АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

I. Социальное значение изобретений

_ 1. У Анатоля Франса есть любопытная символическая сказка. Для того чтобы спасти от медленного вымирания деревню, постоянно страдающую от недостатка орошения, один молодой, вдохновенный крестьянин продает свою душу злому духу в обмен за обещание провести через деревню многоводную реку. Дух предлагает ему идти через деревенские поля и самому указывать направление первым волнам потока. Вдохновенный радетель общего блага отправляется в путь, стараясь выбирать наименее плодородные нивы своих собратьев: но у каждого клочка земли он встречает негодующего собственника, не соглашающегося пожертвовать своим полем для русла реки. В конце концов, один из жителей деревни, не находя другого способа спасти свою жатву, убивает вдохновенного новатора. Но поток уже не может остановиться: как новая идея, завоевывающая мир, победно проносится он вперед, на первых волнах унося к океану обезображенный труп своего творца...

К счастью для нас, к счастью для будущего нашей культуры, эта сказка-символ более уже не соответствует действительности. Прошли те времена, когда творец новых экономических благ встречал только вражду и гонения, когда вдохновенный изобретатель падал первый жертвой своего изобретения. С одной стороны, знание дало нам силу, так что мы умеем бороться против необузданности даже исключительно сильной творческой мысли; а с другой стороны, и самая система нашей экономической жизни пережила за последнее столетие столько потрясений, что по необходимости она потеряла прежнюю свою инертность, сделалась более пластичной и стала легче впитывать в себя новые экономические факторы. В трудном искусстве подчиняться новым изобретениям мы сделали за последние сто лет колоссальные успехи; и за уроки этого искусства мы дорого заплатили.

Можно с уверенностью сказать, что в настоящее время изобретатель-мученик отошел в область преданий. Конечно, и теперь еще по сырым подвалам можно найти не одну сотню несчастных мечтателей, день и ночь работающих над никому не понятными чертежами. Но эти люди, без знаний и подготовки, все работают или над "машиной, двигающейся без помощи пара и воды и без какой бы то ни было другой силы", или над "воздушным управляемым кораблем", или над "системой рычагов, увеличивающей силу вращения", или над "предупредителем столкновений судов в открытом море". Изобретателям этой категории действительно очень часто приходится умирать с голоду, проклиная тупость и неотзывчивость своих современников. Но совсем иным является положение изобретателя серьезного: того, который знает, что для "изобретателя" недостаточно только неопределенного позыва и фанатической веры в свою провиденциальность; того, который развивает свои способности многолетней учебой и упорным трудом и потом изобретает "втулку для земледельческих орудий", "пигмент, окрашивающий шерсть в черный цвет без протравы", "линотипную машину" или "новые производные бета-ионона". Такому изобретателю платят, и платят широко. Какая-нибудь Badische Anilin & Soda-Fabrik тратит сотни тысяч марок на устройство образцовых лабораторий и на привлечение лучших научных сил, способных всецело посвятить себя "изобретайте". Да и публика к серьезному изобретателю относится ныне совсем не так, как прежде: Эдисон имеет свой культ.

Объясняется это явление тем, что в современной жизни технические изобретения играют совершенно исключительную по своему значению роль, прогрессировавшую за последние сто лет как никогда прежде.

_ 2. На рубеже XX века трудно написать что-нибудь, кроме общих мест, по вопросу о значении изобретений *(2).

Если не задаваться целью детального изучения этого вопроса, т. е. такого изучения, которое было бы, по объему, неуместным в данном исследовании и вообще лишним после таких специальных работ, как, напр., Buch der Erfindungen, проф. F. R e u 1 е a u x, Berlin, 1884, том I, passim и особенно стр. 117 и сл.; если, следовательно, не вдаваться в мелочи, то чрезвычайно трудно сказать что-нибудь новое и избежать громких фраз *(3).

Однако мое изложение было бы неполным, если бы я, хотя бы вкратце, не наметил наиболее характерных пунктов по вопросу о культурно-социальной роли технических нововведений.

Прежде всего, нельзя не отметить того влияния, которое оказывают изобретения на политическую жизнь народов. Еще Diderot писал, в наивном стиле своей Энциклопедии (издание 1765 г., стр. 849): "Les inventions font le bien commun sans nuire а personne. Les plus belles conquкtes ne sont arrosйes que de sueur, de larmes et de sang. L'inventeur d'un secret utile... n'aurait point а redouter les remords insйparables d'une gloire mйlangйe de crimes et de malheurs". A в начале этого столетия известный маньяк патентного права, Jobard, серьезно утверждал, что "парламентский образ правления повсюду разлагается потому, что до сих пор не выдумана целесообразная машина для быстрого голосования". Jobard, конечно, был просто мономан, но, напр., I. R. Sееlеу, серьезность коего не может быть заподозрена, разбирая причины, почему отпали от Англии в XVIII веке Соединенные Штаты и почему не продолжались такие отпадения колоний от метрополии в XIX веке, также указывает *(4), что крепость уз,связывающих нынешнюю Великую Британскую империю, создалась благодаря ряду важных изобретений *(5). "Расстояние ныне не имеет того вредного влияния на политические дела, какое оно проявляло еще в XVIII веке". И в самом деле, ныне можно доехать из Лондона в самый отдаленный пункт Британской империи в шесть раз скорее, чем в XVIII веке из Петербурга в Читу; а весть, приказание или совет можно передать из Мельбурна в Доунинг-стрит в шесть раз скорее, чем в XVIII веке из одной русской столицы в другую.

Ту же мысль о политическом значении изобретений развивают и другие, не менее серьезные ученые. Ограничусь двумя примерами. На Гаагской сессии Института международного права Em L a v е е у е указывал в своем докладе *(6), что англичане делают ошибку, противодействуя изменению тех норм морского права, которые они создали в период наибольшего развития их гегемонии на море и которые могут оказаться страшным оружием против них самих, как только эта гегемония окончательно будет подорвана *(7) каким-нибудь новым изобретением. Я не могу, наконец, не цитировать следующего небольшого отрывка из Т а р д а *(8): "Если хорошенько поискать причину большинства перемен в установившемся юридическом порядке, то всегда можно обнаружить ее в виде какого-нибудь нового промышленного или военного изобретения. Возможно ли было бы защищать принцип закрытого моря после изобретения пароходов?" *(9). Отмечу, что в новейшей работе по экономической и промышленной истории (G. Bry, Histoire economique et industrielle de l'Angleterre, Paris, 1900) автор начинает пятую книгу ("La Revolution industrielle et l'Angleterre contemporaine") с главы о влиянии изобретений (Ch. II. "Les grandes inventions et leurs consequences immediates")".

_ 3. Не менее, если не более, важным является и экономическое значение изобретений *(10). Они, с одной стороны, ускорили производство и распределение благ, а с другой - удешевили их.

Типичным примером ускорения может служить указываемая С. Wright'oм *(11) машина R. Ное & С°, печатающая в час 48000 экземпляров газеты в восемь разрезанных, сложенных и склеенных страниц. В прежнее время для исполнения этой работы понадобилось бы двум рабочим стоять у станка сто дней по 10 часов в день, т. е. в 10000 раз больше времени. Вообще, для того, чтобы сделать прежними способами ту работу, которая ныне производится в С. Штатах машинами, пришлось бы обратить в чернорабочих вдвое большее количество людей, чем сколько вообще есть жителей во всей Северной Америке *(12).

Наполеон, возвращаясь из Москвы в Париж и имея высокий интерес добраться до Франции возможно быстрее, все-таки не мог сделать переезд скорее как в 6 дней (с 5 по 10 декабря 1812 г.). А теперь всякий из нас может сделать то же расстояние в 48 часов, вовсе не будучи всемогущим императором с неограниченными средствами *(13). На последней Парижской выставке была выставлена интересная картограмма, иллюстрировавшая развитие скоростей за последние 200 лет. Оказывается, что курьерский поезд проходит расстояние от Парижа до Кале (295 килом.) в 31/4 часа. В 1692 г. возок отъезжал от пункта отправления в тот же промежуток времени только на 5 килом.; в 1786 г. дилижанс - на 12 килом.; в 1834 г. почтовая карета - на 32 килом., а в 1867 г. поезд - на 193 килом. Все расстояние делали в XVII веке в 7 дней, в XVIII - в 3 дня, а в середине XIX - в 5 часов. Недаром торговцы г. Бордо подавали в 50-х гг. обширную петицию против постройки железных дорог, доказывая, что эти последние "убьют провинциальную торговлю". А в 40-х гг. купцы г. St.-Amand служили молебен с колокольным звоном по случаю того, что проводимая железная дорога прошла достаточно далеко от их города...

Параллельно с ускорением шло удешевление. Американец Сhanute делает приблизительный расчет и доказывает *(14), что если бы цены на провоз за сто последних лет не понижались, то в 1889 г. в С. Штатах перевозка 68.604 милл. тонно-миль груза (по 16 центов) и 11905 милл. пассажиров-миль (по 10 центов) обошлась бы в 12 239.899.000 долларов, т. е. на двадцать два миллиарда руб. дороже, чем сколько она в действительности стоила. В настоящее время можно перевезти через Атлантический океан 2.200 тонн груза при помощи 800 тонн угля, а еще в 70-х гг. отношение было обратное, т. е. требовалось 2.200 тонн угля для транспортирования 800 тонн груза.

В своем исследовании об английском империализме V. Вerаrd *(15) приводит два любопытных факта, ярко иллюстрирующих экономическое значение изобретений. В 1743 г. в Англию ввозилось всего 2 милл. фунтов хлопка *(16). Изобретение Hargreaves'a ("Spinning Jenny") повысило ввоз до 5 милл. фунтов; станок Crompton'a вызвал повышение еще на 2 милл. фунтов; благодаря R. Arkwright'y ввоз дошел до 18 миллионов, а после нововведений Cartwright'a - даже до 24 миллионов и т. д. Соответственно и число ткачей возросло с 10000 до 2500000 человек *(17). Другой пример Bйrard берет из области железоделательной промышленности и указывает, что изобретенный Thomas'ом "основной" процесс (Entphosphorungsprozess) позволил употреблять в дело те руды плохого качества, которые до тех пор оставались без эксплуатации (напр., в Лотарингии и в Люксембурге), чем нанесен был окончательный удар гегемонии английских железоделателей *(18).

Вообще для того, чтобы ясно представить себе экономическое значение изобретений, достаточно подумать о том, каково было бы потрясение всего мирового хозяйства, если бы у нас отняли семь чудес современной техники: перевозку посредством пара, применение электричества, скоропечатную машину, швейную машину, ткацкую машину, жатвенную машину и подводный кабель. И при этом я совсем не упоминаю об изобретениях мелких, второстепенных, но имеющих на Западе столь громадное значение для увеличения комфорта и для ускорения сношений между людьми *(19): о фотографии и фонографе, о "швейной машине для мыслей" (Typewriter) и о "механической совести кондукторов" (контрольные счетчики и таксомеры), о рублевых часах и велосипеде, о бесчисленных автоматических дистрибуторах (put a penny in thй slot) и о кассовых аппаратах (cash-register) и т. д. без конца.

_ 4. Некоторым косвенным подтверждением той важной роли, которую играют изобретения в экономической жизни народов, может служить также указание на величину соединенных с ними чисто денежных интересов.

О величине же этой можно судить по следующим данным.

Во-первых, нам известны размеры прибыли, вырученной от некоторых выдающихся изобретений *(20). В этом отношении указывают, что Arkwright заработал свыше 8 милл. рублей; Thomas, прося в 1892 г. о продлении своего английского патента, сам признавал *(21), что он уже выручил посредством него 266.000 ф. стерл., но считал это вознаграждение не соответствующим значению его изобретения ("основной процесс"); Westinghouse за свой тормоз выручил свыше 20 милл. долларов; акционеры велосипедной шины Dunlop вложили в дело 260.000 ф. стерл., а получили барышей уже свыше 3? милл. ф. стерл. *(22). Даже за такой пустяк, как шарик на длинной резинке (игрушка), изобретатель выручил 50 тыс. долларов! Коньки на колесах дали их изобретателю свыше 2 милл. рублей.

Во-вторых, можно сделать некоторые приблизительные выводы из указаний о количестве денег, уплачиваемых в пошлину за патенты. Конечно, не всякий патент окупается. Но все-таки надо предполагать, что промышленность каждой данной страны достаточно чутка для того, чтобы определить а la longue, в прибыль или в убыток платит она эти (добровольные) налоги. И если число пошлин, уплачиваемых за патенты, во всех странах постоянно возрастает, то можно предположить, что промышленники, в общем, наживают на патентах более чем, сколько они платят.

Количество же денег, уплачиваемых в пошлины по патентам, выражается в следующих приблизительных средних цифрах:

В С. Штатах, ежегодно, свыше 2 1/2 милл. руб.

"Англии ""2 ""

"Германии ""1 1/2 ""

"Франции ""1 ""

В России за 1870-1896 гг. уплачено около 11/2 милл. рублей, а теперь ежегодно вносится около 200000 рублей пошлин (напр., в 1899 г.- 219761 р. 39 к.). Если считать, что промышленность получает по крайней мере 100% на затрачиваемые в виде пошлин деньги, то, капитализируя доходы, мы найдем, что в одной России изобретения представляют ценность свыше 8 милл. рублей. Цифра эта покажется сильно преуменьшенной, если я замечу, что в последнем балансе Кассельского общества для сушения дробины 14 русских патентов показаны в стоимости 2 милл. рублей.

_ 5. Гораздо более осторожно приходится обсуждать вопрос о культурно-этическом значении изобретений. Одно улучшение материального благосостояния еще ведь не служит доказательством сопутствующего повышения также и общекультурного уровня. Материальное благосостояние современной Европы неизмеримо выше благосостояния античной Греции, а между тем греческая культура нам до сих пор является завидным примером для подражания. Можно даже утверждать, что именно улучшение и распространение материального благосостояния вызвало то понижение эстетического критерия, против которого мы только за последнее время начинаем бороться (напр., в области так называемой художественной промышленности). Девятнадцатый век дал всякому бедняку и приличную посуду, и разнообразную утварь, и дешевую мебель, и даже грошовые подделки под художественные произведения *(23). Но все эти вещи продаются по низким ценам только потому, что они сделаны машинным путем, т. е. процессом, влекущим обезличивание продукта *(24). Куда ни повернешься в среднебуржуазной квартире начала XX века - всюду видишь "штампованную" дешевку, заменившую дорогие и громоздкие, но ярко индивидуальные "старинные вещи" наших дедов. Недаром J. R и s s k i n носил только то сукно, которое специально для него изготовлялось ручным способом.

Обезличив продукт, машина обезличила и работника, сделав из него как бы придаток железного чудовища, нечто вроде дополнительного механизма. Страшно становится, когда в современной типографии посмотришь на бледного мальчика, быстро подкладываюшего листы на беспокойный вал печатной машины; страшно становится, когда подумаешь, что этот бледный мальчик изо дня в день, целые годы все хватает лист за листом и накладывает их на беспокойно вертящийся вал; что он будет накладывать до тех пор, пока на его место не поставят более аккуратного и исполнительного "накладчика" механического. Штампованный продукт и почти что штампованный рабочий - таковы результаты технического прогресса XIX века. Повторяю, к вопросу о культурно-этическом значении изобретений надо подходить не без осторожности.

Однако не надо забывать и того, что изображенная картина имеет еще и другую сторону. Изобретения унижают только своих рабов; и тем выше превозносят они своих господ. Изобретение есть, прежде всего, способ доказать свою талантливость и выдвинуться из безличной толпы. Прошли те времена, когда тупо-пассивное "довольство своей судьбой" ценилось как самодовлеющая цель. В настоящее время мы ценим в человеке, прежде всего, энергию и судим о человеке по его активной деятельности. И поэтому мы с чувством глубокого удовлетворения сознаем, что из миллионов чернорабочих никому не закрыт путь проявить свою талантливость указанием на возможность какого-нибудь технического усовершенствования. Конечно, фактически много препятствий стоит на дороге тому изобретателю, который захотел бы выбиться из толпы собственным трудом; но теоретически самостоятельное творчество было бы для него наиболее коротким путем к Божьему свету. В изобретениях некоторые писатели даже видят способ ослаблять борьбу труда с капиталом и мелкого капитала с капиталом крупным *(25). А на последнем феминистском конгрессе председательница его, Marie Pognon, в своей речи, между прочим, настаивала на том, что техническое творчество есть один из лучших способов эмансипации женщин *(26).

Затем, несомненно, что всякая машина подчиняет себе незначительное количество рабочих в сравнении с числом тех, которых она вовсе освобождает от исполнения тяжелой и однообразной "механической" работы. Если бы не было печатной машины, то тысячи рабочих должны были бы оттискивать то же количество экземпляров. А теперь они могут обратить свои способности на более благодарный, более облагораживающий труд. Недаром социалисты утверждают, что с повсеместным введением машин можно будет будто бы довольствоваться двух- или трехчасовым рабочим днем, позволяя труженику употреблять остальное время на саморазвитие и самообразование.

Наконец, нельзя не отрицать и эстетического значения некоторых изобретений как таковых. "Разве хорошая машина менее прекрасна, чем статуя? - спрашивает один американец *(27) - одна изображает природу, а другая природу дополняет; одна олицетворяет отдых и бездействие, а другая - жизнь и энергию". Мнение это несколько преувеличено, но не лишено симптоматичности. Действительно, созерцание сложной машины, с такой наглядностью воплощающей творческую мысль в действии, не может не влиять на человека. Можно утверждать, что гармония и экономия частей и методичность их работы должны иметь воспитательное значение: "there is something peculiarly educational in thй very prйsence of thй working of mechanical powers".

Резюмируя все сказанное и подводя итоги того значения, которое имеют технические изобретения в жизни народов, мы можем сказать словами поэта, что

"... their effect is to Hghten labour,

And give more room to mind, and leave thй poor

Some time for self-improvement..."

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 869 | Нарушение авторских прав