АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава четырнадцатая 9 страница

— Кажется, я говорила, что процесс формирования большинства пещер еще не закончен?

— Как это понять?

— Если сюда просачивается вода, то она создает новые полости и натечные образования. Мы находимся в живой пещере, а та, что уже высохла, считается мертвой.

— Понятно. Мне бы следовало это знать, но ведь я в основном изучал те миры, где успел побывать.

Клэрити внимательно посмотрела на Флинкса:

— А сколько миров ты уже посетил? Я была только на трех. Родилась на Большой Толии, ну, разумеется, побывала на Малой Толии, и вот, наконец, Длинный Тоннель. Да, я совсем забыла про Аласпин. Это четвертая планета.

— Я побывал более чем на четырех.

Флинксу не хотелось выдавать подробности своего прошлого. Скорее всего, она просто не поверит ему. Юноша решил перевести разговор в другое русло, и для этого воспользовался своим давним навыком.

— Теперь тут у вас все начеку, это сразу видно. А ты, между прочим, гораздо спокойнее себя ведешь, чем раньше,

— Я волновалась до последней минуты, пока мы не совершили посадку. Но теперь бояться нечего, тем более что охрана в курсе дела. Ты ведь и сам убедился, что посадка на Длинном Тоннеле — то еще приключение. Здесь один-единственный космодром с одной-единственной взлетно-посадочной полосой. Не разгуляешься. Зато достаточно держать под наблюдением порт, и ни одна живая душа не проникнет сюда тайком от охраны. Так что и ты можешь успокоиться.

Флинкс с удовольствием бы это сделал. Вот только одна незадача: он уже лет пять как забыл, что это такое — успокоение.

Они в очередной раз повернули за угол и остановились перед дверью в ярко-желтой стене. Клэрити не нажала кнопку звонка, не предъявила карточку-пропуск считывающему устройству. Она просто отворила дверь и вошла. Вход не был оснащен ни защитным барьером, ни автосекретарем, который доложил бы об их прибытии.

Лишь очутившись в кабинете, Флинкс понял, в чем дело. Внутреннего контроля на Длинном Тоннеле просто не существовало. За ненадобностью. Чтобы предотвратить вторжение, достаточно поддерживать связь с портом и следить за воротами. Черный ход, через который можно было бы проникнуть незамеченным, здесь попросту отсутствовал. Этим и объяснялось, почему бандитам удалось беспрепятственно выкрасть Клэрити. Когда похитители, не вызвав подозрений, оказались внутри, им достаточно было пройти лишь один контрольный пост, чтобы выбраться наружу. Конечно, каждая фирма располагала службой безопасности, но она главным образом следила за тем, чтобы на территорию не проник чужой, и мало интересовалась идущими в противоположном направлении.

Кабинет, в который вошли Клэрити с Флинксом, был огромен — ничего удивительного, когда вообще нет проблем с жилыми и производственными площадями. Эту пещеру украшал десяток сталактитов, их почему-то оставили в первозданном виде. Блестящие сталактиты, гелектиты, причудливые гипсовые и известняковые наросты — все это сверкало и искрилось в лучах ламп. Известняк и вода декорировали пещеру лучше, чем мог бы сделать какой-нибудь знаменитый дизайнер.

Климатическая установка здесь была ни к чему. Микроклимат в кабинете сохранялся такой же, как и в коридоре: прохладно и сыровато. Слева, ближе к противоположной входу стене, из расщелины тихо струилась вода и сбегала в находящееся рядом отверстие в полу.

Папки со служебными материалами, кушетка, стеллажи, сдвинутые столы — все это резко выделялось на фоне природных украшений пещерного зала.

Женщина, которая поднялась из-за стола при появлении юноши и девушки, была гораздо ниже Клэрити. Рыжие длинные волосы хозяйки кабинета, зачесанные назад и собранные в тугой узел, поддерживались тремя острыми золотыми иглами, отлитыми в форме кристаллов горного хрусталя. Улыбка женщины казалась теплой и искренней, а голос был грудной, чуть хриплый. Из уголка рта, грозя упасть, свисал окурок наркосигареты, что ничуть не мешало женщине разговаривать. Ее походка была энергичной, рукопожатие — сильным. Флинкс дал бы госпоже Вандерворт самое большее пятьдесят лет и очень удивился, узнав, что ей пошел восьмой десяток.

Она не обменялась рукопожатием с Клэрити, а обняла ее и ласково похлопала по спине.

— Что тут было, когда ты исчезла! Максим и его шумная компания все перевернули вверх дном.

Услышав это, Клэрити нахмурилась:

— Они заходили в мой офис?

— Да, дорогая. Туда все кому не лень заходили. А ты на что надеялась? Когда охрана заикнулась о том, что твое исчезновение вряд ли было добровольным, здесь такое началось! Сплошные причитания и заламывания рук. Мне нужно было с самого начала организовать более серьезную охрану. Но кто из нас, скажи на милость, мог такое предвидеть? Похищение человека! И где! На Длинном Тоннеле! Тебя ведь и правда похитили?

— Истинная правда.

Вандерворт кивнула:

— Преступники основательно наследили. Но им все же удалось сделать свое черное дело и уйти безнаказанными. Что ж, обещаю: больше этого не произойдет.

— По пути сюда мы видели новых охранников.

— Да, мы полностью заменили персонал этой службы.

Вандерворт повернулась, чтобы взглянуть на Флинкса. Еще в ту секунду, как юноша появился в дверях, рыжеволосая обратила внимание на карликового дракона у него на шее.

— Забавная игрушка у вас, молодой человек. Я заметила, что и Клэрити такой же обзавелась.

— Пип — не игрушка. Это мой партнер, у нас взаимовыгодные отношения.

— Вам виднее. Что ж, раз вы у меня в гостях, можете собственными глазами увидеть, на каких принципах строится наша работа. Или вы и так все знаете? — Вандерворт посмотрела на Клэрити. — Ты уже много успела ему рассказать?

— Все, что не засекречено. Он мне жизнь спас. А может, и тебе — кто знает? Я не могла сказать, что все остальное его не касается.

— Никак не дождусь от тебя подробностей, — усмехнулась Вандерворт и повернулась к Флинксу. — Кстати, мое имя Алинасмолия Вандерворт, но все зовут меня просто Эйми. Или Момма. Я — руководитель проекта «Колдстрайп».

— Я в курсе.

Флинкс ответил ей крепким рукопожатием.

— Так уж получилось, что все мы теперь — ваши должники. Ведь вы вернули нам Клэрити. Кстати, а вы, случаем, не страдаете клаустрофобией? У нас есть таблетки — помогают, если болезнь не запускать.

— У меня все в порядке. Да к тому же здесь гораздо просторнее, чем я ожидал.

Казалось, Вандерворт довольна ответом. Она снова опустилась в рабочее кресло, предложив посетителям стулья.

— И кто же это был? — спросила она у Клэрити.

Пока Клэрити излагала свою историю, Флинкс пытался изобразить полное равнодушие. Начальница слушала рассказ Клэрити не шевелясь, даже забыла про свою сигарету. Наконец Вандерворт откинулась на спинку кресла и фыркнула:

— Вполне возможно, что это какая-нибудь радикальная группировка — в Содружестве их десятки. У нас тут тоже водятся экстремисты, но они ограничиваются нудными речами, которые никто не слушает. В худшем случае занимают эфирное время между новостями и развлекательными программами.

У Вандерворт была особая отрывистая манера говорить, которая прекрасно сочеталась с привычкой перебрасывать взгляд с одного собеседника на другого.

— Молодой человек, мы вам действительно весьма обязаны. Вы ведь уже осведомлены о том, что Клэрити просто незаменима.

— Она мне говорила… несколько раз.

Вандерворт рассмеялась. У нее был довольно резкий смех, но вполне женственный.

— Да уж, застенчивостью наша Клэрити не страдает. Но если учесть все ее достижения, то и впрямь получается, что она молодец. Кто бы ни совершил этот чудовищный акт насилия, он наверняка прекрасно изучил здешнюю обстановку. Потеря такого сотрудника, как Клэрити, для нас — катастрофа. Так что, детка, мы извлечем урок из происшедшего и больше глаз с тебя не спустим.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Похоже, Эйми, вы повсюду расставили прочные заслоны.

— А как же иначе? — Вандерворт подумала несколько секунд: — Скажи, а как тебе идея насчет телохранителя? И чтобы дежурил круглосуточно?

— Он у меня уже есть. — Клэрити погладила Поскребыша, уютно расположившегося под ее косичкой.

Вандерворт еще раз фыркнула и повернулась к Флинксу:

— Клэрити уже рассказала, чем мы здесь занимаемся?

— Вы работаете с пластичными местными формами жизни, добиваетесь от них потомства с запрограммированными качествами.

Вандерворт кивнула:

— В генетическом отношении Длинный Тоннель — это кладезь, причем некоторое пещеры как будто созданы специально для нас. Мы здесь обосновались не так уж давно. Едва приступили к классификации, не говоря уже о селекционной работе, выведении новых видов и генной инженерии. Но и за этот недолгий срок нам удалось разработать несколько ценных продуктов.

— Клэрити обмолвилась о «вердидионе».

— Пока это самый крупный успех, но не единственный.

Вандерворт повернулась, выдвинула ящик из металлического стеллажа. Помещение наполнилось целой гаммой ароматов. Затем она поставила на стол неглубокую вазу из синеватого металлизированного стекла, до краев наполненную мармеладом: красным, желтым, фиолетовым. Все конфеты были матовыми, без малейшего блеска. Вандерворт пододвинула вазу к гостям.

— Угощайтесь.

Флинкс с опаской посмотрел на мармелад.

— Да не бойтесь вы!

Вандерворт выбрала фиолетовый кубик, бросила себе в рот и энергично разжевала. Клэрити угостилась розовым.

— А теперь ты, Флинкс. Объедение, вот увидишь!

Разумеется, Флинкс не мог сидеть и брезгливо морщиться, когда рядом две женщины самозабвенно жевали диковинный мармелад. Он выбрал ярко-желтую конфету и осторожно поднес ко рту, ожидая вкус лимона или крыжовника, но рецепторы выдали ему целый сонм восхитительных ощущений. Другим сюрпризом для него стала упругость мармелада. Он был потверже, чем желатин, а по консистенции приближался к каучуку, но сразу таял на языке. Великолепное послевкусие сохранялось долго.

Флинкс потянулся за зеленым кубиком, затем за фиолетовым. И каждый раз букет вкусовых ощущений поражал неповторимостью и изысканностью. Юноша заметил вдруг, что жует уже четвертую конфету. Что если он уничтожает какой-нибудь сверхценный продукт? Правда, Вандерворт не убирала вазу. Наоборот, она, похоже, с удовольствием следила за тем, как гость поглощает лакомство.

— Ну и как вам угощение, молодой человек? Когда людям надоест тратить деньги на всякие электронные игрушки, на машины, облегчающие труд, и на произведения искусства, что им останется? Разве что поискать чего-нибудь вкусненького. И неизведанные вкусовые ощущения окажутся товаром не менее ценным, чем какой-нибудь трехмерный боевик или захватывающее симиспиновое приключение.

— Из чего это сделано? — доев пятую конфету, спросил Флинкс.

Вандерворт, похоже, с нетерпением дожидалась этого вопроса:

— Из псевдоплазмодия. Это такой слизняк…

Флинкс тотчас перестал облизывать пальцы. Вандерворт расплылась в улыбке:

— Слизистая плесень, молодой человек.

Флинкса затошнило.

— Псевдоплазмодий — существо наподобие амебы. Удивительные, однако, эти слизистые организмы. Если несколько псевдоплазмодиев соединить, то они будут вести себя как один организм, а если разделить и как следует встряхнуть, например в воде, они превосходно выживут порознь. — Она указала на полупустую вазочку. — Мы еще не решили, как назвать этот продукт. Впрочем, реклама и сбыт не входят в круг моих обязанностей. В специальном отделе наверняка придумают эффектное название, что-нибудь вроде «Лакомых кубиков». «Лакомые кубики из сладких лабазов» Длинного Тоннеля. Покупатель любит такие милые пошлости. — Вандерворт произнесла эти слова чуть ли не со злостью. — Никто не возьмет конфету в рот, если назвать ее «слизистой плесенью».

— Как я догадываюсь, затраты тут небольшие, — пробормотал Флинкс.

— В точку! Ведь это же сапрофаг, он существует за счет разложения органического вещества. Некоторые сапробы — великие упрямцы, этот же, — кивнула Вандерворт на вазу, — легко поддается нашему воздействию. И великолепно себя чувствует, питаясь всякой дрянью. Немного мусора и сырости — и мы получаем качественный пищевой продукт, приятный на вкус и достаточно аппетитный с виду, да еще и полезный для здоровья.

— Он и в естественном виде тут встречается? — удивился Флинкс.

— Нет, сударь, но кое-что весьма на него похожее на Длинном Тоннеле растет. Мы сделали окраску более насыщенной, ускорили рост и значительно изменили вкус. И собираемся через пару месяцев запустить производство. Сначала, правда, будем делать ограниченные партии конфет. И, разумеется, в другой системе пещер. Здесь у нас научно-исследовательский комплекс, а на западе под цеха оборудуются две крупные пещеры. Первое время конфеты, как и «вердидион», будут продаваться дорого, как предмет роскоши. Но постепенно мы наладим массовое производство.

«Как много зависит от названия», — размышлял Флинкс, глядя на вазу со слизистой плесенью.

Содружество было наводнено продуктами, к которым никто бы не притронулся, если бы узнал об их происхождении. Собственно, ради этого и существует реклама — добиться, чтобы покупатель не устоял перед совершенно ненужной ему вещью.

— Вы упомянули какого-то Максима. Он тоже генный инженер?

— Нет, Макс наш ведущий миколог. Вы не подумайте, что мы тут занимаемся одними грибами и плесенью. Подземный мир Тоннеля полон удивительных форм жизни. Вы даже не представляете, какое разнообразие царит в этой кромешной тьме. Между прочим, здесь немало млекопитающих и их ближайших родственников.

— Я уже видел поплавков и фотоморфов.

Вандерворт одобрительно кивнула:

— А еще встречаются виды, которых таксономисты затрудняются отнести к тому или иному семейству. Это дальние родственники глубоководных обитателей Земли или Кашалота. Их предки жили близ выходов серных паров. Сульфиды служили пищей бактериям, которые селились в жабрах этих существ, или же сами существа переваривали ядовитую химию специальными органами. Микрофлора расщепляла соединения серы на элементы, а получаемая при этой реакции энергия шла на синтез углекислоты, белков и жидкостей. Когда же океаны на Тоннеле отступили и в оголенных толщах известняка началось формирование пещер, эти глубоководные твари и не думали вымирать. Они приспособились дышать воздухом и сделались источником пищи для других сухопутных видов. Мы полагали, что встретили здесь довольно простую пищевую цепочку, но впоследствии обнаружили нечто совершенно удивительное и запутанное. Но эта экосистема как нельзя лучше подходит для генной инженерии.

Вандерворт откинулась в кресле и выжидающе посмотрела на гостей:

— Я позабочусь, чтобы вы, молодой человек, получили заслуженное вознаграждение.

— В этом нет необходимости.

— Верно, он не бедный, — подтвердила Клэрити. — У него собственный корабль.

Вандерворт сохранила невозмутимость, даже брови, аккуратно утонченные и покрашенные в тон волосам, не дрогнули.

— Свой корабль, говоришь? Это впечатляет. Но все же, молодой человек, мы должны вас как-то отблагодарить за спасение Клэрити. Например, мы можем дать один-два коврика для вашего корабля. Если б вы только знали, какие астрономические суммы платят за «вердидион» на Земле или Новой Ривьере! Это вполне подходящий подарок.

— Благодарю, но меня вполне устраивают полы на моем корабле. Впрочем, если вы так настаиваете на вознаграждении, я не прочь захватить несколько упаковок вот этого. — Он кивнул на конфеты из псевдоплазмодия.

Вандерворт с усмешкой вернула вазочку в стеллаж, где, как уже догадался Флинкс, имелись холодильные камеры.

— Повторяю, что мы еще не наладили производство. Но я поговорю с завлабораторией и постараюсь решить этот вопрос. А пока на наших складах есть парочка других биопродуктов, которые наверняка придутся вам по вкусу. Пусть Клэрити их покажет. Ничего страшного, ведь она и так нарушила уже не одну инструкцию.

— Он спас мне жизнь, — напомнила Клэрити.

— Не бери в голову, детка. Я всего лишь шучу.

Она улыбнулась Флинксу. Тот ни секунды не сомневался, что Вандерворт — прекрасная актриса, и роль заботливой тетушки ей прекрасно удалась. Точнее, удалась бы, не окажись Флинкс эмоциональным телепатом. Излучаемые ею чувства были холодными, профессионально-расчетливыми. Будучи знатоком человеческих страстей, Флинкс не мог мысленно не поаплодировать мастерски разыгранной сцене. Вандерворт же приняла его улыбку за проявление безразличия.

— Вам не интересны наши маленькие производственные секреты, я правильно поняла, молодой человек?

— Я любознателен, но знаниями не торгую. Я их только коллекционирую, и любой секрет навсегда остается в моей копилке.

— Что за странные воззрения! Ладно, коль вы хороши для Клэрити, то хороши и для меня.

Она улыбнулась и вынула изо рта наркосигарету, которая, как оказалось, вовсе не прилипла к ее нижней губе.

— Под ее присмотром вы можете обойти весь комплекс. Только обещайте, что на вас не будет никаких записывающих устройств. Сколь долго вы намерены у нас гостить?

— Сколько пробуду — еще не знаю, и собой у меня нет ничего, кроме того, что вы видите. — Флинкс не сомневался, что скрытые от глаз приборы уже обыскали его на предмет недозволенных вещей.

— Что ж, прекрасно. Желаю с пользой провести время. — На этот раз улыбка Вандерворт, адресованная Клэрити, была совершенно иной. — Как думаешь, детка, у нас найдется подходящее жилье для молодого гостя?

— Конечно найдется.

Вандерворт поднялась с кресла, давая понять, что аудиенция подошла к концу.

Запомните, молодой человек: у Клэрити долгосрочный контракт без права преждевременного расторжения, и теперь, когда вы нам ее вернули, я ее никуда не отпущу.

— Эйми, я тоже не собираюсь бросать работу.

— Рада это слышать, дорогая. Я ведь понимаю, что не только в поисках богатства или славы люди покидают свой дом и улетают на другой край Галактики. И я не настолько стара, чтобы забыть, какою силой обладает иногда любовь.

Флинкс на распутье

▼▼▼

Глава девятая

На следующий день Клэрити формально возобновила работу в компании. Когда же коллеги узнали историю ее похищения и спасения, на Флинкса обрушилась лавина дружеских хлопков по спине и пылких рукопожатий. Каждый считал своим долгом отблагодарить его за подвиг. Флинксу ничего не оставалось, как терпеть.

Он пытался вступать в разговоры, однако термины, которыми сыпали коллеги Клэрити, выходили за рамки его познаний. А вот она окунулась в родную стихию.

Флинксу представился невысокий, смуглый и очень нервный молодой человек по имени Максим. Он был ненамного старше Флинкса. Его лаборатория была битком набита самыми диковинными нехлорофилловыми растениями. Некоторые из них обладали способностью передвигаться. Он был в восторге оттого, что ему выпала роль наставника и гида.

— Нам до сих пор неясно, от морских водорослей произошли грибки или от одноклеточных. На этой планете существуют такие генотипы, что камня на камне не оставляют от традиционных теорий.

Флинкс слушал с живым интересом, как и всякий раз, когда подворачивалась возможность узнать что-нибудь новенькое. К тому же он посещал не только лаборатории и библиотеки; иногда находилась минутка, чтобы отдохнуть и развлечься. Индивидуальное меню, современная увеселительная техника и даже настоящие концерты в разных отделах фирмы, по графику. Флинкс заметил, что здесь делается все возможное, чтобы в подземелье жилось как можно приятнее.

— Невелика компенсация, — сказала на это Клэрити. — Солнца нет, неба тоже не видать. Правда, «Колдстрайп» о своем персонале заботится. Мы ведь крупнейшая фирма на Тоннеле, другие еще только обосновываются. Большинство из них ограничиваются исключительно научной работой, а мы уже производим новые продукты. В «Сометре» тоже пытаются кое-что сделать, но пока не располагают необходимым оборудованием. Как только «Лакомые кубики» и «вердидион» поступят на рынок, челанксийцы наверняка перестанут задавать глупый вопрос: «А где этот Длинный Тоннель?» Мы планируем экспортировать товары прямо на Толус-Прайм. Правда, насколько я поняла, тебя мало интересует экономика.

— Меня интересует все, — спокойно возразил Флинкс.

Смотреть, как Клэрити работает, было сущим удовольствием. Она преображалась, едва переступив порог лаборатории. Куда только девались ее улыбочки и смешки. Эта девушка становилась воплощением серьезности и внимания, когда изучала генную структуру грибков или пожирателей сульфидов. Она редко имела дело с формой жизни как таковой — этим занимались инженеры и техники с квалификацией пониже. Клэрити же садилась перед гигантским монитором компьютера, в чью память были заложены сведения о нескольких миллиардах видов. Даже не притрагиваясь к живой клетке, Клэрити могла разложить на части самый сложный организм или же воссоздать его, заново собрать по генным «кирпичикам». В считанные часы она строила схему эволюционного развития целого вида. Лишь после того, как все комбинации были несколько раз просчитаны и проверены, начинались опыты с живыми клетками.

Флинкс смотрел как зачарованный, и в то же время на душе было неспокойно. Он почему-то сочувствовал этим примитивным созданиям. Ведь их генетические коды превращались во что-то вроде детских кубиков. И какая разница, грибки это или слизистая плесень. Флинкс мог без труда вообразить группу других воодушевленных ученых, склонившихся над похожим оборудованием. Они точно так же передвигают молекулы ДНК электронными манипуляторами, выстраивают белковые цепочки, как им вздумается, и удаляют фрагменты, которые считают лишними. И продукт этого самоотверженного и кропотливого труда — он сам, Флинкс.

Клэрити вселяла в него тревогу совсем иного рода. Хотя недавно Флинкс дал себе зарок не брать в голову проблем этого столь же легкомысленного, сколь и умного создания, его неодолимо тянуло к симпатичному генному инженеру. К тому же Клэрити сама продемонстрировала Флинксу, что он ей совсем не безразличен.

Трудясь, она не выглядела перепуганным, замученным созданием, которое он своими руками вытащил из джунглей Ингра. Нет, в ней прибавилось уверенности в себе и зрелости на целый десяток лет.

Их отношения постепенно сделались спокойными. И дело было вовсе не в том, что Клэрити охладела к нему. Наоборот, наедине с ним она держалась куда свободнее, чем раньше. Но вместе с самоуверенностью к ней вернулась (чему Флинкс был рад) некоторая рассеянность. Если бы Флинкс захотел, она бы наверняка горячо откликнулась на проявление его чувств. Любовь к нему безошибочно читалась в ее глазах и слышалась в голосе. Просто теперь ее жизнь больше не зависела от Флинкса. Но ведь это и к лучшему.

Что ж, он всегда был одиноким скитальцем, таким наверняка и останется.

Клэрити с головой ушла в эксперименты с так называемой замшевой плесенью. Это было нечто среднее между грибком и слизнем. Сама по себе плесень была совершенно бесполезной, но ее созревшие споры имели аромат свежескошенного клевера. А самое главное, порошок, изготовленный из них, полностью перебивал запах человеческого тела. Правда, всего на несколько часов.

Вот если бы Клэрити и ее коллегам удалось вывести плесень, которая устранит неприятные запахи часов на двадцать, а еще лучше на два-три дня, то этот косметический продукт с ходу завоевал бы рынок Содружества. Было доказано опытным путем, что споры безвредны и не вызывают побочных эффектов. В то время как многие химические дезодоранты содержат металлы, небезопасные для здоровья человека. Клэрити сама попробовала новинку и убедилась в ее полной безобидности.

Клэрити отвернулась от экрана:

— Подумать только, мы собираем воедино все достижения генной инженерии только для того, чтобы избавить тело от дурного запаха! Эйми говорит, что подчас выгоднее всего продаются те продукты, которые решают самые простейшие проблемы. Дерек с Хингом работают с еще одним видом слизистой плесени, которая существует в полужидкой форме. Она способна перерабатывать токсичные вещества, превращая их в безвредные удобрения. И можно значительно ускорить процесс разложения, и тогда мы сможем производить удобрения в больших количествах при минимальных затратах. Этого вполне хватит, чтобы ликвидировать половину свалок Содружества. Вот тебе и слизняки!

— Но ведь вы трудитесь исключительно ради выгоды.

— Тебя это огорчает?

Он отвернулся:

— Не знаю. Просто мне не дает покоя эта проблема: имеем ли мы право ради выгоды вмешиваться в естественный ход вещей.

— Ну вот, заговорил в точности как мои похитители, — упрекнула она. — Запомни, Флинкс: чем бы ни занимался человек с незапамятных времен, он так или иначе вмешивается в естественный ход вещей ради выгоды. Мы просто вернулись к истокам. К тому же мы не загрязняем окружающую среду, потому что действуем в рамках устойчивой планетарной экосистемы. Мы не отравляем атмосферу дымом фабричных труб и не превращаем девственные пещеры в свалки ядовитых отходов. Ты сам видел, чем мы тут занимаемся. Стараемся ослабить или вообще прекратить загрязнение других планет. И если нашим планам суждено осуществиться, эта планета, еще совсем недавно бесполезная, подарит челанксийской цивилизации множество новых очистителей. Иными словами, мы сотрудничаем с одной экосистемой, чтобы излечить десятки других. До того, как Вандерворт и ее спонсоры решили попытать счастья на Длинном Тоннеле, эта планета была крошечным файлом в архиве Содружества. Теперь же, когда работа идет полным ходом, нам удается каждый день совершать десятки необычайно перспективных открытий.

— А кто получит от этого максимальную прибыль?

Клэрити озадаченно заморгала:

— Ты имеешь в виду не тех, кто покупает наши продукты?

— Да. Я имею в виду концерн или корпорацию, которая погреет руки на мировой кухне ДНК.

— Никакие концерны и корпорации отношения к нам не имеют, — улыбнулась Клэрити. «Колдстрайп» — фирма независимая, Эйми — полноправный директор. Максим, Дерек, я, остальные — мы все вместе и есть «Колдстрайп». Каждый имеет долю. Неужели ты думаешь, что нашлись бы желающие честно вкалывать тут за одну зарплату? Мы же себе не враги, в конце концов. Нет, Флинкс, тут собрались партнеры и единомышленники. Вот почему без меня так застопорилась работа.

Клэрити положила руку на плечо Флинкса, не занятое Пип. У девушки были красивые длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями. Ладонь показалась ему раскаленной, но он не стряхнул ее.

— А ты предупредила Вандерворт о том, что похитители могут еще что-нибудь устроить?

— Она уже приняла меры. Если б мы имели дело с промышленным шпионажем, было бы проще. Экофанатики не признают никаких правил, кроме их собственных. Даже когда они меня не допрашивали, все равно трещали без умолку. Как я понимаю, промывали мозги. Их программа, если можно так назвать набор высокопарных лозунгов, сводится к одному: сохранить в девственной чистоте все известные Содружеству миры. Причем добиваться этого они готовы любыми средствами.

— Иной в своем стремлении к чистоте не колеблясь изваляется в грязи, — пробормотал Флинкс.

— Тупиковый путь, — кивнула Клэрити. — Неважно, что движет вперед науку, — жажда знаний или наживы. В любом случае мы имеем прогресс. Когда наука замирает на месте, цивилизация хиреет. Ни на одной планете ты не увидишь пресловутой экологической чистоты. Всегда найдутся нечистые на руку типы, готовые уничтожить целый вид, лишь бы набить свой кошелек. Но мы — не такие. Наша фирма получила благословение Церкви. Мы не наносим ущерб природе, мы тщательно изучаем ее и вступаем с ней в симбиоз. Но нас легко раздавить, потому что мы малы и еще только развиваемся. Обрати внимание, здесь не ставятся опыты над существами, способными на чувства, даже на самые примитивные. Мы работаем с грибками и слизистой плесенью — простейшими организмами. И у нас есть реальный шанс добиться от них пользы для всей цивилизации. — Она помрачнела. — Некоторые наверняка бы предпочли, чтобы планета оставалась неприкосновенной. Безвестный негостеприимный мир с суровым климатом и темными безлюдными пещерами… Помнишь притчу о дереве, упавшем в лесу? Если б не оказался поблизости тот, кто услышал треск, как знать, был ли треск на самом деле? Если бы не мы, кто бы узнал, что в Галактике существует эта прекрасная и многообещающая планета? Тем, кто меня похитил, хочется, чтобы красота оставалась за семью печатями, недоступная глазу челанксийца. Я не понимаю такой идеологии. Наша работа никому и ничему не приносит вреда. Организмы, которые мы видоизменяем, живут и здравствуют в своем новом обличье.

Клэрити печально вздохнула:

— Эти фанатики решили сорвать все наши проекты. Заморозить всю работу по генной инженерии и родственным дисциплинам. Существует примерно с полдюжины отраслей, которые они бы запретили не задумываясь. Может, лучше запретить саму эволюцию? Шутки шутками, но если они выкурят отсюда нашу компанию, то и остальные продержатся недолго. Частные экспедиции быстро свернут свою деятельность.

— А почему вы не обратитесь за защитой к мироблюстительным силам?

Она рассмеялась:

— Наша колония такая крошечная, что до сих пор не имеет официального статуса. Здесь пока слишком мало народу и предприятий, чтобы можно было требовать от властей столь серьезных хлопот. Всему свое время. Наша фирма расширяется, причем бешеными темпами. Кроме того, мы стараемся привлечь другие фирмы, кроме конкурентов, разумеется. Ну и, понятное дело, вкладываем деньги в рекламу. Но пока мы не прославились, можем полагаться только на себя.

Дата добавления: 2016-03-26 | Просмотры: 373 | Нарушение авторских прав