 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Цели вмешательства
В ходе обсуждения проблемы члены семьи высказывают свое мнение о том, какие изменения в семьи были бы для них желательны. Психотерапевт может спросить, например: «Над чем мы с вами будем работать?» или «Что должно произойти для того, чтобы вы сочли лечение успешным?». Когда цель наконец выбрана, психотерапевт заключает с семьей контракт на лечение. Основная ответственность за правильный выбор целей лечения лежит в первую очередь на психотерапевте (Stanton, 1981). Сторонники стратегического направления в психотерапии придают большое значение четкой формулировке целей, чтобы об их достижении или не достижении можно было судить по объективным признакам. Таким образом, целью может служить поведение, доступное наблюдению и объективному измерению. Так, родители, желая повысить самооценку ребенка, должны сформулировать критерии, по которым можно будет судить о ее повышении. Вместе с тем ярлыки типа тревожности, неудовлетворенности жизнью, умственной отсталости, гиперактивности или боязни школы следует заменить таким образом, чтобы эти проблемы могли быть решены (Haley, 1976). Подобно сторонниками бихевиорального направления в психотерапии, психотерапевты стратегической ориентации стараются выбирать в качестве цели нечто, поддающееся измерению. Главное различие состоит в том, что в стратегической психотерапии окончательно определяет цели вмешательства сам психотерапевт, а в би-хевиоральной психотерапии ответственность за выбор целей несут сами члены семьи (Stanton, 1981). Психотерапевт стратегического направления зачастую ставит промежуточные цели, которые постепенно приближают семью к конечному результату. Каждая промежуточная цель служит шагом или ступенью на пути к конечной цели. Рассмотрим пример, когда мать чрезмерно опекает дочь, а отец находится в стороне. Психотерапевт выбирает промежуточную цель (шаг), состоящую в том, чтобы дочь адресовала свои просьбы непосредственно и исключительно к отцу, минуя мать. Следующей промежуточной целью было достижение договоренности между родителями относительно распределения времени, когда каждый из них будет заниматься ребенком. По достижении промежуточных целей психотерапевт предложил супругам договориться о совместном времяпрепровождении в отсутствии ребенка (конечная цель). Таким образом, зачастую промежуточные цели являются необходимым условием достижения конечной цели. Техника
Основной акцент в стратегической семейной психотерапии делается на симптоме или семейной проблеме; интуитивному проникновению в суть проблемы или осознанию ее истоков придается гораздо меньшее значение. Семейные психотерапевты стратегического направления применяют, главным образом, техники, позволяющие изменить последовательность коммуникативных актов, направленных на сохранение проблемы. Психотерапевт контролирует процесс вмешательства, давая семье задания, или директивы. Задания могут быть эксплицитными (например, поручение члену семьи что-либо сделать) или имплицитными (например, интонация голоса или молчание). Хейли (Haley, 1976) пишет:
То, что делает психотерапевт, представляет собой адресованное другому лицу сообщение с просьбой о чем-то, и в этом смысле такое сообщение можно назвать директивой. Если кто-то заявляет: «Я чувствую себя несчастным», а психотерапевт отвечает: «Я вас понимаю», то этот ответ не похож на директиву. Однако, принимая во внимание, что интерес психотерапевта к подобному заявлению поощряет собеседника продолжить разговор о своем состоянии, это можно считать и директивой. Поскольку психотерапевт никак не отреагировал на другие высказывания, его ответ свидетельствует о важности именно этого заявления. Кроме того, его ответ означает, что такое важное заявление следует обсудить подробнее. Привыкнув к тому, что любые слова, или их отсутствие, несут информацию о том, что собеседнику надо что-то сделать или, наоборот, чего-то не делать, гораздо легче принять саму концепцию директивы. Фактически клиента вынуждают вести себя определенным образом даже тогда, когда, пытаясь избежать директив, указывают на его желание получить от психотерапевта руководство к действию (pp. 50-51).
Хейли (Haley, 1976) называет три причины эффективности использования заданий. Во-первых, задания являются одним из способов заставить людей во время психотерапии уйти от поведенческих стереотипов. Во-вторых, задания способствуют росту авторитета психотерапевта. Если задание предстоит выполнить в течение недели, члены семьи должны будут прийти к соглашению о том, будут ли они его выполнять и что скажут психотерапевту при следующей встрече. В-третьих, задания позволяют получить сведения о семье. В любом случае выполнение или невыполнение семьей задания дают психотерапевту ценную информацию. Каждая техника стратегической психотерапии включает три отдельных компонента: выбор задания, конструирование задания (task construction) и донесение задания (task delivery) (Bross & Benjamin, 1983). Выбор и конструирование терапевтического задания определяются структурой семьи и терапевтическим стилем. Прежде чем выбрать задание, психотерапевт обычно определяет, насколько велико сопротивление семьи изменениям. Если оно невелико, психотерапевт отдает предпочтение позитивным заданиям на сотрудничество (positive cooperative tasks), которые иначе называются прямыми заданиями (straightforward tasks), которые, как предполагается, члены семьи способны выполнить. Если семья сопротивляется изменениям, тогда лучше подойдут негативные задания на сотрудничество (negative cooperative tasks), или парадоксальные директивы (paradoxical directives), которые члены семьи, скорее всего, не выполнят (Bross & Benjamin, 1983). То, как именно будут построены эти задания, зависит от индивидуального терапевтического стиля. Так, некоторые психотерапевты предпочитают рассказывать поучительные истории, вместо того чтобы давать рекомендации. Успех зависит от правильного донесения задания до членов семьи. Особое внимание следует уделить тому, чтобы изложить задание понятным для семьи языком. Кроме того, задание должно быть разумным и не противоречить семейным убеждениям. Психотерапевт формулирует задание авторитетным тоном так, чтобы оно представлялось выполнимым. Прямые задания Прямые задания предусматривают согласие семьи с лечением и направлены на изменение последовательностей взаимодействия в семье. Они способствуют сплочению семьи, установлению границ и правил взаимодействия, определению семейных целей (Madanes, 1981). Прямые задания могут включать: I) рекомендацию, 2) разъяснения и предложения, или 3) директивы, направленные на изменение последовательности коммуникативных актов в семье (Рарр, 1980). Например, членам семьи, где мать чрезмерно опекает дочь, а отец находится в стороне (так называемый «периферический» отец), психотерапевт может дать следующую рекомендацию: «Ваша дочь должна относиться к вам [матери] с уважением. Она сможет сделать это в том случае, если вы заручитесь поддержкой мужа. А сейчас вы склонны критиковать его, когда не можете справиться с дочерью. Именно теперь крайне необходимо, чтобы дочь больше времени проводила с отцом». К сожалению, рекомендации не всегда достигают своей цели, поскольку члены семьи зачастую и сами знают, что надо делать, но не знают как. Поощрение согласия. Во многих случаях психотерапевту приходится доказывать членам семьи, что в их интересах следовать его рекомендациям или выполнять директивы. Задача существенно облегчается, если каждый из членов семьи увидит, что это выгодно лично для него. Убедительность доводов в пользу выполнения задания определяется типом самого задания, особенностями данной семьи, а также характером взаимоотношений с ней (Haley, 1976). Например, трудно убедить подростка активно участвовать в обсуждении проблем на сессии, если он надеется добиться своего и без участия в обсуждении. В таких случаях директива психотерапевта должна быть подкреплена какими-либо выгодами для подростка (например, расширением привилегий или родительской заботой), равно как и для других членов семьи. Хейли (Haley, 1976) предлагает психотерапевтам несколько способов привлечения членов семьи к выполнению заданий, или директив:
1. Обсудите все то, что семья уже сделала для решения проблемы. Этот нехитрый прием помогает психотерапевту не повторяться и избегать дачи советов, которые заведомо будут неэффективными. Следует постепенно подвести семью к выводу о том, что все ими было испробовано, но безрезультатно. Именно в этот момент стоит предложить что-то новое. 2. Предложите членам семьи обсудить возможные негативные последствия на случай, если проблему не удастся разрешить незамедлительно (то есть, что может произойти, если проблема не будет разрешена?). Эти последствия могут быть различными для разных членов семьи. Тем не менее, обсуждение возможных отрицательных последствий для каждого подчеркивает важность проблемы. Так, например, мать постоянно конфликтует с дочерью-подростком, обе повышают голос, ощущают дискомфорт, но тем не менее ни одна из них не отступает. Мать не чувствует к себе того уважения, которого, по ее мнению, заслуживает, а дочь лишена всяких поблажек. В этом случае психотерапевту следует сделать акцент на возможных последствиях длительного существования подобной ситуации. 3. Давайте только разумные и легко выполнимые задания. Для того чтобы члены семьи могли выполнить задание дома, необходимо предложить им аналогичное задание на сессии. Например, психотерапевт хочет, чтобы дочь смогла обсудить проблему со своей матерью без участия отца. Следовательно, можно предложить матери с дочерью побеседовать, а отцу тем временем почитать журнал. В том случае, если отец все же мешает жене с дочерью, психотерапевт может предложить, например, отправить его в магазин за покупками на то время, пока дочь с матерью заняты дома выполнением задания. Пробное выполнение задания на сессии повышает шансы его успешного самостоятельного выполнения дома, причем по ходу его выполнения на сессии психотерапевт может внести необходимые изменения. Не менее важно дать членам семьи четкие разъяснения. В данном примере психотерапевт акцентирует внимание на существенных аспектах поведенческих паттернов каждого члена семьи. До того как семья приступит к выполнению задания, психотерапевт рекомендует отцу заняться каким-либо делом, чтобы предотвратить его вмешательство. Кроме того, необходимо напомнить дочери о том, что объяснять матери суть задания следует четко и внятно. Иногда следует порекомендовать родителям внимательно выслушивать своего ребенка, которому важно знать, что о нем заботятся. 4. Давайте задание, соответствующее способностям и уровню функционирования членов семьи. В фильме «Family with a Little Fire» («Семья с огоньком») (Minuchin, 1974) задание учитывает склонность к игре с огнем ребенка, выполняющего в семье роль «козла отпущения». Психотерапевт Бролио Монтальво (Braulio Montalvo) предлагает матери уделять ежедневно 5 минут обучению дочери правильному обращению со спичками. Кроме того, ребенок-родитель, в обычное время являющийся посредником между матерью и дочерью, получает инструкции присматривать в это время за другими детьми. Это задание учитывает уровень компетентности каждого из членов семьи. 5. Используйте силу своего авторитета для того, чтобы привлечь членов семьи к выполнению задания, или директивы. Иногда психотерапевт вынужден апеллировать к своему опыту и знаниям, чтобы добиться согласия членов семьи. В этом случае важно выступить с позиции эксперта, вместо того чтобы спрашивать у членов семьи, что они собираются делать. Так, можно сказать: «Опыт подсказывает мне, что сейчас самое время уделить внимание вашему сыну, которому больше времени следует проводить с отцом». В действительности же психотерапевт говорит: «Исходя из своего опыта, я считаю, что вы должны делать так-то и так-то». Иногда психотерапевту уместно поинтересоваться, доверяет ли ему семья или отдельные ее члены. В случае утвердительного ответа можно сказать: «Хорошо; в таком случае я бы посоветовал вам поступить так-то и так-то. Это очень важно, поверьте мне». Здесь психотерапевт использует доверие к себе, чтобы контролировать ход интервью. 6. Давайте четкие инструкции. Каждый должен ясно представлять себе, в чем заключается его роль. Если психотерапевт предлагает отцу и дочери вместе чем-либо заняться, следует точно определить дату и время. Достижение предварительной договоренности свидетельствует о готовности участников к выполнению задания. Кроме того, назначение определенного времени позволяет снизить вероятность разного рода помех, например, занятости на работе или просмотра телевизионной передачи. Необходимо обсудить и другие возможные препятствия, например, решить, кто позаботится в это время о других детях и чем будет заниматься мать. Психотерапевт может попросить членов семьи описать свои действия, чтобы убедиться в том, что каждый ясно представляет себе свою роль. Следует инициировать обсуждение членами семьи возможных помех выполнению задания. Практическое применение. В собственной клинической работе авторы использовали следующие прямые директивы, или задания:
Психотерапевт начинает следующую сессию с обсуждения задания: поздравляет семью с успешным выполнением задания или выясняет причины неудачи. Можно предложить заняться невыполненным заданием прямо на сессии, а можно поручить закончить его в течение следующей недели. В стратегической психотерапии оправдания обычно не принимаются; в противном случае придется признать, что задание не было важным. В некоторых случаях психотерапевт дает директиву, прибегая к метафоре, а не говорит прямо, что именно членам семьи следует делать. Зачастую члены семьи охотнее выполняют именно такое задание, поскольку не воспринимают его как директиву. Давая директиву в метафорической форме, психотерапевт хочет, чтобы члены семьи вели себя так, как было бы желательно для разрешения проблемы (Haley, 1976). Рассмотрим случай 19-летней девушки, которая страдала депрессией, сидела дома и все время плакала. Узнав о том, что несколько лет назад она была изнасилована отцом, психотерапевт дал новое объяснение ее депрессии как гнева по отношению к матери. По мнению психотерапевта, дочь считала свою мать виновной в том, что произошло (ведь она этому не помешала). Гнев был слишком силен, чтобы быть выраженным открыто, и девушка опасалась испортить отношения с матерью. Мать при этом чрезмерно опекала дочь, признавая, что нуждается в ней и не хочет с ней расставаться. Это вызывало у дочери бурю негодования, но она ничего не предпринимала, потому что боялась окончательного разрыва отношений. Они с дочерью никогда не обсуждали эту тему, но мать заранее была убеждена, что дочь предъявит ей «слишком большой счет», который мать не сможет оплатить. Психотерапевт принял решение не обсуждать открыто проблемы инцеста и ухода из дома, а вот фраза матери о «неоплаченном счете» привлекла его внимание и была использована как метафора для обозначения других серьезных проблем с аналогичной динамикой. Матери с дочерью было предложено обсудить проблему неоплаченных счетов. В конце дискуссии психотерапевт предложил дочери открыть собственный счет в банке, а матери – не платить по счетам дочери. Это и ряд других похожих метафорических заданий стали этапами на пути к здоровому конфликту и обретению дочерью автономии. Прибегая к метафорическим заданиям, психотерапевт оставляет за собой выбор рода деятельности (например, «открытие счета»), который имеет сходство с проблемой (чрезмерная взаимная зависимость матери и дочери). Выбор должен быть таким, чтобы члены семьи могли обсуждать этот род деятельности и добиваться в нем определенных изменений. Обычно задания психотерапевта, такие как открытие собственного счета в банке, направлены на достижение терапевтических изменений – например, увеличения автономии в желаемой области (Haley, 1976). Если матери с дочерью удастся выполнить задание (то есть открыть раздельные расчетные счета и платить только по собственным счетам), впоследствии они с большей вероятностью смогут обособиться друг от друга и в более важных областях. Парадоксальные директивы Прямые директивы пригодны для тех семей, которые делают то, о чем их просит психотерапевт, а парадоксальные директивы больше подходят для тех, кто сопротивляется выполнению задания. Следует иметь в виду, что сопротивление – явление распространенное. Оно проявляется во многих семьях, особенно если в их составе имеется больной шизофренией или страдающий пристрастием к психоактивным веществам, а также при наличии у одного или нескольких членов семьи «личностного расстройства» (Stanton, 1981). Эти семьям легко заставить психотерапевта вести с ними активную работу, и при этом саботировать все его усилия (Haley, 1976). Сопротивление обычно проявляется в том, что семья не выполняет домашних заданий. В большинстве случаев стабильность семьи определяется тем, что один из ее членов является «проблемным». До тех пор пока дела обстоят именно так, более серьезные вопросы остаются в стороне: с глаз долой, из сердца вон. Попытки психотерапевта разрешить семейную проблему угрожают стабильности семьи и наталкиваются на сопротивление (Haley, 1976). В этом случае в стратегической психотерапии принято использовать не прямые, а парадоксальные директивы. Готовность к возможному несогласию. Уикс и Л'Абат (Weeks & L'Abate, 1982) перечисляют пять типов семейных трансакций, которые указывают на целесообразность использования парадоксальных директив, или заданий:
1. Ссоры и пререкания. Члены семьи общаются друг с другом преимущественно на повышенных тонах. Они не склонны соглашаться друг с другом ни по одному вопросу. Члены семьи характеризуются высокой возбудимостью и реактивностью. Прямые директивы, или задания, в таких случаях неэффективны. 2. Нежелание сотрудничать и неспособность к выполнению задания. Такие семьи ведут себя менее экспрессивно. Соглашаясь на словах, члены семьи мешают друг другу на невербальном уровне. Один или несколько членов семьи отыгрывают свою агрессию другими способами, такими как пьянство, наркотики или изнурительная работа. Зачастую на словах такая семья соглашается выполнить все предписания психотерапевта, однако после сессии никто не берет на себя личной ответственности за это. 3. Сохранение проблемы, несмотря на вмешательство. Семья не реагирует ни на один из видов вмешательства. Психотерапевт, не видя заметного прогресса, часто чувствует себя растерянным. 4. Сепарация и поляризация. Этот паттерн характерен для тех семей, в которых детям с легкостью удается поссорить родителей. Особенно преуспевают в этом подростки. 5. Взаимная дискредитация. Члены семьи возражают друг другу либо опровергают один другого. Без взаимной поддержки члены семьи не способны регулировать поведение детей.
Пегги Пэпп (Рарр, 1980) описывает три этапа применения парадоксальной директивы:
1. Доходчиво объясните, какие выгоды приносит симптом. Следует непосредственно указать, какие именно поведенческие последовательности одновременно приносят выгоду и вызывают появление симптома. 2. «Пропишите» симптом: поощряйте членов семьи вести себя так же, как и прежде, ведь изменение поведения лишает семью вторичной выгоды (Stanton, 1981). Следуя указаниям психотерапевта и продолжая симптоматическое поведение, семья позволяет ему перехватить инициативу. Кроме того, согласие означает, что симптоматическое поведение можно контролировать (продолжать по собственному желанию), а значит, и изменить. Если же семья отказывается подчиниться, то симптоматическое поведение прекращается. Таким образом, согласие или несогласие семьи неизбежно ведет к терапевтическим изменениям. 3. Сдерживайте динамику позитивных изменений при появлении первых признаков улучшения. Сдерживание «роста» является непременным условием эффективности использования парадоксальной директивы. По существу психотерапевт говорит: «Я не уверен, что это изменения в нужном направлении. Конечно, выраженность симптомов уменьшилась, но готовы ли вы отказаться от вторичных выгод? Лично я в этом сомневаюсь». Особое внимание психотерапевту следует обратить на то, чтобы его позиция была неизменной, и не брать на себя ответственность за происшедшие изменения. Эта «психология наоборот» требует искренности и не терпит сарказма. Иными словами, психотерапевту следует с сочувствием относиться к потребности семьи в сохранении симптома для обеспечения своей стабильности.
Следующий случай служит хорошей иллюстрацией этому трехступенчатому процессу.
Жена в течение пяти лет ухаживала за мужем-алкоголиком. Муж вел трезвый образ жизни уже в течение полугода и теперь желал заниматься финансовыми и другими вопросами. По словам жены, она не возражала против этого, однако с негодованием отвергла его просьбу о помощи в ведении счетов. Муж чувствовал, что жена отказывает ему в поддержке, и злился в ответ на ее попытки помочь. Симптоматическое поведение проявлялось в том, что муж ставил себя в подчиненное положение по отношению к жене. В действительности, он доминировал, поскольку отвергал помощь жены, хотя сам просил ее об этом. Жена предлагала свою помощь, но делала это в неприемлемой для мужа манере. Психотерапевт обсудил с супругами выгоды от подобных взаимоотношений. Редукция симптоматического поведения мужа, а именно гнева, жалоб и угроз снова начать пить, приведет к утрате им своего доминирующего положения в отношениях с женой, которая более не будет из-за него расстраиваться. Аналогичным образом, жена, передавая мужу бразды правления, тем самым утрачивает свою власть над ним. Таким образом изменение для каждого из супругов равносильно утрате воображаемого преимущества над другим. Пытаясь индуцировать терапевтические изменения, психотерапевт посоветовал паре продолжить спор по поводу ведения счетов и других домашних дел, поскольку любые изменения способны нарушить сложившиеся отношения. Такая директива содержала в себе несколько сообщений. Во-первых, психотерапевт сказал: «Хорошо, если бы вы смогли поделить обязанности между собой, но я сомневаюсь, что вы готовы измениться». Когда супруги сообщили, что стали меньше ссориться, психотерапевт одобрил это, предупредив, однако, что спешить не стоит–в противном случае у каждого из них могут возникнуть сожаления в связи с утратой привилегированного положения в семье. Давая такие директивы, психотерапевт давал супругам почувствовать свою заинтересованность в их успехе и некоторое удивление, вместе с тем выражая надежду на изменения. Применение. Джей Хейли (Haley, 1976, pp. 72-74) указал восемь важнейших, с его точки зрения, этапов использования парадоксальных директив:
1. Формирование терапевтических отношений. Психотерапевту следует присоединиться к членам семьи, чтобы установить с ними доверительные отношения. Атмосфера доверия между психотерапевтом и членами семьи позволяет использовать парадоксальные директивы, проявляя при этом заботу о благе семьи. 2. Четкое определение проблемы. Семейная проблема должна быть определена четко и конкретно. Вике и Л'Абат (Weeks & L'Abate, 1982, p. 75) советуют воспользоваться для этого следующими вопросами: «Кого данная проблема непосредственно затрагивает? При каких обстоятельствах она возникает? Как часто? Что происходит, когда вы сталкиваетесь с проблемой?» Крайне важно идентифицировать последовательность событий, которые сохраняют проблему. 3. Постановка целей. Намеченные цели должны быть предельно конкретными, чтобы каждому было понятно, удалось или не удалось их достичь. Для этого можно предложить членам семьи порассуждать о том, какими они видят себя и свои отношения после лечения («Что вы будете делать после того, как мы с вами расстанемся?»). Психотерапевт должен удостовериться в том, что цели реалистичны, и определить сроки для их достижения. 4. Разработка плана. Все задания следует давать в конце сессии. Каждому члену семьи дается четкая директива, так или иначе затрагивающая других членов семейной системы. Психотерапевт должен удостовериться в том, что клиент понял задание. Для того чтобы вызвать сопротивление членов семьи, психотерапевту необходимо давать задание тоном, не терпящим возражений (Rohrbaugh, Tennen, Press, White, Raskin, & Pickering, 1977). Чтобы клиент выполнил задание, необходимо его поощрить и ободрить. 5. Дискредитация усилий по решению семейной проблемы. Ответственность за решение проблемы обычно берет на себя кто-то один, супруг или другой член семьи (Haley, 1976). В некоторых случаях этим занимается кто-то из внесемейного окружения. К сожалению, члены семьи, пытаясь решить проблему, часто лишь усугубляют ее. То есть, те, кто пытается решить проблему, сами становятся главным препятствием на пути к ее разрешению. Следовательно, всякие усилия по решению проблемы должны быть дискредитированы, поскольку фактически они лишь поддерживают ее существование. 6. Использование парадоксальной директивы. Парадоксальные директивы, или задания, подбираются таким образом, чтобы отвечать специфическим интересам клиента (Weeks & L'Abate, 1982). Задания по возможности должны соответствовать стилю поведения, жизненным ценностям и способностям клиента. Авторы полагают, что письменные директивы следует формулировать с учетом профессионального жаргона клиента, например, врача или адвоката. Задание должно быть «привязано» к распорядку дня членов семьи, чтобы избежать его спонтанного выполнения. 7. Поощрение симптоматического поведения. При достижении определенных результатов и некоторой редукции симптоматического поведения психотерапевту следует, дав этому некое разумное объяснение, поощрять клиента продолжать выполнять парадоксальную директиву. Если клиент сопротивляется, необходимо, сохраняя серьезность, укорить его за нежелание сотрудничать. При этом необходимо быть искренним и избегать сарказма (Stanton, 1981). Психотерапевт настаивает на том, чтобы клиент продолжал симптоматическое поведение. Отступление психотерапевта в результате сопротивления семьи подорвет у членов семьи доверие к нему. 8. Отрицание психотерапевтом своей роли в возникновении изменений. Психотерапевт в беседе с членами семьи не должен приписывать себе заслугу по редукции симптома. И, наоборот психотерапевт должен взять на себя ответственность за неудачу, если задание не привело к желаемому результату. В противном случае клиент, из стремления угодить психотерапевту, может усилить симптоматическое поведение.
Уикс и Л'Абат (Weeks & L'Abate, 1982) полагают, что необходимо получить основательную подготовку в области теории систем и обучиться технике парадоксальной интервенции, прежде чем приступать к самостоятельной работе. Кроме того, желательно, чтобы начинающий психотерапевт на первых порах мог с кем-то посоветоваться и работал под руководством супервизора. Как и в случае использования любой другой техники, психотерапевт должен быть уверен в том, что делает, и понимать, каких изменений можно ожидать в том или ином случае. Это не всегда легко, поскольку каждое задание уникально и учитывает специфику данной семьи и конкретной ситуации. По мере приобретения опыта и при соответствующем руководстве психотерапевты постепенно совершенствуют свои навыки, что, в свою очередь, сопровождается повышением уверенности в себе. В собственной клинической практике авторы использовали следующие парадоксальные задания:
Позитивное этикетирование Семейные психотерапевты стратегического направления склонны приписывать «клиентам позитивные мотивы» (Stanton, 1981, р. 376). Проблемному поведению придается позитивное значение. Например, прием позитивного этикетирования (positive label) позволяет определить «ревность» как «заботу о другом», а «гнев» как «потребность во внимании». Новые формулировки зачастую помогают членам семьи по-новому взглянуть на проблему и увидеть пути к ее разрешению. Так, Маданес (Madanes, 1981) описывает случай, когда «истерический паралич» клиентки переименовали в «мышечный спазм», а в другом случае «депрессия» клиента получила название «безответственности». В обоих случаях присвоение нового названия позволило представить проблему как решаемую. Дишазер (DeShazer, 1975) считает, что симптомы адаптивны по своей природе и семьи ведут себя так, как им это выгодно в сложившейся ситуации. Такого же мнения придерживаются Хейли (Haley, 1976), Минухин и Фишман (Minuchin & Fishman, 1981), Бошормени-Надь и Спарк (Boszormenyi-Nagy & Spark, 1973). Стэнтон (Stanton, 1981) называет этот подход «приписыванием благих намерений». Стэнтон с сотрудниками с успехом приписывали членам семьи наркоманов самые благородные побуждения даже в тех случаях, когда их поведение отличалось крайней деструктивностью. Признавая за Бошормени-Надем приоритет в открытии адаптивной функции симптомов на протяжении ряда поколений, Стэнтон первый воспользовался этим открытием, чтобы достичь желаемого эффекта. Аналогичную технику «позитивного коннотирования» («positive connotation») использовала также Палаццоли-Сельвини с сотрудниками (Palazzoli Selvini, Boscolo, Cecchin, & Prata, 1978) в Милане. Они пишут, что «все наблюдаемые виды поведения семьи в целом, по-видимому, преследуют общую цель сохранения сплоченности семейной группы» (р. 56). Так, Палаццоли-Сельвини (Palazzoli Selvini et al., 1978) описывает 10-летнего мальчика, у которого после смерти дедушки развились психотические симптомы. В конце первой сессии психотерапевт сказал мальчику, что он «ведет себя правильно» (р. 81). Далее психотерапевт отметил, что дедушка был «опорой семьи» и способствовал сплочению ее членов. Отдавая должное мальчику за то, что он выполняет теперь эту важную роль, психотерапевт посоветовал ему и впредь, вплоть до следующей сессии, продолжать вести себя таким образом. В данном случае психотерапевт применил технику «позитивного коннотирования» для сохранения равновесия в семье. Мальчик заменил дедушку, поддерживая баланс в семье, где после смерти дедушки стали доминировать женщины. Техника позитивного этикетирования способствовала улучшению имиджа мальчик, и позволила психотерапевту присоединиться к семье, находящей в кризисной ситуации, и показать значимость проблемы для семьи в целом. Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 533 | Нарушение авторских прав |