АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Границы терапевта: эффект присутствия и управление границами

Когда терапевт работает с парой или семьей, возникает момент, когда он меняет роль стороннего наблюдателя на роль присутствующего⁴. Его присутствие создает особую ауру и укрепляет четкие границы супругов или семьи. В эту минуту они понимают, что занимаются семейной терапией. Без эффекта присутствия терапевт остается просто наблюдателем, который периодически отпускает замечания.

Слова “дух или тень”* упоминаются в словаре в связи с присутствием. [[[[*В английском языке слова “spirit” и “ghost” соответствуют русскому слову “дух”. Только под словом “ghost” подразумевается “дух” в значении “привидение”.] Хотя такое определение далеко от адекватного понимания понятия присутствия. В нем есть намек на особое состояние полного пребывания здесь всем существом, телом и душой. Это способ быть с кем-то, не предпринимая никаких действий. Присутствие подразумевает полноценное пребывание здесь – открытость для всех возможностей, тогда как присущее терапевту пребывание здесь задевает глубинные струны его души. Терапевтическое присутствие является фоном, на котором может ярко расцвести фигура другого или других “я”.

Когда я ощущаю присутствие другого, то чувствую себя свободным в выражении себя. Я могу обнаружить любые нежные и ранимые части своей личности, зная, что меня примут непредвзято, без критики. Мое терапевтическое присутствие позволяет мне бороться с собственными внутренними конфликтами, противоречиями, нерешенными вопросами и парадоксами, не давая руководящих указаний или инструкций. Мое терапевтическое присутствие позволяет мне относиться к самому себе как к мудрому свидетелю.

Попробуем описать термин присутствие с помощью отрицания.

· Присутствие не предполагает сознательной позиции или “стойки” перед другим человеком; здесь нет ничего напыщенного и драматического.

· Присутствие – не стиль.

· Присутствие – не харизма. Харизма рассчитывает на восхищение и внимание к себе, в то время как присутствие направлено на других. Харизма конкурирует с другими, а присутствие является фоном для происходящего.

· Присутствие – не религиозная покорность (которая на самом деле может быть формой тайной гордыни).

· Присутствие – не полемика. Оно не принимает чьей-то стороны, оно видит целое.

Немногие терапевты умеют просто присутствовать. Такие люди одарены этим качеством от природы. Большинство же из нас приобретают способность присутствовать с течением времени – времени, которое напоминает нам, как многому надо научиться и как мало мы знаем. Присутствие – достижимое состояние трепета перед лицом неопределенной и удивительной Вселенной. Присутствия легче достичь, если мы уже получили доказательства и подтверждение, что мы не нуждаемся в особом признании кем бы то ни было. Присутствия легче достичь, когда мы учимся быть с болью и разочарованием других людей, не защищая и не спасая их. Присутствие часто приходит, когда мы становимся закаленными жизнью взрослыми людьми, когда наши страстные желания остывают и превращаются в зрелую мудрость.

Когда мы говорим о присутствии терапевта, то имеем в виду, что он вступает в контакт с другим человеческим измерением, минуя словесную интервенцию – например, как в сессии с семейством Мадьяр. Наше терапевтическое видение в состоянии присутствия является довербальным и диффузным. Терапевт не стремится быть напористым, он молчаливо и медленно внедряется в происходящее. В этом состоянии он дышит глубоко и спокойно. Ощущение времени медлительно и соизмеримо. Его телесное “я” укреплено и осознанно. Его не беспокоит то, что он не слишком сильно увлечен содержанием истории клиентов. В тот момент, например, когда семья заходит в тупик, терапевт хранит молчание до тех пор, пока напряжение в комнате не достигает своего пика, и находит сильный и ясный выход. Семья успокаивается и не чувствует себя покинутой. В начале работы эти своевременные, ясные и хорошо организованные выходы напряжения усиливают доверие клиентов к роли и силе терапевта.

Шагая вперед, чтобы в подходящий момент высказать свои соображения и пообщаться со всеми находящимися в комнате, терапевт оставляет психологический простор для взаимодействия членов семьи. Клиенты ощущают поддержку и внимание, каждый из участников чувствует, что его услышали и увидели. Молчание терапевта так же важно для всего процесса терапевтической сессии, как и слова, которые он произносит. Молчаливое присутствие пробуждает живость в системе.

Такое молчание означает, что в разгар сессии терапевт не делает даже коротких замечаний и не отвлекает семью от выполнения их главной задачи – более полного осознавания собственного процесса существования. Когда терапевт не застревает, не отвлекает внимания участников от них самих, пространство между интервенциями полностью принадлежит семье. Присутствие и регламент придают силу каждой интервенции и поддерживают значимость терапевта как важной фигуры терапевтического процесса, в то же время клиенты чувствуют его уважение и вовлеченность.

Когда терапевта отвлекает головная боль, непредвиденные обстоятельства или мысли о том, что он вынужден усердствовать ради данной семьи, эффект присутствия снижается. Периодически это происходит с каждым из нас - просто потому, что мы тоже обычные люди.

У терапевта, как и у любой семейной системы, существует энергетическое поле, которым нужно управлять. Поэтому при вхождении в систему необходимо установить ритм осознавания, чтобы начать сессию или провести интервенцию. При этом терапевт должен уметь вовремя отступить, сидеть тихо и свободно ассоциировать. Для того чтобы выйти из системы и создать ясные границы, терапевт обязан научиться управлять собственной энергией и достигать состояния “творческой отстраненности” (creative indifference) — живого, открытого, ненапряженного состояния.

Когда терапевт проводит интервенцию или просто принимает участие в происходящем, количество интрапсихической энергии не меняется. Разница только в том, как он использует эту энергию. Если он остается спокойным и незаинтересованным, значит, он отводит уровень энергии от границы контакта с семейной системой. Уровень энергии все еще высок, но он не носит направленный характер. В этом случае терапевт находится в состоянии “творческой отстраненности”. В такие моменты, разглядывая границы системы, он начинает чувствовать различия между собой и супружеской парой или семьей. Потом эти различия отступают на дальний план и он дает волю фантазии, чтобы заинтересоваться тем, что происходит перед ним.

Терапевт должен осознавать момент, когда он нарушает границы клиентов, чтобы стать частью процесса их осознавания. Здесь важно знать, когда стать частью семейного поля, чтобы влиять на систему, а когда просто быть наблюдателем. Если вы являетесь наблюдателем, даже будучи заинтересованным в происходящем, вам не надо выплескивать свою энергию вовне. Но если вы захотите полностью завладеть вниманием клиентов, необходимо дать волю своей энергии... а затем вернуться в прежнее положение.

Представьте себе, что члены семьи беседуют между собой, как это делала семья Мадьяр в начале сессии. В данной ситуации семья находится в пределах своих границ, а терапевт – в пределах своих. Терапевт существует отдельно и не посылает никакой энергии в сторону семьи. Но вот наступает момент, когда терапевт хочет оказать влияние на семью. Тогда он подводит ее к своим границам и в тоже время сам поворачивается к ним. В первую очередь члены семьи должны отвлечься друг от друга, а затем уже повернуться к терапевту и внимательно прислушаться к нему. Семья и терапевт должны встретиться на границе, прежде чем что-либо будет сказано. На границе должно возникнуть специфическое напряжение: семья готова слушать, а терапевт — что-то сказать. Если этого не происходит, внимание и интерес участников может быть где угодно, и тогда контакт не состоится.

В других ситуациях вы можете не пожелать проводить интервенцию подобным образом. Возможно, вы уже провели интервенцию и хотите лишь усилить эффективность достигнутого. Вам надо только частично переключить внимание семьи на себя. Вы должны произнести нужную фразу тихим, почти бестелесным голосом, нечто вроде: “Сейчас у вас хорошо получилось”. Пациенты должны продолжить свою работу, но они будут в ней заинтересованы больше, чем в том, что вы сказали.

Каждый из этих примеров является формой управления границами. Первый пример – встреча с границей семьи и привлечение внимания – это интервенция. Наиболее мощная и точная интервенция всегда получается прямо на границе. Во втором примере терапевт на время делает шаг за семейную границу. Часто просто изменение интонации может моментально позволить терапевту зайти на поле пациентов, то есть перейти их внешнюю границу. Второй пример является просто подкреплением или напоминанием. Это очень важное различение, потому что терапевт управляет границей извне системы, а внимание остается внутри данной семьи.

Тот же процесс происходит при работе с осознаванием себя. Внимание клиента остается внутри различных частей “я”. Терапевт не скажет: “Обратите внимание на то, что происходит у вас в животе”, потому что клиенту придется отвлечься от себя и слушать его. Но если терапевт “забросит” это предложение с некоторого расстояния, не подходя вплотную к границе, клиент останется внутри собственной границы.

Так происходит управление границами, и мы проводим это как в индивидуальной работе, так и в семейной терапии. Терапевт всегда должен решать, встречаться со своими клиентами на границе контакта или сохранять их энергию внутри системы, не вступая на их территорию. Терапевт должен уметь уходить с их границы и не отвлекать внимание семьи или супругов. Некоторые терапевты достигают этого, закрывая глаза.

Если во время сессии клиентам была дана ясная инструкция, а они все еще колеблются и не знают, что делать, попробуйте закрыть глаза. Такой простой сознательный уход сохраняет не только присутствие, но и атмосферу поддержки клиентов, возникающую в ходе работы.

Однажды я работал с супружеской парой, которая пришла ко мне на сессию с маленьким ребенком. В процессе работы моя помощница зашла в кабинет и забрала малыша. Когда двадцать минут спустя ребенка вернули в кабинет, супруги закончили этап работы и были удивлены, узнав, что малыша не было в комнате. Они настолько погрузились в процесс, что все происходящее вне этого процесса для них просто не существовало.

Когда терапевт вступает в контакт с границей, обращаясь ко всей семье и направляя их внимание и энергию на них самих, первоначальная граница может быть разрушена и реформирована. Это момент интервенции - обсуждение того, что происходит внутри семьи, и проведение эксперимента. Но прежде чем семья продолжит работу, терапевт должен оставить поле, прерывая контакт с границей.

“Пробрасывание” информации можно осуществить только тогда, когда внимание членов семьи полностью обращено вовнутрь. При этом информация не должна быть слишком интересной, она должна быть просто знакомой, а может быть, напоминанием или подкреплением. Главное, чтобы она не занимала много внимания, ее назначение – чуть-чуть “встряхнуть” присутствующих. Если же “пробрасывается” новая или интересная информация, ее могут либо полностью игнорировать, потому что она слишком сложна для восприятия, либо супружеская пара или семья будет вынуждена обратить на нее внимание, а значит, отвлечься от работы.

“Пробрасывание” выводит осознавание на другой уровень. Когда уровень осознавания падает, вы чуть-чуть поднимаете его, а когда он снова падает, поднимаете его опять, и так далее. Вы мягко говорите: “Вот так, вот так”, оказывая необходимую поддержку и обеспечивая определенный уровень осознавания.

“Потрясающие вещи” нужно говорить тихо. Если же вы действительно хотите сказать что-то удивительное, вы должны остановить процесс и сказать: “Я хочу вам что-то сказать. То, что вы сейчас сделали, – по-настоящему здорово! А могли бы вы повторить еще раз?” Это сильная интервенция. Любой метод должен быть согласован не только с данной ситуацией, но и с репертуаром самого терапевта. Дело только в том, каким способом управлять границей контакта.

Заключение

В предыдущих главах я описал теорию систем и нашу концепцию “хорошей формы”. Я постарался показать читателю, как эти два положения помогают сфокусировать наше видение семейных проблем. Я представил интерактивный цикл в различных его применениях. Мы подробно обсудили проблему осознавания – краеугольный камень нашей работы. Я показал, как даже минимальное переключение может вызывать стремительные изменения в семейных системах. В конце главы 5 я дал четкое изложение мощной и стройной формулы трехшаговой интервенции. Затем я рассмотрел различные варианты ключевых типов сопротивления и продемонстрировал, как сопротивление может одновременно быть симптомом “болезни” и сильным средством адаптации. Я описал способы определения границ и возможные варианты управления ими. Я также коротко очертил концепцию терапевтического присутствия. Теперь, установив теоретические рамки нашего подхода, мы можем перейти к описанию их практического применения. Этому будет посвящена вторая часть книги.

Часть II

Практика

Дата добавления: 2015-12-16 | Просмотры: 602 | Нарушение авторских прав