АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

На следующий день Пётр Сергеевич сидел у пастели «Тёзки» и не знал с чего начать свой рассказ

- Что же ты молчишь, Пётр? - Спросил его Сергей Петрович.

- Я хочу извиниться перед тобой. Это, наверное, смешно просить извинения через столько лет, но всё-таки я прошу извинения, это я был с тобой в лагере.

- Я так и понял, – задумчиво произнёс Тёзка.

- А как ты догадался?

- Ты стал уточнять название лагеря и время, когда это было. А когда уходил, сказал, что время не имеет значения, потому что мы с тобой одногодки.

- Да, действительно, всё очень просто.

- Спасибо тебе, – неожиданно сказал «Тёзка».

- А мне-то за что?

- За то, что ты извинился.

- Это я должен благодарить тебя, если ты меня простишь.

- Ну не скажи. Покаяться всегда труднее, чем согрешить. Что толку от моего извинения, если душа человека не очистится? А ты покаялся, значит очистился. И я причастен к этому, значит, вчера я прожил день не зря. Я, после того, как ты ушёл, очень много вспоминал. К сожалению, я также, как и ты в детстве, совершил много глупостей.

- И, что ты вспомнил?

- Только детские годы. Дальше неизвестность.

- У меня к тебе предложение, - сказал Петр Сергеевич. – Мы не будем торопить события. Разберись в этом периоде своей жизни, а потом будем двигаться дальше.

- В этом есть своя логика, – согласился Сергей Петрович. – О каком прозрении может идти речь, если в прошлом остаются чёрные пятна.

Странно, но чем больше Петр Сергеевич увлекался своей новой методикой, тем больше он видел в своей жизни нового. То, на что раньше он не обращал никакого внимания, теперь представлялось ему совсем в другом свете. Он смотрел на жизнь с двух сторон: своими глазами и глазами своего пациента, моральные принципы которого он хорошо изучил и более того, был с ними совершенно согласен.

За ужином семья Петра Сергеевича всегда собиралась вместе, и сын, Андрей, рассказывал родителям о своей работе. Он был следователем. Его рассказы о погонях и засадах были увлекательны и мать с отцом каждый вечер с удовольствием слушали новый детектив.

Андрей работал в паре со своим другом Сергеем. За годы совместной работы, они так научились понимать друг друга, что порой обходились без слов. Каждый знал не только что сделает его напарник, но и что он подумает в той или иной ситуации. И того и другого так увлекал азарт охотника, что они, зачастую, даже забывали, что натворил их подопечный. Главное было поймать его, уличить в содеянном, подчинить своей воле, и заставить признать себя побеждённым. Их мало заботило, что за каждым, как они называли, подопечным, стоит чья-то трагедия, что человек, порой, оказывается в таких ситуациях, когда нарушение закона становится для него единственным выходом из сложившейся ситуации. Это было не их делом. Их делом было поймать и любыми способами доказать вину. Таковы были правила игры. Не они их придумали и не им их менять. Но игра эта Андрею с напарником очень нравилась, и они играли в неё вдохновенно, считая, что других правил не бывает и не может быть.

Мария Алексеевна работала с цифрами и отчётами и ничего интересного рассказать не могла. Будни больницы тоже были не очень интересны. Однако после того как пациентом главы семейства стал Сергей Петрович, семейная традиция изменилась. Теперь и отец не уступал сыну. Рассказы отца о разговоре с Сергеем Петровичем каждый день обсуждались за ужином на семейном совете и порождали жаркие споры. Так, например, история извинения врача перед пациентом вызвала в семье дебаты, которые продлились до двух часов ночи.

- Я считаю, что ты не прав, папа, что стал извиняться перед ним. Во-первых, он и так тебе обязан, что ты его с того света вытащил, а во-вторых, есть же элементарный срок давности, - возражал отцу Андрей.

- А я полностью согласна с отцом, - защищала своего мужа жена. – Твой срок давности понятие юридическое, а не нравственное.

- Ты хочешь сказать, что наши законы безнравственны? – удивился Андрей.

- Если хочешь, то да, - не сдавалась Мария Алексеевна. – Они слепы и не видят личности, а поэтому не способны правильно решить даже простой вопрос. Вероятно, поэтому Фимиду и изображают с завязанными глазами.

- Глаза у неё завязаны, потому, что она не предвзята, а по твоей логике вообще никого судить нельзя.

- Вот с этой мыслью я согласен, - вступил в разговор Пётр Сергеевич. – Все люди рождаются невиновными, и если становятся преступниками, то судить надо того, кто их такими сделал. А наши законы вместо того, чтобы помочь человеку выбраться из ямы, в которую его столкнуло общество, в тюрьму сажают.

- Значит, ты считаешь, что убийцы и насильники должны гулять на свободе?

- Я так не говорил. Я считаю, что они сами являются жертвами. Они просто больны. Ты же не будешь сажать в тюрьму человека только за то, что у него сломана нога? Если эти люди не могут жить среди здоровых людей, и к тому же являются опасными, то их конечно надо оградить от общества. Оградить и лечить, а не сажать в тюрьму. Почему-то считается, что отклонение от норм артериального давления является заболеванием, а в отклонение от нравственных норм патологии не усматривается.

Эти споры можно было вести до бесконечности, но Мария Алексеевна, как хранитель семейного очага, чутко улавливала ту грань, за которую переходить было опасно, и когда споры приближались к этой черте, она выгоняла мужчин с кухни.

- Хватит спорить, - говорила она. – Завтра на работу. Ваши пациенты и подопечные не скажут спасибо, если вы будете решать их судьбы не выспавшись.

Решать судьбу человека, действительно была работой Андрея. Передавая плоды своего труда в суд, он, как правило, обрекал кого-то на страдания. Сегодня он открыл новое уголовное дело. Просмотрев его, он понял, что здесь не будет долгих разбирательств. Дознаватели практически всё сделали за него. И мотив преступления, и состав, и вещественные доказательства, и свидетельские показания, и даже признание обвиняемого, всё было аккуратно собрано. Оставалось только оформить документы и передавать их в суд. Начальство даже не выделило ему время на эту работу. Всем было всё ясно. Андрей закрыл папку с документами и отложил её в сторону. Он хотел заняться другой работой, но поймал себя на мысли, что чего-то не доделал. Ситуация была для него очень знакомая. Где-то совсем недавно он уже с ней сталкивался. Логика подсказывала Андрею, что он нигде столкнуться с этим делом не мог. Он только сейчас ознакомился с ним и никогда до этого его не видел. Он снова взял папку в руки, посмотрел на документы, но так ничего и не вспомнил. «Мистика кокая-то» – подумал он. Мистика или нет, но именно это чувство не давало сосредоточиться ему в течение всего дня. Только вечером, перед самым уходом домой, он вспомнил: Всё это действительно уже было, но было не с ним. Так поступил его отец, когда к ним в больницу привезли больного. Он ознакомился с историей болезни, сказал сестре, что этот больной не жилец, и даже не взглянул на пациента. Странно, но сын в точности повторил своего отца. Андрей в третий раз открыл злополучное уголовное дело и начал заново его изучать.

Подвыпивший молодой человек на почве ревности на глазах у трёх свидетелей убивает молодого преуспевающего бизнесмена, нанеся ему три ножевые ранения, одно из которых оказалось смертельным. Охранники бизнесмена задерживают преступника на месте преступления. Обвиняемый сам признаётся в убийстве. Свидетели полностью подтверждают его показания. Нож с отпечатками пальцев обвиняемого был вытащен из тела жертвы. Мотив преступления достаточно банальный. Обвиняемый любил девушку, которая, отвергнув его, собиралась выйти замуж за потерпевшего. С точки зрения материальной выгоды, у преступника нет никакой заинтересованности в смерти бизнесмена. Он ничего от этого не выигрывал и не проигрывал. Так, что версия убийства на почве профессиональной деятельности потерпевшего полностью исключается. Всё как будто ясно. Единственное, что было нелогичным в этой историей, так это позиция адвоката. Он не искал никаких зацепок, ни старался найти смягчающих обстоятельств для своего клиента, и вообще, вёл себя так, как будто находился на стороне обвинения, а не защиты. С одной стороны ему, как следователю, было меньше хлопот, а с другой, было обидно за парня, который был ущемлён в своих правах. Срок он должен был получить большой, и даже незначительное его снижение для обвиняемого много значило.

Андрей вспомнил слова отца о том, что преступление надо рассматривать, как заболевание. Если есть заболевание, значит, есть его причина, значит, есть тот, кто заразил этой болезнью.

«Нет, так дело не пойдёт», - подумал Андрей. – «Уж больно всё гладко получается».

Андрей начал работу с рассмотрения личностей преступника и его жертвы. Семён, так звали обвиняемого, характеризовался положительно. Однако в материалах не было показаний его друзей, тех с кем Семён был откровенен, кому он мог открыть свою душу. Именно с этих друзей и начал Андрей.

Вызывать к себе на допрос он их не стал. Лучше всего говорить с людьми в неформальной обстановке. В начале разговора, люди обычно очень скованы, но потом, говоря со следователем на равных, скованность у них проходит.

Итак, первый товарищ Семёна - Владимир. Он вместе с Семёном учился в школе, вместе с ним поступил в институт. Кто лучше него мог рассказать о подследственном? Узнав, когда тот заканчивает свои занятия, следователь решил встретиться с ним в неформальной обстановке.

Дата добавления: 2014-12-11 | Просмотры: 763 | Нарушение авторских прав