АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Заложники любви

А мы заложники хмельной любви,

Плывём в фарватере её реки,

И невозможно "плот" остановить,

И кто тому виной?

А мы заложники хмельной любви,

А оба берега так далеки,

И стелют запах от дурман-травы

Туманы над водой.

Стихи.

Меня долго вели по темным лабиринтам: естественного ли они были происхождения или же тактическая мелочь, сооруженная долгим и упорным трудом страдальцев, задумываться было не досуг.

В конце одного из коридоров мою кусающуюся, выкручивающуюся и отчаянно сопротивляющуюся тушку втолкнули в какой-то квадрат, явно специально выдолбленный в скале и отгороженный железной решеткой, основательно закрепленной в камне.

Я круто развернувшись, принялась трясти и долбить но ней ногами, как будто смогла бы выломать. Но страсти во мне не унимались. Сказать, что я была в ярости - нет, это слово не достаточно ярко выражает мое состояние. Я была в исступлении. Это таким варварским способом Риз решил призвать меня к повиновению? Ни разу не угадал. Еще больше только выбесил. Что я ему: какая-то дикая аборигенка из местных, которая даже имя свое писать не умеет?

Я взрослая самодостаточная женщина с двумя вышками, смею заверить, не глупая и здравомыслящая. Ну, возможно, не очень здравомыслящая. Но от этого не менее злая. Я что, перлась в эту тмутаракань к черту на кулички, рискуя своей задницей и не только ей, ради того, чтобы он меня отправил обратно ни с чем? Вот так, как товар, бандеролью? А я-то думала, что мчалась навстречу своему счастью...

- Успокойся, - послышался сзади меня голос, - отсюда не выбраться. Только разозлишь их. В наказание еды и воды лишат на сутки.

Я вздрогнула. Нет, не от испуга. От удивления. Голос был женским, и что самое поразительное, говорил на родном мне языке. Развернувшись, обнаружила сидящую у стены сжавшуюся в комочек девушку, страшно исхудавшую, с застывшим взглядом, молоденькую, как смогла разглядеть в свете оставленных там ламп. Как мило с их стороны!

- Ты кто? - обескуражено поинтересовалась я у нее.

- Такая же пленница, как и ты, - был мне ответ. - Я сразу поняла, что ты русская. Такой темперамент!

У нее еще хватает мужества прикалываться в этом мерзопакостном положении, в котором мы оказались.

Я металась по клетке, как голодная тигрица, изыскивая, кого бы порвать и вкусить крови. Схватив с пола железный кувшин, я в своем бешеном гневе запустила им в решетку. Он, жалобно звякнув, с шумом покатился по полу.

- Ну вот, последнюю воду разлила, - бесстрастно заметила моя соседка, вновь погрузившись в свою меланхолию, заторможенность, в которой пребывала до этого: поэтому я ее сразу и не заметила. - Теперь до завтрашнего дня пить будет нечего. Воды только утром принесут.

Устав метаться, опустилась на кучу тряпья, служившего постелью. Запал кончился, но сдаваться все равно не собиралась. Если зависла, то все - ни один антивирусник не поможет.

- Как тебя зовут? - спросила я у пленницы Ризвана и его банды.

Нужно познакомиться, что ли. Неизвестно, сколько нам тут с ней сидеть вместе. Ризвана, похоже, тоже не хило закоротило. Так и будем с ним бодаться до второго пришествия.

- Инга, - подумать только, как тесен мир!

- Сестра Юли?

- Ты знаешь Юльку? Где она? Что с ней? - снова оживилась девушка.

В голосе ее прозвучaло что-то, похожее нa мольбу. Я с горечью всмaтривaлaсь в ее глaзa. Вернее, в смертельную, непосильную устaлость, стонущую из ее глaз.

- Я была прикреплена к их съемочной группе. Геру убили, Митю ранили - не знаю, что с ним, Юля и Юра попали в плен вместе со мной. Юрика потом отпустили, правда. Он вызвался собрать выкуп за жену, - скупо излагала я факты. - А почему за тебя ничего не требовали?

- Я сказала, что у меня никого нет. Знала, что родители останутся умирать в нищете на улице, если наскребут требуемую сумму для моего освобождения. У остальных ребят, которых схватили из моей группы, быстро нашлись деньги. А со мной не знали, что делать и привезли сюда, - в свою очередь пояснила Инга.

- А я здесь, потому что была ранена, и они думали, что уже не выживу. - Не рассказывать же ей все, как есть. Не поймет. - У Юльки все хорошо будет. Уверена.

На самом деле ни в чем уверена не была. Надо спросить у Ризвана о судьбе пленных. Хотя, стоит признать, это меня мало волновало. Меня волновал он. Точнее, мы. Я погрузилась в свои мысли. Это уже не мой Риз, тот, что был прежде: такой знакомый и родной. Кто он теперь? Благородный бандит? Робин Гуд? История Робина - это детская сказка. Вымысел. В реале жизнь - сложная штука. В ней нет черного и белого. Все серое. Добро и зло смешались. И уже трудно понять, кто прав, а кто виноват.

С тобой поступают бесчестно, и ты отвечаешь тем же. Априори могу заявить: вот это больше всего удивляет людей, когда им платят той же монетой. Сделал подлость - чувствуешь себя круто. А в ответ: с тобой также. Вот тут возникает ступор. Как могли со мной так поступить? Это же низко, несправедливо. Параномия одним словом.

Благородство и чистоту помыслов никто не ценит. В наше время такая святая простота считается верхом идиотизма. Волчий мир - волчьи законы. Нет рыцарей. Нет дам. Миром правят деньги. И людские судьбы, поломанные из-за них никого не трогают. Ради денег идут по головам, по трупам. Тут кто сильнее, тот и прав.

Что-то я в лирику ударилась. Совсем расклеилась и раскуксилась. Надо встряхнуться.

- А за тебя привезут выкуп? - тихо спросила меня Инга.

Ее реплика вывела меня из прострации.

- Да. Привезут. Я попрошу, чтобы и за тебя привезли. У меня много денег, не переживай. Намного больше, чем нужно, чтобы просто выжить, - оборвала поток ее возражений. - Я не из тех, кто ценит зеленые купюры выше человеческих жизней. Я бы отдала все, что имею, до последнего гроша, если бы...

На этом месте запнулась, снова занырнув в свои думы. А что если бы? Что сейчас вот можно сделать? Все настолько запуталось, что, кажется, выхода нет.

Девушка тоже затихла. Она, вообще, была какой-то странной. А вот это как раз не удивительно. Отсутствие привычного общения, изоляция, дефицит информации (в том числе - о том, что предпринимается для освобождения и предпринимается ли) угнетают психику очень серьезно. Тотальное одиночество, жизнь в постоянном напряжении и страхе не проходят бесследно.

Ризван... Зачем ему все это? Как он так может?

Война, которая никогда не кончается на нашей Земле, война, на которую нельзя не пойти. Война нужна таким людям, как он. Зирах был прав. На войне есть другой мир. Яркий и энергичный мир рукопашных, вспышки боя, выплеск жизненной силы и остервенение, героизм выручки и самопожертвования. Другой мир. Короткий, яростный. С ясными целями в лице обозначенного командованием врага, заданий, насыщенная оружием, стратегией, опасностью, хитростью и выносливостью жизнь.

На войне он встречает похожих на себя людей. Его тянет к своим. Сможет ли он когда-нибудь жить тихой мирной жизнью со мной, с семьей? Он опустился до уровня вульгарного захвата заложников. Меня угнетала абсурдность ситуации. За нас должны заплатить его же деньгами. Но это его, одному ему понятная правда. Приходится соблюдать жесткие правила войны. Нужно как-то выживать. А то, как поступили с ним... Да, никто его живым отсюда не выпустит. Никому не нужна такая правда о войне.

Подсознательно чувствуя, что Ризван прав, я, тем не менее, не помышляла сдавать позиции, решив устроить забастовку. Правда, действительно, никому не нужна. Но многим нужна сама война. И Риз выбрал эту горячую абстрактную даму, а не меня.

Когда утром охрана принесла еду, воду и мое кошмарное единственное платье (я так и сидела там в рубашке Ризвана), следуя намеченному плану, отказалась от еды, сделав лишь несколько глотков воды. Тоже с обедом и ужином. Да не очень-то и хотелось есть это месиво. Меню - кaшa неустaновленного происхождения.

Пусть Риза совесть замучает за то, что он со мной так поступил. Он, как врач, должен знать, как отрицательно скажется голодовка на моем ослабленном после ранения и последующего воспаления организме. А совесть у него была, есть и будет, я в этом не сомневалась. За это его и любила.

И оказалась права: вечером, забрав нетронутые за весь день трапезы (у Инги тоже не было аппетита, и она машинально, механически жевала хлеб, запивая водой, едва поковырявшись в каше), так вот, вечером за мной пришли и повели обратно в берлогу главаря.

- И что ты этим хочешь доказать? - наехал на меня любимый.

Я скрестила руки на груди, старательно рассматривая стены, до кучи решив объявить еще и бойкот.

- Так... Понятно.., - Ризван мерил шагами пространство.

Наконец, до чего-то додумавшись, он остановился и злобненько так уставился на меня. Я для пущего эффекта, чтобы подчеркнуть трагичность момента, надула губы и сделала обиженно-скорбное выражение лица.

- Чего ты добиваешься? - загремел милый (ой, как страшно) - Чтоб я тебя на капельницу посадил?

Я продолжала хмуро молчать. Сам же прекрасно знает, что если буду дожидаться вызволения под капельницей, то от меня только тень останется.

- Послушай, кисонька моя, лапонька, - Ризван подошел и привлек меня к себе, крепко обнимая.

Ага, решил сменить тактику. Ни мытьем, так катаньем. Не кнутом, так пряником.

- Ты же не глупая девочка. - Да ну? А совсем недавно был другого мнения о моих умственных способностях.

- Ты же понимаешь, что так нужно. По-другому никак, - шептал он над моим ухом. - Твое упрямство ни к чему не приведет. Будет только хуже.

Я была уже готова сдаться. Хороший он приемчик применил, чтобы подавить бунт, заставить подчиниться: я таяла в его руках, как воск, от его бархатного голоса, в его сильных объятиях, на его широкой мускулистой груди.

И тут началось...

Глава 10.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 492 | Нарушение авторских прав