АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ДНЕВНИК МИНЫ ХАРКЕР. Сойдясь вечером после обеда в кабинете д—ра Сьюарда, мы бессознательно образовали что—то вроде заседания или комитета

30 сентября.

Сойдясь вечером после обеда в кабинете д—ра Сьюарда, мы бессознательно образовали что—то вроде заседания или комитета. Профессор Ван Хелзинк был председателем, его попросил о том д—р Сьюард, как только профессор вошел в комнату. Меня он посадил рядом с собой и попросил быть секретарем.

— Я могу, надеюсь, принять как основное положение, что все мы знакомы с фактами, изложенными в этих бумагах.

Мы все ответили утвердительно, и он продолжал:

— Я полагаю, в таком случае необходимо сообщить вам кое— что о том, с каким врагом нам приходится иметь дело. Потом я посвящу вас в историю жизни этого существа, которая была мною тщательно проверена. Затем мы можем обсудить, как нам следует действовать, и сообразно с этим принять меры.

Вампиры существуют на свете; некоторые из вас убедились в этом воочию. Даже если бы у нас не было собственного печального опыта, учения и свидетельства прежних времен достаточно убедительны для здравомыслящих людей. Сознаюсь, сначала я был скептиком. Увы, знай я с самого начала то, что знаю теперь, догадайся я раньше — одна драгоценная для всех нас жизнь была бы спасена на радость всем любившим ее. Но это, к сожалению, невозвратимо; и мы должны работать, чтобы не дать погибнуть другим душам, пока есть возможность их спасти. Вампир не умирает, как пчела, после того как один раз ужалит. Он только крепнет; а делаясь сильнее, приобретает возможность творить еще больше зла. Этот вампир, живущий среди нас, сам по себе имеет силу двадцати человек; он хитрее смерти, потому что его хитрость — плод веков; все люди, к которым он может приблизиться, в его власти; он больше чем зверь, так как он — дьявол во плоти; он может в предоставленных ему пределах появляться где и когда угодно, в любой свойственной ему форме; он может управлять стихиями: бурей, туманом, громом; он может повелевать низшими существами: крысами, совами, летучими мышами, молью, лисицами, волками; он может увеличиваться и уменьшаться в объеме; он может временами исчезать и неожиданно появляться. Каким же образом мы можем вступить с ним в борьбу и начать наше дело? Как мы найдем его местопребывание? А найдя, как мы сможем его уничтожить? Друзья мои, это очень трудно; мы затеваем ужасное дело, и могут произойти вещи, которые заставят нас содрогнуться. Если мы хоть на минуту потеряемся в этой борьбе, он победит наверняка; и тогда что станется с нами? Жизнь — пустяки! Но быть побежденным в данном случае — не только вопрос жизни и смерти. Дело в том, что мы уподобимся ему; с минуты его победы мы превратимся в таких же бездушных существ, что и он, без сердца и совести, питающихся телами и душами тех, которых больше всего любим. Для нас навеки будут закрыты райские двери; ибо кто вновь откроет их для нас? Мы будем вести существование отвергнутых всеми; мы сделаемся темным пятном на фоне божественного сияющего солнца; стрелой в борьбе против Того, Кто умер за нас всех. Но мы стоим лицом к лицу со священной обязанностью; а разве в таком положении можно отступать? За себя я скажу — нет; но я стар, и жизнь с солнечным светом, сияющими днями, с пением птичек, музыкой и любовью осталась далеко позади меня. Вы же все — молоды: некоторые из вас познали печаль, но вам предстоит еще немало прекрасных дней. Что же вы мне ответите?

Когда профессор кончил, муж посмотрел мне прямо в глаза, я ответила тем же; слов было не нужно.

— Я отвечаю за Мину и за себя, — сказал он.

— Рассчитывайте на меня, профессор, — лаконически сказал м— р Квинси Моррис.

— Я с вами, — сказал лорд Годалминг, — ради Люси, если не по другой причине.

Д—р Сьюард просто кивнул головой. Профессор встал и, положив на стол золотое распятие, протянул руки в обе стороны. Мы все взяли друг друга за руки. Таким образом был заключен наш торжественный союз. Я чувствовала, что сердце у меня похолодело; но мне даже в голову не пришло отступить. Мы опять сели на свои места, и Ван Хелзинк продолжил:

— Итак, вы знаете, с чем нам предстоит бороться. Но мы также не лишены силы. На нашей стороне власть единения — власть, которой лишена природа вампиров; в наших руках научные источники; мы можем свободно мыслить и действовать, и часы дня и ночи — совершенно одинаково — принадлежат нам. В общем, поскольку наши силы в нашей власти, мы можем свободно пускать их в ход. У нас есть самоотверженность и цель, достижение которой бескорыстно. Все это имеет громадное значение.

Теперь посмотрим, до какой степени организованы противные нам силы; в чем слабые стороны вампира? Наконец, рассмотрим ограничения вампиров вообще и нашего в частности.

Все, с чем нам приходится считаться, — это традиции и суеверия. Сначала они представляются не имеющими большого веса, но когда дело идет о жизни и смерти — все приобретает иное значение. И мы должны довольствоваться ими в силу необходимости, так как, во—первых, мы не имеем под руками других средств, а во—вторых, в такого рода вещах традиции и суеверия в сущности все. Разве вера в вампиров — не суеверие? А между тем нам приходится поневоле верить в их существование. Кто из нас год тому назад допустил бы возможность существования таких явлений в наш научно—скептический, требующий только фактов девятнадцатый век? Мы даже насмехались над верованием, которое подтвердилось у нас на глазах. Примите же в таком случае и веру в то, что вампир, также как и учение о его ограничениях и способах искоренения пока существуют в природе. Ибо, позвольте вам заметить, что он известен, повсюду в обитаемых местах. О нем писали в Древней Греции и Древнем Риме; он процветал во всей Германии, во Франции, в Индии и даже в Херсонесе; даже в Китае, который так отдален от нас, даже там он существовал, и люди боятся его до сих пор. Он сопутствовал возникновению исландцев, гуннов, славян, саксонцев, мадьяр. Так что пока у нас есть данные, на основании которых мы можем действовать; а кроме того, заметьте, многие из этих верований подтверждаются нашим собственным опытом. Вампир живет и не может умереть как люди, только потому, что пришло их время; он будет процветать, пока у него есть возможность жиреть от крови живых; даже больше: мы знаем на основании наших собственных наблюдений, что он может молодеть; его жизненные способности возобновляются, когда его специальный корм в изобилии. Но он не может процветать без этой диеты; он не ест, как другие. Даже друг Джонатан, живший с ним несколько недель, никогда не видел, как он ест — никогда! Он не отбрасывает тени, он не дает отражения в зеркале — опять— таки по наблюдениям Джонатана. В его руках сконцентрирована сила многих людей — о чем опять свидетельствует Джонатан — судя по тому, как граф закрыл дверь от волков или помог ему сойти с дилижанса. Он может превращаться в волка, как мы знаем по сведениям о прибытии корабля в Уайтби, когда он разорвал собаку; он может уподобиться летучей мыши, как свидетельствует мадам Мина, которая видела его в окне в Уайтби, и друг Джон, который видел его вылетающим из соседнего дома, и друг Квинси — у окна мисс Люси. Он может окружить себя туманом, который он сам вызывает — об этом свидетельствует благородный капитан корабля; но как мы знаем, расстояние, на котором он может создать этот туман, ограничено; и туман может появляться только вокруг него. Он материализуется в лунных лучах в виде пыли, как Джонатан видел это в замке Дракулы при появлении сестер. Он может бесконечно утоньшаться — мисс Люси, когда была вампиром, проскальзывала сквозь отверстие толщиной в волос у дверей склепа. Он может, если однажды нашел дорогу, выходить откуда бы то ни было, и входить куда угодно. Он может видеть в темноте. Он может проделывать все эти вещи, но тем не менее он не свободен. Нет, он даже больше в плену, чем раб на галере, чем безумный в своей камере. Он не может идти куда хочет; он — выродок природы — должен подчиняться, однако, некоторым ее законам. Почему? — Этого мы не знаем. Он не может никуда войти, пока кто— нибудь из домочадцев не пригласит его, хотя потом он может входить куда угодно. Его мощь исчезает с наступлением дня, как у всякой нечистой силы. Только в известное время у него бывает ограниченная свобода, так например, если он находится не на месте, с которым связан, то может менять личину только в полдень, или точно в моменты восхода или захода солнца. Все это нам известно наверняка, и в настоящем нашем докладе мы имеем доказательства всего этого. Таким образом, все фокусы и прекращения доступны ему в отведенных для него пределах, но только тогда, когда он находится в своем земном доме, в гробу, доме, заменяющем ему преисподнюю. Во всех же остальных случаях он может превращаться только в известный час. Кроме того, утверждают, что он может проходить через проточную воду только в час прилива или отлива. Затем, есть предметы, обладающие свойством лишать его силы, как, например, чеснок; что же касается таких священных предметов, как мое распятие, которое объединяет нас в принятом нами решении, то для вампиров они не имеют никакого значения, хотя встретив или увидев их на своем пути, вампиры стараются поместиться подальше от них и относятся к ним с молчаливой почтительностью. Есть и другие вещи, о которых я расскажу, если они понадобятся нам в наших поисках. Ветка шиповника, положенная на гроб вампира, не дает ему выйти из него; освященная пуля, выпущенная в гроб, убивает его действительно насмерть. Что же касается прокалывания вампира, то мы уже имели случай убедиться в недействительности этого средства; отрезанная голова дает ему покой. Мы и это видели собственными глазами.

Таким образом, если мы найдем жилище этого нечеловека, то сможем лишить его возможности покидать свой гроб, и уничтожить, если будем точно следовать тому, что нам известно. Но он умен. Я просил своего друга Арминиуса, профессора Будапештского университета, дать о нем сведения; он навел справки по всем имеющимся в его распоряжении источникам и сообщил мне о том, кем он был. По—видимому, наш вампир был тем самым воеводой Дракулой, который прославил свое имя в войне с турками из—за великой реки на границе с Турцией. Если это действительно так, то он не был обыкновенным человеком, так как и в те времена и много веков спустя о нем шла слава, как о хитрейшем и лукавейшем человеке из «Залесья». Могучий ум и железная решительность ушла с ним за пределы его земной жизни и теперь направлена против нас. Дракулы были — пишет мне Арминиус — знаменитым и благородным родом, хотя среди них появлялись иногда отпрыски, которых современники подозревали в общении с лукавым. Они познакомились с тайной наукой в горах над Германштадтским озером, где дьявол берет себе в виде дани каждого десятого человека в ученики. В рукописях встречаются такие слова как «стрегонка» — «ведьма», «ордог» и «покал», «сатана» и «ад»; а в одной рукописи об этом самом Дракуле говорится как о «вампире», что нас с вами теперь вряд ли удивит. В числе его потомства есть великие мужи и великие женщины, могилы которых почитаются священными местами, а между тем там же на кладбище гнездится и эта мерзость. Ибо не последним из ужасов является то обстоятельство, что это лукавое существо живет в тесной близости со всем добрым; в безлюдной же почве, почве без святых воспоминаний для него не существует отдыха.

Во время доклада м— р Моррис сосредоточенно смотрел в окно, затем неожиданно встал и вышел из комнаты. Наступило долгое молчание, потом профессор продолжал:

— А теперь мы должны решить, что делать! У нас много данных, надо заняться приготовлениями к нашей кампании. Мы знаем из расследования Джонатана, что из замка графа в Уайтби прибыло 50 ящиков земли, которые все были приняты в Карфаксе; мы знаем также, что, по крайней мере, некоторые из этих ящиков были перенесены в другое место. Мне кажется, что прежде всего мы должны установить, остались ли остальные ящики в доме за стеною, которая граничит с нашим домом.

В эту минуту нас неожиданно прервали: с улицы донесся звук пистолетного выстрела; окно было разбито пулей, которая рикошетом от верха амбразуры ударилась о противоположную стенку комнаты. Боюсь, в душе я трусиха, потому что я вскрикнула. Мужчины вскочили на ноги, лорд Годалминг бросился к окну и открыл его. В это время мы услышали с улицы голос Морриса:

— Жаль. Простите, я, должно быть, испугал вас. Сейчас я вернусь — и расскажу, в чем дело.

Через минуту он вошел и сказал:

— Это было очень глупо с моей стороны; прошу прощения, миссис Харкер, боюсь, я вас страшно испугал. Но дело в том, что в то время, когда говорил профессор, сюда прилетела огромная летучая мышь и уселась на подоконнике. У меня такое отвращение к этим проклятым животным под влиянием событий последнего времени, что я не могу выносить их вида, поэтому я пошел и выстрелил в нее, как поступаю теперь всегда, когда вижу их вечером или ночью. Ты еще смеялся надо мной. Арчи!

— Попали ли вы в нее? — спросил Ван Хелзинк.

— Не знаю; думаю что нет, так как она улетела.

Не сказав больше ни слова, он сел на прежнее место, а профессор начал резюмировать свой доклад:

— Мы должны выследить местонахождение каждого из ящиков; и когда с этим покончим, то должны или взять в плен или убить чудовище в его логове; или же должны, так сказать, «стерилизовать» землю, чтобы он не мог в ней больше укрываться. Тогда в конце концов мы сможем найти его в человеческом образе в промежутке между полуднем и заходом солнца и овладеть им в такое время, когда он слабее всего.

Что же касается вас, мадам Мина, то эта ночь будет последним этапом, в котором вы принимаете участие. Вы слишком дороги нам всем, чтобы мы могли позволить вам подвергаться риску; вы не должны нас больше ни о чем расспрашивать. Обо всем мы скажем вам в свое время. Мы мужчины и способны к выносливости, а вы должны быть нашей путеводной звездой; мы будем действовать тем свободнее, чем больше будем уверены, что вы вне опасности.

Все мужчины, даже Джонатан, казалось, почувствовали облегчение; но мне показалось несправедливым, что они будут подвергаться опасности и, может быть, даже вредить себе, заботясь обо мне, так как отвлекут этим часть своих сил от борьбы; но они твердо решили, и хотя пилюля показалась мне очень горькой, я ничего не могла им возразить, и мне оставалось только принять их рыцарскую заботливость.

Мистер Моррис прекратил дебаты:

— Так как нам нельзя терять времени, я предлагаю сейчас же осмотреть тот дом. В нашем деле время — все, и быстрота действий может спасти новую жертву.

Сознаюсь, что сердце у меня упало, когда пришло время приниматься за работу, но я ничего не сказала, опасаясь больше всего сделаться им в тягость и стать помехой в работе.

Итак, они решились пойти к Карфаксу с тем, чтобы пробраться в дом.

Как истинные мужчины, они предложили мне лечь спать, точно женщина может заснуть, когда тот, кого она любит, находится в опасности! Я лягу и притворюсь спящей, чтобы Джонатан не волновался, когда вернется.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 471 | Нарушение авторских прав