АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Из огня да в полымя

Спаси, прошу, меня от ледяных ночей.

Я в этом мире без тебя - ничей.

Сменяют зимы вёсны,

И стало как-то сложно дальше.

Мы не сберегли друг друга от потерь.

Песня.

В наступившем безмолвии где-то гулко падали капли воды в лужу, и этот звук сводил меня с ума.

- Риз, - позвала я в пустоту, скорее механически, по привычке.

Голос, пропавший во тьме, заставил только острее почувствовать свое одиночество, отчего стало еще тоскливей. Прекрасно же понимала, что никто не придет, и я умру тут от холода, голода и жажды рядом с трупом молодого мужчины, в котором уже едва теплилась жизнь. Помощи ждать было неоткуда.

Нет, умереть от жажды мне точно не грозит. Ведь есть же здесь вода! Только вот где? Под ногами сухо. Пить хотелось мучительно. И я все ждала, что же пересилит: боязнь скончаться от дизентерии или же элементарная физическая потребность наполнить свой организм влагой.

Подняв фонарик, решила все же отправиться на поиски так раздражавшей меня капели. В стене, там, где в проем уходила труба, частично кирпичная кладка обвалилась. За этой дырой и находился источник звука. Отверстие было достаточно большим, чтобы можно было попытаться протиснуться в него. С бронежилетом пришлось расстаться.

Ободрав бедра и задницу, самые выдающиеся части моего хлипкого тельца, которые никак не хотели пролазить, я плюхнулась в жидкую грязь по ту сторону стены. Фонарь, упав в воду, потух. Похоже, навсегда.

Пошарив рукой вокруг себя, нащупала холодный металл. Видимо, труба. Тут же по моим пальцам промчались маленькие когтистые лапки. Я заверещала от ужаса. Крысы! Тут ими все кишело. Вокруг раздавалось попискивание и пугающие шорохи. Кожей ощущала их беготню и возню. Слышала, что эти мерзкие существа бросаются на слабых и раненных, особенно явно чуют кровь. Тем более, когда их много. А я одна, совсем ослабевшая, и от усилий и последующего падения рана опять открылась. Теплая влага струилась по предплечью, рукав насквозь пропитался ей.

Впадая в панику, подхлестываемая страхом, бросилась в темноту, не разбирая дороги. Под ногами хлюпала вонючая жижа. Споткнувшись обо что-то, я с разгону рухнула вниз, уткнувшись в нее лицом. Ногу словно прострелило.

С трудом приняв сидячее положение, ощупала конечность. Лодыжка стремительно опухала. Нужно было двигаться. Боль полыхала во всем теле, одурманивая разум. Хотелось упасть в липкое, пахнущее болотом, месиво там, внизу и отключиться. Но одна только мысль, что в мою плоть будут вгрызаться маленькие отвратительные существа, подстегивала на подвиги. Пошарив рукой вокруг, я наткнулась на слизкую от влажности стену и, цепляясь за нее, стала продвигаться вперед, старательно отгоняя пытающееся захватить меня отупение и инертность.

Завернув за угол, обнаружила мерцающий тусклым светом дверной проем в конце коридора. Какое счастье, что еще не наступила ночь. Когда я приехала в эту страну, было ранее утро. Неужели весь этот нескончаемый кошмар происходит в течение одного дня? Мне казалось, что тут я уже вечность. Будто бы это дурной сон, который никaк не собирался зaкaнчивaться.

Неимоверными усилиями, обливаясь холодным потом и одновременно дрожа от наступившей вечерней прохлады, безжалостно выхолаживающей мою мокрую одежду, стуча зубами, я добралась до выхода из этого жуткого лабиринта.

На город спустились сумерки. С наслаждением вдохнув воздух вновь обретенной свободы со смешанным запахом пыли, дыма и чего-то еще, неуловимого, не поддающегося определению, но дающего понять, что я тут чужая. Чужестранка в далеком страшном иноземном крае, которой здесь нечего делать. Меня никто сюда не звал. Возникло ощущение враждебности этого чуждого мира, как будто каждый камень, каждая былинка желала мне зла.

Вовремя возник вопрос по существу: что делать дальше? Нога повиноваться отказывалась. При попытке на нее опереться, лишь усилием воли удалось сдержать рвущийся изнутри вопль. Я стиснула зубы, уже по опыту зная, что привлекать к себе внимание чревато боком выходит. Торопливо оглянулась в поисках какого-нибудь предмета, который можно было бы использовать в качестве костыля. Впрочем, все зря. Через мгновение мне в затылок уперлось дуло какого-то огнестрела, и прозвучала грозная команда на иностранном языке, которого я, понятное дело, не понимала.

Из всех щелей, как тараканы, стали выползать смуглые черноглазые мужики в арабских платках и камуфляже, обвешанные всевозможными атрибутами войны. "Ну вот, приехали", - пронеслось обреченно в голове. - "Теперь ты попалась в лапы группе вооруженных повстанцев. Еще неизвестно, что хуже, быть замурованной в подвале, или попасть в плен к этим дикарям".

Я окаменела от страха, окруженная грубыми, неотесанными и неуравновешенными людьми, чье нахальные физиономии выражали хищное удовольствие при виде моей беспомощности и беззащитности. Чувство превосходства, вседозволенности и власти над несчастной жертвой, имевшей глупость попасться им, читалось в этих жгучих южных глазах.

Ко мне подошел крепкий, словно отлитый из стали, с бычьей шеей тип и поднял к верху за подбородок мое испачканное лицо, чтобы рассмотреть его в скупом сиянии уходящего солнца. Жалкое, должно быть, я представляла из себя зрелище. Чумазая и окровавленная, трясущаяся, в порванной грязной одежде.

Где-то глубоко внутри теплилась надежда, что они на меня не позарятся, решив, что я слишком жалкая добыча. Снова мимо. Разглядев в следах, оставленных на моем бренном теле последними бурными событиями, русые локоны и светлые глаза, они сразу определили во мне европейку. Что-то активно между собой обсудили и, плотоядно рыскaя глaзaми по хлипкой фигурке, явно пришли к какому-то решению. Оставалось надеяться, что насиловать не собираются. Ну не настолько же они одичали, чтоб на такое соблазниться. С бесстрaстным лицом, рaспрaвив плечи и всеми силaми пытaясь скрыть свой отупляющий ужaс, я ожидала приговора.

Перед глазами летали черные мухи, сознание уплывало... "Держаться нету больше сил", - металлическим голосом пропели в моем мозгу чувства словами из старого мультика. А дальше... Дальше ничего.

Странно... Какие ужасы иногда сняться. Правильно мне Татьяна говорила, нельзя есть на ночь, тем более тяжелую пищу. Дискомфорт организма в купе с непреодолимым желанием спать рождает кошмары.

Как сквозь вату, я пробивалась к голосам, вонзающимся, вкручивающимся в мои виски, как бытовая дрель. Вы когда-нибудь слышали этот звук? Словно мозг дробят.

- Она умерла? - нежный обеспокоенный голос, знакомый, но даже тихий и мелодичный, он меня убивал.

Я не желала всплывать, жаждала остаться там, в своих грезах. Но звуки безжалостно пробивались сквозь плотную занавесь.

- Нет. Дышит, - это Юрик. Юрик!

Я открыла глаза, тут же зажмурившись от обжигающего света казалось бы и не такой уж яркой лампочки, одиноко висевшей посреди потолка. Это они! Сладкая парочка! Как же я рада их видеть живыми и относительно здоровыми, если не принимать во внимание синяки и ссадины. Удручало только одно: мы сидели в комнате заброшенной покинутой квартиры, о чем говорил беспорядок, царивший вокруг. Кто-то тут собирался в жуткой спешке, складывая все самое необходимое, оставляя нажитое и неподъемное. Сокрушало то, что мы все трое были привязаны к крепким стульям, на которых и расположились.

- Юра, Юля! Вы Живы! - хрипло, но громко выдала я.

- Юраша, она живая, - взвизгнула счастливо девчонка, радуя своей адекватностью на фоне сложившихся обстоятельств.

- Где Гера и Митя? - паренек мыслил не только четко, но и в нужном направлении.

Закрыв глаза, едва внятно прошептала:

- Геры больше нет. А Митя... Митя.., - из глаз потекли слезы.

Вот уж не думала, что в человеческом организме такие запасы жидкости. Пить хотелось до новой потери сознания. Нельзя так над людьми издеваться. Борясь с надвигающимся туманом, я пересохшими губами поведала свою эпопею. В ответ мне рассказали, как молодожены попались практически сразу же. Они решили проявить инициативу и надыбать что-то свое. На том и погорели, взятые в плен боевиками.

- Зачем мы им? - задала, наконец, я самый первоочередно терзавший меня вопрос.

- Скорее всего, выкуп потребуют, - рационально пояснил Юра. - Обычная практика. Мне только одно непонятно: почему за Ингу никто ничего не просил?

- Инга - моя сестра, - объяснила тут же Юля. - Ее мы месяца три разыскиваем.

- Знаю, - у меня начиналась лихорадка, бросало то в жар, то в холод, - Митя рассказал. За нас тоже выкуп? - Слова уже никак не слушались и текли сами по себе в разнобой.

- А у тебя богатые родственники есть? - спросил озадаченно парень.

Меня вроде бы на такой простой и очевидный вопрос вдруг неожиданно пробрало так, что мои "сокамерники" даже ошалели. Офигительное должно быть зрелище: ободранное замызганное едва живое создание предположительно женского пола ржет сдавленно, но от этого ничуть не менее заливисто над такой последовательной и разумной попыткой прояснить ситуацию.

- Я и есть самый богатый родственник, - выдавила сквозь горловые позывы, - чуете, в чем фишка?

- Писец, - пробормотал Юра.

- Аут, - прокомментировала Юля.

Ну, разве не смешно? Я кинулась, ломая ноги, выручать из беды любимого, а в результате придется выручать меня.

Дверь в маленькую комнатушку со стуком отворилась, и в нее зашли наши тюремщики во главе с тем самым большим мужиком, который рассматривал меня вначале на предмет ценности моей персоны.

Глава 4.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 449 | Нарушение авторских прав