АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Был ли пузырь?

Период 1921–1928 по сей день остается самым длительным в истории Америки отрезком времени, когда наблюдались устойчиво положительные доходы на акции. Средний реальный доход на акцию достигает за эту восьмилетку 25% годовых. С 1924 года на рынке практически не остается «медведей», все играют только на повышение. В период с мая 1928 года по сентябрь 1929-го средняя цена акций увеличивалась на 40% годовых. Оборот торговли подскочил с 2–3 млн акций в день до более 5 млн.

24 октября начинается падение рынка, принявшее катастрофические масштабы в «черный вторник» 29 октября. За первый же месяц с начала обвала биржи совокупные потери инвесторов составили 16 млрд долларов (для пересчета в современный масштаб цен надо умножить эту цифру грубо на 12). В следующий раз индекс Доу-Джонса подойдет к пику августа 1929-го лишь четверть века спустя — в ноябре 1954-го, но до того как это произойдет, к июню 1932 года он потеряет свыше четырех пятых своего максимального уровня.

Фигура поведения американской биржи во второй половине 20-х годов прошлого века на первый взгляд напоминает классический пузырь. Тем не менее на вопрос, был ли это биржевой пузырь или нет, до сих пор нет строго аргументированного ответа, как, впрочем, нет его и в отношении пузыря доткомов, надувшегося ровно 70 лет спустя. С одной стороны, рост рынка был уж очень крутым, с другой — и реальные дивиденды, и доходность на акцию поднимались в 1928–1929 годы до исторических максимумов. Так что по соотношению Р/E рынок не выглядел слишком уж переоцененным. На максимуме стоимости рынка в 1929 году это соотношение чуть больше 15, по мере вхождения в рецессию и падения прибыли оно растет до 22 в 1930-м и 26 в 1931-м. Но это все равно вдвое меньше, чем на выходе из пузыря доткомов в 2001 году, когда стоимость акции в среднем в 52 раза превышает размер прибыли, которая может быть начислена (заметим — не выплачена!) ее владельцу.

Взлет котировок акций стал результатом сочетания «новой экономики» своего времени и «иррациональной жизнерадостности». В 20-е годы в массовое производство был запущен целый ряд новшеств — прежде всего это автомобили, а также радио, кино, авиация, электроэнергетика. Весьма расширился спектр банковских услуг, и акции банковских компаний росли наравне, а то и быстрее высокотехнологичных. В обоих эпизодах макроэкономические условия выглядели блестящими — низкая безработица сочеталась со стабильными ценами в 20-х и низкой инфляцией в 90-х. В рынок стремительно вовлекались новые участники, инвестирование казалось безопасным из-за снизившихся макроэкономических рисков и высоких и достаточно стабильных полученных доходов как от роста курсов акций, так и от выплачиваемых дивидендов.

Многие исследователи того времени доказывали, что более высокий биржевой курс стал продуктом более высокой предельной производительности капитала в результате волны новшеств, увеличивающей прибыль и, следовательно, ведущей к росту дивидендов. В частности, известный экономист Ирвинг Фишер видел биржевой бум как обоснованный ответ на повышение прибыли в результате систематического приложения науки и изобретений в промышленности и внедрения там новых методов управления Тейлора. Но не все были такими оптимистами — руководство некоторых компаний и банков исходя из запланированных дивидендов уже в 1928 году заявляло, что их акции неоправданно переоценены.

Наконец, стоит упомянуть, что иные исследователи пытались понять, был ли феномен 1929 года биржевым пузырем, опираясь на так называемый балансовый эффект богатства Тобина, согласно которому стоимость активов влияет на совокупный спрос. Если были пузыри в 1929-м и 1999-м, то они должны исказить потребление и инвестиции, сдвинуть их вверх. Кроме того, рост стоимости акций должен также отразиться на величине гарантий и залогов, что позволит фирмам привлекать больше займов. Таким образом, результатом пузыря становится переинвестирование — вложение в проекты, в действительности не имеющие положительной внутренней нормы прибыли.

Оценки, проводившиеся разными экономистами, в том числе одним из наиболее авторитетных исследователей периода Великой депрессии Кристиной Ромер (возглавившей сейчас группу экономических советников при президент-электе Бараке Обаме), показали, что скорее всего к 1929 году действительно имел место избыточный уровень и потребления, и инвестиций. Так что биржевой крах сам по себе сыграл роль очень серьезного триггера рецессии, резко уменьшая потребление и инвестиции.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 490 | Нарушение авторских прав