АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

II. Ощущения, восприятия. 8 страница

Итак, для полного и всестороннего развития науки о душе, психологии, необходимо пользоваться всеми описанными методами в их взаимоотношении.

Душевную деятельность, составляющую предмет психологии, принято де­лить на сферу или область ума, чувства и воли. К сфере ума или интеллекта относятся психические процессы, направленные на познавание и понимание предметов внешнего и внутреннего мира; содержание этой области, которая еще носит название познавательной, составляют процессы мышления. К об­ласти чувства или эмоций относятся душевные переживания, колебания чув­ственного тона, свойственные человеку. Сфера воли есть область желаний, стремлений, действий, поступков. Однако, за последнее время указанное де­ление процессов душевной деятельности встречает все больше и больше спра­ведливых возражений. Во-первых, психические процессы настолько тесно и неразрывно связаны между собою, что отнесение их к различным строго опре­деленным сферам душевной деятельности нередко бывает затруднительным, самое же деление содержания душевной жизни на три определенных и само­стоятельных сферы несомненно представляется искусственным: во-вторых, самые термины, не вызывавшие раньше недоразумений, в особенности термин «воля»¹¹¹), встречают в настоящее время различное и далеко не единодушное к себе отношение и толкование. Поэтому лучше не пользоваться приведенным делением содержания душевной деятельности на сферы, а говорить об отдель­ных психических процессах, их сочетаниях и взаимоотношениях, если же про­водить указанное деление, то лишь условно, с тщательным и точным определе­нием содержания приведенных понятий. Справедливость сказанного высту­пает особенно отчетливо и рельефно в области психопатологии, где обычно наблюдаемые расстройства душевной деятельности заключаются в одновремен­ном поражении различных сфер, при чем нередко бывает чрезвычайно трудно и даже невозможно определить, которая сфера поражается преимущественно.

Если периферический нервный аппарат одного из органов чувств (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) подвергается соответствующему раздражению, то это раздражение передается посредством центростремительных нервных проводников, приходящих в возбужденное состояние, элементам центральной нервной системы, головного мозга; эти элементы по представлению об'ективной методики получают впечатление (Бехтерев**)) от передачи раз­дражения; развивающийся в связи с раздражением биологический процесс за­печатлевается в головном мозге, элементы которого получают соответствую­щий отпечаток; в непосредственной связи с указанной физиологической или биологической реакцией на раздражение возникает простейшая психи­ческая реакция, а именно, чувственное ощущение.

Как психический процесс возникает из физического, решить в настоящее время не представляется возможным; можно лишь признать несомненным, что психический процесс ощущения, равно как и другие психические процессы, развиваются и протекают в непосредственной связи и теснейшей зависимости от биологических; так возникает принцип психофизического па­раллелизма, охватывающий теснейшим образом связанные между собою две стороны психофизического процесса.

Психофизический параллелизм не подразумевает непременно одинаковую ин­тенсивность физических и психических процессов, т. е., строго параллельное повы­шение или понижение силы психической реакции в соответствии с физическим процессом, а подразумевает лишь две стороны явления. Отвергая принцип психофи­зического параллелизма па основании количественного несоответствия процессов пси­хических с физическими, Бехтерев⁵²⁹) предлагает для обозначения психических явлений термин «соотносительных»; этим термином устанавливается соотношение яв­лений, установленное уже ранее; вряд ли можно признать этот термин удачным, так как он, подчеркивая соотносительность явлений, не исключает и соотношения силы, против которого возражает автор. Если необходимо изменить терминологию, то я пред­почел бы термин «сосуществующих» явлений, устанавливающий их неразрывную связь и не касающийся их силы. Если желательно выдвинуть причинную зависи­мость психических явлений от их биологического субстрата и происходящего в нем процесса, то правильно говорить о «последовательных» или «вторичных» явлениях, принимая их, как суб'ективную реакцию на биологический процесс, или просто о «реактивных» явлениях.

Не каждое, раздражение вызывает соответствующее ощущение; для того, чтобы получилось ощущение, раздражение должно быть известной силы; пока сила раздражения не достигла определенной степени развития, ощущения не возникает, наименьшая сила раздражения, вызывающая минимальное ощу­щение, носит название минимального или низшего порога раз­дражения. С усилением раздражения усиливаются и ощущения, при чем отношение между силой ощущений и раздражений подчиняется определенному закону, который будет разобран ниже. Однако, нервно-психическая органи­зация такова, что усиление раздражения может восприниматься и развиваться в психический процесс ощущения только до известных пределов ^112-113); есть степень или сила раздражения, повышение которой не влечет за собой повы­шения силы ощущения; такое предельное раздражение называется макси­мальным, высшим порогом или пределом раздражения.

Из сказанного ясно, что ощущения могут различаться между собою в ко­личественном отношении; они могут быть едва заметными, слабыми, средними, сильными, весьма сильными и т. д. Напр., различаются оттенки одного и того же цвета; сила звуков музыкального инструмента выражается тер­минами pianissimo, piano, piano forte, forte, fortissimo; болевые ощущения бывают легкими, сильными, нестерпимыми и т. под. Вместе с тем сила ощуще­ний дальше известного наибольшего предела становится несравнимой: нельзя, напр., различить усиление силы света вольтовой дуги выше известных преде­лов, нельзя представить яркость света сильнее солнечного освещения в ясный день, равно как и колебания яркости солнца незаметны, несмотря на проис­ходящие на солнце возмущения; то же самое относится и к звуковым и другим ощущениям; этим, напр., об'ясняется, почему увеличение численного состава хора или оркестра выгодно лишь до известного предела, почему неразличимы известные предельные степени вкуса (сладкого, соленого, горького) и запаха и т. под. Все приведенные примеры относятся к силе или интенсив­ности ощущений. Другое количественное свойство ощущений есть их про­должительность; протекая во времени, ощущения могут быть более или менее длительными.

Ощущения различаются также в качественном ^114-115) отношении; качественная разница прежде всего обусловливается происхождением ощуще­ния из раздражения различных органов чувств; отсюда проистекают зритель­ные, слуховые, обонятельные, вкусовые и осязательные ощущения: относи­тельно последних нельзя не согласиться с Ziehen'ом*), что их необходимо расчленить детальнее, так как кожа представляется органом нескольких чувств, правильно было бы говорить о кожно-мышечных ощущениях, как осязательном, болевом, температурном, волосковом и др. Ощущения, обязанные своим происхождением одному и тому же органу чувств, также могут отличаться качественно, напр., ощущения цветов — красного, зеленого, си­него, ощущения вкуса - горького, кислого, сладкого, соленого и т. д.

Возникновение ощущений обычно сопровождается особой психической реакцией, чувственным тоном, определяющим отношение человека, испытывающего ощущение, к этому последнему; отсюда различаются приятные и неприятные ощущения; первые сопровождаются чувством удовольствия, вторые — неудовольствия; могут быть ощущения безраз­личные; обычно они настолько слабы, что не сопровождаются ясно выра­женным чувственным тоном. Ощущения еще могут различаться по своей ло­кализации в пространстве.

Кроме перечисленных источников ощущений, человек получает ряд ощу­щений со стороны внутренних органов; эти ощущения обусловливаются такими раздражениями, как движение внутренних органов, биологические процессы, в них происходящие; при обычных условиях, вернее при хорошем здоровье, эти ощущения мало заметны; человек так привыкает к ним, так сживается с ними, что они ускользают от его внимания; зато при патологических усло­виях, о которых речь будет впоследствии, они имеют большое значение; никто, напр., не чувствует своего кишечника и не думает о нем, пока нарушение его функций не приведет к развитию болей или урчания; никто не ощущает своих суставов, пока они не начнут хрустеть при движениях.

Ziehen**) под названием общих ощущений выделяет ощущение равновесия, ощущение жажды, голода, насыщения, обусловленных раздраже­нием внутренней поверхности пищевода, желудка и отчасти стенок брюшной полости (насыщение), и ощущение утомления.

Раз возникшие ощущения не исчезают бесследно — они запомина­ются; выше было уже указано, что в связи с нервным возбуждением, вызван­ным тем или иным раздражением периферического нервного аппарата, полу­чается в нервных элементах коры головного мозга известное впечатление или отпечаток в виде следа бывшего раздражения; этот след является непосред­ственным субстратом ощущения; вместе с тем в очевидной связи с этим сле­дом находится одно из двух основных свойств способности памяти, известное под названием запоминания. Другое существенное свойство памяти заключается в возможности воспоминания или воспроизведения пережитых ранее ощущений, обусловленной оживлением соответ­ствующих этим ощущениям следов.

Благодаря особому психическому процессу, о котором будет сказано ниже и который протекает, подчиняясь особым определенным законам, ощу­щения соединяются и связываются в группы; предметы внешнего мира оказы­вают влияние на органы чувств различными присущими им качествами; качеств этих бывает обыкновенно несколько, и вызывают они различные ощущения, действуя нередко на различные органы чувств; ощущения, возникающие от од­ного предмета, связываются в один комплекс, являющийся умственным обра­зом, символом предмета или представлением. Конечно, простейшим представлением является представление простого раздражения или связанного с ним ощущения.

Подобно ощущениям, представления запоминаются и вспоминаются; эти свойства присущи психическим процессам вообще. Развиваясь из ощущений, представления повторяют свойства последних: они бывают различной интенсивности или силы, различной яркости, они сопровождаются различным чув­ственным тоном; они отличаются своим содержанием. У одних людей легче развиваются и воспроизводятся преимущественно одни представления, у дру­гих — другие, напр., зрительные или слуховые. Точно также и яркость пред­ставлений у различных людей различна, в зависимости от их индивидуальных свойств; яркость или отчетливость представлений подвергается значительным колебаниям и у одного и того же лица, что зависит, главнейшим образом, от силы ощущений, входящих в состав представления. При условиях патологи­ческих яркость представлений может достигать чрезвычайной силы, но и у здо­ровых людей представления могут быть очень яркими, вообще же представле­ния при обычных условиях не отличаются значительной яркостью, у многих они даже не представляются окрашенными, напоминая серые фотографические диапозитивы.

Особое место среди представлений занимают представления времени и пространства; оба эти представления возникают, конечно, также благодаря деятельности органов чувств, способности к передвижению самого человека и передвижению окружающих его предметов по отношению к нему; также благодаря тому, что каждый данный момент переживается не сам по себе, не в отдельности, а присоединяется к прошлому. Время и пространство являются формами, в которых мыслятся и располагаются все предметы; эти представления присоединяются к другим представлениям *).

Если от нескольких однородных представлений отделить ряд характери­зующих их существенных признаков, руководствуясь соображениями значения и целесообразности предметов, соответствующих данным представлениям, то получится общее представление или понятие; каждое отдельное предста­вление, покрываемое понятием, относится к нему, как частное к общему, т. е., содержит все существенные признаки последнего и, кроме того, признаки, ха­рактеризующие частное и дающие ему право на относительную самостоя­тельность.

Стул, диван, кушетка, кресло, все это предметы, назначение которых удовлетво­рять потребностям удобства, отдыха, комфорта; все они имеют общие признаки, ножки для опоры, сиденья, спинки, все указанные признаки соответствуют общему понятию мебели, разновидностей которой с характерными деталями неопределенно много. Понятию оружия соответствуют предметы, существующие для целей нападения и защиты от врага; ничего общего нет по внешнему виду, напр., между кинжалом, луком и пушкой, однако, по своему содержанию и назначению все эти предметы по­служили для выработки общего представления или понятия об оружии. Дуб, ландыш, кактус, камыш — предметы, имеющие на первый взгляд мало общего между собою; однако, все эти предметы покрываются общим понятием растения, так как им всем присущи признаки, обосновывающие это понятие, как признак роста, отно­шения к свету, воздуху, временам года, способ размножения и др., а также ряд отрицательных признаков, отличающих все эти предметы от животных.

Человек испытывает ряд ощущений, проистекающих из его внутренних органов; эти ощущения лежат в основе развития сложного комплекса, кото­рый определяется термином Я.

Итак, из процессов, составляющих содержание душевной деятельности, здесь рассмотрены ощущение, представление, понятие; по мере жизненного опыта, индивидуум получает громадное количество этих основных элементов психической деятельности; благодаря уже упомянутым выше свойствам памяти, дающим человеку возможность запоминать и воспроизводить, из громадного количества ощущений и представлений возникает богатейший психический за­пас; однако, наличности одного этого запаса далеко недостаточно для психи­ческих операций; если бы душевная деятельность ограничивалась только рас­смотренными здесь психическими процессами, то мышление не оказалось бы возможным; в этом случае человек обладал бы лишь громадным запасом для мышления, из которого не возникло бы ни одной связной мысли; этот пси­хический материал можно было бы сравнить с лавкой старьевщика, в которой предметы, приобретенные в различное время, стоят без всякой разумной группировки, в случайном сочетании, лежат кучами — рядом с саксонской вазой лежит музыкальный инструмент, бисерный кисет и черешневая трубка; его можно сравнить также с обширной библиотекой, не имеющей каталога, книги которой тесно стоят на полках, будучи, однако, расположены без всякой руко­водящей системы; ясно, что продуктивно работать в такой библиотеке и поль­зоваться ею невозможно, для этого ее необходимо привести в порядок, при­вести ее в определенную систему, основанную на известном принципе; так и в душевной деятельности: ощущения, представления, понятия, идеи, удерживае­мые памятью, не воспроизводятся изолированно, в одиночку, а в различных со­четаниях; эти психические элементы соединяются между собою, сочетаются, ассоциируются, что обозначается в психологии общим названием сочета­ния или ассоциации идей.

Способность ассоциации присуща, как самым простым, так и самым слож­ным психическим элементам: ощущение, элементарное, простейшее предста­вление в сочетании с таким же простейшим или более сложным представлением дает более или менее сложный комплекс; сложные представления, сочетаясь между собою, усложняются еще более; ассоциируются не только отдельные представления, но и группы представлений.

Благодаря ассоциации идей, приводится в движение тот запас психиче­ского материала, о котором была речь выше, и развивается мышление. Про­цесс мышления, заключающийся в сочетании между собою отдельных предста­влений и суждений, в выводах или умозаключениях, является весьма сложным и стройным процессом, характеризующимся известной закономерностью; этот сложный психический процесс показывает с очевидностью, что ассоциация идей происходит не беспорядочно и случайно, а в относительном подчинении некоторым правилам и законам.

Если в сознании человека, — воспользуемся этим термином не об'ясняя его пока, — возникает некоторое представление а, находящееся в некотором отношении к представлению б, тоже возникающему при этом в сознании, то каждый раз, когда впоследствии будет воспроизводиться представление а, одно­временно с ним или вслед за ним будет возникать связанное с ним представле­ние б; это будет повторяться до тех пор, пока след одного из этих представле­ний или обоих не изгладится давностью, отсутствием повторения или вытес­нением другими впечатлениями, иначе говоря, пока оно не забудется.

Отношения между представлениями, устанавливающие и обусловливающие их ассоциативную связь, могут быть различными; лучше всего выяснить их на примерах.

Врач, приглашенный к больному, исследуя его кожную чувствительность, колет его булавкой; встретив впоследствии врача, больной вспоминает о бу­лавке; при этом сам он, анализируя свои психические процессы, может долго не догадываться, почему встреча с врачей вызвала в его психике представление булавки; между тем, это воспроизведение представления булавки в связи с встречей или в другом случае даже просто при упоминании имени этого врача об'ясняется тем, что больной получил впечатление от булавки, бывшей при ис­следовании в руках врача, т. е., впечатление смежное по времени и по пространству с впечатлением от личности врача. Таким образом у больного установилась ассоциативная связь между представлением о враче и булавке, приводящая к тому, что появление одного из этих представлений влечет за собой воспоминание о другом или, вернее, воспроизведение другого; эта уста­новившаяся связь представлений основывается на законе смежности. Встреча во время прогулки со скачущим верхом кавалеристом вызвала у гуляв­шего мысль о брате; брат его тоже служит в кавалерии, и сходство поло­жений скакавшего офицера и брата вызвало воспоминание о последнем; воз­никла ассоциация по сходству.

Ассоциативные воспроизведения далеко не всегда так просты; чаще при­ходится иметь дело с длинной цепью ассоциаций; при этом иногда бывает очень трудно установить ассоциативную связь между элементами психической дея­тельности; напр. встреча в городе с товарищем вызывает представление о дач­ном местечке, в котором встретивший провел лето; товарищ не жил в той местности, даже не бывал там, и о минувшем лете с ним не было разговора; от­куда же такая ассоциация? Почему она возникла? В данной местности жил господин с черными закрученными кверху усами, точь в точь, как у товарища; при виде его усов не один раз вспоминался товарищ; а теперь вид товарища, или точнее, его усов, вызвал по сходству товарища с дачником воспоминание о дачной местности; получилась сложная ассоциативная цепь, установившаяся по законам сходства и смежности.

Представление черного вызывает представление белого; вид медленно тя­нущегося обоза или длинного товарного поезда нередко связывается с предста­влением о быстром движении; при виде очень высокого человека возникает мысль о карлике; плохо написанная картина заставляет думать о произведе­ниях великих художников, особенно заставляют думать о них посещения вы­ставок современных «кубистов», «футуристов» и т. под.

Во всех приведенных случаях ассоциация основывается на про­тивоположности свойств возникающих представлений или на кон­трасте, являющемся лишь частным случаем сходства. Законы смежности, сходства и контраста были установлены еще Аристотелем; он же выдви­гал параллельно законы тождества, одновременности и последовательности, которые покрываются смежностью и сходством.

Для об'яснения связного мышления нет надобности в установлении актив­ного верховного начала, понимаемого некоторыми психологами под названием апперцепции, обусловливающего выбор того или иного представления и определяющего направление мышления; против такого понимания апперцеп­ции справедливо возражают Ziehen, Münsterberg ¹¹⁷) и др., а из вышеизложенного видно, что направление мышления дается, а не ак­тивно избирается.

Простейшим выражением связного мышления, законы которого рассма­триваются логикой, является суждение; ряд суждений, об'единенных целесообразным направлением, влечет за собой суждение, представляющее вывод или умозаключение. Старый, распространенный пример суждений и умозаключения: Кай человек, — все люди смертны, — Кай смертен; можно было бы привести еще много аналогичных умозаключений, напр., окунь рыба, — все рыбы живут в воде, — окунь живет в воде, но для пояснения сказанного достаточно приведенных. Отдельные элементы связного мышления называются также мыслями или идеями; так, напр., все только-что приведенные суждения могут быть названы мыслями.

Несколько особое место среди процессов умственной деятельности зани­мают способности, известные под названием воображения и фан­тазии.

Выше было сказано, что материалом для душевной деятельности служат возникающие ощущения и представления: сюда относятся не только ощущения и представления, возникающие вследствие раздражения органов чувств в дан­ный момент, но и воспроизведения, основанные на опыте прошлого; человек может оперировать с более или менее сложными воспроизведениями, их ком­плексами, при чем в его сознании могут выплывать воспроизведения целых мыслительных процессов. Такая более или менее живая психическая деятель­ность, основанная на воспроизведениях, называется воображением. На основании сведений, почерпнутых из различных источников, в сознании могут воспроизводиться такие представления в их различных сочетаниях, свидете­лем которых данный человек никогда не был и даже не мог быть, а предста­вления о которых у него возникли, напр., из книг или рассказов; он может представить и себя в известном отношении к таким воспроизведениям, неза­висимо от времени и пространства событий, послуживших источником воспро­изведенных представлений. Такое мышление носит название фантазиро­вания, результат фантазирования — фантазия. Воображение и фан­тазия могут быть чрезвычайно яркими и отчетливыми, в зависимости от жи­вости ассоциативных процессов и отчетливости представлений, являющихся материалом для ассоциирования; легкость течения ассоциаций, обилие и яр­кость образов обусловливают пределы фантазии, которые могут быть очень обширными. Живость воображения и фантазии определяются, конечно, инди­видуальными свойствами данного лица.

В сознании человека под влиянием некоторых условий воспроизводятся события детского периода его жизни, они встают перед ним, он принимает в них участие, даже снова как бы переживает их, радуется прежними радостя­ми и печалится давними горестями, — пример воображения. Под влиянием романа Толстого «Война и Мир» разыгрывается воображение: человек начи­нает представлять себе соответствующие события, сам принимает в них уча­стие, даже сражается с врагами 100 л. т. наз.; детские игры нередко сопро­вождаются живейшими процессами воображения и фантазии; если человек легко может при помощи фантазии воевать с давно несуществующим врагом или даже, присутствовать при сотворении мира, он не менее легко может явиться свидетелем и участником событий предполагаемой гибели земли в ледниковом периоде, — все зависит от развития его фантазии.

У выдающихся писателей и художников способности воображения и фан­тазии достигают крайних степеней развития, являясь одним из существенней­ших факторов их творческой деятельности.

IX.

Нервная клетка, учение о невронах, его возникновение и развитие. Строение тела неврона, его дендритов и аксона. Теория динамической поляризации. Амебоизм невронов. Строение ядра и ядрышка. Различие невронов. Слои клеток в сером веществе мозговой коры. Различие функции невронов. Неврология и ее значение. Сосуды вещества головного мозга. Черепно-мозговая жидкость, ее распределение и значение. Проекционные и ассоциационные или сочетательные системы головного мозга. Короткие, длинные и спаечные сочетательные системы.

Приступающие к изучению душевных болезней уже знакомы с анатомией и физиологией нервной системы, проходимой в курсах анатомии, гистологии, физиологии и в курсах невропатологии; это значительно облегчает задачу преподавателя психиатрии, давая ему право изложить современное положение учения о строении и функциях нервной системы, в частности головного мозга, в самых кратких чертах, схематически, лишь с целью освежить соответствую­щие представления учащихся, дать им возможность более полного и цельного впечатления от курса и более легкого понимания и усвоения психобиологи­ческих и психопатологических процессов. Право на краткость и схематич­ность изложения данных анатомии и физиологии оправдывается особенно еще тем обстоятельством, что в настоящее время вниманию учащихся может быть рекомендован ряд сочинений на русском и иностранных языках, посвя­щенных более или менее подробному изложению и рассмотрению вопросов анатомии и физиологии нервной системы (Edinger ¹¹⁸), Бехтерев ¹¹⁷), Блуменау ¹¹⁹)), равно как и в некоторых руководствах по нервным бо­лезням анатомо-физиологическое введение представлено достаточно подробно (Oppenheim ¹²⁰), Даркшевич ¹²¹)).

Основными элементами центральной нервной системы, в частности голов­ного мозга, являются нервные клетки с их отростками протоплазматическими и осевоцилиндрическими. До 1891 г. господствовало воззрение, что нервная система состоит из нервных клеток и нервных волокон, не составляющих в своем сочетании одного органического целого; появившаяся в 1891 г. работа Wа1dеуеr'а ¹²²) послужила основанием нового учения «о невронах», вы­лившегося скоро в стройную теорию невронов. Существо теории не­вронов заключается в установлении положения, что основными элементами нервной системы являются не отдельные клетки и отдельные нервные волокна, а «невроны», единицы, состоящие из клетки с нервными волокнами, пред­ставляющими разветвления, продолжения этой клетки, составляющими с нею одно целое. То, что называлось нервной клеткой, соответствует телу неврона, отростки же этого тела с их разветвлениями получили название дендритов (протоплазматические отростки) и нервного отростка — неврита или аксона (осевоцилиндрический отросток).

Громадное значение в развитии учения о невронах имел метод серебре­ния Gо1gi, видоизмененный и впоследствии усовершенствованный Ramony Cajal’ем ¹²³) и им же широко применявшийся. Исследования привели Ramony Cajal’я ¹²⁴) к выводу, что невроны представляют собой отдельные самостоятельные организмы, не связанные между собою органи­чески посредством анастомозов, взаимодействие же их устанавливается путем соприкосновения или контакта. Таким образом возникла теория, под­твержденная и развитая другими авторами, пользовавшимися различными ме­тодами исследования.

Большое значение при изучении строения центральной части неврона, тела его или по старой, но удержавшейся и до сих пор терминологии, нервной клетки, принадлежит Nissl’ю ¹²⁵) с его методом окраски метиленовой синь­кой¹²⁶), много раз видоизменявшемуся и упрощавшемуся различными исследо­вателями¹²⁷). Выяснилось, что нервная клетка, состоящая из протоплазмы, ядра и ядрышка, имеет весьма сложное строение; ее протоплазма состоит из комочков хроматофильного вещества, отделяемых друг от друга неокра­шивающимся по сп. Nissl’я или ахроматофильным веществом; на окрашен­ных по Nissl’ю срезах мозга присутствие в протоплазме нервных клеток комочков хроматофильного вещества, или Nissl’евских телец, придает клеткам вид особой исчерченности, которую Lenhossek ¹²⁸) называет тигроидом; эти тигроидные элементы, или Nissl’евские тельца, пред­ставляются в свою очередь скоплениями мельчайших зерен, вкрапленных в ахроматофильное вещество.

Дальнейшие исследования показали, что ахроматофильное вещество имеет сложное волоконцевое или фибриллярное строение, для обнару­жения которого требуется иная методика окраски (Bielschowsky ¹²⁹), Ramony Сaja1 и др.); эти волоконца проходят в неокрашиваемых по Nissl’ю промежутках между Nissl’евскими тельцами, не составляя, однако, всей массы ахроматофильного вещества, часть которого представляется аморф­ной, бесструктурной; однако, в этой аморфной массе различаются еще мелкие зернистые образования, т. наз. хондриозомы, значение которых для жизни клетки еще не выяснено, но далеко не может считаться безразлич­ным ^128а/153а). Клетки отличаются между собою количеством и расположением хроматофильного вещества в протоплазме, формой и величиной Nissl’ев­ских телец и отношением ядра к краске. Значительная часть волоконец пере­ходит в осевой цилиндр, также имеющий фибриллярное строение; протоплаз­матические отростки или дендриты также, поводимому, находятся в связи между собою посредством фибрилл, переходящих из одного отростка в другой.

Дендриты и осевоцилиндрические отростки невронов несут физиологи­чески различные функции: по первым нервное возбуждение идет в центростре­мительном или целлюлепетальном направлении, а по вторым — в центробежном или целлюлефугальном. Таким образом, дендриты не­врона являются воспринимающим и проводящим возбуждение аппаратом; воз­буждение передается этому аппарату с концевых разветвлений подходящего к нему осевоцилиндрического отростка неврона другого порядка; восприняв­ший возбуждение неврон передает его при посредстве разветвлений своего аксона и его ветвей (коллатералей) соприкасающимся с ним дендритам (контакт) следующего неврона и т. д.; в этом заключается теория динами­ческой поляризации нервных элементов, выдвинутая V. Gehuсhtеn'ом ^130-134) и поддержанная Ramonу Саjа1'ем ¹³⁵).

По исследованиям Apathy у беспозвоночных неврофибриллы всту­пают между собою в соединение в иннервируемых органах, в ганглиозных клет­ках и в Neuropil, тончайшей сети, образующейся в нервных узлах; здесь же фибриллы образуют своими разветвлениями сеть или корзину; в ганглиозных клетках такие корзинчатые образования возникают из разветвлений фибрилл, вступающих в тело клетки из ее отростков (элементарная сеть); аналогично образуется и Neuropil, только в состав ее входит гораздо больше фибрилл, чем в элементарную сеть.

Дата добавления: 2016-03-26 | Просмотры: 277 | Нарушение авторских прав