АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 21. Девлин перескакивал через две широкие парадные ступеньки адмиралтейства

Девлин перескакивал через две широкие парадные ступеньки адмиралтейства. Он был мрачен. Он получил уведомление об этом собрании всего час назад, не ожидая его – в конце концов, весь Лондон должен был говорить о случившемся вчера вечером и ошеломленные старики в голубом не являлись исключением. Его поведение не приличествовало офицеру и джентльмену.

Другие офицеры и их адъютанты собирались тоже. Девлин не кивал никому, потому что никого не видел. Его преследовало прекрасное бледное лицо с яростными фиалковыми глазами. «Прошлой ночью я отдалась вам с радостью и любовью. Сегодня осталась только ненависть».

Его рот скривился. Эти слова до сих пор вызывали боль в груди, но он был рад, что Вирджиния обрела разум. Он заслуживал только ненависти, а не любви и испытывал облегчение оттого, что она, наконец, прекратит умолять его об ответном чувстве.

– Капитан О'Нил, сэр?

Молодой лейтенант ждал его внутри наверху мраморной лестницы.

Девлин отбросил мысли о Вирджинии. С чувствами было труднее – его терзали жалость и сожаление. Но он спокойно ответил на салют лейтенанта.

– Адмирал Сент‑Джон ждет, сэр, – добавил молодой офицер.

Девлин знал дорогу. Сколько раз его вызывали на Брук‑стрит? Дюжину, если не больше. Впереди младшего офицера он пересек холл, постучал в дверь кабинета Сент‑Джона и получил приглашение войти.

Отсалютовав, Девлин не испытал удивления от присутствия адмирала Фарнема. Он снял двууголку и сунул ее под мышку, продолжая стоять.

– Садитесь, капитан, – предложил Сент‑Джон; его румяное лицо было суровым.

Девлин кивнул и придвинул себе стул. Сент‑Джон занял место у стола, а Фарнем занял стул рядом.

– Сожалею, что пришлось вызвать вас сегодня, – мрачно продолжал Сент‑Джон, – особенно после весьма неприятного слушания прошлым летом.

Девлин ничего не сказал.

– События прошлой ночи привлекли мое внимание. Вы желаете объясниться, Девлин?

– Нет.

Сент‑Джон вздохнул:

– Тому Хьюзу наложили дюжину швов. У него сотрясение мозга. Он заявляет, что вы напали на него без всякого повода. Как вы это опровергнете?

– Он в достаточно хорошем состоянии, чтобы делать обвинительные заявления? – Девлин наконец улыбнулся. – Значит, мне следовало нанести ему более серьезные травмы.

Сент‑Джон вскочил на ноги:

– Это не забавно. Такое поведение не подобает офицеру, сэр.

Девлин тоже встал.

– А неспровоцированное нападение на леди подобает офицеру?

Сент‑Джон побагровел.

– Прошу прощения, но женщина, лишенная добродетели, не леди.

Девлин с трудом сдерживал охвативший его гнев.

– Мисс Хьюз племянница графа Истфилда. Она леди во всех отношениях.

– Вы отрицаете, что она ваша любовница? – осведомился Фарнем, все еще сидя; его глаза сверкали.

Девлин не колебался:

– Да. Боюсь, что злобные сплетни сделали свое дело – мисс Хьюз была моей гостьей, и ничего более.

Фарнем фыркнул.

– Обществу известно, что она ваша любовница, капитан. Женщина, лишенная добродетели, несомненно, спровоцировала внимание Тома.

– Ничего подобного. – Девлин боролся с желанием ударить кулаком по большому красному носу Фарнема. – Здесь следует обсудить поведение Хьюза.

– Вы там были? – спросил Сент‑Джон.

Девлин повернулся к нему:

– Нет.

– Хьюз говорит, что она открыто спровоцировала его интерес, предложив встретиться с ней позже – возможно, завтра. Она была так соблазнительна, что он потерял терпение, когда вы появились на сцене.

Ярость Девлина не знала границ.

– Слово Томаса Хьюза против слова шлюхи?

– Это ваши слова, а не мои, – сказал Сент‑Джон. – Ваше нападение на Тома было за гранью поведения джентльмена. Это мое последнее предупреждение, Девлин. Еще один инцидент, и вас отдадут под трибунал на вышеупомянутых основаниях. Во флоте его величества нет места негодяям и буянам.

Девлин знал, что снова выиграл битву. Ничего не изменилось. Адмиралы бесновались из‑за его неподчинения и независимости, но всегда предоставляли ему свободу. Они боялись лишиться его, прекрасно зная о том, что ему нет равных в морском бою. Но на этот раз он не ощущал триумфа.

Он не мог защитить Вирджинию. Благодаря ему у нее не было будущего в Британии.

Честный человек просто женился бы на ней.

Девлин был ошеломлен этой мыслью и сразу же отогнал ее. Прежде всего, честный человек никогда не стал бы использовать ее подобным образом.

– Вы понимаете меня, капитан? – спросил Сент‑Джон.

Девлин вздрогнул и поклонился:

– Вполне.

– Отлично. – Сент‑Джон, улыбаясь, шагнул вперед. – Выпьете бренди?

Кризис явно миновал.

Девлин кивнул. Три стакана были налиты и вручены.

– Вы получили ваши приказы? – продолжал Сент‑Джон, потягивая бренди.

– Да, – кивнул Девлин.

– Когда вы можете отплыть?

– Как вы предложили, сэр, через две недели.

Сент‑Джон кивнул:

– Постарайтесь ускорить ваш отъезд, Девлин. Сегодня пришли новости. Корабль «Быстрый» был захвачен американским кораблем «Конституция». Не знаю, как они этого добиваются, но американцы господствуют на морях, и я рассчитываю, мой мальчик, что вы измените это положение.

Он отсалютовал ему стаканом.

Девлин поставил свой стакан и поклонился.

– Конечно, милорд. Я приложу все силы.

Сент‑Джон довольно улыбнулся.

– Что, черт возьми, случилось? – холодно осведомился граф Истфилд у своего младшего сына.

Том Хьюз лежал в постели, его торс и одна рука были перевязаны, когда его слуга забрал из комнаты поднос с завтраком.

– Моя голова раскалывается, отец. Не мог бы ты воздержаться от крика? – сказал он.

Истфилд уставился на него:

– Я не кричал.

Уильям, стоящий рядом с ним, побледнел:

– Это просто невыносимо.

– Успокойся. – Истфилд окинул взглядом младшего сына. – Как сильно ты пострадал?

– Я выживу. – Лицо Тома перекосилось. – Этот ублюдок предстал перед Сент‑Джоном и получил лишь замечание!

– Либо он платит им, либо ему просто везет, – буркнул Истфилд.

И это должно измениться, добавил он про себя.

– Это невыносимо! – повторил Уильям. – Сначала он демонстрирует нашу кузину всему Хэмпширу, открыто похваляясь их связью, унижая ее и заодно всю нашу семью! На днях лорд Ливингстон не принял мою жену. Ее всегда там принимали – леди Ливингстон любит Сесили! Но теперь лучшие друзья становятся худшими – в конце концов, у нас в семье шлюха! Это нужно прекратить!

– Признаю, я не ожидал, что он зайдет так далеко, чтобы повести ее на бал к Керу, – с отвращением сказал Том.

– И ты должен был затеять с ним драку? – ледяным тоном спросил Истфилд.

– Он напал на меня! – возмущенно воскликнул Том. – Она наша кузина – и привлекательная малютка. Я думал, что имел право испробовать ее чары, но этот дикарь на меня набросился!

– Ты только поощрил сплетни.

Внешне Истфилд был спокоен, но внутренне кипел. Он соглашался со своими сыновьями – О'Нила нужно было остановить. Но оставался вопрос – как? Истфилд был уверен, что только убийство положит конец его мести.

– Не сомневаюсь, что Лондон сейчас говорит только о ночном событии. Я боюсь обеда, на который мы приглашены завтра. – Уильям, наконец, сел. – По крайней мере, мы получили предложение покупки Суит‑Брайар. Хотя покупатель желает остаться анонимным и мы продаем плантацию за половину рыночной цены.

– Я этого не знал! – Том довольно улыбнулся. – Это временно поможет нашим истощенным сундукам. Отец, ты должен радоваться.

Но Истфилд не слушал его. Оба его сына были глупыми и слабыми. Но он сам не был слаб, хотя состарился, обрюзг и обеднел. Раньше он убивал с такой же легкостью, с какой прихлопывал муху. Ирландцы в основном были дикарями. Он знал это еще с молодости, когда был солдатом. Истфилд никогда не одобрял эмансипацию католиков и презирал глупцов, которые это делали. Ни один католик не должен был иметь право голосовать или владеть землей – не должен быть таким богатым и могущественным, как этот проклятый О'Нил. Какое имеет значение, если он убьет еще одного из них? Ему нечего терять. Истфилд начал составлять план.

Вирджиния стояла у окна, глядя на Темзу в сгущающихся сумерках, где несколько яхт плыло среди плебейского транспорта в виде яликов и шлюпок. Было время ужина, но она не собиралась спускаться к столу. Вирджиния не могла продолжать ненавидеть Девлина О'Нила, но ее сердце было разбито навсегда. Она с горечью улыбалась, вспоминая каждое слово утреннего разговора – и каждое мгновение, проведенное в его объятиях прошлой ночью. Но с нее было достаточно. Теперь все кончено, и она поедет домой.

Печаль давила на нее, словно тяжкий груз, угрожающий увлечь под воду.

Вирджиния слышала голоса на террасе под ее окном. Ее щенок подбежал к ней, громко скуля.

Вирджиния вздрогнула – она не знала, что у них посетители. Она слышала мужской и женский голоса – оба ужасно знакомые.

Ее щеки зарделись. Женский голос она узнала сразу. Это была не кто иная, как Мэри де Варенн, а значит, мужчина с ней был графом Эдером.

В дверь постучали. Вирджиния повернулась:

– Войдите.

Ханна улыбнулась ей.

– Капитан просит вас спуститься к ужину, мисс Хьюз. Здесь ее милость и его лордство.

Вирджиния мрачно улыбнулась:

– У меня болит голова. Пожалуйста, передайте мои сожаления, но сегодня я не спущусь ужинать.

– Принести вам поднос? – озабоченно спросила Ханна.

– У меня нет аппетита, – ответила Вирджиния.

Когда горничная ушла, она подошла к дивану и села, взяв на руки щенка, которого назвала Артур, поглаживая его и глядя на огонь в камине. Потом она зарылась лицом в собачью шерсть, но не стала плакать.

На сей раз сердечная боль была хуже, чем раньше, потому что Вирджиния искренне позволила себе надеяться и мечтать о любви Девлина. Как же она была глупа и наивна! У Девлина нет сердца. Он не способен любить никого и доказал это раз и навсегда. Теперь она не могла дождаться дня, когда от него не останется даже смутного воспоминания.

И этот день придет, твердила себе Вирджиния. Через год или два, а может, и через три она даже не вспомнит его лица.

– Вирджиния?

Она, вздрогнув, повернулась.

В дверях стояла и улыбалась Мэри де Варенн в оранжевом шелковом вечернем платье, отороченном бронзовым кружевом.

– Я стучала несколько раз. Простите, но, когда вы не ответили, я решила воййти и проверить, все ли с вами в порядке.

Вирджиния встала:

– У меня болит голова, но это пройдет.

Мэри снова улыбнулась:

– Могу я войти?

Вирджинии ничего не оставалось, как только кивнуть. Мэри закрыла за собой дверь и подошла к ней – ее лицо было встревоженным и участливым.

– Как вы, дорогая моя?

– Пологаю, у меня что‑то вроде гриппа.

Вирджиния боялась разговора, который неминуемо должен был последовать.

Мэри встретилась с ней взглядом.

– Насколько я понимаю, вы и мой сын открыто жили вместе?

Вирджиния покраснела:

– Вы очень откровенны.

– Мне очень стыдно. – Голос Мэри звучал мягко. – Я воспитывала в Девлине умение отличать добро от зла и уважение к женщинам.

Вирджиния отпрянула.

– Боюсь, он бессовестно использовал вас, – добавила Мэри.

Боль возвратилась, угрожая прорвать плотину. Вирджиния отвернулась.

– Я ужасно сердита на него. Но я хочу знать, причинил ли он вам боль – помимо сердечной.

– Я не могу на это ответить, – пробормотала Вирджиния.

– Думаю, я знаю ответ. – Мэри обняла ее. – Вы мне очень нравитесь… дочка.

Вирджиния знала, что не должна плакать. Осознав, как Мэри назвала ее, она отпрянула.

– Что вы сказали?

Мэри откинула с глаз локоны.

– Я назвала вас дочкой.

Вирджиния молча покачала головой.

– Потому что вы будете моей дочкой – очень скоро. Эдуард и я долго это обсуждали. Хотя обсуждать было, в общем, нечего. Мой сын сделает то, что должен сделать.

Вирджиния покачала головой снова.

– Не бойтесь, он женится на вас и будет относиться к вам с уважением, приличествующим жене. В этом я не сомневаюсь, – твердо сказала Мэри. – Сейчас Эдуард говорит с ним.

И она улыбнулась, ожидая, что Вирджиния выразит ей свою радость.

Но Вирджиния молчала. На мгновение она увидела себя в подвенечном платье, а Девлина в парадном мундире, стоящих перед священником. Потом она отогнала видение и хрипло произнесла:

– Благодарю вас, миледи.

– Давайте спустимся вниз.

Мэри обняла ее за талию. Вирджиния же изо всех сил пыталась сохранить самообладание.

– Миледи, этим вечером я действительно должна отдохнуть в постели. Боюсь, я была бы плохой компанией, если бы присоединилась к вам в таком состоянии.

Мэри поцеловала ее в лоб.

– Понимаю. Прислать вам легкий ужин?

Вирджиния отвернулась, чтобы избежать зрительного контакта.

– Да, – прошептала она.

– Все обернется к лучшему – я в этом уверена.

Вирджиния не могла даже кивнуть. Мэри вышла, осторожно закрыв за собой дверь. Вирджиния опустилась на ближайший стул.

Ничего не может обернуться к лучшему – уже слишком поздно. Она не выйдет замуж за Девлина, даже если бы он был последним мужчиной на земле.

Девлин предложил отчиму бокал красного вина и сел.

– Чертовски хорошее вино, – заметил Эдуард, сделав глоток.

– Да.

Девлин посмотрел на открытую дверь. Но его мать и Вирджиния не появлялись. Напольные часы в углу комнаты пробили полчаса. Он не видел Вирджинию после утреннего разговора и не мог отрицать, что хотел бы повидать ее теперь, искренне надеясь, что она пришла в себя.

– Я слышал, ты получил новые приказы, – сказал Эдуард, поставив бокал и вытянув длинные ноги.

– Да. Я отплываю через две недели принять участие в войне с американцами, – ответил Девлин.

Эдуард кивнул:

– Ирония судьбы, не так ли? Триумфы в Канаде, где у противника численное преимущество, и потери в Атлантике, где у нас величайший флот на земле.

– Американцы – крутые и свирепые ребята, – заметил Девлин, думая о паре фиалковых глаз, сверкающих ненавистью. Но Вирджиния была вправе ненавидеть его – он всего лишь еще раз напомнил себе об этом.

– А эта история вчера вечером?

– Меня интересовало, слышали ли вы о ней, – сказал Девлин, готовясь к нагоняю.

– Ради бога, Девлин, чего ты ожидал, приведя ее туда?

В голосе Эдуарда звучало неодобрение.

Девлин резко поднялся с бокалом в руке.

– Сегодня меня вызывал Сент‑Джон, и я все это выслушал. Да, я совершил ошибку и, откровенно говоря, жалею об этом. Как бы то ни было, Хьюз получил по заслугам.

– А Вирджиния? – Эдуард тоже встал. – Что заслужила она – вернее, чего заслуживает?

– Эдуард, я прекрасно знаю, что вел себя постыдно. Она не заслуживала быть использованной в моих планах мести. Но, надеюсь, я все исправил. – Он встретил немигающий взгляд Эдера. – Я выкупил Суит‑Брайар, который намерен передать ей, и доставлю ее домой, когда отплыву.

– Сын, которого я воспитал, знает, чего она заслуживает сейчас.

– Я сожалею обо всем, что сделал, – резко сказал Девлин. – Разве недостаточно, что я выкупил для нее Суит‑Брайар?

– Тебе виднее.

– Вы знаете жизнь, которую я выбрал, знаете, что я за человек. Я не создан для семейной жизни, Эдуард.

– Но твой отец не воспитывал тебя негодяем. Джералд хотел, чтобы ты стал семейным человеком, как он.

Удар был метким, ибо Эдуард был прав.

– Не втягивайте в это моего покойного отца.

– Почему? Убийство твоего отца – суть всего дела, как оно стало сутью твоей жизни. Господи, он умер пятнадцать лет назад! Когда ты оставишь его покоиться в мире?

Девлин, дрожа, отвернулся. Шон говорил то же самое, но он был не в силах отринуть прошлое.

– Есть только один способ, которым ты можешь искупить вину перед мисс Хьюз, и ты отлично его знаешь, – сказал Эдуард у него за спиной.

Девлин знал его уже некоторое время, хотя не был уверен, с какого момента. Единственным реальным способом был брак. Фиалковые глаза Вирджинии вновь сверкнули перед его мысленным взором. Сейчас в них была только ненависть.

Ненависть, сплошная ненависть… Это было все, что знал Девлин и чему он научил Вирджинию.

– Сомневаюсь, что она примет меня, – услышал он собственный голос.

– Конечно примет! Значит, ты женишься на ней?

Девлин посмотрел на отчима, и дьявол вернулся, раздирая надвое все его существо. Он действительно желал быть другим человеком, неспособным на безжалостное мщение, могущим забыть кошмарное прошлое, достойным любви Вирджинии. Но он не был таким.

– Когда ты решишь, что с тебя довольно этой ужасной навязчивой идеи, что у тебя есать шанс на счастье? Когда ты предпочтешь радость боли? – осведомился Эдуард. – Когда ты выберешь жизнь?

– Если бы вас убили, как Джералда, Тайрелл, Рекс и Клифф действовали бы так же, как я, чтобы отомстить за вас, – сказал Девлин, имея в виду трех сыновей графа.

– Надеюсь, что нет, – отозвался Эдуард. – Ты знаешь, что должен делать. Думаю, в глубине души ты знал это всегда.

Мэри бесшумно вошла в комнату, закрыв за собой дверь.

– Девлин, я люблю тебя, как только мать может любить своего первенца, но есть разница между тем, что можно допустить и чего нельзя. Речь идет о чести и бесчестье. Если ты действительно сын, которого я воспитала, ты поступишь честно с мисс Хьюз. – Ее глаза наполнились слезами. – Я знаю, что ты женишься на ней.

Девлин был растерян. Он не мог отказать женщине, которая произвела его на свет, растила, любила и нянчила его до тринадцати лет, когда он ушел в море. Он не мог отказать матери, сохраняющей веру в него, тем более что она и отчим были правы – это единственный способ исправить содеянное.

«Прошлой ночью я отдалась вам с радостью и любовью».

Девлин закрыл глаза, чувствуя, что покрывается потом. Он не хотел этого. Он не нуждался в радости и любви, но, конечно, мог жениться на Вирджинии, сохраняя должное расстояние между ними и продолжая следовать курсом мести. Ничего не изменится, кроме ее титула и того, что ее проживание с ним станет постоянным.

– Девлин? – снова сказала Мэри.

Он повернулся, встретив ее взгляд.

– Я женюсь на Вирджинии. Готовьте свадьбу – я буду там.

Это был акт чести – у него не оставалось выбора.

Мэри подбежала и обняла его – по ее щекам текли слезы.

– Дорогой, она будет чудесной женой – я в этом уверена!

Девлин кивнул. Как ни странно, он тоже испытывал облегчение. Он думал вернуть Вирджинию домой и никогда не видеть ее снова, а теперь они разделят всю жизнь.

Господи, ему придется вести себя осторожно, чтобы целиком не попасть под ее чары, думал Девлин с чувством, похожим на панику.

– Эдуард, мы должны спланировать свадьбу, – с радостью говорила Мэри. – А у нас почти нет времени! – Она улыбнулась Девлину. – Надеюсь, ты женишься в течение двух недель, перед отплытием на «Вызове».

Девлин никак не мог сосредоточиться на непосредственной задаче. Его первый помощник представил ему список припасов, который он должен был утвердить, но слова на бумаге расплывались перед глазами. Странное чувство облегчения поглощало его, и он был не в состоянии поверить, что женится на Вирджинии, прежде чем «Вызов» отплывет 14 декабря.

Наконец Девлин отодвинул страницу. Куда, черт возьми, подевалась Вирджиния? Вчера вечером она сослалась на головную боль и попросила принести поднос с ужином в ее комнату. То, что Вирджиния избегала Девлина, было ему на руку – он едва ли хотел говорить с ней вскоре после оглашения их брака. Но уже был полдень следующего дня, а она не спускалась к завтраку. Вирджиния не валялась в постели. Вероятнее всего, она отправилась на рассвете на долгую прогулку. В любом случае Вирджиния продолжала избегать его, а он теперь чувствовал необходимость встретиться с ней и обсудить их будущее. Конечно, они смогут прийти к соглашению, которое удовлетворит их обоих. Девлин собирался уведомить Вирджинию, что в их отношениях мало что изменится, кроме ее официального титула. Несомненно, она была довольна грядущей свадьбой и больше не ненавидела его.

В дверях появился Бенсон. Девлин сел прямо, ожидая Вирджинию. Но в комнату впустили Уильяма Хьюза.

Удивленный Девлин поднялся.

Хьюз слегка опустил голову в пародии на поклон. Девлин в точности имитировал его, оставаясь настороженным.

– Какой неожиданный сюрприз, – пробормотал он.

Что могло быть нужно Уиллу Хьюзу?

– Может быть, обойдемся без любезностей? – отозвался Уильям, стоя там, где его оставил Бенсон.

– О, не знаю. – Девлин вышел из‑за стола. Уильям выглядел недовольным и несчастным – почему? – Бренди? Скотч? Вино?

Уильям сделал отрицательный жест. Девлин улыбнулся ему:

– Как здоровье вашего брата?

– Довольно притворства! – крикнул Уильям. – Вы пачкали доброе имя Хьюзов все последние годы. Я пришел с предложением, О'Нил.

На его лице застыла холодная улыбка, руки соединились за спиной.

– Говорите, – пригласил Девлин.

Неужели Истфилд, струсив, прислал Уильяма улаживать его грязные дела?

Ноздри Уильяма раздувались. Он протянул банкноту.

– Это лучшее, что я могу сделать. Здесь не пятнадцать тысяч фунтов – это абсурдная сумма. Здесь три тысячи, и они ваши, если вы освободите мою кузину.

Девлин не взял предложенный банкнот. Сначала он был озадачен, потом едва не рассмеялся, поняв, что ему, несомненно, предлагали его же деньги, полученные от продажи Суит‑Брайар.

– Ваш отец знает, что вы мне предлагаете?

– А это имеет значение? – ехидно осведомился Уильям.

Пожав плечами, Девлин взял банкноту.

– Вообще‑то нет.

Уильям с отвращением посмотрел на него и вышел.

Девлин негромко засмеялся, подумав, что он скажет и сделает, узнав о скорой свадьбе.

Когда Хьюз ушел, он посмотрел на стоящие на столе бронзовые часы. Уже почти час. Подойдя к двери, он окликнул:

– Бенсон!

Дворецкий появился как по волшебству.

– Да, сэр капитан?

– Я хочу поговорить с мисс Хьюз.

Бенсон кивнул и быстро вышел.

Девлин вернулся к своему стулу, глядя на список рационов для его команды. Соленая говядина, соленая свинина, горох, овсяная мука, масло, сыр… Он вздохнул и отложил список. Ему хотелось как можно скорее обсудить грядущую свадьбу с Вирджинией. Неужели она действительно заболела? Или решила прогуляться до Лондона? Девлин посмотрел на вернувшегося Бенсона, барабаня пальцами по столу.

– Она спустится?

– Мисс Хьюз нет в ее комнатах, сэр. Но я нашел это на кровати. Ваша печать, и адресовано вам.

Бенсон протянул ему запечатанное письмо.

Вскочив на ноги, Девлин почти вырвал у него письмо.

– Это все, – резко сказал он.

Бенсон удалился, закрыв дверь, и Девлин, сломав печать, открыл письмо.

5 декабря 1812 г.

Дорогой капитан О'Нил!

Я не могу выйти за Вас замуж. Ко времени, когда Вы получите это письмо, меня уже не будет здесь. По зрелом размышлении я поняла, что мое поведение было до крайности глупым. Мне, безусловно, пора вернуться домой.

Я о многом сожалею. В том числе о неудаче создать между нами настоящую дружбу. Я также сожалею о резких словах, сказанных вчера. Пожалуйста, знайте, что, несмотря на все обстоятельства, я не держу на Вас зла. Совсем наоборот. Я рассматриваю Вас как друга, даже если это чувство не взаимно. Желаю Вам всего наилучшего.

Пожалуйста, передайте также мои наилучшие пожелания Вашей семье, от которой я не видела ничего, кроме добра.

Искренне ваша

Вирджиния Хьюз

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 527 | Нарушение авторских прав