АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Прогноз и лечение

По отношению к заболеванию, которое рано или поздно оканчивается слабоумием, казалось бы вопросы предсказания и лечения не имеют большого значения, но в действительности это не так. Клиника и течение шизофрении настолько разнообразны, что сказать просто prognosis pessima et therapia nulla было бы недостаточно, и по отношению к многим случаям совершенно не соответствовало бы действительности. В самом деле прогноз очень варьирует в зависимости от формы болезни, возраста, наличия каких-либо добавочных этиологических моментов и многих других условий. Предсказание наиболее неблагоприятно при параноидной и простой шизофрении, но и здесь возможны ремиссии. Они очень часты при кататонической, реже — гебефренической форме. Предсказание значительно благоприятнее в случаях, протекающих отдельными приступами. Вообще чем ближе в том или другом случае картина отдельного приступа и течение к маниакально-депрессивному психозу, тем прогноз лучше. То же можно сказать относительно случаев с нетипичной и сложной наследственностью, а также при наличии пикнического сложения. В позднем возрасте труднее рассчитывать на восстановление изменений, вызванных болезнью, и прогноз естественно хуже. Чрезвычайно большое значение имеет вопрос о наличии экзогении. Чем меньше наследственное отягощение само по себе и чем больше налицо экзогенных моментов, тем более оснований рассчитывать на более или менее глубокую ремиссию.

Те же соображения нужно принять во внимание при обсуждении лечения. Как мы видели, клиническая картина первых периодов болезни зависит не от деструктивных изменений в нервной системе, а от отравления их, вызванного расстройством обмена и вообще моментами соматического порядка. Если принять во внимание также, что в очень многих случаях имеют значение экзогенные факторы, частью и такие, которые можно устранить во-время, как например. отравление, перегрузка в работе, психическая травматизация, то предпринятое в самом начале лечение с удалением по возможности всех вредных моментов может сделать очень много. Если ремиссии, и очень глубокие, Наступают нередко самопроизвольно, то своевременное вмешательство, в особенности в период, когда организм только еще заболевает, по меньшей мере повышает шансы на возможность глубокой ремиссии.

По вполне понятным основаниям причинного лечения шизофрении не имеется. Может претендовать на известную рациональность лечение вытяжками из закрытых желез, главным образом половых. Неоднократно делались и пересадки половых желез, которыми можно было по каким-либо причинам воспользоваться от здоровых в психическом отношении субъектов; чаще для этой цели железы берутся от животных, Успех от такой терапии не особенно ободряющий отчасти потому, что железы обычно быстро рассасываются, иногда же, не приживаясь, дают нагноения, а главное — вследствие того, что если недостаток нормальной гормональности и играл роль в генезе расстройства, то введение половых желез в организм после того, как болезненные расстройства уже образовались и дали может быть определенные анатомические изменения, не может конечно дать восстановления нормальных отношений. Временное и симптоматическое улучшение от оперативного лечения в этом смысле, равно как и от вытяжек, возможно.

В состояниях, заключающих в себе элементы ступора, могут принести пользу препараты тиреоидина. Последний действует отчасти специфически в случаях с гипофункцией щитовидных желез, отчасти как тонизирующее средство. М. Я. Серейский рекомендует давать 3 раза в день по 20,0 подкоркового вещества мозга.

За последние годы настойчиво рекомендовалось лечить шизофреников по методу Клези вливанием в венозную систему 3,0—5,0 снотворного, именно сомнифена. Предполагается, что продолжительный сон может подавить процессы возбуждения в нервной системы с галлюцинациями и продукцией бреда, так что после пробуждения реальные впечатления окружающего в состоянии в большой степени вызывать адекватную реакцию и произвести таким образом сдвиг в психике больного, дав возможность более полно проявиться здоровым элементам. Средство — не безразличное в смысле возможности парализующего влияния на сердце и осложнений на месте введения сомнифена.

При невозможности воздействовать на процесс, лежащий в основе шизофрении, по существу можно попытаться устранить те нарушения в химико-биологических реакциях организма, которым приписывается известное влияние на общее течение нервно-психических процессов. В остром периоде, в особенности при явлениях заторможения, может принести пользу вдувание кислорода в количестве 200—300 см³ в подкожную клетчатку ежедневно или 3—4 раза в неделю; вдувание делается с помощью маленького аппаратика, в который кислород предварительно напускается из балона. Операция безопасная, но несколько болезненная. Поскольку такое введение кислорода может повысить окислительные процессы, метод может быть рекомендован; успех его у шизофреников все же менее значителен, чем при лечении наркоманов в периоде абстиненции и депрессивных больных. Средняя продолжительность лечения около месяца. В таком же смысле показаны внутривенные вливания кальция, именно внутривенные, так как введение раствора кальция под кожу вызывает некротические явления; применяется 10 % раствор в количестве 10 см³ ежедневно в течение 5—6 недель. Такие вливания могут считаться целесообразными только при наличии ясно выраженной ваготонии.

Для активирования растительных процессов, могущих дать благоприятный сдвиг в развитии психоза, известное улучшение приходится иногда наблюдать от протеиновой терапии в виде подкожного введения молока (5 см³ 3—4 раза в неделю в течение месяца), 2—3 % раствора нуклеиновокислого натрия (5 см³ под кожу 3—4 раза в неделю в течение такого же срока) или каких-либо других белковых препаратов.

Было рекомендовано также прививать малярию, исходя из тех же соображений активирования защитных сил организма, какими руководствуются при лечении прогрессивного паралича. Показания здесь однако более шатки, и успех сомнителен.

Делаются также попытки сывороточного лечения, исходящего из различных принципов. Несомненную пользу может принести подкожное введение нормальной лошадиной сыворотки (5—10 см³ ежедневно или через день, 25—30 впрыскиваний на курс). Такая сыворотка может принести пользу как один из видов протеиновой терапии, но можно думать об ином ее действии— обезвреживании ядовитых веществ в крови.

В прежнее время применялось лечение сывороткой от других больных шизофренией, находящихся в состоянии ремиссии. Теперь чаще применяется аутосеротерапия, введение сыворотки из крови, взятой у самого больного. Берется 2—3 см³ сыворотки. В психиатрической клинике II ММИ применяется аутоликвортерапия — введение под кожу 5—10 см³ спинномозговой жидкости от самого пациента.

Для разрежения ядовитых. веществ в крови и выведения их из организма могут принести пользу подкожные вливания солевого раствора в количестве 200—300 см³ 3—4 раза в неделю. Больше всего успеха можно ожидать от такого лечения при состояниях спутанности с отказом от пищи.

Все перечисленные способы лечения не могут претендовать на возможность устранения причин, но вместе с предоставлением больному покойной обстановки и хорошего питания несомненно могут повысить процент ремиссий.

Психотерапия в данном случае может быть понимаема главным образом в смысле создания наиболее подходящего режима с устранением всех вредных моментов и легких суггестивных воздействий. Гипноз и психоанализ не применимы, так как могут принести определенный вред, способствуя развитию бреда отношения и влияния.

Пребывание в больнице, как бы оно ни гарантировала возможность более полного лечения, не является однако такой универсальной мерой, которая приложима ко всем случаям и во всем течении болезни. Даже по отношению к острым периодам оно должно быть ограничено самым необходимым временем. Как мы видели, шизофреник даже в остром периоде болезни постоянно колеблется между включением в свой воображаемый мир и окружающей реальностью. Погружение в глубокие слои психики с грезоподобными переживаниями (гипоноика Кречмера) связано с биологическими изменениями в организме и до известной степени физиогенно. Затихание острых явлений знаменует уменьшение интенсивности болезненных переживаний и в этом периоде как раз можно ожидать, что включение в реальный мир окажется возможным в большей степени, чем это было прежде, и здесь в особенности может иметь значение применение активной трудовой терапии. Только за последние годы психиатры ясно осознали важность своевременного активного вмешательства, хотя и раньше обращали внимание на то, что больные от долгого пребывания в больнице с ничего неделанием дают картину быстрого психического» распада («больничное слабоумие»), и указывали на необходимость возможно ранней выписки. До недавнего времени трудовая терапия понималась в смысле занятия внимания больного чем-либо, но не работой как таковой. Теперь акцент ставится на том, чтобы больные были заняты трудом и чтобы этот труд и в глазах самого пациента представлялся полезным и социально ценным. Не всегда легко втянуть шизофреника в трудовую терапию, но на этом пути в смысле лечения можно сделать очень много. После выписки больные должны быть под врачебным наблюдением и в случае надобности охвачены амбулаторным лечением. Таким путем удастся продолжить и углубить результаты лечения и вовремя заметить ухудшение, требующее интернирования. Помня важность труда, не следует спешить с переводом больного на инвалидность. В случаях ремиссий, и даже глубоких, не следует разрешать интенсивной интеллектуальной работы, например продолжения учебных занятий в вузе, а лучше переводить на физический труд.

С точки зрения профилактической прежде всего нужно иметь в виду большую роль при заболевании шизофренией наследственного отягощения. Может иметь успех борьба с неполноценными зачатиями как по линии санитарного просвещения, так и в смысле стационирования или по крайней мере взятия на учет всех шизофреников вместе с другими душевнобольными. Следует бороться с предрассудком, по которому душевная болезнь у молодых людей является результатом полового воздержания, почему и существует у некультурных родителей тенденция лечить таких больных браками. Но если бы путем каких-нибудь даже радикальных мер удалось лишить всех шизофреников возможности иметь детей (по существу это конечно невозможно), то и это очень мало привело бы к цели, так как предрасположение к шизофрении передается не родителями, которые обычно остаются здоровы, а от дядей, теток, вообще по боковым линиям. Следует стремиться все же к ограничению числа детей в семьях, где имеется много шизофреников и вообще душевнобольных. Равным образом если вообще возникает вопрос о перерыве беременности, то наличие наследственного отягощения в семье является лишней причиной для его положительного решения. Вообще нужно иметь в виду, что приток здоровой струи из неотягощенных семей очень понижает опасность для потомства и особенно опасными нужно считать браки, где шизофреники имеются с обеих сторон. Если же этого нет, то количество шизофреников в последующих поколениях имеет тенденцию сходить на нет. Нужно иметь в виду, что для возникновения шизофрении имеют значение не только наличие генов, передающихся по закономерностям Менделя, но и мутации, причина которых видимо во влиянии экзогенных моментов на плазму. В семье, где вообще имеется отягощение шизофренией, болезненные мутации легче могут возникнуть при неблагоприятных воздействиях на зародышевую плазму. При наличии врожденного предрасположения, как мы видим, могут иметь значение такие внешние моменты, как инфекции, интоксикации, переутомление, психическая травма, — схематически говоря, они переводят латентную форму в явную. Профилактика шизофрении таким образом совпадает в значительной мере с нервно-психической профилактикой вообще. В смысле индивидуальной профилактики имеют значение прежде всего медико-воспитательные меры по отношению к детям из семей с большим наследственным отягощением. Такие дети бывают нередко физически слабы, иногда развиваются очень рано, обнаруживают неплохие способности, иногда дают талантливость, обычно одностороннюю. Иногда в таких семьях приходится встречать настоящих вундеркиндов, но это преждевременное развитие есть выражение не силы, а слабости. Для таких детей, которых к тому же обычно усиленно развивают и пичкают разными знаниями, существует большая опасность болезненного срыва, сказывающегося в последующем заболевании шизофренией. Такие дети должны быть объектом забот в смысле физического укрепления и освобождения от излишнего напряжения в учебные годы и в переходный возраст, который для них является особенно опасным. Аналогичное отношение должно быть к лицам, перенесшим более или менее благополучно шизофренический приступ.

Дата добавления: 2015-02-06 | Просмотры: 709 | Нарушение авторских прав