаговременно уничтожали любое существо, не отвечающее антропоморфным стандартам. Тварь напоминала то ли человеческий эмбрион, то ли ящерицу. Она стояла на задних лапках, прижав передние к костлявой груди, и быстро раздувала узкие ноздри. Ростом она едва ли достигала колена Гэйба. И казалась в чём-то даже трогательной. Но Гэйб не обманывался на её счёт. Толстый хвост и сплошные переплетения мышц на ляжках коротеньких ножек безошибочно указывали на то, что эта «ящерица-эмбрион» очень далеко и высоко прыгает. Пожалуй, поворачиваться к ней спиной не следует… Гэйб осторожно перенёс вес тела с одной ноги на другую и плавно отступил. «Ящерица» приподнялась на лапках, упираясь хвостом в землю. Гэйб замер. Тварь наклонилась вперёд. А потом вдруг разинула неожиданно большую пасть и заверещала. Звук был пронзительным и высоким, немного напоминал плач младенца, только очень резкий и громкий. Вероятно, в нём было даже больше ультравысоких частот, чем тех, которые способно воспринять человеческое ухо, потому что голова едва не лопнула. Ругнувшись, Гэйб одной рукой обхватил лоб, рискуя ударить самого себя фонарём. «Ящерице» этой заминки было достаточно, чтоб ринуться вперёд. И сразу же из-за близлежащих валунов хлынул настоящий поток красных сморщенных тел. Спотыкаясь и припадая на левую ногу, Гэйб попытался отбежать, чтобы занять более выгодную позицию для стрельбы, но твари двигались гораздо быстрее. Беглый раб успел заметить, что у всех них между нижних конечностей болтаются какие-то странные отростки, представляющие собой некую помесь хоботка, пениса и щупальца. Гэйб выстрелил. Огненная вспышка осветила узенькую площадку, на которой произошла неприятная встреча. Но сразу же красная живая лавина обрушилась на рослого и крепкого парня, погребая его под собой. Фонарь разбился, базуку буквально вырвали из рук. Похоже, эти твари не так глупы, как могут показаться, раз смогли догадаться, что первым делом стоит отобрать оружие… Скользкие, покрытые какой-то слизью тела извивались и копошились, в лицо тыкались мерзкие щупальца-хоботки. Гэйб рычал и отбивался, то и дело чувствуя, что удары его здоровенных кулаков достигают цели. От мускусно-кислотной вони мутило. Затрещала ткань брюк и с треньканьем отлетела застёжка ремня. Гэйб не успевал испугаться. Он понимал, что единственное, чем стоит сейчас занять мозг – это ножи. Два ножа в сапогах… Щупальца тыкались куда попало – в уши, ноздри, пытались протиснуться сквозь плотно сжатые зубы, скользили по голым бёдрам. Чёрт, до ножей никак не дотянуться… Неужели эти существа его… держат?! Да, точно. Схватили лапами за щиколотки и колени… Это кто угодно, но не простые животные… Лапы стиснули горло, вцепились в запястья, прижимая руки к земле. Гэйб только теперь, наконец, понял, что пропал. И глухо взвыл, не разжимая зубов. Что случилось дальше, он не вполне понял. Что-то мелькнуло на фоне тёмно-серого неба. «Ящерицы» зашипели, колыхнулись в сторону. Слизь холодила кожу и стекала по голым ногам. Гэйб с трудом приподнялся, чувствуя, что желудок как будто безвольно болтается внутри тела, а не находится в том месте, которое ему положено природой. Теперь он смог разглядеть что-то небольшое, гибкое и юркое. Твари с шипением отскакивают и снова нападают. К чёрту тварей… Базука… Базука… Путаясь в изодранных, полуспущенных штанах, не успевая подняться на ноги, Гэйб перевернулся на живот и подполз к своему оружию. Руки трясутся. Чёрт побери. И какая-то слабость. Эта гадость что, ядовитая оказалась? Сипло дыша сквозь стиснутые зубы, Гэйб приподнял базуку. Появившееся неизвестно откуда существо оказалось гораздо больше похоже на человека. Впрочем, кажется, это и был человек. Нет, чушь! Откуда в прерии люди? Это просто другой хищник. Более крупный и, вероятно, более опасный. Решил, что может отобрать добычу у стаи более слабых… Гэйба немного трясло, но он смог, наконец, привести базуку в боевое состояние, быстро закинул её на плечо, приподнимаясь на одно колено. Выстрелил. Раздалось шипение, визг и хриплое подвывание. Попал в гущу «ящериц», бросавшихся на этого «гуманоида». Осклабился. Подкачал ещё напалма… Что-то мелькнуло перед самым лицом. Базука как будто сама собой выпрыгнула из рук. В следующее мгновение в сумраке сверкнули прозрачные светлые глаза со змеиным зрачком. Потом – тупая боль в центре лба. И скалы, закувыркавшись, хороводом унеслись куда-то в темноту…
Глава третья
В чувства Гэйба привели бесцеремонные хлопки по щекам. Беглый раб не сразу вспомнил, что случилось и где он находится. На фоне сумрачного неба он увидел склонённое над ним лицо. Странное и даже страшное. Костистое, как у заражённого, всё состоящее из резких и острых линий. Глаза, впрочем, казались вполне человеческими. Гэйб быстро сел и отполз, судорожно шаря ладонями по земле вокруг и пытаясь нащупать базуку. Ножи! Гэйб быстро выхватил один из ножен, но не успел броситься вперёд – по руке ударили с такой скоростью и силой, что запястье даже онемело. - Не дёргайся, ты! – прошипел незнакомец, оголяя острые, совсем не человеческие зубы. Гэйб заметил, что и волосы у этого человека, казавшиеся до того просто необычной причёской, вовсе не являются волосами. Ото лба почти до затылка голова лысая, а на затылке – копна узких чёрных щупалец. Похоже на дреды. Если не приглядываться… - Кто ты? Что тебе нужно? – быстро проговорил Гэйб, чувствуя себя беспомощнее младенца без базуки и ножа. Странное существо сидело перед ним на корточках, сложив крупные цепкие ладони на коленях, и смотрело на него внимательно и пристально. Очень неприятно. Потом оно подалось вперёд, схватило Гэйба жёсткими пальцами за подбородок, и принялось вовсе не бережно поворачивать его голову в разные стороны, как будто осматривало. Потом попыталось пальцами разжать губы. Потом и вовсе полезло к нему между ног. - ЭЙ! – возмутился Гэйб, отпихивая его. - Всё в порядке, они в тебя не успели яйца впрыснуть… - проговорил, ничуть не смутившись, «гуманоид». - Чего? – слабо проговорил Гэйб, почувствовав лёгкий холодок под ложечкой. Странный незнакомец, тем временем, как будто не обращая внимания на вопросы Гэйба, поднялся и потянул его за собой. Тот неуклюже пытался придержать съезжающие штаны. - Пошли. Быстро, – проговорило существо, потащив Гэйба за собой. - Эй, да стой ты! – пытался упираться беглый раб. - Ты кто такой? Куда ты меня тащишь? А ну стой, я сказал! Он вырвался и упрямо упёрся ногами в землю, намереваясь не двигаться с места, пока не получит исчерпывающих ответов на свои вопросы. «Гуманоид» повернулся и с лёгким презрением в голосе проговорил: - Некогда болтать. Гиены вернуться могут. Сейчас ты пойдёшь со мной, а потом ты всё узнаешь. Гэйб отскочил назад, подхватывая с земли базуку. - Никуда я с тобой не пойду! – крикнул он, вскидывая оружие. - Предпочитаешь остаться на ночь тут, в горах? – «гуманоид» повернулся к нему, поставив руки на бёдра. Похож на человека. Очень похож. Никаких тебе хвостов или наростов на коже. Обычное человеческое тело. Только, может быть, худое и тощее, как у болезненного подростка. И маленькое. Хорошо, если по плечо Гэйбу будет. Может быть, это существо не так опасно, как может показаться? Драться оно, кажется, также не намеревается… Но одним ударом вырубить такого здоровяка, как Гэйб?! Он не мог припомнить, когда на его веку даже более крупные противники, чем он, могли это сделать. - Так что, опять тебе дать по лбу и волоком тащить? – спокойно спросил незнакомец тем временем. - Только попробуй… - прошипел Гэйб, вцепившись в базуку. «Гуманоид» фыркнул. И в следующую секунду каким-то необъяснимым образом оказался рядом с Гэйбом, сбоку. Кожу на горле чуть оцарапали острые и прозрачные, как у кошки, коготки. Гэйб замер, приоткрыв рот и даже не успев охнуть от неожиданности. Существо прошипело в самое его ухо: - Я могу не только вырубить. Но и чего посерьёзнее… После паузы незнакомец убрал руку от горла беглого раба и произнес: - У тебя голубые глаза. Тебя полезней оставить в живых. Потом вцепился в запястье Гэйба и поволок за собой, как ребёнок тащит игрушку на верёвочке. Гэйб опешил. Он был почти вдвое крупнее, но не мог вырваться. И вдруг его прошибло ледяным потом от догадки. - Ты мутант! – проговорил он наполовину испуганно, наполовину брезгливо. Существо остановилось, развернувшись к нему и показав жуткие зубы в презрительной ухмылке: - Надо же! Заметил! Гэйб сразу же ударил. Со всей силы, со всей отчаянностью. Мутант перехватил его руку – как будто поймал брошенный мячик. Прищурился. И его зрачки, казавшиеся до этого человеческими, сузились в поперечную нитку. В горле его пророкотало глухое рычание. Гэйб затих, ожидая самого худшего. - Моё терпение не безгранично… - многозначительно проговорил мутант. Гэйб сник, осторожно приподняв руку с базукой и поставив оружие на землю, как будто показывал – «я сдаюсь». - То-то же, - кивнул мутант. Потом он развернулся и двинулся дальше по тропинке, поднимаясь на плоское плато. Гэйб подхватил базуку, забросил её на лямке за спину и послушно последовал за ним, почти не понимая, почему делает это. Однако, инстинкт самосохранения, которому Гэйб привык доверять, говорил, что будет более правильным подчиниться мутанту, чем продолжать сопротивляться. Наконец, они поднялись. Здесь, на открытом пространстве, уже ощущались порывы сухого ветра, возвещающие о приближении бури. Мутант казался совсем хрупким и тощим, даже жалким. Но вёл себя уверенно и спокойно. Гэйб поглядывал на него и терялся в догадках – интересно, где в прерии можно было достать довольно добротные кожаные штаны? Похоже, что они не из шкуры каких-нибудь местных животных и не сшиты сухожилиями. Выглядят как фабричные. - Вон туда нам, – указал мутант куда-то в серую дымку. Гэйб разглядел темнеющее нагромождение камней и валунов. - А мы успеем до бури? – спросил он. Мутант пожал плечом: - Запросто. И сорвался с места бегом. Гэйб поспешил за ним, но не догнал. И отставал всё сильнее. Лямка базуки давила на плечо и даже полупустая сумка казалась неподъёмной. В конце концов, переступив через гордость, Гэйб остановился и крикнул: - Эй! Постой ты! Мутант вернулся, абсолютно не запыхавшийся. Потом подошёл почти вплотную и расстегнул куртку беглого раба. Гэйб отступил. - Ты чего? - Рану ищу. Что-то ты быстро устал, - ответил мутант. - Да я не ранен! Просто ты носишься, как… Гэйб умолк. Ему было обидно. Какой-то уродец, которого в полисе немедленно уничтожили бы чистильщики, сейчас издевается, хвастаясь своими физическими преимуществами. Что ж. Это не полис. Это прерия. Здесь законы другие. Хотя, кажется, цвет глаз тоже имеет значение. Мутант развернулся и снова побежал, теперь - лёгкой рысцой. Гэйбу приходилось время от времени поднажимать, чтоб снова не отстать. В конце концов, мутант «смилостивился» и забрал у него базуку. Потом и рюкзак. Но Гэйб всё равно отставал. И злился на мутанта, на его не скрываемую презрительную и снисходительную улыбочку. Пыль налетала лёгкими облачками, взвивая длинные чёрные волосы Гэйба и не шевеля тяжёлые «дреды» мутанта. Громада скал, кажется, немного приблизилась, но всё равно была ещё довольно далеко. И вдруг мутант резко развернулся. - Чёррррт, - прорычал он. - Эй, чего там? – спросил его Гэйб, но, едва умолкнув, вдруг услышал мерное гудение и оглянулся. В сгустившейся темноте маячили тусклые огни пяти фар. Мутант зашипел и снова сорвался с места. Гэйб понял, что ничего хорошего эти фары не предвещают, и постарался собрать последние силы для того, чтобы не отстать. Ноги гудели, а грудь сдавило от сбившегося дыхания. Что за идиотская ситуация? Он, человек, сейчас больше доверяет мутанту, а не собратьям по расе. И это разумно. Всё, что исходит от полиса, теперь может быть для него опасно. Ведь он – беглый раб. Фары, тем временем, всё приближались. И теперь стало заметно, что это – танк. - Чёрт… - прошептал Гэйб, замерев. Мутант подскочил и рванул его за руку. Они буквально скатились в ближайший овражек, схоронившись среди камней. Выход есть. Чуть дальше – узенький карниз, по которому можно пробраться, обогнув валуны. Танк уж точно не протиснется. Но Гэйб догадывался, что он тоже не пройдёт. Мутант оглянулся: - Ну, где ты там застрял?! - Слушай, я не пройду. Я свалюсь, точно! – проговорил Гэйб, возненавидев и своё тело, неуклюжее по сравнению с телом мутанта, и самого мутанта, и танк, и полис. Ветер усиливался. Ещё не хватало быть застигнутыми бурей. Мутант почти не волновался. Вероятно, ему буря не казалась такой страшной, как Гэйбу. Низкий гул заставил их обоих оглянуться. По крутой тропке стремительно спускался обтекаемый, узкий байк. Управлял им ловец. Слева на его груди виднелся чёрный клоунский профиль «чумного доктора». Сам ловец, белоснежный - весь с головы до ног - в полностью закрывавшем лицо белом шлеме, казался чужеродным элементом на фоне бурой пыльной степи. Ловец скинул с плеча узкое ружьё. - Быстрее! – мутант подскочил к Гэйбу и рванул его за руку. В ту же секунду туда, где только что была грудь Гэйба, вонзилась небольшая шприц-ампула. Гэйб послушно следовал за мутантом, протискиваясь между шершавыми валунами, и изредка оглядывался. Серебристый байк маячил среди камней. Отставал. Вероятно, он не везде мог пройти. Необыкновенный проводник парня легко впрыгнул на уступ. Гэйб замер. - Ну?! – рявкнул мутант, оглянувшись. Гэйб отступил, помотав головой: - Я не такой шустрый, как ты! Невыносимо было произносить это вслух. Но снова пришлось признать превосходство мутанта. Новый выстрел тренькнул над самой головой. Ампула лопнула от удара о каменную стену. Гэйб затравленно оглянулся. Белый ловец пробирался между валунов теперь уже пешком. Гэйб нагнулся, выхватывая из ножен в сапоге один из тесаков. Мутант схватил его за руку и втянул на уступ. Под ногами – пропасть. Казалось, сам мир оборвался в серовато-мутную бездну. Ветер налетал порывами, запорашивая лёгкие горькой пылью. Ловец приближался. Неужели полезет на уступ?... Мутант быстро и ловко переставлял ноги, распластавшись по стене. Гэйб едва мог пошевелиться. Глубина ущелья завораживала и притягивала. - Не смотри вниз! – крикнул мутант. Ловец стоял у края уступа. Потом он связался с остальным экипажем Чумы через встроенное в шлем переговорное устройство: - Преследовать? - Гэлу, ты с ума сошёл! – отозвался в наушнике голос Нолла. - Это очень опасно, возвращайся. Обойдём перевал, поймаем их с другого конца. - Чёрт, он так близко… - проговорил Гэлу, осторожно поставив ногу на уступ. Гэйб поглядел на него, рванулся ближе к мутанту и оступился, едва не сорвавшись. Мутант подхватил его под руку. Гэлу замер. Но, увидев, что всё в порядке, двинулся дальше. Гэйб осторожно согнул руку в локте, укрепил ноги получше, и метнул нож в преследователя. Конечно, при таком неудобном положении сложно было бы попасть. Но хватило и того, что ловец, отшатнувшись, оступился и сорвался с уступа. - Гэлу! – крикнул Нолл. Он всё видел на маленьком мониторе – в шлем ловцов были встроены камеры. Гэлу вцепился в уступ пальцами. - Ребята… - проговорил он с напряжением. Нолл уже успел покинуть танк и нёсся бегом к уступу. Нэйк остался в танке, поворачивая его таким образом, чтобы сразу можно было двинуться дальше, в обход. Он изо всех сил желал, чтобы Нолл не успел. Чтоб этот проклятый Гэлу сорвался в пропасть. И чтобы никогда больше не видеть его чуть виноватой и лукавой улыбочки. Нолл, не надев ни шлема, ни респиратора, бежал, перепрыгивая через валуны и обломки скал. И вот – словно пятно снега на фоне бурой скалы – Гэлу. - Держись! – крикнул Нолл и осторожно стал переставлять ноги, упорно не глядя вниз, в пропасть. Так. Ещё шажок. Руки Гэлу дрожат. Он порвал перчатки. Поранил пальцы. Ещё заражения не хватало! Чёрт с ними, с такими мелочами! Можно будет помазать дезинфицирующим раствором. Главное – чтобы не сорвался… Держись, Гэлу, держись… Так. Аккуратно присесть, протянуть руку вниз. Сжать запястье изо всех сил. Держу. Держу, не отпущу никогда… Так…Потянуть вверх. Цепляйся. Ногу вот сюда…Так… Осторожно, осторожно… Ветер трепал длинные чёрные волосы Нолла, забивая их в рот. Буря уже свистела за ближайшим хребтом. Двое – чёрный и белый силуэты – осторожно шли, шаг в шаг, прижавшись спинами к скальной стене, крепко держась за руки. Наконец, проклятый уступ кончился. И они побежали к танку. Нэйк наблюдал в монитор за тем, что видел перед собой Гэлу, и думал – а не отъехать ли немного подальше, чтобы буря настигла этих извращенцев? Но не завёл танк. Буря налетела на Чуму почти в тот же самый момент, когда двое ловцов захлопнули над своими головами крышку люка. Нэйк повернулся к ним, облокотившись на спинку кресла. - Ну, получил? – не смог удержаться от злорадства он. - Думай в следующий раз, прежде чем соваться, куда не надо! Гэлу посмотрел на него спокойно, немного виновато, как будто извинялся за то, что доставил товарищам неприятности. - Но этот раб был так близко… - произнёс он, пока Нолл осторожно снимал его разорванные перчатки. - Я подумал, что пора бы уже поймать его. До чёртиков надоела эта проклятая прерия… Ай! Он дёрнулся, когда Нолл осторожно прикоснулся к его содранным костяшкам тампоном, смоченным в дезинфицирующем растворе. - Ну тише, тише. Я осторожно, - проговорил Нолл. Гэлу склонил к нему лицо и улыбнулся. Нэйк отвернулся, скрипя зубами. Завёл танк. Машина рванулась с места немного нервно, как будто чувствовала настроение своего оператора. Сейчас Нолл забинтует Гэлу руки, вколет двойную дозу иммуномодулянта, хотя тот мог бы всё это проделать сам. Но им доставляет удовольствие лишний раз позаботиться друг о друге. А потом они будут вытирать друг друга – целиком, с ног до головы – дезинфицирующим раствором. Таковы правила, покидаешь танк – обязан потом дезинфицироваться. Впрочем, дезинфекцию следует производить каждый день для профилактики. Даже волосы нужно протирать специальной расчёской, смоченной в растворе. В этом мире длинные волосы у свободного человека – непростительная роскошь. Хотя, Нолл, один из лучших техников полиса, может позволить себе закупать достаточно средств по уходу за своими длинными волосами. Правда, этих средств уже не хватает на длинные волосы рабов. Это только Хозяин Эйм может лишний раз продемонстрировать свой достаток – не только он сам, но и многие его рабы могут похвастаться длинными локонами. Прочие Хозяева в городе предпочитают, чтобы их рабы были либо обриты налысо, либо подстрижены наподобие Нэйка, у которого на голове имелся лишь едва заметный, короткий ирокез-«щётка». Нэйку не нужна была процедура дезинфекции – светлоглазые не заболевали. Но иногда он хотел бы родиться темноглазым, чтобы кто-нибудь из них помогал ему протирать, например, спину. Иногда он представлял себе это. Почему-то чаще всего с Гэлу. Вспоминал ромбик волос на его груди, и его горячий запах. И представлял сильные ладони на своих плечах, загривке, лопатках, пояснице… Но потом резко мотал головой, избавляясь от навязчивых картинок в воображении. Это всё из-за того, что с этой проклятой работёнкой он уже давненько не имел связей с женщинами. А чёртовы извращенцы всегда друг у друга «под рукой». Ещё один повод ненавидеть их… Танк обогнул ущелье. Но на радаре не появлялось заветной точки. Неужели раб сорвался со скалы? Хозяин Эйм их точно разжалует, если с его любимой игрушкой случилось что-то плохое. Это ещё ничего, если просто разжалует до каких-нибудь рядовых чистильщиков. Может придумать наказание и более изощрённое… Нолл перенастраивал радар раза три, каждый раз с новыми алгоритмами. Но Гэйб как сквозь землю провалился. Они нашли бы даже его труп на дне ущелья, если бы случилось худшее. Но радар не фиксировал вообще ничего. Ни малейших признаков ДНК беглеца. - Уффф… - удручённо вздохнул Нолл, потерев лоб пальцами. - Могу предположить только одно. В здешних скалах переизбыток железной руды или ещё чего-то, радар просто сбивается, выдаёт ошибки. Наверное, придётся оставить танк здесь и дальше двигаться на байках или даже пешком. Наугад, мы ведь знаем только примерно, куда он двинулся. Либо можно подождать. Но чего и как долго ждать, я не уверен. Нэйк скривился в ухмылке. «Если бы вы, голубочки, - так и хотелось крикнуть ему, - не стали тогда задерживать нас из-за ваших амурных делишек, то мы бы взяли этого раба ещё на выходе из ущелья». Но он промолчал. Сейчас покидать танк, даже в скафандрах и с оружием – всё равно самоубийство. Снаружи свистела буря, и изредка что-то скреблось то на крыше, то на борту. Придётся ждать утра. А там – исследовать уступ, выяснить, куда мог деться беглец. И снова преследовать. Хозяин Эйм не очень-то будет рад, что бригада Чумы так долго гонялась всего-то за одним-единственным рабом. Они обязаны были схватить его максимум на вторые сутки, прошедшие с момента побега из полиса. А уже третьи на исходе. Но дело тормозил также приказ доставить живым и невредимым. Не много ли чести какому-то иммунному придатку? Пусть и с таким редким оттенком глаз. - Ну ладно, - сказал Нэйк, поворачиваясь в кресле и поднимаясь. - Значит, сейчас отбой, я дежурю первую вахту. С рассветом выходим из танка. Гэлу чуть усмехнулся, вероятно, повеселившись над приказом «какого-то там» светлоглазого. Но смолчал и даже послушно покинул кабину. Как только не козырнул и не выкрикнул «Есть!» Нолл вышел следом за ним. Оставшись один, Нэйк достал сигарету и угрюмо закурил. Наверняка они предпочтут не отсыпаться перед долгим и опасным путешествием, а лишний раз потрахаться. Нэйк мотнул головой, заставляя себя избавиться от подобных мыслей.
глава четвертая
Буря почти настигла Гэйба и его проводника, но внезапно мутант рванул беглого раба за руку, и они покатились по полу небольшой пещерки. Мутант сразу же вскочил на ноги и попробовал оттащить Гэйба подальше от входа, так как снаружи уже клубились бурые и серые облака пыли со смертоносной биологической начинкой. Но тот отмахнулся, встал сам и поспешно прижался к противоположной стене. - Ну, так и поселишься тут? – скрипуче проговорил мутант, и Гэйб, взглянув в его сторону, увидел, что тот стоит рядом с чернеющим провалом в глубь скалы. Через некоторое время, пока они шагали по подземелью (причём, Гэйб постоянно спотыкался, бился головой, плечами и локтями обо всё, что можно) молодой раб решился нарушить звонкую каменную тишину: - Слушай, а как тебя звать-то хоть? - Штэф, - буркнул мутант, не поворачиваясь. - То есть, не Штэф, но тебе так будет проще. Гэйб поскрипел зубами. Наверняка, уродец опять бравирует тем, что мутанты способны издавать звуки, на которые не способен речевой аппарат простого человека, и для того, чтобы подчеркнуть своё отличие, изобретают имена, подчас просто не произносимые простыми смертными. - Ну, Штэф так Штэф. Спасибо, что спас. Штэф, - пробубнил Гэйб. - А меня зовут Гэйб. - Угу, – отмахнулся мутант, не замедлившись ни на секунду и не повернувшись. - А куда мы идём? Хотелось бы знать, всё-таки… - через какое-то время снова заговорил Гэйб. - В любом случае, это лучше, чем оставаться снаружи в бурю, - резонно ответил мутант, уклонившись от ответа. Гэйб понял, что расспрашивать дальше бесполезно, собеседник не очень-то разговорчив. Неизвестность давит на плечи. Хочется развернуться и броситься обратно. Да только куда? В бурю? В лапы к экипажу Чумы? Приходилось молча двигаться за мутантом и тихо сатанеть от злости. - Пришли, - наконец, проводник остановился. Тускло-синий свет зажёгся так резко и показался таким ярким, что Гэйб заморгал и отскалился от рези в глазах. Потом он смог разглядеть низкую, порядком заржавленную дверь. Но зато с панелью введения кода. Мутант привычно и быстро нажал несколько кнопок, и дверь со скрипом и гудением отъехала в сторону. Гэйб замер, осторожно приглядываясь. Штэф подтолкнул его внутрь. Дверь сразу же захлопнулась за ними. Гэйб осмотрелся. Они оказались в помещении с низким потолком, вероятно, когда-то бывшем частью пещеры, а теперь перестроенном под вполне пригодное жилище. Генератор, вероятно, есть, но электричество используется только для обеспечения безопасности. Освещение – более чем скудное. Но, тем не менее, на нору мутанта не похоже… - Слава Богу, Штэф, ты вернулся! Там же буря снару… - послышался голос, и из-за потёртой ширмы, залатанной цветастой кожей какой-то рептилии, выступил невысокий круглый человечек в меховой безрукавке и мешковатой чёрной одежде, похожей то ли на рясу, то ли на платье. Заметив Гэйба, он замер, приоткрыв рот. Гэйб тоже замер, глядя на него. По виду – совсем не мутант, очень даже похож на обычного жителя полиса, на лекаря. Да, точно, так и есть. Большинство лекарей носят такие длинные серебряные серёжки, похожие на вытянутые капельки, точно так же - по нескольку в каждом ухе. Только вот причёска – всклокоченные волосы и несколько тоненьких косичек, свисающих из этой копны на лицо – никак не сочеталась с образом лекаря. Как правило, они бреются налысо, а этот странный тип в полисе вынужден был бы тратить довольно много средств на уход за своей шевелюрой. - Зэ…здрасте, - проговорил Гэйб, поправляя на плече базуку. - Здравствуй… - «лекарь» подошёл ближе, осторожно протянул Гэйбу мягкую аккуратную ладошку и пожал ему руку, глядя на него. Гэйб почувствовал, что ему немного подурнело. У «лекаря» глаза были почти чёрными. Штэф стоял рядом, улыбаясь с довольным видом. До беглого раба мгновенно всё дошло - и почему мутант упомянул цвет его глаз, и зачем приволок сюда. Он с рёвом налетел на Штэфа. - Ах ты тварь, притащил аптечкой побыть у твоего хозяина?!! Мутант взвился, зашипев и оскалившись. Когти веером прошлись по груди и плечу Гэйба, оставляя довольно глубокие раны. «Лекарь» сокрушённо взмахнул руками и завопил: - Штэф, нет! Не трогай его! Мутант без труда скрутил крепкого парня, тот извивался, хрипел и брызгал слюной сквозь стиснутые зубы, посылая на головы их обоих самые страшные проклятия и ругаясь самыми грязными словами. Он-то думал, его спасли. А его просто подобрали, чтобы снова сделать рабом. Гэйб стих, лёжа с заломленными руками и едва не плача от боли и обиды. «Лекарь» присел рядом, осторожно погладив его по плечу: - Ну что ты так? Успокойся, мы ничего плохого тебе не сделаем… Гэйб сдавленно провыл какие-то ругательства. Штэф осклабился, показывая острые зубы. Зрачки его превратились в тоненькие нитки. - Штэф, отпусти его… - мягко произнёс «лекарь». - Если дёрнешься, - прошипел мутант в ухо Гэйбу, - я тебе откушу что-нибудь, понял?... Гэйб не шевелился. Мутант осторожно сполз с него, готовый в любую секунду снова броситься в атаку. Молодой раб сел на полу, потирая ноющее, почти вывихнутое плечо и с ненавистью глядя на странную парочку. Мутант встал рядом с «лекарем» и потёрся щекой об его шею. Приластился. Гэйб брезгливо поморщился. Ручной мутант? Какая мерзость… «Лекарь» тем временем протянул руку, как будто желая помочь Гэйбу подняться, но тот сердито оттолкнул его и встал самостоятельно. - Может быть, ты есть хочешь? – заботливо спросил «лекарь». Гэйб почувствовал, что и вправду не мешало бы перекусить, но резко мотнул головой. - Всё, что я хочу, это выйти отсюда! Я лучше песчаных личинок нахватаюсь, чем снова буду иммунным придатком… «Лекарь» стыдливо потупил свои тёмные глаза. Довольно красивые, кстати. И почему-то подведённые. - Не надо таких резких слов, - проговорил он. - Ты же понимаешь, что такова жизнь. Мир так устроен. Мы необходимы друг другу. Тёмноглазые и светлоглазые… - Вот как? – перебил его Гэйб, скрестив на груди руки. - Если бы темноглазые все взяли да вымерли, светлоглазые бы не пропали! А вот вы без нас точно загнётесь! Мутант глухо проворчал, раздувая ноздри и щуря глаза, зрачки которых слегка пульсировали, снова стремясь сузиться. «Лекарь» прикоснулся к плечу Гэйба, и тот отшатнулся. - Да, ты в чём-то прав… Но ведь всё можно исправить. Мир может стать другим… - Ха! Это как же, интересно? – скептически усмехнулся Гэйб. - Пандемия непобедима. Никакие лекарства не действуют! - Это потому что ПОКА не изобретено ТО САМОЕ лекарство… - загадочно проговорил «лекарь». Гэйб внимательно посмотрел на него. И ему показалось, что этот толстячок знает, о чём говорит… - Ну, может быть, ты хотя бы переждёшь бурю? – спросил тот, тем временем, шагнув чуть ближе и всё ещё не убирая руку с его плеча. Молодой раб вздохнул, глядя в пол. Да, лезть наружу из этого тёплого, вполне уютного и, хотелось бы верить, что безопасного жилища, вовсе не хотелось. Ну что ж, несколько граммов лимфы можно и пожертвовать в качестве платы за гостеприимство. Не убудет. Он же не собирается становиться рабом какого-то отшельника, приручившего мутанта… Отшельника, как выяснилось позже, звали Кэром. Он действительно оказался лекарем, и довольно быстро и ловко обработал раны Гэйба, нанесённые мутантом. Чтобы отвлечь парня от боли, он дал ему поесть. То ли какие-то грибы, то ли что-то из местной флоры. Или даже фауны… Гэйб действительно проголодался, да и нанервничался за последние сутки. - Не обижайся на Штэфа, - с виноватой улыбкой проговорил Кэр, когда осторожно скреплял края ран специальным биоклеем. - Но всё-таки впредь постарайся с ним не драться. А то он может укусить… - Ничего, я и сам кусаться умею! – усмехнулся Гэйб, мельком глянув на мутанта. Тот дремал (или притворялся спящим) в углу, у очага, свернувшись клубком в ворохе каких-то шкур и тряпок, похожий на домашнее животное. - Ты-то, конечно, можешь, - продолжал Кэр, прикасаясь мягкими чуткими пальцами к свежим рубцам. - Но от его укуса может начаться гангрена, как от укуса варана. Не забывай, он не человек. - И где вы только его нашли? - В прерии, конечно, - Кэр мельком глянул на мутанта и улыбнулся. Пожалуй, слишком получилась ласковая улыбка, предназначенная для «домашнего животного». - Можно сказать, я его от смерти спас. Выходил. Правда, сначала он не понял, что я не хочу ему зла… С этими словами он задумчиво потёр предплечье, и Гэйб заметил на бледной тонкой коже уродливый шрам, выглядывающий из-под длинного рукава. Вот откуда Кэр знает об особенностях укуса этой твари… Интересно только, как он, темноглазый, смог излечиться от гангрены? Обычно темноглазые умирают даже от менее серьёзного заражения. - Зачем это вам понадобилось спасать мутанта? – недоумевал Гэйб. - Вы же, как погляжу, какое-то отношение к полису имеете, а в полисе таких, как он, уничтожают. - Хо, в полисе уничтожают людей с малейшими отклонениями от нормы. А Штэф – мутант во втором поколении, - проговорил Кэр, снова посмотрел на Гэйба. Долго и внимательно. - Ещё пара поколений, и его потомки превратятся в таких тварей, которые на тебя напали и собирались сделать резервуаром для своих яиц. Мне Штэф рассказал. А спас я его потому… Кхм… Кэр вздохнул, убирая с лица пару косичек, которые немедленно вернулись на место. - Можешь считать, что я эгоистичная тварь. Но мне нужны были иммунные клетки. Мой раб сбежал от меня. В полис возвращаться я не мог – я объявлен вне закона за мои исследования. Да и… кхм… За кое-что другое… Пришлось довольствоваться мутантом. А потом мы с ним подружились. Я уверен, и вы могли бы подружиться. Ты не смотри, что он так враждебно к тебе относится. Штэф немного недоверчив к чужакам. Что же, он – дитя прерии, он вырос под свободным небом, а это означает тотальное недоверие ко всему живому и неживому… - А… Эмм… А что за исследования, если не секрет? – Гэйб поджал под себя ногу. Они сидели с Кэром на низкой постели, застеленной шкурами. Было тепло, мерцал настоящего огонь, а не люминесцентное электричество, и всё это располагало к откровенности. Так же как первая за день пища. Кэр не стал секретничать. Но начал издалека. - Те твари, которые атаковали тебя, они ведь, в сущности, люди. По крайней мере, их прабабки и прадеды точно были людьми. Природа, знаешь ли, мудра. Может быть, создавая мутации, она борется с пандемией, и ей виднее, во что превращать тот или иной вид... Но лично мне бы не хотелось иметь вот таких внуков. Поэтому мы, люди, пытаемся бороться с пандемией по-своему. Но способ, который узаконило правительство, лично мне кажется кощунственным. А правительству, судя по всему, показались крамольными мои исследования. Ведь на самом деле можно создать лекарство и покончить, наконец, с этой дикостью – рабством, фермами и прочим. Гэйб горячо закивал. И немного сконфузился. Ведь, если подумать, он не хотел бороться. Он предпочёл сбежать в поисках какого-то мистического, не заражённого Города. А впрочем, может быть, этот Город – не такой уж и мистический? Если в голову Кэру пришла идея о лекарстве, и если он оказался достаточно талантливым лекарем, чтобы вылечить самого себя от гангрены, то есть вероятность того, что кто-то до него или одновременно с ним смог изобрести что-то подобное. Вполне вероятно, что лекарство уже создано, и что люди, победившие пандемию, живут себе спокойно в том самом Городе. - А ты сбежал из полиса, да? – спросил Кэр, осторожно погладив Гэйба по плечу. Прикосновение было тёплым и приятным. - Да, - кивнул тот и немного отодвинулся, почувствовав неловкость. - Впрочем, как и вы. - Хм. Давай на «ты», - предложил Кэр, улыбнувшись. - Мы с тобой во многом похожи. - В чём же? Ты темноглазый, я светлоглазый… - Но мы оба хотим свободы. Я – от болезни. Ты – от закона. Кэр сидел совсем близко, поглаживая Гэйба по свежим рубцам. Тонкая кожа, едва затянувшая раны, была необычайно чувствительна. От осторожных прикосновений Кэра по телу бегали мурашки. И вдоль позвоночника прокатывались тёплые волны. Гэйб шумно сопел носом. - Ты что, «чёрно-белый»? – хрипловато проговорил, наконец, раб. Кэр усмехнулся, прикрыв глаза ресницами. И вместо ответа поцеловал Гэйба в губы. Тот отшатнулся. - Вот чёрт! - В чём дело? – спокойно и доброжелательно спросил Кэр. - Разве это так неприятно? - Слушай, если тебе нужна лимфа, на, бери, - быстро заговорил Гэйб, закатав рукав куртки и показав истыканную вену. Кэр осторожно опустил рукав обратно и погладил Гэйба по щеке. - Спасибо. Но мне пока хватает Штэфа. Просто… Просто ты красивый. Разве это плохо – когда… - Да что вы все не можете просто брать лимфу, - прошипел Гэйб, обхватив себя руками за плечи и насупившись. - Обязательно надо… Он вспомнил, как Хозяин Эйм любил лежать с ним в обнимку, когда перекачивал при помощи специальной капельницы-фильтра иммунные клетки Гэйба себе. Хозяин Эйм был маленьким, изящным, деликатным и сдержанным. Гэйб лежал рядом с ним, поглаживая его по плечу и шее. И боролся с желанием тронуть его красиво очерченные маленькие губы своими губами. Как только иглу вынимали из вены, наваждении проходило. Вероятно, это единение организмов, трогательная уязвимость и хрупкость одного из самых могущественных людей в полисе заставляли Гэйба чувствовать себя покровителем. Кэр был немного похож на Хозяина Эйма – такие же мягкие черты лица, такая же красивая линия губ. Но жалеть его почему-то не хотелось. Он казался ничуть не слабее «покровителя». Даже сильнее. Хотя, Гэйб был уверен, одного его удара хватит, чтобы надолго лишить Кэра сознания. И ещё в одном Гэйб был уверен - стоит ударить, как «спящий» Штэф немедленно бросится в атаку. И вопьётся в горло врагу своими острыми зубами. Поэтому молодой раб прикрыл глаза и ответил на поцелуй. Пусть Кэр получит, что хочет. К тому же, он может оказаться полезен со всеми своими знаниями. Да и… Это действительно не так уж неприятно…Успокаивает. Убаюкивает… Свобода от закона. Что же, Гэйб действительно шёл против закона. Светлоглазым запрещалось спать с темноглазыми, чтобы не исчезали рецессивные гены, способные противостоять болезни. Постепенно правило перенеслось даже на однополые связи, от которых, ясное дело, не могло быть потомства. Это стало традицией, правилом, законом. Некоторые Хозяева нарушали это правило. Точнее, находили лазейку – они делали своих любимых светлоглазых «чёрно-белыми». Но в элитную касту не могли попасть те, у кого уже был опыт с представителем противоположного пола. У Гэйба был. И Хозяин Эйм не мог преступить закон, переспав с ним, не-«чёрно-белым». А теперь, с Кэром в подземном отшельничьем логове посреди смертоносной прерии Гэйбу было можно. Можно всё то, чего нельзя было с маленьким, трогательным и обманчиво-беззащитным Эймом. Ладони Кэра чуть надавили на грудь, и Гэйб лёг на спину. Кэр склонился над ним и стал целовать его шею, скулы, губы. Гэйб растерялся, он не знал, что нужно делать, потому просто лежал пластом и позволял Кэру целовать его. Но потом приоткрыл глаза, упершись ладонями в плечи лекаря-отшельника, и прошептал: - Подожди… Я же грязный… Он имел в виду долгое пребывание на открытом воздухе. Жители стерильного полиса редко выходили за его пределы. И даже в этом случае процедура дезинфекции стала такой же привычной, как пробуждение по утрам, и такой же обязательной, как всё, что было связано с личной гигиеной. Каждый раз, приходя к Хозяину Эйму, Гэйб был обязан пройти дезинфекцию. Иногда Хозяин Эйм сам, лично, протирал его тело раствором. И позволял Гэйбу протирать его. Может быть, это всё было перестраховкой панически боящихся заразы людей. Но это было бесспорно приятно и даже превратилось в маленькую прелюдию. Поведение Кэра немного смущало – неужели он, темноглазый, так беспечен? Гэйба притащили из прерии, он весь в пыли и грязи, в неизвестных микробах… Хотя, если уж темноглазый не брезгует брать иммунные клетки от мутанта и перенёс гангрену, то что ему какая-то пыль? - Грязный? – усмехнулся Кэр. - Тебя приучили чиститься каждые пять минут в этом полисе? Ну что ж… Он встал, исчезнув за ширмой. Гэйб приподнялся на локтях и сел, поглядывая на спящего в углу мутанта. Неприятно будет при нём…А вдруг он не спит?... Гэйб волновался и нервничал. У него был очень маленький опыт с представителями своего пола. Только один раз. Мальчик-раб сам попросил его. Он хотел в будущем стать «чёрно-белым», как Эрнст, и точно так же, как он, быть потом с Хозяином Эймом. Гэйб не отказал, хотя плохо относился к подобной идее. И плохо относился к Эрнсту. Точнее, просто недолюбливал в ответ на негативное отношение с его стороны. Эрнст был намного старше, порода его была чище, но так получилось, что оттенок глаз оказался не таким редким. Красивым, но не светло-голубым. Эрнста подарили семье Хозяина Эйма в раннем детстве. Хозяин Эйм, в отличие от большинства темноглазых, рано ощутил на себе тяжкое бремя болезни, и ему понадобился донор почти с самого рождения. Они выросли вместе с Эрнстом, стали то ли братьями, то ли чем-то гораздо большим, чем братья. Это было Единение на клеточном уровне. Они также стали первыми мужчинами друг для друга, и об этом скандале до сих пор шушукаются и в высшем обществе, и в бараках рабов. Эрнст, «чёрно-белый» со светлыми глазами, стал идеалом и кумиром для огромного количества юных рабов. Они хотели его судьбы. И Гэйб этого не понимал. Он хорошо знал Эрнста, и все трудности, которые тот испытывал из-за своего положения в обществе. Раб, принадлежащий к элите. Не раб и не элита. Никто. Кэр, тем временем, вернулся с бутыльком раствора и двумя губками. Уже без меховой безрукавки, только в длинном чёрном одеянии. Гэйб заставил себя успокоиться. Что тут такого ужасного? Наоборот, даже интересно и необычно. Переспать с мужиком, да ещё с темноглазым – ха! Будет что вспомнить в старости! Кэр открыл бутылёк и улыбнулся Гэйбу. Тот поспешно скинул с себя куртку и пропахшую потом майку. Кэр придвинулся к нему ближе и прикоснулся мокрой губкой к его груди. Гэйб взял вторую губку. Осторожно принялся расстёгивать пуговицы одеяния лекаря. Прикоснулся к его губам приоткрытым ртом. Они скользили руками по груди и спине друг друга. По мокрой от раствора коже бегали мурашки. Гэйб постепенно успокоился, забыв все свои страхи и неуверенность. Теперь он понимал только, что хочет этого странного человека. И какая разница, что он мужчина, да ещё и темноглазый? Это всё имеет значение только в полисе. А здесь имеет значение только желание. В конце концов, завтра можно угодить в бурю или попасться «родственничкам» Штэфа. Этот мир каждую минуту доказывал правдивость древнего изречения: «Жизнь коротка». Они лежали вдвоём, уже голые и позабывшие обо всём. Кэр устроился совсем рядом с Гэйбом, чуть на боку, чтобы было удобно ласкать рукой его член. Гэйб повернул голову, целуя Кэра всем ртом, играя с ним языком и иногда покусывая его губы. Было тепло и хорошо, и в очаге уютно потрескивали горящие ветки. Кэр немного отодвинулся, посмотрев на Гэйба сверху, и спросил с лукавым выражением лица: - Как ты хочешь?... Гэйб растерялся и честно ответил: - Не знаю… Я не умею… То есть, почти… - Понятно, - Кэр ласково улыбнулся, погладив его по щеке. - Тогда просто доверься мне. Он пошевелился, сползая чуть ниже. Гэйб напрягся, не зная, чего ожидать. Внезапно в голову вломился целый рой тревожных мыслей. Что-то быстро он согласился переспать с этим странным отшельником. Не было ли это ошибкой? Нельзя же так поддаваться соблазнам… Но Кэр, мягкий и осторожный, успокоил его поглаживанием по груди. Тронул пальцами маленькое колечко пирсинга в левом соске Гэйба. А потом, склонив голову, скользнул губами по его члену. Гэйб судорожно вздохнул. Он слышал о такой ласке, но пока что ему так не делали. Один раз неопытная глупенькая рабыня попыталась, но только зря обслюнявила, постоянно задевая чувствительные места, от чего становилось больно. Кэр задевал эти места по-другому. Он знал, как нужно. Он умел. И прекрасно умел. Гэйб закатил глаза, чуть приоткрыв рот. Как хорошо… Только непонятно, зачем…Ну и к чёрту. Ни о чём не хочется думать. Это есть. И пусть оно пока будет. Всё остальное – подозрительность, недоверие, напряжённость – потом… Гэйб осторожно положил руки на плечи Кэру. Пушистые волосы лекаря щекотали живот. От прикосновений тоненьких косичек по телу Гэйба бегали мурашки. Пресс сжимался сам собой, под закрытыми веками распускались фантастические цветы, состоящие из тусклых всполохов разноцветного света. Гэйб приоткрыл глаза, желая посмотреть на Кэра. Но увидел Штэфа, который всё ещё лежал в своём «гнезде». Как и оказалось на самом деле, он не спал. Немигающие глаза мутанта смотрели холодно и обманчиво-спокойно. Заметив, что Гэйб его «раскусил», Штэф демонстративно усмехнулся и повернулся лицом к стене. Гэйб привстал, отстраняя Кэр руками. Тот поднял лицо. - Что такое? Тебе разве не понравилось? - Мутант твой… - проговорил Гэйб, неопределённо кивнув в сторону Штэфа. - Он же… Ну… Не могу я так… - Он тебя смущает? – спросил Кэр. Штэф, как будто предвосхищая просьбу куда-нибудь уйти, поднялся, потянув тонкое гибкое тело. - Да, чёрт побери, меня всё это смущает! – возмутился Гэйб, притянув к себе кусок какой-то шкуры и прикрывшись. - Но что такого? – искренне недоумевал Кэр. - Пусть бы себе смотрел. Если хочешь, я могу попросить его пока пойти в лабораторию, например. Штэф двинулся было с места, но Гэйб быстро сказал: - Нет, не надо. Он очень хотел, чтобы мутант оставил его с Кэром наедине, и чтобы всё продолжилось. Но всё же сказал то, что сказал. И Штэф удивлённо приподнял бровь. - Слушай, он тебе кто? Раб, домашнее животное, пустое место? – скривился Гэйб. Кэр посмотрел на него с нескрываемым изумлением. И растерянностью. Растерялся даже Штэф. - При чём тут… - начал было Кэр, но Гэйб перебил его: - Ты же сам говорил, что мутанты – это те же люди. И тебе совсем не стыдно? При нём? Как будто в присутствии бессловесной и ничего не понимающей твари! Значит, ты не веришь собственным словам? Он для тебя – просто мутант? Отбраковка природы, которую в полисе уничтожили бы на месте? - Слушай, ты… - зашипел Штэф, метнувшись к постели, Гэйб быстро взглянул на него и крикнул: - Нет, послушай ты меня! Ты притащил ему «подарочек» и готов терпеть, что он трахается при тебе с этим «подарочком», только из благодарности за спасение твоей жизни? Никогда не поверю! - Какое твоё дело? – снова прошипел мутант. - А такое! – Гэйб притянул к себе свои штаны и стал одеваться. - Не хочу я находиться с вами в одном помещении! То есть, с ним! Он кивнул на Кэра. - Человек полиса всегда останется человеком полиса! Все, кто не темноглазые и не люди – это для него либо игрушки, либо иммунные придатки! А все его слова про светлое будущее без рабства – это просто слова! Он сам этого не хочет! Он даже не знает, как он будет жить без кого-то, кто смотрит на него преданными и подобострастными глазами! Гэйб вскочил, подхватывая с пола свою сумку и оружие. - Всё, пока! Выпустите меня отсюда! – Гэйб направился было к двери, но Штэф прыгнул к нему и отшвырнул обратно на постель, прижав руками его запястья. - Никуда ты не пойдёшь! Гэйб зарычал и попытался отпинываться, мутант оскалил зубы, собравшись драться, но Кэр проговорил надтреснутым голосом: - Штэф, отпусти его… - Да, Штэф, давай, подчиняйся приказу! – осклабился Гэйб, сверкая глазами. - А потом приволоки ему ещё какой-нибудь подарочек, пресмыкайся и терпи, что он вытирает о тебя ноги! Позволяй ему относиться к тебе, как к животному! - Заткнись! – прошипел мутант, подняв руку со скрученными пальцами, выпуская когти на всю длину. - Перестаньте! – крикнул Кэр. Штэф, тяжело дыша, опустил руку. Потом вскочил и скрылся за ширмой, задев её и едва не уронив. Гэйб поднялся, потирая запястья. Кэр сидел к нему спиной. Несколько секунд висела напряжённая тишина. Потом Кэр проговорил тихим голосом: - Я не отдавал приказа разыскать мне человека-донора, хотя геном мутанта может быть для меня опасен. Он сам, по своей воле привёл тебя ко мне. Я не знаю, почему. Что им движет… - Вы спали вместе? – буркнул Гэйб, казалось, без всякой связи. Кэр улыбнулся смущённо и задумчиво. - Да. Иногда мы спим друг с другом. Секс с мутантом, это, знаешь ли, что-то! - Но от экзотики устаёшь, да? – Гэйб немного оглянулся на Кэра. - Поэтому ты так сразу на меня и повесился? Мол, завтра я уже могу уйти, так надо воспользоваться моментом! Кэр пожал плечом, промолчав. - И ты думаешь, что у мутанта нет сердца? – снова спросил Гэйб. Кэр молчал, склонив голову. - Он готов притаскивать тебе доноров, терпеть твоё отношение, бросаться на любого, кто так или иначе тебе угрожает, исполнять любой твой приказ. И после этого ты не понимаешь, что им движет? Кэр не отвечал. Гэйб повернулся, посмотрев на него. Потом поднялся и проговорил: - Эгоист не может быть заинтересован во благе всего мира. Не создашь ты никакое лекарство. И двинулся к выходу, поправив на плече сумку и подхватывая с пола базуку. Кэр развернулся к нему и крикнул: - Подожди, не уходи! Там же буря… - Ничего, - пожал Гэйб плечом. - Я пока в пещере отсижусь, а утром двинусь дальше. Может быть, я и не лекарь, а всего-лишь раб и «иммунный придаток», но зато смогу больше пользы принести, чем ты. И всё равно Город найду. - Какой ещё Город? – Кэр всхлипнул, и стало понятно, что он весь прошедший разговор сдерживал слёзы. - Город, в котором нет заражения. В котором никто не болеет, и в котором нет смысла в рабстве, - ответил Гэйб, взглянув на него. - Я дойду до этого Города. Может быть, с него и начнётся избавление от пандемии! Кэр поднялся и прошептал: - Возьми меня с собой… - Зачем? – усмехнулся Гэйб, - Тебе разве тут плохо? Безопасно, тихо, правительство не трогает, верная зверушка всегда под боком. - Возьми меня с собой, Гэйб… - Кэр приблизился к нему и прижался к его груди. - Я не такой, каким кажусь тебе… Я просто отчаялся. Я покрылся пылью… Но если есть такие, как ты… Кто верит. Если только есть немного надежды… Он замолчал, опустив голову. Гэйб осторожно прикоснулся к его дрожащим плечам. Потом прижал Кэра к себе сильнее. Гэйб гладил его по спине, как будто утешал ребёнка. Всё будет хорошо. Если даже темноглазый может признать свою ошибку, то для этого мира, вероятно, не всё потеряно.
Глава пятая
Эйм стоял перед огромным окном во всю стену, укутавшись в длинный плащ из тяжёлой тёмной ткани, и смотрел на плоские крыши и купола полиса. Закатное солнце разливало над равниной ржавый свет. Небо так и хотелось протереть тряпочкой - оно казалось пыльным, задыхающимся. Эйм вздохнул и оглянулся. На постели лежал Эрнст, потихоньку начинающий приходить в себя. Старость уже проступает на его лице, как мираж проступает из раскаленного воздуха пустыни. Что же, доноры стареют быстро. Особенно, доноры Хозяина Эйма. Но разве он виноват в том, что у него такая тяжёлая форма болезни? Ему нужно обновлять иммунитет практически каждый день. И это притом, что он даже не покидает своего стерильного жилища вот уже почти пять лет. Он похож на красивую куклу под стеклянным колпаком. «Руками трогать запрещено». Можно только двоим. Эрнсту, который безропотно терпит неприятные экзекуции, и Гэйбу. Вздорному мальчишке, который совсем ничего не понимает в жизни. Какая злая шутка судьбы. Почему получилось так, что только биологический материал Гэйба может наиболее эффективно противостоять болезни Эйма? Почему не материал Эрнста? Иммунные клетки последнего – словно глоток воды, которым пытаются заглушить сильный, мучительный голод. И только иммунные клетки Гэйба могут быть «пищей». Эйм вернулся к постели и плавно лёг рядом со своим рабом. Тот лежал на спине, вытянув по струнке своё сухопарое тело. Светлые, соломенного цвета, волосы прилипли к вспотевшему лбу. Эйм медленно и осторожно убирал пальцами мокрые прядки. Эрнст повернул к нему лицо и слабо улыбнулся. Эйм мягко тронул его сухие прохладные губы своими. Словно извинялся. Он знал, что Эрнст с радостью отдал бы ему всю свою кровь, и эта радость была бы искренней. Но всё равно Эйм испытывал чувство вины. Он хотел бы что-то изменить. Но не мог. Если бы только удалось вернуть Гэйба! Такого строптивого раба придётся держать в непосредственной близости от себя. Ох, но только бы вернуть его. Тогда можно будет не так часто встречаться с Эрнстом, не мучить его так сильно. Протянуть ещё лет пять - когда болезнь, наконец, найдёт обходные пути, и перестанет действовать даже терапия Гэйбовыми иммунными клетками. И тогда уже – всё. Покой. Наконец-то покой. Без всех этих капельниц-фильтров, без огромного количества правил и предосторожностей, без измученного Эрнста… Желая хоть как-то облегчить положение любимого раба, Эйм ласкал его во время процедуры перекачивания иммунных клеток, отвлекал от боли и дурноты своими поцелуями, поглаживаниями, своими чуткими пальцами и теплом. Эрнст пытался отвечать, но постепенно терял силы и мог лишь лежать на спине, прикрыв глаза. Завтра ему станет легче. До вечера, когда снова потребуются его клетки. И всё с начала. Пока не найдут Гэйба. А если не найдут… То ничего не поможет – даже Эрнст. Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 368 | Нарушение авторских прав |