АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Боль и шок

Доводилось ли вам пережить несчастный случай, результатом которого стали переломы или серьезные ранения?

«Как-то раз мой спортивный автомобиль перевернулся. Я разбился всмятку, получив множественные переломы обеих ног. Вдобавок и сломал ключицу и несколько ребер. Но при этом я был совершенно спокоен и в течение нескольких дней совсем ничего не чувствовал. Я и сейчас не помню, как это случилось и что было потом».

«Мне было лет десять, когда я бежал со стекляшкой в руке и упал. Порез оказался очень глубоким. Пришлось наложить более тридцати швов: но боль я ощутил только через несколько часов».

«Я был ранен во Вьетнаме, где командовал ротой. Однажды я стоял перед десантным самолетом, как вдруг начался обстрел, и я утонул в ослепительной вспышке света. Когда атака была отбита, я взглянул на свою левую руку и обнаружил, что она залита кровью и безжизненно висит вдоль тела. Я пошевелил пальцами, и у меня промелькнуло в голове: «По крайней мере, рука на месте!». Однако большую часть мышц плеча срезало осколками противотанкового снаряда вьетконговцев. Я долго ждал, когда меня подберет вертолет. Какое-то время я не чувствовал боли. Когда же наконец боль появилась, врач дал мне морфий».

Все эти воспоминания – последнее принадлежит одному из моих терапевтов, доктору Питеру Денилчаку, - объединяет реакция физического шока и оставленной боли. Когда человек получает телесные повреждения, в его организме автоматически срабатывает система защиты. Мозгу не обязательно подавлять сознательную команду: «Не боли!». Ответная реакция, подавляющая боль, возникает сама собой.

Большинство из нас знает, что мы обладаем врожденными физиологическими защитными механизмом, который не позволяет нам в полной мере ощутить физическую боль от получения повреждений. Временная блокировка боли позволяет организму направить энергию в нужное русло. Шок заглушает не только физическую боль, но и эмоциональную реакцию на травме.

Это состояние шока необходимо для нашего выживания. Оно оберегает нас до тех пор, пока мы не обретем способность справиться с болью. Тем не менее, каким бы необходимым ни было предохраняющий механизм шока, он действует лишь временно. Боль также необходима нам. Не ощутив боли, мы не узнаем о полученных повреждениях. К примеру, если ваше тело не чувствует боли, вы можете облокотиться на горячую плиту и сильно обжечься. Боль также может подавать нам сигнал о том, что мы нуждаемся в помощи.

Я убеждена, что у нас есть также и эмоциональный защитный механизм, который не дает нам ощутить всю силу эмоциональной боли. В случае телесного ранения он срабатывает одновременно с физическим шоком. Но бывают случаи, когда задействует один только механизм эмоционального шока.

Когда вы страдаете в связи со смертью любимого человека, чувства притупляются, и это нормально. Вы можете не ощутить всей глубины этой потери в течение недель или даже месяцев. Такая реакция – обычное дело на войне, когда несколько травмирующих событий происходит одновременно. В подобных обстоятельствах эмоциональный шок может заставить нас подавлять свои воспоминания. Это явление часто наблюдается у ветеранов войны, страдающих от посттравматических стрессовых нарушений. Многие жертвы холокоста испытали омертвление чувств, когда подавляли в себе воспоминания о пережитых ужасах.

Что же делать с болезненными переживаниями, которое было забыто и о котором сам человек не имеет ни малейшего понятия?

Оно – лишь смутный след воспоминания, который мелькает то и дело во сне или вспыхивает вдруг в отсветах прошлого. Насколько это вообще нормально?

Я убеждена, что это нормально. И не только нормально, но и необходимо для выживания – на некоторое время. Когда человек, особенно ребенок, испытывает нечто болезненное и не в состоянии высвободить чувства, связанные с этим болезненным событием, в течение короткого периода времени, он пытается «похоронить» эту боль через неосознанное подавление, сходное с физическим шоком.

Чтобы произошло такое подавление, травма не обязательно должна быть значительной. Травмирующие события могут быть самыми разными. Это могут быть не только несчастный случай или полученная на войне рана, но также и вербальное, эмоциональное, физическое и сексуальное насилие. Количество «захороненных» воспоминаний и степень их подавленности у всех людей разные.

Точно так же, и физический шок, эмоциональный шок должен быть временным. Когда эмоциональный шок длится неопределенное время, когда он становится хроническим, он наносит серьезный ущерб. Если не лечить телесную рану, она начинает гноиться и причиняет еще более серьезный, подчас угрожающий жизни вред.

Таким же образом и эмоциональная боль, которая отрицается или подавлена хроническим шоком, непременно напоминает о себе в свое время. Эмоциональная рана приведет к нарыву, который либо прорвется, либо уйдет вглубь, чтобы дать о себе знать иными проявлениями.

Эмоциональная «инфекция» может проявляться в деструктивном поведении, зависимостях, депрессии, нарушенных взаимоотношений и физической боли. Она может проявляться и в так называемых приемлемых моделях поведения – перфекционизме, трудоголизме и чрезмерной заботе о других.

В ходе своей работы, когда я говорила с профессионалами и непрофессионалами о детских травмах и насилии, я встретила множество страдающих людей. Эти люди – жертвы войны. Речь идет не только о ветеранах таких известных войн, как Вторая мировая, война в Корее, Вьетнаме или Персидском заливе. Вновь и вновь я слышу рассказы жертв иной войны, которая не прекращается в тишине спален, на спортивных площадках, в школах, в школах и парках, в обыкновенных городах – таких, как Уичито в штате Канзас. Эта война не имеет географических границ. Эта война не связана с национальной и расовой принадлежностью, возрастом, полом, классом или религиозными убеждениями.

Жертв этой войны не так легко узнать, как узники Дахау или Дананга. У них нет ни татуированных номеров на запястьях, или шрамов, безмолвно напоминающих о пробившей плечо или бедро пуле. Они – неизвестные жертвы войны, которая втайне идет в каждом поселке, городке или мегаполисе по всему миру. Эти жертвы – узники иной войны, пленники боли, скрытой и их прошлом. Словно в камерах – одиночках, они заперты в скрытых кавернах своего разума – и это точно такие же тюрьмы, как те, что сделаны из бетона и стали.

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 518 | Нарушение авторских прав