АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Звёздочка 80х. Наконец, начальство, зачастую относящееся к простым рабочим людям и молодым актёрам, как к грязи, недостойной внимания их высокопоставленных VIP-персон

Наконец, начальство, зачастую относящееся к простым рабочим людям и молодым актёрам, как к грязи, недостойной внимания их высокопоставленных VIP-персон, находит время, чтобы принять Сару. От приятной после жаркой улицы прохлады по её спине уже бегали мурашки, а на лице застыло выражение экстаза, когда секретарь вернулась в приёмную и сообщила, что мистер Лу ожидает Сару у себя в кабинете. Увы, ей приходится покинуть белое кожаное кресло и подняться по мраморной лестнице на второй этаж главного здания киностудии.

На широкой белой двойной двери, к которой ведёт серо-голубой ковёр, висит золотая табличка с именем владельца студии.

Напыщенный жук мистер Лу любит роскошь, любит богатство и особенно любит свой достаток демонстрировать. Но старается до абсурда не доходить. Он не поскупился поставить по обе стороны двери своего кабинета пышный пальмы в плетеных горшках, а в самом кабинете по обе стороны той же двери поставил два шедевра античного искусства.

― Добрый день, мистер Лу, ― с улыбкой на лице походит Сара к его столу и садится напротив, высоко задирая ноги, чтобы два полотна её юбки разъёхались в стороны, и большой босс смог увидеть её чулки.

― Здравствуйте,…мисс, ― приветствует её мистер Лу, не сумев вспомнить фамилию до боли знакомой модель с разворотов журналов для взрослых.

«И снова седой старик. Господи, Боже мой!», ― невольно Сара вспоминает встречу с сенатором Хепбёрном, с которым она несколько дней назад познакомилась в ночном клубе. Выражения её костлявого личика, огромных глаз и пухлых губ такие же, как и в тот вечер, но разница, пожалуй, в месте, где она встречается с этим неприятным ей стариком.

Ощущая прикосновение мягкой обивки кресла из красного дерева, Сара забывает о том, зачем пришла, но лёгкой степени духота в кабинете большого босса напоминает ей о миссии.

― Сара Сазерленд, ― освежает она память босса.

― Ах, да! ― откидывается мистер Лу на спинку своего кресла, и вперёд выдаётся округлый живот худого высохшего старика. ― Вы ведь снимаетесь в этом нашем новом фильме,… ― босс начинает мычать и мямлить, пытаясь вспомнить название.

― Желание, ― отвечает Сара, не в силах больше терпеть мычание хриплого, скрипящего, просто отвратительного, похожего на скрежет ржавого мопеда, голос мистера Лу.

― Да, точно! ― он встаёт со своего кресла и, обходя стол, садится в кресло напротив Сары, чтобы как можно лучше рассмотреть модель, которую он едва узнаёт в одежде, и её ножки, которые так соблазнительно смотрятся во французских чулках. Мысленно мистер Лу уже стягивает с неё платье, оставляя пока лишь кружевное нижнее бельё и шёлковые чулки и чёрные туфли. ― С чем пожаловали?

― Мистер Лу, ― обдумывает Сара в голове своей прекрасной, как начать ей беседу, чтобы не быть слишком навязчивой, но при этом донести свои мысли до сидящего перед ней хряка, ― как давно в киноиндустрии?

― Ох! ― усмехается мистер Лу. ― Сколько себя помню, милочка! Всю свою жизнь посвятил кинематографу!

― Вот и я столько же в индустрии красоты, мистер Лу, ― облизывая губы, говорит Сара. ― Как вы считаете, достойна ли я быть её частью? Достойна ли я быть шестеренкой, благодаря которой мода и красота идут вперёд, в ногу со временем?

― Думаю, быть шестерёнкой ― это маловато для вас, мисс. Думаю, вы легко можете быть двигателем всего этого поезда! Поезда, который мчится вперёд.

― Вам бы диалоги писать к сценариям.

― Не думаю. У меня не такой уж большой талант, и я не очень-то красноречив.

― Вы наверняка видели мои фотографии в журналах, мистер Лу? ― пристально смотря на него, спрашивает Сара.

― Да, мисс Сазерленд, ― покраснел он.

― Перестаньте, ничего такого постыдного в этом нет! ― отмахивается Сара. ― Тяга к чему-то прекрасному ― свойство человеческое, пусть оно и у не всех занимает верхние ступени в иерархии ценностей, ― блещет модель своим словарным запасом.

― Я уверен, у вас оно на первом месте, мисс Сазерленд!

― Да, это так, а у вас? ― вздыхает тяжело Сара.

― Наверное, да, ― самодовольно оглядывает мистер свой шикарный кабинет с дорогим паркетом, антиквариатом, вещицами, какие можно увидеть в кабинетах многих высокопоставленных правительственных персон и миллиардеров, и с шёлковыми обоями горчичного цвета, который не очень хорошо сочетается с его модным белом костюмом расшитым бахромой и блестящими стразами.

― В таком случае, мистер Лу, ― говорит Сара, краем глаза смотря на торшер, придающий офису отблеск «кичи», и в голове своей неодобрительно цыкая, ― меня очень удивляет ваш выбор…

― О чём это вы? ― с удивлением спрашивает мистер Лу.

― Да о том, кого вы выбрали на одну из главных ролей. Вы ― человек с прекрасным вкусом, и сделали такой ужасный выбор, ― Сара врёт и не краснеет; но если бы это происходило бы каждый раз, когда она лукавит и без малейшего угрызения совести врёт, её лицо было бы крайне трудно отделить от её красных платьев, каких в её гардеробе предостаточно.

― О ком это вы? ― с недоумением спрашивает мистер Лу.

― О Бетти Голден, конечно, ― отвечает Сара. ― Почему она? Я никак не могу понять! Вы извините меня, но она просто ужасна! Неужели в Голливуде не нашлось актрисы более красивой, изящной, молодой…и стройной?

Мистер Лу неодобрительно смотрит на Сару, а затем слегка отводит в сторону и опускает взгляд, который вдруг становится вдумчивым и слегка прискорбным.

― Более того, она такое устраивает на площадке! ― добавляет Сара. ― Вы не представляете! Она просто затерроризировала всех: мистера Барбару, меня, мисс Харрисон, Джона ― всех!

― Сара, ― тяжело вздыхая, поднимает на неё свой взгляд мистер Лу, и он уже не такой похотливый и самовлюблённый, как обычно, ― я понимаю, Бетти Голден ― та ещё стерва. Но что поделать? Она нужна студии…. Я бы сам с большим удовольствием выпроводил её отсюда, но не могу.

Так необычно вдруг видеть мистера Лу, владельца киностудии, большую шишку в киноиндустрии, самодовольного, честолюбивого, высокомерного человека, таким мягким. Мыслями он опустился до низов, из которых когда-то сам и вылез. И говорит с какой-то малоизвестной моделью и актрисулькой, как с кем-то близким себе по рангу, но, всё же, чуть ниже! Что вдруг произошло с этим человеком? Даже голос его уже не звучит так мерзко и отвратительно и не режет ухо Саре, хотя всё ещё в нём остаётся «мокротное бульканье». В эти секунды, пока раздаётся в кабинете неловкое молчание, а владелец киностудии, сжав руки в замок и свесив их между ног, упираясь в колени локтями, Сара пытается найти ответы на свои вопросы. Но что ещё сложнее, так это придумать тактику дальнейшего наступления. Зачем-то мистер Лу держит эту старушку Бетти здесь, на студии, но зачем? Неужели простые слухи ― это чистой воды правда?

― Я случайно услышала, что студия разорена, ― говорит Сара, гордо подняв нос и откинув плечи назад, ― это правда?

Мистер Лу в ужасе поднимает на неё свои обрамленные морщинами маленькие хитренькие глазки, давно потерявшие ресницы, которые вдруг наполнились ужасом, какой приходит к человеку, когда страшная его тайна вдруг становится всеобщим достоянием.

Сара остаётся невозмутимой и старается держать на лице ледяное выражение, бесчувственную каменную маску.

Босс поднимается с кресла и, обходя стол, берёт с небольшой стойки у закрытого жалюзи окна хрустальный графин, откупоривает тяжёлую хрустальную пробку и наливает тёмного коллекционного виски себе в бокал. Хрустальный сервиз, привезённый из Германии, стоил ему какие-то вшивые три тысячи долларов, но сколько счастья и радости они принесли тогда и приносят сейчас, особенно, когда пузатые рюмки для виски и коньяков на маленьких широких ножках наполняются волшебным зельем. Это зелье помогает большому боссу-мультимиллионеру, чьё состояние до недавнего времени близилось к отметке в миллиард долларов, расслабиться и немного отвлечься от проблем. Называется это зелье «Courvoisier Imperial» категории XO ― своё сорокаградусное лекарство мистер Лу всегда заказывает из Франции. Лечится каждый день, и принимает обычно по три раза.

Сара поначалу с большим удивлением наблюдает за этой сценой, ведь и подумать она не могла, что мистер Лу употребляет алкоголь. А с другой стороны, этим страдают многие работающие люди, особенно те, у кого слабые нервы, или особенно нервная работа ― и поэтому её удивление быстро растворяется вместе с тёмным горьковатым коньяком в глотке мистера Лу.

― Да, это так, ― тяжело вздыхая, говорит босс, ― у нас большие проблемы с финансами. Я не хотел, чтобы это стало достоянием общественности, иначе бы все мигом бы покинули киностудию. Но, похоже, это неизбежно, ведь все знают…

― Нет-нет, мистер Лу! ― перебивает его Сара. ― Вы вовсе неправы, знают лишь некоторые люди, поэтому не стоит вам так волноваться. Сядьте, успокойтесь, вы вспотели! ― на лбу мистера Лу блестят капельки пота. ― Не стоит так нервничать, всё в порядке. Но я очень обеспокоена тем, что происходит.

― Вы хотите разорвать контракт и уйти со студии? ― с громким звуком ставит мистер Лу бокал с коньяком на стол и садится в своё президентское кожаное кресло.

― Нет, Господи, мистер Лу, с чего вы взяли?! ― отмахивается Сара с насмешливой миной на каменном загримированном лице. ― Я совсем не о том говорила. Неспроста я спрашивала вас про миссис Голден…. Не могу понять вашей мотивации, хода ваших мыслей ― вы хотите спасти студию от банкротства и приглашаете эту стерву на главную роль?! Почему? Она чуть было с самого начала не помешала съёмочному процессу. Я ведь видела, как она тогда разговаривала с мистером Барбарой…

Она старается сохранять спокойный и размеренный тон и не выносить на лицо свои бурлящие внутри страсти. И ненависть, которая переполняет её каждый раз, как в голове всплывает этот блестящий статный образ с притягательной внешностью, но дьявольским характером. Однако ещё больше её раздражает вид мистера Лу и то, что ей ― грамотной соблазнительнице! мастеру психологических манипуляций! ― никак не удаётся направить мысли и внимание владельца киностудии в нужно её русло.

И снова эта болезненная тема для мистера Лу. Снова всё повторяется! Дежавю, или его действительно в сотый раз спрашивают о Бетти Голден и проблемах киностудии? Это действует на него угнетающе, а язык уже отсох от постоянного повторения одних и тех же слов.

― Послушайте, мисс Сазерленд,… ― с сочувствием в маленьких шаловливых глазках, говорит мистер Лу, ― я понимаю, у Бетти Голден характер, какой трудно стерпеть, но что поделать? Видите ли, в тридцатые годы она была на пике популярностью. Её образы, вызывающие наряды, обилие мехов и драгоценностей, её бесподобные диалоги и просто будоражащие сценарии, нестандартные стандарты красоты ― это всё просто взорвало публику! Я специально пригласил мисс Голден на главную роль, чтобы вместе с ней в свет вышел этот великолепный образ, который когда-то переменил вообще всю массовую культуру! Вы понимаете меня, Сара? Это же просто бомба!

― Бомба замедленного действия, мистер Лу. Но когда она рванёт, нам всем будет крышка!

― Но ведь столько лет прошло, о ней многие успели забыть. И вот теперь Бетти Голден вернулась в кино, она вернулась на экраны! Вы хоть понимаете, какой ажиотаж начнётся вокруг?

― Конечно, понимаю, мистер Лу, ― отвечает Сара холодным тоном на речь разгорячённого, возбуждённого идеей фильма и мыслью о грядущем успехе босса. ― Только вот есть некоторые детали, которые вы выпустили из виду. Сейчас уже не тридцатые годы. Стандарты красоты изменились, мода изменилась, молодые думают и мечтают о другом ― изменилось абсолютно всё! А Бетти Голден застряла где-то в прошлом веке и никак оттуда не выберется. Я неспроста спросила вас, могу ли я быть шестерёнкой в сложном механизме индустрии красоты ― в этом уж я знаю толк, и могу с полной уверенностью сказать, что фильм обречён на провал, если на экранах будет этот реликт прошлого! Со всем уважением к Бетти Голден, хочу сказать, что она тянет нас всех ко дну. Если её толстые сардельки вместо пальцев доберутся до сценария, то это будет просто катастрофа!

Сара замечает ту вдумчивость, которая вдруг появляется в глазах мистера Лу. Она отвлекла его от бокала, на дне которого всё ещё плескаются остатки коньяка, на несколько минут. Подперев рукою небритый подбородок, владелец киностудии похож на скульптуру мыслителя. Скульптуру античного искусства, облачённую в блестящий пиджак восьмидесятых годов и расширенные книзу брюки клёш. Это смешно, и Сара с трудом сдерживает смех, когда думает об этом. Как же забавно, когда немолодые, а порой и уже просто пожилые люди стараются казаться моложе посредствам молодёжной одежды и последних писков моды от молодых дизайнеров.

Торжествуя внутри, радуясь успеху, Сара всё тем же холодным тоном и с ледяным лицом продолжает:

― Поверьте мне, прошу вас. Бетти Голден усложняет работу всей съёмочной группе, и если вы оставите её, то фильм провалится. Я модель, я общалась с талантливыми людьми, творцами искусства, и я молода ― думаю, мне виднее, что лучше для молодёжи…

Вдруг мистер Лу вновь откидывается на спинку своего кресла и допивает коньяк.

― Мисс Голден остаётся.

― Что?! ― вдруг каменное лицо Сары становится живым, насколько это возможно под тоннами грима.

Бокал, такой же пузатый, как и его хозяин, опускается на стол.

― Кто не рискует, тот проигрывает!

Мистер Лу кладёт локти на стол, зажимает руки в замок и, нагибаясь ближе к модели, говорит практически шёпотом и строит гримасы.

― А я не привык проигрывать, мисс Сазерленд. Либо всё,… либо ничего, и я готов рискнуть! Если на кону стоит моя студия ― я рискну. Если картина провалится ― значит, так тому и быть, я готов отдать всё. Но если картина оправдает мои надежды, значит, я всё ещё на плаву! Люблю играть по-крупному, мисс…. И меня уже поздно перевоспитывать, ― мистер Лу распрямляет свою спину и, опуская голову, начинает перебирать белые бумажки с печатными документами и рукописными пометками. ― А теперь извините, но мне пора работать.

Сара готова встать, чтобы сесть на колени мистера Лу. Но она встаёт, чтобы уйти. Старик настроен серьёзно, и не отступит, что очень печально. Попытки соблазнить его, возможно, и обвенчаются успехом, а вот попытки заставить его убрать со съёмочной площадки старушку Голден ― обречены на провал. Так зачем же тратить время на этого жалкого старичка, который даже голову свою не соизволит поднять вслед уходящей модели, или хотя бы попрощаться с ней, когда нужно действовать, и действовать срочно, твёрдо, решительно? Но уже не здесь! А на площадке…с Джозефом Барбарой. Часы тикают, а стрелки бриллиантовые стрелки показывают уже без четверти два – время брать быка за рога!

Одно из самых сложных испытаний для самовлюблённого сноба ― это признать своё поражение, особенно, если победил его некто выше по социальной лестнице. Преодолевая себя и свой эгоизм, тяжело вздыхая, Сара выходит из кабинета мистера Лу.

Она приходит в свою гримёрную и запирает замок. Костлявые пальчики достают из серебряного портсигара ментоловую сигаретку. Сара прикуривает от пламени зажигалки Pierre Cardin. Густой табачный дым окутывает её светлые волосы, делая их тусклыми и серыми. В глазах печаль и отчаяние. Где-то на дне глотки притаился ком. Что, как не ласка и забота нужна женщине в те минуты, когда в её жизни случаются неприятности? Но кто может дать эту ласку? Тратя всю свою жизнь и энергию, всё своё время на богатых поклонников, интрижки с которыми приносят ей популярность и деньги из их толстых бумажников, Сара так и не нашла того единственного. Нет в её жизни человека, кто бы поддержал в трудную минуту. Дым сигарет греет сердце, к которому он приближается с каждым вдохом, с каждой глубокой затяжкой, но не греет душу. Душа ― вот главное составляющее человека. И пусть говорят, что у некоторых людей души нет, это не так. Она есть у каждого, только кто-то её упорно прячет. Сара старается изо всех сил, но порой даёт волю чувствам, особенно, если они уже плещутся через край той бездонной чаши. Любовь? Что это такое? Все дадут определение по-разному, по-своему, но суть его остаётся одна. Но когда любви в твоей жизни нет, в чём виновата только ты, приходится обходиться хотя бы лёгкими симпатиями. Именно поэтому Сара запускает свою ухоженную ручку в сумочку из крокодильей кожи и набирает написанный на клочке бумаги номер.

― Алло, Питер? ― с наворачивающимися на большие глаза слезами, но не дрожащим голосом говорит модель. ― Это Сара. Не хочешь поужинать сегодня вечером? ― и вдруг на лице натягивается лёгкая улыбка, но в глазах всё то же отчаяние. И вдвойне больнее на душе сейчас: вместо ужина со звездой, Сара ужинает с кассиром из дамского магазина.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 357 | Нарушение авторских прав