АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД

Первому ЛСД сеансу должен предшествовать достаточно длительный период немедикаментозного взаимодействия между субъектом и ситтерами. Время, необходимое для адекватной подготовки человека к психоделическому сеансу, зависит от природы вовлеченных проблем и от обстоятельств; обычно это где-то между пятью и двадцатью часами. Ясно, что гораздо меньше времени требуется для работы с относительно эмоционально стабильными субъектами, которые вызываются на ЛСД сеансы с целью профессионального обучения, личностного роста или увеличения креативности, чем для подготовки очень тревожных пациентов с серьезными невротическими, психосоматическими или пограничными психотическими симптомами.

Так как все ситуации разные, и проблемы каждого клиента довольно специфичны, в принципе невозможно предложить конкретное и детальное руководство насчет природы, содержания и продолжительности подготовительного периода. Однако можно дать некоторые общие рекомендации и выделить определенные основные принципы и стратегии для подготовительной работы.

Если сеанс проводится в терапевтических целях, терапевт должен весьма детально обсудить нынешнюю жизненную ситуацию субъекта, эмоциональную, межличностную и профессиональную адаптацию и динамику различных психопатологических симптомов. Также важно достаточно хорошо ознакомиться с биографическими данными кандидата от раннего детства до недавнего прошлого. Это будет очень полезно для более глубокого понимания различных эпизодов психодинамической природы, которые могут произойти на ЛСД сеансах. Терапевт, знакомый с историей развития субъекта, сможет дать более эффективную поддержку и руководство. Знание семейной динамики субъекта, характерных межличностных паттернов и идиосинкразических эмоциональных реакций в разные периоды его или её жизни облегчает распознавание особых биографически обусловленных искажений терапевтических отношений и позволяет более эффективно работать с ними. Особенно важная часть подготовительной работы это распознавание определенных повторяющихся тем и паттернов, замкнутых кругов и самовоспроизводящихся элементов в межличностном взаимодействии клиента, так как они имеют тенденцию проявляться в трансферентных отношениях.

Во время изучения истории субъекта терапевту следует высказывать все свои значимые идеи и наблюдения касаемо материала. Одна из важных задач это развитие эффективного контекста для выработки у субъекта понимания связей между его или её травматическим прошлым и существующими сейчас проблемами и трудностями. Другая область, заслуживающая особого внимания, это связь между психопатологическими симптомами и межличностной неприспособленностью. Очень важно здесь отойти от классического психоаналитического подхода и проводить беседы в духе философии психоделической терапии. Психоаналитический подход озабочен, в первую очередь, психопатологией, а потому занят только негативными аспектами личности пациента. Фрейдовский образ человека инстинктивистский и весьма пессимистичный. Психоанализ воспринимает человеческое поведение, как мотивируемое примитивными импульсами сексуальной и агрессивной природы и интерпретирует все высшие ценности, как реактивное образование или компромисс с давлением социума. Несчастье это якобы нормальное человеческое состояние; задача психотерапии—заменить чрезмерные мучения невротика нормальным человеческим страданием. Психоаналитик, по существу, не направляет пациента; он или она избегает оценочных суждений и любого активного руководства по отношению к пациенту. Очень редки случаи, когда обученный в классических традициях психоаналитик дает четкий ответ на конкретный вопрос.

При подготовке к ЛСД сеансу также обсуждаются симптомы и жизненные проблемы. Однако терапевт старается, насколько возможно, обращаться к здоровому ядру личности пациента. Основной посыл в том, что в каждом человеческом существе есть глубокий положительный потенциал, который скрывается за симптомами, какими бы сокрушительными и уродующими они ни казались. Травмирующее прошлое воспринимается, как набор факторов и ситуаций, которые отдалили пациента от его истинной сути.

Образ человеческой природы, на котором основывается данный подход, ближе к индуистской философии, чем к фрейдовскому психоанализу. За барьером негативных инстинктивных сил, связанных с ранними биографическими травмами и адскими областями перинатальных матриц существуют огромные трансперсональные области сверхсознательного разума и система позитивных универсальных ценностей, не отличающихся от метаценностей Абрахама Мэслоу. В психоделической модели человеческий разум не ограничен биографически детерминированными элементами фрейдовского бессознательного; у него нет границ или пределов, и он соразмерен всей Вселенной. В этой точки зрения гораздо правильнее видеть человеческую природу божественной, чем звериной. Хотя особенности этой философии не сообщаются пациенту во время подготовки к сеансам, это мировоззрение характеризует подход психоделического терапевта.

В работе с ЛСД пациентами, во время подготовки или позже, нет необходимости исключать оценочные суждения и прямые советы. Терапевт не должен пытаться давать пациенту конкретное руководство насчет конкретных жизненных ситуаций наподобие вопросов заключения брака или развода, рождения ребенка, аборта, увольнения или найма на работу. Здесь психоаналитические принципы определенно оправданны. Данные ситуации обычно слишком сложны и содержат множество непредсказуемых факторов; терапевт не может достаточно объективно их оценить, чтобы быть в состоянии предложить оптимальный план действий с точки зрения потребностей пациента. В этих обстоятельствах очень вероятно, что совет будет отражать бессознательные страхи терапевта, желания и потребности, вместо того, чтобы являться «объективным профессиональным суждением». Однако направляющий подход, похоже, показан и полезен в отношении общей философии существования и жизненной стратегии. Здесь ЛСД терапевт может основываться в своем руководстве на системе ценностей, которая, видимо, является естественной и универсальной. Эти ценности, как правило, вырабатываются независимо и весьма последовательно в течение успешной психоделической терапии у различных субъектов и, видимо, связаны со здоровым функционированием.

Один из базовых постулатов этой стратегии существования это акцент на жизни в здесь-и-сейчас (настоящем моменте, данной минуте, сегодня), который противопоставлен пережевыванию воспоминаний нескольких десятков лет и погружению в фантазии или построение планов на многие годы вперед. Вместе с этим внимание клиента перенаправляется от грандиозных схем к простым и обыкновенным ситуациям повседневной жизни, которые представляются не только как новый и нетронутый источник потенциального удовлетворения, но как единственная реальная основа удовлетворенности жизнью. Клиента не обязательно отговаривают преследовать сложные и долгосрочные цели, его подводят к осознанию того, что внешние достижения сами по себе не принесут ожидаемого удовлетворения и душевного умиротворения. Глубокое столкновение со смертью, являющееся важной частью психоделического процесса, неизбежно заставит человека понять, что хороший образ себя и положительные чувства по отношению к себе, способность наслаждаться процессом жизни и глубокое чувство осмысленности существования не зависят от сложных внешних условий. Они представляют собой естественное состояние организма и способ существования в мире, в сущности, не зависящий от материальных условий жизни, за исключением некоторых особых крайностей.

При этом фундаментальном взгляде на существование даже самые скромные жизненные условия могут восприниматься, как достаточно хорошие. В определенном смысле даже простой факт участия в сознании и в космическом процессе, каким бы оно ни было, кажется очень значимым. Обычная деятельность вроде ежедневной работы, физических упражнений, еды, прогулок, наблюдения захода Солнца или занятий любовью могут стать радостным выражением и празднованием жизни. Когда этой базовой удовлетворенности жизнью нет, тогда внешний успех любого рода и достижение любой цели её не создадут. В этих обстоятельствах неистовая погоня за тем, что кажется целями, которые придадут жизни смысл, не даст ожидаемого удовлетворения, а заведет индивида в сеть замкнутых кругов. Если позитивные чувства по отношению к жизни отсутствуют, их следует искать внутри, в процессе глубокого самоисследования и внутренней трансформации, а не только манипулируя внешними обстоятельствами. Так, философия, на которой основывается психоделическая терапия, придает особое значение ориентации на процесс, а не на результат или цель. В этом контексте становится очень важным, как и с каким отношением человек выполняет определенные действия, а не только то, какой конкретный выбор он делает и каким будет конечный результат его действий.

Во время подготовки к сеансу вышеприведенная система ценностей может явно и неявно сообщаться клиенту при любой удобной возможности. Уместно активно пресекать чрезмерную сентиментальную и ностальгическую погруженность в прошлое, обдумывание прошлых решений и выборов, размышления о связанных с виной действиях или ретроспективную зацикленность на неудачах и ошибках. Так же клиента можно предупредить, что он может не достичь ожидаемого счастья от построения и реализации сложных планов на будущее, включающих деньги, власть, статус или славу. Это особенно важно, если схемы будущего иррациональны, нереалистичны и слишком грандиозны или если клиент явно теряет время в бесплодных мечтаниях и построении «воздушных замков».

Похоже, совершенно оправдано подчеркивание глубокой мудрости эмоциональной и философской (но необязательно прагматичной) ориентации на настоящий момент и поиск базовой удовлетворенности жизни в обычных ситуациях. Также можно указать на пустую и саморазрушительную природу различных побуждений и поведений, отражающих отчаянную необходимость самоутвердиться, удовлетворить или убедить в чем-то своих родителей или сверстников или неопределенных «их» или добиться иррационального авторитета. Так как данная система ценностей и жизненная стратегия происходит из психоделического процесса, есть хорошая возможность получить в лекарственных сеансах мощное эмпирическое подтверждение различных вопросов, поднятых во время подготовки в более-менее интеллектуальной форме.

Важная часть начальной работы фокусируется на философских и религиозных вопросах. Хотя психоделические терапевты иногда так делали, я бы не рекомендовал использовать конкретную религиозную систему как часть оформления сеанса, будь это Христианство, Иудаизм, Индуизм или Тибетский Буддизм. Это может часто противоречить символическому контексту, проявляющемуся из коллективного бессознательного субъекта и являющемуся наиболее подходящей формой духовных переживаний данного субъекта. К тому же, явное привнесение элементов определенной религии или принятие в члены какой-либо церкви может ощущаться неуместным и вызывать раздражение не только у атеистов и скептиков или приверженцев других вер, но также и у тех, кто был воспитан в традициях предлагаемой религии и развил серьезные конфликты по отношению к ней. Однако, похоже, полезно привлечь внимание клиента к эстетическим аспектам мира, заинтересовать его или её базовыми философскими вопросами жизни и неспецифическим образом развить осознание духовных измерений существования.

Часто требуется прояснить понимание субъектом термина «религия», роль духовности в человеческой жизни, отношения между религией и наукой и конфликты между различными религиями. Для тех клиентов, у которых априори есть негативные чувства по отношению к религиозным аспектам психоделической терапии, полезно подчеркнуть, что духовные переживания в ЛСД сеансах обычно не принимают форму, обрисованную ортодоксальными религиями. Гораздо чаще они ближе к тому, что Альберт Эйнштейн назвал космической религией. Эта форма духовности не подразумевает персонифицированного божества, пантеона святых посредников, регулярного посещения церкви и формального богослужения. Акцент делается на неспособности рационального подхода постигнуть многие тайны природы и на благоговении и восхищении, испытываемыми при встрече с творящими силами Вселенной.

В этом контексте духовные чувства связаны с такими вопросами, как загадка времени и пространства; происхождение материи, жизни и сознания; смысл человеческой жизни; конечная цель процесса творения феноменального мира. Духовные переживания этого рода могут происходить у индивидов с высоким интеллектом и строго научным образованием, и на самом деле, они полностью совместимы с наблюдениями, накопленными различными отраслями современных исследований. Важной иллюстрацией этого момента для тех, кто верен научному мировоззрению, будет недавнее сближение квантово-релятивистской физики с различными мистическими традициями.

В некоторых случаях перинатальные и трансперсональные переживания на психоделических сеансах могут происходить в специфичных символических формах, типичных для определенных культур и исторических периодов. Без специального образования и искушенности в археологии или мифологии, познаний в данной культурной традиции или даже адекватного общего кругозора индивид может проживать мифологические и символические последовательности из древнего Египта или Греции, Африки, Индии, Тибета, Китая, Японии, Австралии или доколумбовых стран. Однако обычно нет ощущения, что образы определенных персонифицированных божеств из этих культур являются верховной и основной силой во Вселенной. Как и бесконечное разнообразие существ и объектов, наполняющих феноменальный мир, такие божества кажутся проявлениями творящего принципа, который превосходит их и находится за пределами форм. Если психоделический опыт происходит в контексте одной из традиционных религиозных систем, он обычно соответствует учениям мистических ответвлений этой религии, а не её главенствующей ортодоксальной форме. Так, переживания ближе к христианскому мистицизму, чем к традиционному Христианству, к Каббале или Хасидизму, чем к ветхозаветному Иудаизму, или к Суфизму, чем к Мусульманству.

Психоделическое переживание часто содержит элементы совершенно чуждые собственной религиозной традиции индивида. Так, буддист может испытывать отождествление с распятым Христом и выходить из сеанса с новым пониманием Христианства; у христианина могут быть последовательности переживаний, в которых он или она открывает и признает Суфизм; мусульманин может получить инсайт о законе кармы и циклах реинкарнации; и раввин может испытать конверсию в Дзен Буддизм. В какой форме субъект ни переживает и концептуализирует трансцендентальные реальности, он или она обычно признает эту форму подходящей и полностью совместимой с его или её личностью.

Путем иллюзорной трансформации вращающийся пластиковый диск диктофона превращается в древнеегипетское украшение, на котором изображены головы троих верховных жрецов.

Очень важный элемент подготовки это развитие доверительных отношений между руководителем и клиентом. Способность субъекта отказаться от психологических защит и отдаться переживанию, имеющая решающее значение для успешного сеанса, прямо пропорциональна уровню доверия к ситтерам. Таким образом, доверие это наиболее важное необходимое условие безопасной и эффективной психоделической терапии. В самом общем смысле, оно очень важно для протекания любого ЛСД сеанса; однако есть определенные специфические ситуации, в которых элемент базового доверия играет особенно важную роль. Любая работа над корнями недоверия пациента к другим людям и к миру вообще критически зависит от качества отношений между клиентом и руководителями. Также способность пройти переживание смерти эго во всей её сложности и глубине обычно требует хорошей внешней опоры на надежную терапевтическую ситуацию. В связи с важностью отношений между руководителями и клиентом, подготовка к сеансу не должна быть лишь односторонним потоком информации, но должна давать возможность и субъекту узнать будущих ситтеров. В идеале, вместо того, чтобы являться конвенциальным обменом клише, подготовительный период и терапевтический процесс должны быть искренним человеческим взаимодействием.

Когда терапевт чувствует, что подготовка выполнила описанные выше задачи, и клиент психологически готов к первому лекарственному опыту, назначается последняя встреча перед сеансом. Она посвящается исключительно различным техническим аспектам процедуры и обычно имеет место накануне лекарственного сеанса. Обсуждение касается природы психоделического переживания, спектра необычных состояний сознания, которые могут быть вызваны ЛСД, и наилучшие способы поведения во время переживаний. Здесь, если этого не произошло раньше, терапевт должен попросить клиента озвучить все страхи и сомнения, которые у него или у неё могут быть насчет препарата и процедуры. Это последняя возможность ответить на общие или частные вопросы и прояснить все неверные представления и полуправды, которые субъект мог почерпнуть из нашумевших слухов и даже из профессиональной литературы. Среди них особо важны понимание ЛСД состояния как «моделированной шизофрении» и ЛСД, как вещества, которое может вызвать или проявить психоз; вопрос продления эффектов и «флэшбэков»; опасность органических повреждений мозга; и возможное разрушительное влияние ЛСД на структуру хромосом и наследственность.

Концепция «моделированного психоза» обсуждалась выше; она устарела и уступила место новому пониманию ЛСД катализатором или усилителем психических процессов. Появление кратковременных психотических состояний после некоторых сеансов представляет один из рисков ЛСД терапии даже при надлежащих условиях. Однако в контролируемой работе с ЛСД они происходят очень редко и только у людей с глубочайшими эмоциональными проблемами и пограничной симптоматологией. Они не вызываются препаратом, а являются экстериоризацией важного, глубинного бессознательного материала. Активация и проявление в сознании больших количеств такого материала может представлять клиническую проблему; однако при правильном подходе и правильной работе это также является возможностью для терапевтических изменений. Ниже мы детально обсудим механизмы продления эффектов, «флэшбэков» и психотических декомпенсаций, связанных с приемом ЛСД, а также определенные принципы проведения сеансов, которые могут минимизировать риск возникновения этих феноменов.

Единственная серьезная и бесспорная соматическая опасность психоделических сеансов это нагрузка на сердечнососудистую систему, вызванная интенсивностью эмоций и физическим напряжением, которое часто провоцируется препаратом. Тщательный отбор кандидатов и отсеивание людей со случаями инфаркта миокарда, декомпенсированной сердечной недостаточностью, злокачественной гипертонией, сильным атеросклерозом, склонностью к мозговым кровоизлияниям и похожими ситуациями устраняет этот риск. Предрасположенность к припадкам может быть противопоказанием для психоделического сеанса, если наготове нет хорошо оборудованной аптечки. У индивидов с эпилепсией ЛСД может иногда вызывать серии припадков или status epilepticus, который может быть очень сложно контролировать вне медицинской обстановки.

Нет никаких указаний на то, что фармацевтически чистый ЛСД в дозировках, использовавшихся в психотерапии (50-1500 микрограмм) вызывает органические поражения мозга. Упоминания этой вероятности, которые встречаются в профессиональной литературе, были основаны на двух наблюдениях. Первое из них это часто возникающие треморы, вздрагивания и сложные скручивающие движения у субъектов во время ЛСД сеанса. Эти моторные проявления могут наблюдаться даже у индивидов без эпилептической предрасположенности, и они имеют определенное сходство с симптомами, наблюдаемыми при некоторых органических заболеваниях центральной нервной системы. Согласно клиническим наблюдениям из ЛСД терапии, они представляют собой высвобождение и разрядку глубоких подавленных энергий, связанные с эмоциональной абреакцией, и в действительности обладают огромным терапевтическим потенциалом. Наиболее мощные моторные абреакции такого рода появляются в связи с процессом смерти-возрождения. Как правило, они уменьшаются или исчезают, когда индивид выходит за пределы перинатального уровня—вопреки тому, что к тому времени общее количество введенного вещества гораздо выше, чем в тот момент, когда эти проявления впервые возникли. Также огромная индивидуальная вариативность и отсутствие прямой зависимости между дозой и эффектом это серьезный аргумент против существования органической основы для моторных феноменов на ЛСД сеансах. Вообще, тестирование ЛСД субъектов на различных этапах психолитических серий не обнаружило никаких признаков повреждений мозга, даже в тех случаях, когда общее число сеансов приближалось к сотне. Использованными в этом контексте техниками была базовая неврологическая проверка, электроэнцефалограмма и психологические тесты, которые обычно используют в клинической практике для установления органических повреждений мозга.

Вторым наблюдением, которое некоторые авторы сочли указанием на повреждение мозга, были случаи определенных личностных изменений, наблюдаемые у некоторых из принимавших ЛСД. Среди них были потеря амбиций, уход из школы, отращивание длинных волос и бороды, ношение необычной одежды, пониженная озабоченность личной гигиеной, отдаление от рациональной ориентации и озабоченность философскими и религиозными вопросами. Тщательный анализ «личности хиппи» ясно показывает, что всё это нельзя связывать лишь с использованием психоделических веществ. Это сложное явление, которое включает в себя важные социополитические факторы и элементы юношеского протеста, отражающего растущий разрыв между поколениями. Нашими пациентами было ясно показано, что глубокие изменения личности, включая философскую и духовную трансформацию, могут происходить и без внешних изменений, характеризующих хиппи. Приравнивание личностных изменений использовавших ЛСД американцев с ухудшениями, наблюдаемыми у пациентов с органическими заболеваниями мозга вроде префронтальной опухоли, показывает грубое непонимание вовлеченных проблем. К тому же, плохое качество многих уличных образцов ЛСД и сопровождение психоделического эффекта приемом амфетаминов, барбитуратов, фенциклидина, СТП и других веществ вызывает серьезные сомнения в том, можно ли делать какие-то выводы об ЛСД из наблюдений, сделанных в связи с немедицинским использованием так называемой «уличной кислоты».

К сожалению, негативные слухи об ЛСД и других психоделиках повлияли не только на взгляды общественности, педагогов и законодателей, но также и на мнение многих профессионалов. Национальная истерия шестидесятых и сенсационные газетные заголовки влияли на психиатров и психологов больше, чем результаты клинических исследований, обнаруживающих относительную безопасность ответственного применения ЛСД. В результате этого многие утверждения профессионалов насчет вещества отражали весьма иррациональную эмоциональную предвзятость, а не надежные научные данные. Это лучше всего иллюстрируется тем, что среди психиатров, выдвигавших ярые возражения против использования ЛСД в качестве терапевтического средства, будучи убежденными, что он может вызывать какие-то незаметные поражения мозга, которые современные методы ещё не могут определить, были индивиды, не гнушавшиеся назначать пациентам префронтальную лоботомию. [1]

Последняя область, которую нужно упомянуть в этой связи, это действие ЛСД на хромосомы, развитие плода и наследственность. Волнение смогло настолько глубоко запрограммировать общественность, что этот вопрос почти обязательно всплывает во время подготовительных бесед. Это проблема критической значимости для психоделической психотерапии и её будущего, и одно из приложений этой книги представляет собой критический обзор более чем сотни научных работ на эту тему. Я лишь изложу в общих чертах мое личное мнение на этот счет, основанное на двадцати годах клинического опыта и глубоком изучении существующей литературы. Похоже, вообще нет никаких указаний на то, что прием фармацевтически чистого ЛСД оказывает какое-то вредоносное действие на хромосомы или наследственность. Однако его нельзя назначать беременной женщине по причине повышенной вероятности выкидыша и возможного действия на развитие плода.

Так, ЛСД выглядит биологически очень безопасным веществом, если мы отсеем людей с серьезными сердечнососудистыми проблемами и беременных женщин и будем осторожно действовать при предрасположенности к эпилептическим приступам. Все остальные опасности имеют психологическую природу. По большому счету, они не присущи самому препарату, а определяются комплексом экстрафармакологических факторов, таких, как личность субъекта, установка и обстановка и определенные техники, используемые в процессе. Наиболее важные аспекты этой проблемы детально обсуждаются в других частях этой книги.

Когда с клиентом оговорены все страхи, сомнения и подозрения, терапевт должен сообщить свое понимание действия вещества и терапевтического потенциала данного опыта. Важно подчеркнуть, что ЛСД это катализатор или усилитель ментальных процессов, инструмент, способствующий глубокому исследованию себя. Его прием не отправляет человека в чуждый мир «токсического психоза» или «химической фантасмагории», а осуществляет захватывающее путешествие в потаенные уголки собственного бессознательного разума, а затем в области, которые лучше всего назвать сверхсознательными.

В первые годы исследований ЛСД, которые прошли под влиянием гипотезы «моделированной шизофрении», психоделические сеансы обычно называли «экспериментальным психозом» даже тогда, когда они проводились в терапевтических целях. Важно исключить терминологию и метафоры такого типа, так как они не только научно некорректны, но и создают опасность сильного негативного программирования сеанса. В этом контексте эпизоды беспокойства, агрессии, недоверия и других трудных эмоций будут интерпретироваться субъектом, как признаки «психотомиметического» эффекта препарата, он не увидит в них уникальной возможности для встречи и проработки определенных проблематичных областей собственного разума. К тому же, ссылка на шизофрению или психоз вызывает дополнительную боязнь безвозвратной и постоянной потери рассудка. Более подходящие и полезные метафоры используют образы «интрапсихического кино», «ярких фантазий» или «сновидений наяву». Особенно полезно напомнить будущим кандидатам для психоделической терапии, что во сне мы все испытываем эпизоды необычных состояний сознания, во время которых мы можем ясно видеть, слышать, ощущать на вкус и запах и осязать несуществующие в феноменальном мире вещи. Эта отсылка к снам является полезным подчеркиванием факта, что все феномены, которые отклоняются от обычного восприятия реальности и обычной логики вещей, необязательно вызывают безумие.

Другой важной частью подготовки является краткое информирование клиента о спектре переживаний, которые могут иметь место во время сеанса: изменения восприятия в различных сенсорных модальностях, повторное переживание эмоционально значимых переживаний из детства, ощущений в связи с болезнями и операциями, элементы процесса смерти-возрождения и различные трансперсональные феномены. Так как многое из этого лежит за пределами конвенциальных рамок, полезно подтолкнуть клиента к тому, чтобы отбросить интеллектуальный анализ на время сеанса и сосредоточиться на самом переживании. В противном случае разум может стать мощным препятствием в исследовании новых областей опыта. Интенсивность психоделических состояний также заслуживает упоминания; важно подготовить клиента к тому, что глубина переживаний может превосходить всё, что он испытывал раньше или даже мог представить себе в обычном состоянии сознания. Хотя никакие слова не могут адекватно передать интенсивность высокодозовых ЛСД переживаний, такое предупреждение может уберечь кандидата от шока и паники во время сеансов.

Важно заранее обсудить несколько ситуаций, которые наиболее часто создают трудности на ЛСД сеансах. Первая из них это переживание умирания, которое может быть настолько мощным, реалистичным и убедительным, что субъект может легко принять его за реальную физиологическую угрозу. Это особенно верно для столкновения со смертью, происходящего на перинатальном уровне; оно может сопровождаться многими сильными биологическими признаками, которые могут встревожить не только субъекта, но также и опытного ситтера. Разительные изменения цвета, припадочная моторная активность, фонтанная рвота, обильное потение и учащенный нитевидный пульс, сопровождающие переживание умирания, могут быть очень убедительными индикаторами физического кризиса, и вполне возможно не распознать их символическую природу. Существует и другой тип столкновения со смертью, который происходит на трансперсональном уровне. У него обычно нет таких серьезных биологических проявлений, и он не принимает форму мощного приступа, угрожающего жизни. Основной фокус трансперсональной формы столкновения со смертью это соотношение между привязанностью к миру и желанием его покинуть. Это гораздо более тонкий процесс, и он, как правило, имеет качество относительно свободного принятия решения. В основном, именно перинатальная встреча со смертью представляет проблему на сеансе, и её следует заранее обсудить с субъектом. Важно сообщить, что перинатальное переживание смерти происходит в контексте процесса смерти-возрождения и что полная сдача ему всегда приводит к чувству освобождения, а противостояние лишь продлевает мучения.

Вторая частая проблема на ЛСД сеансах это чувство, что переживание никогда не закончится и что неизбежно вечное безумие. Особый пример этого состояния—описанное ранее переживание безвыходности. Крайне важно, чтобы субъект знал, что самый лучший способ выйти из этого состояния это принять содержание переживания. Никакие суждения об исходе сеанса, сделанные до его завершения, нельзя считать верной оценкой или предсказанием; с ними нужно работать, как с частью переживания. Так, парадоксально, но принятие того факта, что придется навсегда остаться в адском переживании, приводит к его завершению, и полная сдача вечному безумию становится шагом к повышению психического здоровья. Как и в случае переживания смерти, которое часто сопровождается страхом психоза, сопротивление предчувствию обреченности и безумия продлевает неприятное состояние и удерживает субъекта под его влиянием.

Третий частый источник паники это страх стать гомосексуальным. Он обычно вызывается чувством очень реалистичного отождествления с представителями противоположного пола. Субъект-мужчина может испытывать не только реалистичный женский образ тела, но также и подлинное ощущение беременности, рождения ребенка или вагинального и клиторального оргазма. Менее частое эквивалентнок переживание у женщин обычно включает не чувство мужского тела, а мужских психологических характеристик. Необходимо заверить субъекта, что это очень уникальная возможность получить доступ к миру ощущений противоположного пола. Это значительно усилит чувство собственной сексуальной идентичности, а не вызовет превращение в гомосексуала. Другим источником гомосексуальных страхов может стать внезапное чувство физического влечения к ситтеру того же пола. Это обычно можно объяснить переносом ранних сексуальных чувств по отношению к родителю своего пола. Глубочайший источник гомосексуальной паники у субъектов-мужчин, похоже, является проявлением ужасающих воспоминаний о рождении; в этом контексте влагалище кажется убийственным органом, и индивид даже не может помыслить, что когда-то она станет источником удовольствия.

Здесь надо упомянуть различные физические ощущения, происходящие на ЛСД сеансах. Иногда они достигают такой интенсивности, что становятся настоящими проблемами. Важно объяснить клиенту, что ЛСД в обычно используемых в психотерапии дозах не создает никаких соматических симптомов лишь за счет своего фармакологического эффекта. Тошнота, рвота, головные боли, различные мышечные боли, удушье, болезненные спазмы в матке или желудочно-кишечном тракте, усиленная моторная активность и другие физические проявления на ЛСД сеансах всегда имеют психосоматическую природу. Они связаны с очень важным психологическим материалом, и их полное проживание имеет огромное терапевтическое значение.

Любая подготовка к психоделическому сеансу должна включать в себя и обсуждение возможности того, что клиент в определенный момент может испытать глубокий кризис базового доверия, независимо от того, насколько хорошими казались терапевтические отношения до лекарственного опыта. Ключевые характеристики этого важного кризиса были описаны раньше. Необходимо подготовить клиента к такой вероятности и убедительно порекомендовать ему или ей попытаться поискать в себе возможные источники этого недоверия вместо того, чтобы фокусировать внимание на внешних обстоятельствах. Очевидно, разумнее допустить, что под воздействием мощного психоделического препарата изменилось восприятие, чем подозревать, что за полчаса внешняя обстановка или личности ситтеров претерпели радикальные и неожиданные изменения. Сам факт того, что вероятность кризиса доверия была заранее оговорена, обычно помогает смягчить его при возникновении.

Базовое правило критической важности ЛСД психотерапии: сеанс должен оставаться интернализованным. Поскольку приходелическое переживание является процессом глубокого самоисследования, путешествием по собственной психике, наиболее продуктивный подход это постоянная интроспективная направленность. Поэтому ЛСД субъектов просят большую часть сеанса оставаться в комфортном положении полулежа с закрытыми глазами; лучшее техническое решение здесь это использование мягкой повязки на глаза. Подверженность множеству сложных стимулов из внешнего мира, особенно в сочетании с передвижениями, чрезмерными разговорами и социальным взаимодействием—всё это, в общем, контрпродуктивно. Как правило, это удерживает переживание на поверхностном уровне и мешает процессу самоисследования. Иногда на психоделическом сеансе может быть довольно полезным выразительный танец, если субъект держит глаза закрытыми и не теряет интроспективной связи с внутренним процессом.

Я не хотел бы отрицать, что могут быть полезными и психоделические переживания, при которых субъект сосредоточен на внешнем окружении. Препарат может открыть и обострить все сенсорные каналы до потрясающей степени и позволить субъекту воспринимать мир совершенно по-новому. Результирующее эстетическое, эмоциональное и духовное переживание обстановки может оказаться очень глубоким и ценным опытом, особенно если сеанс проходит в красивой природной обстановке. Экстернализованный психоделический опыт в горах, на берегу моря, в лесах или даже в собственном саду может стать уникальным и незабываемым событием. Однако если ЛСД принимается для этих целей, важно придерживаться низких дозировок, до 100 микрограмм. Более высокие дозы, как правило, активируют важный бессознательный материал, который может выходить на поверхность и искажать восприятие окружения. У человека, принимающего ЛСД в сложной физической и социальной обстановке, значимые психологические элементы и внешние сенсорные стимулы сливаются в запутанную амальгаму, которая перекрывает проявляющийся личностный материал. В этих обстоятельствах ЛСД состояние может стать непонятной смесью внешнего восприятия и переживаний внутреннего мира; в результате, подобные ситуации не очень способствуют продуктивной интроспекции. Так что сеансы с применением высоких доз в целях личностного роста, проработки эмоциональных проблем и для философского или мистического поиска должны быть интернализованными.

Ещё более важная причина, по которой фокус должен оставаться на внутреннем процессе, это элемент безопасности. Соотношение между потенциальными выгодами и возможными рисками гораздо более благоприятно для интернализованных сеансов, проводимых в простой и безопасной обстановке, чем для практикуемых многими людьми в субкультуре опытов с ориентацией вовне. Для положительного результата сеанса важно соблюдение баланса между понижением психологической защиты и эффективной проработкой проявляющегося бессознательного материала. Какие бы глубинные вещи ни высвобождались, связанная с ними энергия должна направляться к периферии. Максимальное осознавание внутреннего процесса и его полное эмоциональное, перцептуальное и физическое выражение предельно важно для хорошей интеграции ЛСД переживания. Сеансы, в которых препарат активирует области эмоционально трудного материала, а индивид пытается избежать встречи с ними, может привести к продлению эффектов, неудовлетворительной интеграции, последующим остаточным эмоциональным и психосоматическим проблемам или неустойчивому психическому равновесию, которое приводит к последующим «флэшбэкам».

Ввиду описанных выше наблюдений, во время подготовительного периода особое место занимает объяснение клиенту того, как важно сохранять лежачее положение во время ЛСД сеанса, не снимать повязку и наушники и полностью встречать, проживать и выражать всё, что выходит на поверхность. Большая часть технических проблем на сеансах происходит, когда клиент вместо того, чтобы работать с переживанием как с внутренним процессом, проецирует проявляющийся бессознательный материал на ситтеров и ситуацию в целом. Такая реакция играет роль мощной защиты и представляет серьезное затруднение для терапевтического прогресса. Вместо столкновения с проблемой во внутреннем мире, где её можно идентифицировать и разрешить, клиент создает псевдореальную ситуацию, проецируя и фокусируя внимание на внешний мир. Предупреждение таких контрпродуктивных ситуаций является одной из важных задач ситтеров, оно начинается в подготовительный период с детального описания и объяснения базовых правил.

С пациентом нужно довольно детально обсудить ещё один важный аспект психоделической терапии. В медицине и конвенциальной психиатрии есть негласное правило, что в успешной терапии степень улучшения должна быть прямо пропорциональна числу терапевтических встреч или продолжительности лечения. В психоделической процедуре, как и в других формах глубинной терапии, которая занимается решением проблем вместо подавления симптомов, это необязательно так. Здесь может быть и так, что симптомы временно усиливаются после некоторых сеансов; это часто происходит как раз перед значительным терапевтическим прорывом. Во время инструктажа нужно четко указать, что если после определенных сеансов клиент почувствует себя хуже, это не означает, что ЛСД терапия не получается. Это просто отражает тот факт, что в предыдущем сеансе был активирован и остался неразрешенным важный бессознательный материал. Понимание временного ухудшения как незавершенного гештальта помогает пациентам перетерпеть трудные интервалы между сеансами, конструктивно к ним подходить и сохранять оптимизм в отношении конечного результата лечения.

Перед тем, как я начну описание самой техники проведения ЛСД сеансов, хотелось бы кратко упомянуть несколько наблюдений из моего изучения психолитической терапии в Европе. Они могут послужить эмпирическим и теоретическим обоснованием некоторых описанных ниже принципов. Во время психолитической терапии клиническое состояние пациентов в интервалах между ЛСД сеансами претерпевало значительные изменения в обоих направлениях. После некоторых сеансов клинические симптомы облегчались или даже исчезали, и пациенты чувствовали себя «исцеленными», свободными от конфликтов и проблем и готовыми начать совершенно новую главу своей жизни. После других сеансов клиническое состояние очевидно ухудшалось по сравнению с периодом до сеанса. Иногда начальные симптомы усиливались, а иногда после плохо разрешенного сеанса проявлялись совершенно новые и неожиданные формы психопатологии. Порой мы были свидетелями продления эффектов или даже временных психотических декомпенсаций у некоторых пограничных пациентов. В нескольких случаях достигалось поразительное клиническое улучшение у пациентов с очень мрачным прогнозом, но продолжение ЛСД терапии с намерением укрепить результаты обнаруживало новые области проблем.

Хотя с ростом числа сеансов есть общая тенденция к всё более позитивным ЛСД переживаниям и лучшему функционированию в жизни, кажется невозможным ликвидировать все области конфликтов и проблем. Однако природа этих проблем последовательно смещается от психодинамических, автобиографически определяемых вопросов через производные процесса смерти-возрождения к различным трансперсональным элементам. В наиболее общем смысле, с некоторыми оговорками, можно говорить о фрейдовской, ранкианской и юнгианской фазах психоделической терапии. Важно подчеркнуть, что последовательность этих стадий не обязательно линейна и что существует много индивидуальных сценариев их раскрытия. Однако если посмотреть на огромное число записей из серийных ЛСД сеансов статистически, то биографический материал, как правило, встречается на ранних сеансах, в средней же части терапии доминирует процесс смерти-возрождения, а все продвинутые сеансы обычно метафизические и философские по своей природе. На всех этих стадиях, похоже, есть возможность негативного результата определенного сеанса с неблагоприятным эффектом на клиническом состоянии.

Ретроспективный анализ записей психолитической терапии показывает, что за сеансами, на которых достигалось важное частичное разрешение, следовали хорошие, свободные интервалы. Завершающие периоды таких сеансов характеризовались свободными от напряжения, приятными или даже экстатическими переживаниями пребывания в «здесь-и-сейчас». В этом состоянии не было никаких неприятных физических или эмоциональных симптомов и никакой озабоченности прошлым или будущим; только чувство чистого бытия с усиленным сенсорным восприятием настоящего момента. Достижение такого состояния должно быть идеальной целью каждого психоделического опыта. Так как положительный результат ЛСД сеанса, похоже, коррелирует с хорошим разрешением активированного бессознательного материала и с приятным завершающим периодом сеанса, ситтеры должны активно стараться способствовать успешному завершению переживаний во время прекращения фармакологического действия вещества.

Наблюдения из психолитической терапии дают важные подсказки о том, как это можно сделать наиболее эффективно. Спонтанные переживания свободного от напряжения, океанического экстаза на психоделических сеансах обычно связаны с видениями красивых природных сцен вроде чистых озер, спокойных океанов, тропических островов, сочных лесов, цветущих лугов или неба, заполненного звездами или голубого. Так же часто в этом контексте происходит эмпирическая встреча с произведениями искусства высокой эстетической ценности—видения прекрасных храмов, скульптур или картин и спонтанные галлюцинации вдохновляющей музыки. Такое переживание весьма часто имеет четкий духовный и мистический оттенок и обычно принимает форму очарованности тайнами природы и творящих сил Вселенной, хотя так же часто встречается конкретный архетипический символизм, относящийся к отдельным религиям и мифологиям разных культур. Некоторые пациенты также сообщают об очень достоверных переживаниях хорошей матки и хорошей груди, а также об эпизодах идеальной материнской заботы, любви, дружбы.

Многие из данных элементов, встречающиеся спонтанно в контексте экстатических эпизодов ЛСД сеансов, постоянно использовались психоделическими и анаклитическими терапевтами в качестве способов вызвать позитивные переживания. В качестве ярких примеров можно привести прогулки на природе и использование различных объектов, отражающих богатство природы, красивые произведения искусства, символические изображения священных традиций, связанные с различными духовными направлениями скульптуры, отрывки из религиозных текстов и применение физического контакта. Хотя позитивное влияние этих факторов было обнаружено эмпирически, их использование можно оправдать и теоретически, а их необычную эффективность можно объяснить на базе глубокой бессознательной связи между океаническим экстазом и переживанием природной красоты, вдохновенными произведениями искусства, духовными чувствами и высоко удовлетворительными человеческими взаимоотношениями. Некоторые из этих элементов и принципов надо интегрировать в программу ЛСД терапии; они способствуют позитивным переживаниям во время психоделических сеансов так же, как и на завершающих периодах. Это делает психоделическое лечение более полным и эффективным и повышает его терапевтический потенциал.

Дата добавления: 2015-10-20 | Просмотры: 506 | Нарушение авторских прав