АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Юридическое значение внушения - случаи и выводы

В последние годы прошлого столетия особенно деятельно работал по этому вопросу V. Schrenck (см V. Schrenck: Die gerichtlic h-m e d i-cinische Bedeutung der Suggestion im Archiv fur Kriminal-Anthropologie und Kriminalistik. August 1900). V. Schrenck, как и я, различает следующие судебные случаи:
1. Преступления над загипнотизированными.
2. Преступления, совершаемые с помощью загипнотизированных.
3. Он присоединяет еще третью категорию: уголовные, деяния, вызванные внушением наяву. Но эту категорию я могу рассматривать только, как разновидность второй, что само собою явствует из моего взгляда на сущность внушения.

В качестве третьей категории вместо сего должны были бы фигурировать внушенные свидетельские показания и самообвинения.К первой категории относится ряд случаев, в которых гипноз глубокий, истерический, почти летаргический, использован был для половых злоупотреблений. Преступники были в большинстве случаев обнаружены и наказаны.
В нижеследующем я позволю себе процитировать то краткое резюмэ, которое v. Schrenck дает о наиболее важных случаях.

„Из автобиографии одного своего пациента v. Schrenck заимствует следующий случай: одну молодую женщину, прозябавшую в супружестве с дряблым старичком, пациент погрузил в глубокое сомнамбулическое состояние и приказал ей в этом состоянии произвести на его члене ряд онанистических манипуляций, что она и сделала, не помня о том ничего по пробуждении. Такие половые сношения продолжались три месяца и не были открыты. Впрочем, дама сама обладала страстным темпераментом и любила своего соблазнителя. По всей вероятности, он мог бы обладать ею и наяву, но из боязни осложнений избрал своеобразный гипнотический способ".
„Девица В., дочь офицера, была загипнотизирована одним священником, который ее, в состоянии сомнамбулизма, растлил и неоднократно таким способом использовал для половых сношений. По истечении 9 Месяцев родился ребенок. Страх скандала со стороны семьи девушки избавил преступника от судебного преследования. Когда впоследствии девица В. обручилась, ее возлюбленный воспользовался оставшеюся у нее от прежних опытов восприимчивостью к гипнотическим экспериментам, заставил ее разоблачить пред ним все детали своей внутренней жизни и, при разногласии мнений, диктовал ей свою волю в состоянии глубокого гипноза. Лишь благодаря моему врачебному вмешательству и энергичному гипнотерапевтическому лечению удалось оказать противодействие этому безобразию".

„Czynski (см. выше) загипнотизировал баронессу с лечебною целью и ей в гипнотическом состоянии,— столь глубоком, что она не могла проявить своей воли,— внушил свою любовь, осыпая поцелуями и ласками. В конце концов он после б — 8 подобных гипнозов добился того, что пациентка ему отдалась, хотя и не чувствовала к нему взаимной любви. Ее сопротивление было искусственно сломлено гипнотическими мероприятиями, внушениями любви, в связи с телесными прикосновениями, равно как воздействием на ее фантазию в бодрствующем состоянии. Таким образом, с помощью примененного lege artis внушения, Czynski добился принятия своих любовных предложений. Хотя в этой части обвинения (преступление против нравственности) присяжные его оправдали — по всей вероятности, на основании юридического толкования закона или же того факта, что впоследствии баронесса сама отдалась своему соблазнителю,— все-таки виновность обвиняемого, т.-е. преступное, чрез посредство направленного к известной цели
внушения, использование гипнотического состояния не подлежит ни малейшему сомнению. Таким образом в этом поучительном случае мнение специалиста по гипнозу не совпадает с мнением юриста".

„Laurent тоже сообщает об одном случае подобного рода: один студент медицины загипнотизировал забеременевшую от него кузину и внушил ей к известному часу (a echeance) симптомы выкидыша. Выкидыш наступил пунктуально".

„Iohann Berchthold, тройное убийство с целью грабежа. Так как после обнаружения убийства таинственный мрак, окружавший преступление, не рассеивался, часть мюнхенской периодической прессы также приняла участие в предварительном следствии; в течение почти целого месяца в наиболее распространенных газетах ежедневно появлялись сообщения об убийстве, равно как и критические заметки о недостаточной безопасности и неудовлетворительности полицейской организации в Мюнхене. Кроме того правительство объявило награду в 1000 марок тому, кто откроет убийцу. Наконец, Miinchencr Neuesten Nachrichten обратились к читателям с воззванием, приглашая каждого, имеющего сказать что либо по делу, явиться в редакцию и обещая соблюдение строжайшей тайны. Добывавшиеся таким образом сведения давали газете материал для заполнения столбцов и удовлетворения любопытства публики. Наконец, на основании многих подобного рода сообщений, газета в один прекрасный день, еще до окончания прокурором следствия, заявила: не может быть никаких сомнений в том, что убийца — Berchthold. Следствием этого газетного приема было выступление многих лиц в качестве свидетелей, которые в конце концов под присягой давали показания, содержавшие разительнейшие противоречия. Кроме того, появившаяся в газетах фотография Berchthold'a вызвала у разных лиц несомненные, обратно действовавшие ложные воспоминания. Многие женщины показывали под присягою, что этот мужчина — или лицо на него совершенно похожее — пытался пробраться к ним таким же образом, как к убитым. Сюда присоединились еще показания несомненно истерических особ, авантюристские рассказы разных сомнительных личностей, неоднократно отбывавших уже наказание, рассказы, правдивость которых удостоверялась одной только присягой. Внушение виновности обвиняемого, произведенное прессою, таким образом оказало свое действие. И этим обстоятельством постаралась воспользоваться защита, так что прокурор даже вынужден был отказаться от некоторых свидетелей обвинения. Но данные, полученные помимо свидетельских показаний, предшествовавшая жизнь Berchthold'a, недостаточное доказательство его alibi, вообще все его поведение представило материал, достаточный для обвинения, так что на вопрос о виновности, присяжные могли ответить утвердительно ипомимо влияния той психической эпидемии, которая вызвана была прессою. Трудность задачи экспертов (Grashey и von Schrench Notzing) заключалась лишь в раскрытии ошибок памяти и в представлении отзывов о психическом состоянии некоторых свидетелей, для определения достоверности их показаний".

„Что бы мы ни думали о виновности или невиновности Berchthold'a, процесс этот во всяком случае неопровержимо установил тот факт, что свидетельские показания отчасти инспирированы были газетою! Иначе как, например, объяснить себе то достопримечательное обстоятельство, что в течение 14 дней явилось не менее семи лиц, заявивших, что они—убийцы семьи Roos! Среди 210 вызванных свидетелей было 18, показания которых оказались продуктом воздействия газетных заметок. Один из этих свидетелей, например, утверждал, что он, в пятницу, перед обедом, видел обвиняемого в известные часы 3 раза вблизи места преступления (дома на Karlstrasse) и по опубликовании фотографии тотчас же узнал в ней личность преступника. С этим, данным под присягой показанием, стоял, однако, в непримиримом противоречии тот факт, что как раз в ту же пятницу и в те же часы свидетель присутствовал на одном судебном заседании. Так как он не мог быть одновременно в двух местах, то этим достаточно уж определилась ценность его показания. 6 дальнейших свидетельниц— все мюнхенские квартирные хозяйки — заявили под присягой в совершенно тождественной форме, что к ним являлся какой-то подозрительный мужчина, пытавшийся пробраться под предлогом водопроводных работ. По опубликовании упомянутой фотографии они в подозрительном мужчине узнали обвиняемого Berchthold'a. Еще больше,—одна из газет изобразила Berchthold'a в таком костюме, которого он никогда не носил. И вот этот костюм, существовавший лишь в воображении рисовальщика, но отнюдь не принадлежавший Berchthold у, одна из свидетельниц и заметила на том подозрительном субъекте!"

„Словом, результат этого для учения о внушении столь интересного дела показал, что наши власти не имеют еще надлежащего представления о значении для судебного допроса суггестивного фактора; что число лиц, дающих bona fide, под присягою, ложные и неточные показания, гораздо значительнее, чем в общем думают. Но прежде всего это дело представило новые доказательства, свидетельствующие о суггестивном могуществе прессы".

„2 октября 1899 г. жена мясника Sauter предстала пред верхне-баварским судом присяжных в Мюнхене по обвинению в покушении на убийство и подготовке 9-кратного убийств а".
„По германскому закону попытки к совершению и подготовка преступлении караются и в тех случаях, когда они предпринимаются с негодными средствами. Г-жа Sauter была обвинена в покушении на убийство своего мужа, с которым жила в несчастном супружестве; покушение это выразилось в том, что она всыпала ему в чулки пригодное для сего, по ее мнению, средство, предложенное ей одной гадалкой на картах, а именно корень горечавки. Кроме того она же будто бы уговорила гадалку магическими средствами умертвить 9 неудобных ей лиц, в том числе 3 ее детей, 2 прежних прислуг и т. д.".

„Обвиняемая, женщина критического возраста, с тяжелым страданием в брюшной полости, обнаружила явления истерии. Будучи вполне суеверна, г-жа Sauter в гадалке на картах, к советам которой прибегала во всех случаях жизни, видела особу, наделенную сверхъестественной способностью распоряжаться судьбой людей, их жизнью и смертью. Гадалка же, в свою очередь, действовала на воображение г-жи Sauter всевозможными фокусами-покусами, стараясь извлечь из ее состояния материальные выгоды и систематически эксплуатируя свою жертву. По официальным справкам, гадалка уже 21 раз отбывала наказания за тяжелые нарушения закона. Разбор дела на суде не оставил ни малейшего сомнения в том, что виновницей преступного покушения собственно является гадалка. Шарлатанскими приемами она убедила легковерную, совершенно подпавшую под ее влияние обвиняемую в том, что ей, гадалке, ничего не стоит всех неудобных для нее лиц заставить умереть естественной смертью, и таким способом— хоть и бессознательно — внушила г-же Sauter весь план убийства. Когда же эта идея у последней созрела, пророчица донесла на свою жертву полиции и побудила г-жу Sauter еще раз обсудить с нею весь план убийства, дабы составить список лиц, подлежавших смерти. А в тоже время в соседней комнате сидели агенты сыскной полиции, все слышали и после того на суде выступили главными свидетелями со стороны обвинения".

„Messerer и Focke в своей экспертизе пришли к заключению, что в момент приписываемых ей действий г-жа Sauter вполне располагала своей волей; я же в своем заключении высказался в том смысле, что, ослепленная гадалкою обвиняемая, находясь в состоянии суггестивной зависимости, осуществила лишь идеи гадалки,— что, следовательно, истерией, климактерием и суеверными представлениями вменяемость ее в значительной степени уменьшается.
„Присяжные оправдали обвиняемую по обоим пунктам".

„Случай Sauter — первое оправдание обвиняемой, нарушившей уголовный закон под суггестивным воздействием другого лица, а потому случай, принципиально важный для учения об отношении внушения к уголовному праву".„Приблизительно 7 лет тому назад ко мне, как к врачу, направили одну пятилетнюю девочку, страдавшую наклонностью к разрушению, проявлявшейся особенно ярко как раз по отношению к наиболее ценным предметам домашнего имущества. Никогда родителям не удавалось поймать своего ребенка in flagranti — вышеуказанные действия всегда происходили за их спиной или в их отсутствии. Однажды ребенка застигли в его кроватке, охваченного пламенем. Многочисленные кражи и разрушения, постоянно повторявшиеся и выполнявшиеся самым утонченным образом, причинили родителям значительный материальный ущерб. Воспитательные мероприятия и наказания не имели ни малейшего успеха. Ребенок плакал и сознавался в новых преступлениях. Наконец, его посадили на цепь и подвергли действию гипнотизма, но преступные проделки все-таки не прекращались. Наконец, чрез 9 месяцев, случай обнаружил истину. Родители уехали с ребенком в деревню, нянька же его осталась в городе. С этого момента разрушительные действия прекратились. Оказалось, что ребенок был совершенно невиновен, все же указанные действия проделывала или заставляла его " проделывать истерическая нянька. Доверенному ее надзору ребенку она сумела надолго внушить сознание своей виновности, и притом Б такой степени, что он в течение 9 месяцев охотно переносил все наказания и делал подробные, внушенные ему признания, никогда не выдавая тиранившей его няньки".

„Несравненно чаще действительно доказанных безнравственных деяний над загипнотизированными ложные обвинен и я врачей и гипнотизеров в половых злоупотреблениях. И в случаях действительных соблазнов ссылка на суггестивное принуждение — явление не редкое. Вообще ложные обвинения в проступках против нравственности очень часты".

„Ассистент одной большой больницы в Мюнхене загипнотизировал в своей комнате без свидетелей, 13-летнюю Магдалину S... с лечебной целью и имел неосторожность во время гипноза выпустить в ее присутствии свою мочу. Вскоре после этого королевский прокурор возбудил против него обвинение в том, будто он ввел свой член загипнотизированному ребенку в рот и туда выпустил свою мочу. Это обвинение основывалось на показании 13-летнего ребенка. Приглашенный высказать свое мнение об этом случае, я, после тщательной проверки фактов и такого же исследования ребенка, вскоре пришел к выводу, что здесь мы имеем дело с происходящей, точно во сне, иллюзионирующей переработкой представлений в гипнотическом состоянии, и именно переработкой, исходящей от эпизода с выпусканием мочи. Под влиянием деятельности фантазии и разговоров с родными ретроактивные ложные воспоминания наяву приняли преувеличенные размеры и таким образом простой продукт ложного, аутосуггестивного истолкования представлений в гипнозе и ретроактивного извращения воспоминаний сделался основанием для тяжелого обвинения, грозившего разрушить всю карьеру товарища. На основании моего мнения процесс, как упомянуто, был прекращен".

В дальнейшем von Schrenck говорит: „Вообще, прочитанные мнения и суждения невольно внедряются в наше мышление, определяют направление наших идей и оказывают могущественное влияние на конфигурацию наших воспоминаний. Смешение пережитого со слышанным или прочитанным наступает еще с большей легкостью в том случае, когда содержание данного явления однажды уже привлекло к себе наше внимание. Точность воспроизведения страдает при отсутствии способности критической оценки, при наличности живой фантазии, а равно в моменты психического возбуждения (при аффектах) или утомления. Когда элементы данной обстановки переносятся на воспоминаемый образ, то последний легко искажается в смысле нового представления (влияние фотографической карточки Berchthold'a на воспоминание о подозрительном посетителе). Эти внешние воздействия могут затем оказывать суггестивное влияние, для которого ошибки нашей памяти представляют благоприятную почву. Таким образом в целом может, как у некоторых свидетелей в процессе Berchthold'a, получиться сплетение лжи и правды, причем потом даже и психологу-эксперту не всегда удается раскрыть настоящие причины для отдельных частей воспоминаемого образа".

„В виду сего приписывание в свидетельских показаниях слишком большого значения подробностям воспоминаний— тенденция, являющаяся недостатком судопроизводства. Вообще ошибки памяти in foro слишком мало принимаются во внимание, а между тем более близкое знакомство с ними оградило бы судью от опасной ошибки — смешения клятвопреступления с искажением воспоминания; он легче сумел бы отличить ядро фактов от продуктов внушения. Кроме того в допросе свидетелей он стал бы проявлять большую сдержанность, чтобы не вносить в их показания никаких внушенных им подробностей. Серьезное усвоение учения о внушении побудило бы и администрацию принять меры для ограничения все еще весьма недостаточно оцененного влияния прессы на уголовную преступность".

„Затруднительной оценка фактического положения in foro представляется в тех случаях, когда, как в процессе Sauter, у интеллектуального виновника преступления (следовательно, в нашем случае у ясновидящей г-жи Ganzbauer) вполне отсутствует самое представление о противозаконности своего поведения, представление о подготовке преступления! Тогда, следовательно, мы имеем дело с ненамеренным, несознанным воздействием! Ибо г-жа Ganzbauer, как это очевидно, отнюдьне сознавала того, что она сама своими суеверными фокусами-покусами вызвала у г-жи Sairter направление идей, клонившееся к устранению мужа и других лиц; равным образом она совершенно не уяснила себе, что в сцене, разыгранной пред спрятанными агентами, она сама, так сказать, продиктовала своей жертве план убийства и весь соответствующий разговор с нею провела в направлении, установленном по соглашению с полицейскими органами. В виду невозможности доказать преступное намерение, суд может в таких случаях попасть в положение, исключающее возможность наказания как виновника, так и исполнителя преступления".

„Едва ли какая нибудь другая область человеческих заблуждений представляет столь благоприятную почву для проявления суггестивного действия, как суеверие. Последнее же, как это наглядно разъяснено Lowensteinoм, является продуктом невежества и неразвитости целых групп населения и нередко приводит к совершению чрезвычайно жестоких преступлений". Резюмируя свои рассуждения, Schrenck приходит к следующим положениям:

I. Преступление над загипнотизированными и с помощью загипнотизированных (постгипноз) ограничиваются почти исключительно:
a) половыми злоупотреблениями (напр, дело Czynski 1894);
b) небрежностью по отношению к загипнотизированным (публичные зрелища, культ чудесного).
II. Внушение на яву имеет судебно-медицинское значение, до сих пор недостаточно еще оцененное. Ибо:
а) оно способно исторгать ложные, подкрепляемые bona fide присягою, свидетельские показания и у лиц душевно совершенно нормальных (например 18 лжесвидетелей в процессе Berchthold'a 1896, влияние прессы, психические эпидемии);
б) оно может лиц, особенно легко поддающихся суггестивному воздействию, увлечь к совершению преступных деяний (дело Sauter 1899).
III. В общем для нормальных индивидуумов, с хорошо развитой моральной сопротивляемостью, криминальные внушения не опасны; напротив, легко поддаются им: дети, субъекты, психопатически отсталые, истеричные, психически слабые, страдающие этическими дефектами, у которых способность сопротивления понижена вследствие слабого развития моральных контр-представлений.

Как и V. Schrenk-Notzing, я безусловно того же мнения о необходимости соответствующих законодательных мероприятий против недозволительного применения гипнотизма не врачами. Для научных или терапевтических целей, лицам,
особенно к этому способным, можно было-бы выдавать разрешение на применение гипноза под наблюдением и отвуествённостью врачей.

К сожалению, автор впоследствии сам поддался на обман одного истерического шарлатана—„медиума". Но от этого отнюдь не стали хуже его прежние хорошие работы.

Но злоупотребления, которые практикуются под именем спиритизма, телепатии, ясновидения и т. п., равно как тот преступный спорт и публичные зрелища, для которых легкомысленные или алчные субъекты пользуются гипнотизмом, принимают зачастую угрожающие размеры. К злоупотреблению же мозгом своего ближнего должно относиться так же, как к злоупотреблению остальным его телом или его деньгами. К сожалению, профанам большей частью предоставляют полную свободу, врачей-же всегда норовят обвинять.

Действительно, те вредные действия и преступления, которые могут быть приписываемы внушению, — большей частью дела рук профанов, особенно же спиритов. Эти люди совершенно не принимают во внимание, что работают над мозгом своих, в большинстве случаев, истеричных „медиумов" и навязывают ему такие работы, которые в конце концов причиняют тяжелый ущерб здоровью, если только к этому не присоединяются еще обманы или непосредственные покушения. Но часто обманщиками являются сами медиумы. Под влиянием таких злоупотреблений наблюдались уже форменные эпидемии истерических припадков, аутогипнозов и т. п. Профаны не умеют ни предупреждать, ни устранять самовнушения.

Не наше дело — предлагать законопроекты. Но мы считаем своим долгом требовать установления в этой области более серьезного, чем до сих пор, контроля,— установления, по крайней мере, хоть врачебного надзора.

В заключение упомяну еще о массовом гипнозе, как о частом явлении во время войн и революций. Люди обычно тихие превращаются в тигров. Один молодой человек неистовствовал, принимая участие в избиениях „подозрительных" арестованных во время коммуны в Париже, а впоследствии приходил ко мне и в отчаянии каялся. Часто здесь оказывают свое влияние садические сексуальные аффекты.

Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 514 | Нарушение авторских прав