АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Смотрим за ребенком в себе

Робин. Что Вы чувствуете, если ущемлены?

Джон. Если попал «под стресс»?

Робин. Да. •

Джон. Ну, прежде всего, чувствую; мышцы напрягаются

- особенно плечевые и шейные. Плечи просто к ушам под­нимаются! Подбородок делается «стальным», на висках, на лбу напрягаются мышцы.

Робин. А психологическая картина?

Джон. Возмущен. Я чувствую, будто много отдал и ничего не получил взамен. Чувствую себя обиженным, хотя стара­юсь не показывать этого. Но скрытое раздражение каким-то образом проступает наружу - вроде бессловесной жалобы. Потом впадаю в легкую паранойю: все против меня, чего еще им всем от меня надо! Я знаю, что это глупо, но рассудок, похоже, не в силах обуздать мои чувства. Я становлюсь Бэзи­лом Фолти, на какое-то время перенимаю его «повседневный» взгляд на жизнь. И я не нравлюсь себе таким.

Робин. Хочется закричать?

Джон. Нет, теперь - нет, но пять лет назад я бы сказал «да». Знаете, мне вдруг пришло в голову: это все так, будто внутри у вас капризничает ребенок. Странные вещи говорю?

Робин. Нет. Все это вполне обыкновенные ощущения, хотя люди редко описывают их столь точно. Впрочем, Вы сказали одну поразительную вещь - про ребенка, который внутри у Вас. На дело можно именно так и смотреть: у всех у нас внут­ри ребенок. В жизни порядок - он затих. Какие-то волнения

- он реветь. И если мы сами не позаботимся о нем, не при­ласкаем, если вдобавок не окажется рядом никого, кто бы

помог нам в этом... можем очутиться в больнице. Мы вый­дем из строя. Недостаток душевного тепла может привести к серьезной «телесной» поломке.

Джон. Вы говорите - у всех у нас... Вы считаете, у каж­дого ребенок внутри?

Робин. Конечно! Когда я впервые прочел Боулби, я по­думал, что он немного тронулся на важности материнской заботы. Но чем больше я набирался опыта, тем больше убеж­дался, что Боулби прав.

Джон. Значит, у кого-то внутри здоровенный ребенок, а у кого-то - незаметненький кроха?

Робин. Скажем так: чей-то скрытый внутри ребенок рас­строен больше других.

Джон. А крутые парни? Неужели и в них по ребеночку? Робин. Я со всякими встречался - у всех.

Джон. Значит, даже если «ребенок внутри» спокойнень-кий, в случае стресса он еще как раскричится?

Робин. Да. И очень полезно разобраться, что там за «кру­тостью» у этих парней. Если речь о так называемых «насто­ящих мужчинах», то они пытаются внушить всем своим ви­дом, что никакого младенца в себе знать не знают. И поэто­му никогда о нем не заботились. Поэтому другим от них тоже ничего не получить, это настоящие злыдни. Они противо­стоят стрессу, сколько могут, а потом, неожиданно валятся. Истинно крепкие люди признают ребенка в себе и умеют за ним присмотреть. Это такие люди могли вынести все муки в гестапо и еще поддерживали товарищей.

Джон. Кстати, техника допроса на том, наверное, и стро­ится, чтобы растревожить «ребенка внутри»? Нагнетают на­пряжение, отнимают всякую возможность обрести эмоцио­нальную опору.

Робин. Заключенных намеренно лишают чувства вре­мени, оставляют с завязанными глазами, пытают шумовым воздействием - отрезают от внешнего мира, отнимают даже этого рода опору.

Джон. Выражение «смотреть за собой» много говорит-правда? Крепкий человек-это тот, который способен «смот­реть за собой». За нами смотрят матери. Значит, крепость и независимость обретается вместе со способностью стать самому себе матерью.

Робин. Верно. Дать себе все, в чем нуждаетесь. Чело­век, неизменно способный к этому, будет сильным и неза­висимым.

Джон. Его «ребенок внутри» всегда доволен. Но давай­те вернемся к «нашей» матери и ее ребенку. Точнее - к двум: одному ребенку, рожденному ею, другому - которого она постоянно держит в себе. Вероятно, она должна смотреть за обоими!

Робин. Да. И - я Вас удивлю, наверное, - «хорошая» мать, та, о которой больше заботились в детстве, сама рос­шая счастливым ребенком, как можно раньше прекратит кор­мить грудью и переведет младенца на искусственное вскармливание.

Джон. Зачем?

Робин. Чтобы «поделиться» ребенком. Отец ведь тоже способен напоить его из бутылочки. Еще кто-то может при­смотреть за ребенком, пока родители выйдут ненадолго на люди!

Джон. Не хотите же Вы сказать, что здоровая мать, о которой в детстве больше заботились, меньше дает своему ребенку?!

Робин. Нет, совсем нет. Она знает всему меру. Иными словами, знает, что должна делать. Иногда кормит грудью ребенка до года и дольше.

Джон. А это зачем?

Робин. Ради удовольствия. Для себя. Что одно и то же. Она может дать себе то, в чем нуждается, позаботиться о себе. Когда она с ребенком, она способна наслаждаться, отдавая ему все свое внимание... От вашей любви к себе разливается любовь вокруг - разве не так?

Джон. Так - буддисты говорят. У меня был друг, который чувствовал, что должен научиться больше отдавать другим, и он отправился на организованный буддистами под лозун­гом «Милосердие» уик-энд. Весь уик-энд они обучали его сердечнее относиться к себе. Для них точка отсчета тут... Итак, «хорошая» мать способна наслаждаться, отдавая ре­бенку все свое внимание, потому что одновременно она за­ботится о ребенке в себе.

Робин. Верно. Хотя мне не нравится это выражение -«хорошая мать». Винникотт, знаменитый педиатр и психо­аналитик, предпочитал говорить о «достаточно хорошей» ма­тери. На самом деле, будь мать совершенной - неизменно являйся к ребенку в нужный момент и давай ему именно то, что требуется - она бы обеспечила его проблемами, как мы выяснили.

Джон. Навсегда непроясненными «границами»...

Робин. Да, поэтому мы и не ведем речь о материнстве высшей пробы, о матери, «тянущей» на золотую Олимпийс­кую медаль. Мы говорим о матери, уделяющей ребенку очень много внимания на какое-то время,- о «хорошей» матери.

Джон. Ну, а та, которая не способна к этому, та, которая «ущемленной»?

Робин. Та, которую саму не любили? Ей крайне трудно убедить себя доверить ребенка еще кому-то. Она считает, что это недопустимо. И поэтому почти безотлучно находит­ся при ребенке. Но ей крайне трудно и отдавать ребенку -даже ненадолго - все свое внимание. Она постоянно сосре­доточена на других вещах, ей трудно настроиться на волну ребенка, ведь она и в себе эти «частоты» глушит. И, конеч­но же, чувствует себя ужасно. Ее «ребенок внутри» разры­вается от крика, оставленный без внимания, она же неотлучно при своем чаде, но не имеет ни малейшего представления, как дать себе то, в чем нуждается.

Джон. И такая считает себя «негодной» матерью.

Робин. Именно! Она чувствует, что в чем-то она подводит, хотя делает все мыслимое и даже больше, на первый взгляд, чем «просто хорошие» матери, чьи дети цветут довольством. Конечно, она думает, что все кругом справляются с материн­скими обязанностями безупречно, одна она не способна...

Джон. А если бы она заглянула в себя?

Робин. В том-то и проблема: она не заглядывает.

Джон. Что же, по ее мнению, не так?

Робин. Ну, обычно такая мать приходит к мысли, что у нее очень трудный ребенок. И ее ребенок действительно бес­покойный, он все время держит ее на ногах, у него постоянно болит животик, он постоянно плачет.

Джон. Как и ее «ребенок внутри».

Робин. Совершенно верно. Ее «ребенок внутри» исхо­дит плачем, потому что его не замечают. Она все равно что захлопывает дверь детской, отгораживаясь от плача своего ребенка во плоти, вместо того, чтобы взять его на руки и успокоить. Иными словами, ее плачущий в кроватке ребе­нок - зеркальное отражение ее плачущего «ребенка внут­ри». Ребенок несчастен, нервозен, потому что мать несчас­тна, нервозна.

Джон. Поразительно, все прямо соотносится с первым важным уроком из этой книги: не «мучительные» чувства источник проблем, а наше отрицание этих «мучительных» чувств. Отказываемся же мы от них потому, что все в нашей семье считали их неприемлемыми, и мы были вынуждены сунуть эти чувства за «ширму». Тут чувство... чувство ущем-ленности, обиды, иными словами, ревущий ребенок упря­тан за «ширму». Значит, решить проблему, ослабить чув­ство ущемленности человек может, если достанет ребенка из-за «ширмы», признает своим и утешит.

Робин. А помните, что обычно препятствует этому?

Джон. Страх, что семья не одобрит наш поступок. Раз се­мья не одобряла какое-то чувство, поэтому-то и упрятанное за «ширму», попытайся мы вытащить его на свет - даже годы спустя - вновь, застыдившись, съежится под осужда­ющим «взглядом».

Робин. А поскольку этот «взгляд» придавил нас, еще ког­да мы были малы и зависимы, попытка обернется для нас настоящей пыткой. Пройти через все это нелегко.

Джон. Помню по собственному опыту. Я, после приличной типично английской школы для мальчиков, считал себя оч-ч-чень независимым крепким парнем, а главное сверх-х-х-нор-мальным. Зачем мне какая-то привязанность? Все эти теля­чьи нежности? У меня появилось этакое снисходительно-пре­зрительное отношение к тем, кто своим видом показывает: ему нужна забота. И только попав в Вашу группу - в трид­цать пять! - я начал понимать, как нуждаюсь в любви и ду­шевном тепле и как же трудно для меня показать, что мне это нужно.

Робин. Что Вы чувствовали, когда пробовали просить об этом?

Джон. Стыд. Свою неполноценность. В конце концов, я же представлял себя таким... «мужественным». Вначале я думал, что окружающие запрезирают меня, если я скажу им, что хочу сердечности. К тому же я обнаружил, что чув­ствую: «не положено» просить об этом. Но потом сделал удивительное открытие: если я показывал женщине, что нуж­даюсь в ласке, я ей нравился! Она не вышвыривала меня за дверь - а я всегда где-то в глубине души думал, что именно так она и поступит в ответ на мою очевидную слабость. Но все же совсем не сразу я поверил в свое открытие по-насто­ящему.

Робин. Ну, первоначальный «рефлекс» у Вас длитель­ное время вырабатывался, ничего удивительного, что Вы меняли его на обратный довольно долго. Но страх, чувство неполноценности, мысль, что Вам что-то «не положено» -это те самые чувства и мысли, которые не дают матери до­стать из-за «ширмы» ребенка, раз уж спрятала. Ей незачем напрягаться, чтобы выглядеть «мужественной», но она не в меньшей степени озабочена тем, чтобы не выглядеть «су­щим ребенком». В этом-то и сложность, хотя у всех есть потребность быть ребенком.

Джон. Подождите.

Робин. Но предположим, она права. Не в том смысле права, что притворяется, будто у нее нет этой потребности. Предположим, она права, думая, что не получит нужного тепла. Если неоткуда взять любви, может, лучше, безопас­нее не будоражить себя? Зная, что не будет поддержки, чтобы справиться с доставляющими боль чувствами?..

Робин. По своему опыту скажу: даже так настроенным людям поддержки всегда находится предостаточно.

Джон. Но, наверное, не всем польза...

Робин. Попробую Вас убедить.

Дата добавления: 2015-11-02 | Просмотры: 435 | Нарушение авторских прав