АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Композиция внутреннего опыта

Рассмотрение человека как композиции личностных свойств предполагает, что человек испытывает трудности скорее из-за внутреннего разделения, чем из-за противопоставления себя окружающему миру. Внутренняя "война", будь то застарелый конфликт или тупик, – это борьба за существование, которую ведет каждое отдельное качество человека – со своей энергией, своей поддержкой и своими врагами. Каждый новое соединение различных внутренних качеств создает новый альянс, который в данный момент отражает силы каждого компонента.

Например, нежелание Хола работать было сочетанием его недоверия к женщинам вообще, его восприятием женщины – ведущей группы, его скрытой физической силы и избегания игры. Позволив проявиться своей силе, по-новому восприняв женщину-ведущую и использовав свою склонность к игре, он произвел особые изменения, которые его поведению придали новое направление. Когда старые составляющие "композиции" развиваются и возникают новые – например, мое катание на спине Хола – сама "композиция" изменяется, как картина или результат химической реакции. Этот процесс изменения старых, отживших направлений и развитие новых составляет сущность психотерапии. Когда между соответствующими силами возникает новый контакт, открываются новые качества "отчужденных" частей человека.

Метод работы со снами Фрица Перлза[23] иллюстрирует это представление о человеке, как композиции внутренних сил. Без интерпретации и особого внимания к сопротивлению, Перлз следует за развитием различных свойств и проявлений человека, предъявившего свой сон, так, чтобы каждая часть личности получила свое место в общей картине. Его пациент Дик так описал свой сон:

(Торопливо) "Я вижу повторяющийся ночной кошмар. Я сплю и во сне слышу чьи-то душераздирающие вопли. Я просыпаюсь и вижу, что копы избивают какого-то ребенка. Я хочу подняться, чтобы помочь ему, но кто-то стоит у изголовья и в изножье кровати. Они кидают на меня подушку и давят, давят так, что я не могу пошевелить головой. Я не могу выбраться. Я просыпаюсь с отчаянным криком, весь в испарине".

После нескольких вступительных слов Перлз попросил Дика "стать" полицейским и избивать ребенка. Дик изобразил полицейского, сдирающего с ребенка кожу. Эта роль ему не нравилась. Тогда Перлз попросил его поговорить с полицейским. Дик объяснил разницу между социальным положением ребенка и полицейского, который отвечает за моральные устои общества. Потом Дик заявил, что если ребенок намерен вредить людям, он будет с ним бороться. Перлз предложил Дику сыграть роль ребенка. "Ребенок" объяснил, что ему важно быть членом гангстерской шайки и снайперским стрелком. Он хочет быть значимым. Постепенно Дик начинает сочувствовать полицейскому и его желанию защищать интересы общества, а ребенок становится тем, кто нуждается в заботе и хочет найти свое место в этом мире. Когда ребенок говорит, что ему нужно уехать в другое место и просит о помощи, Дик чувствует беспомощность. Полицейский удерживает ребенка, и ребенок в ярости набрасывается на него. Дик поддерживает ребенка и начинает чувствовать собственную жестокость, а не проецирует ее на полицейского и ребенка.

Затем Перлз предлагает Дику сделать следующий шаг и направить собственные чувства на самого себя. Дик целиком подчиняется своему желанию уничтожить свое прошлое и заняться осмысленной деятельностью. Работа со сном заканчивается признанием, которое отражает интеграцию образа себя: полицейского и ребенка, его беспомощности, чувства собственной значимости, его потребности быть "метким стрелком" и нравиться другим, его рациональности:

Перлз: Итак, закрой глаза и вступи в контакт со своей жестокостью. Как ты ощущаешь жестокость?

Дик: (затаив дыхание): Я хо-о-чу раз-разрушать. Я хо-о-чу разломать прошлое. Я хочу избавиться от всего этого, чтобы не делать ничего такого. Я хочу быть свободным. Я бы хотел растерзать все это.

Перлз: Так поговори с прошлым. Скажи: "Прошлое, я хочу избавиться от тебя".

Дик: Прошлое, отвяжись от меня. Многие дети проходят через это. На свете полно всякого вздора. Многие из тех, кто хотел переделать школу, попали в тюрьму. Это не значит, что они не могут сделать что-то до конца. Я получил свою степень доктора философии. Я прошел через тебя. Я просто больше не хочу этого. Ты больше не будешь мучить меня. Я больше не должен возвращаться назад и видеть эту чертовщину. Я больше не должен бояться этого. Я могу жить там, где живу сейчас. Я отправляюсь в академический мир – реальный мир!

Перлз: А что скажет прошлое?

Дик: Да-а, но ты знаешь, что мы – твои друзья и нам-то известно, что тебе нужно. Наша жизнь богаче. В ней больше ярких чувств, смысла, больше дел и впечатлений. Она не стерильная. Ты знаешь, что сделал. И ты не можешь так просто уйти, ты не оставишь это.

Перлз: Другими словами, жизнь доктора философии была стерильной? А Вы...

Дик: Доктор философии... О! Доктор философии, черт возьми, что это означает?

Перлз: Объясни ему.

Дик: Посмотри: когда у тебя есть степень доктора философии, что же ты получаешь? Ты оказываешься в позиции, когда ты можешь чуть-чуть больше, чем просто анализировать определенный круг проблем. Когда люди сталкиваются с ними, они, черт возьми, на самом деле и не собираются ничего делать с этим. И ни за каким чертом это никому не надо, и без разницы, что ты делаешь.

Перлз: Ну вот, мы подошли к экзистенциальной проблеме. Сейчас ты получил зацепку, чтобы узнать, в чем твой тупик.

Дик: Я не просто хочу делать что-то более живое. Я бы хотел заниматься чем-то более осмысленным, более реальным. Я хочу потрогать, почувствовать это. Я хочу видеть, как это растет и развивается. Даже если это долгий путь, я все равно хочу чувствовать, что приношу пользу. У меня нет идеи перевернуть мир... Это чувство беспомощности... Вся эта работа.

Перлз: Это очень важное замечание, потому что все убийства, основаны на беспомощности... Значит, быть доктором философии...

Дик: В мире живет три миллиарда человек, и, возможно, только десять тысяч из них принимают решения. Моя задача – помочь тем, кто принимает решения, стать мудрее. Я не собираюсь потрясти мир, но я, черт возьми, хочу сделать много больше, чем остальные два миллиарда и девятьсот с чем-то. И это будет очень важный вклад.

Перлз: Ты замечаешь, что становишься более рациональным – противоположности сходятся? Как ты сейчас себя чувствуешь?

Дик: Я чувствую, что хочу быть рациональным.

Перлз: Да-да. Я думаю, что ты сейчас проделал очень хорошую работу.

В ходе работы со сновидением не было никаких попыток узнать, что стоит за этим сном. Более того, с помощью повторений сказанное во сне было расширено таким образом, что каждое высказывание вело к следующему до тех пор, пока не прокрутилась вся цепочка. Каждой часть смогла говорить со своих собственных позиций, всегда эмоциональных, но никогда не предопределенных во взаимодействии с другими частыми. Задаваться вопросом, какое "я" настоящее, все равно что решать, что является более истинным зрительным образом – маленький красный кружок на картине Мондриана или голубой прямоугольник. Суженное представление о себе смягчается тем, что возникает из композиции сил. В данном случае это потребность получить степень доктора философии и использовать ее возможности осмысленно. Когда части "я" соприкасаются друг с другом, срабатывает основополагающий рефлекс, который их интегрирует.

Человек проявляет целую композицию разных личностных качеств. Это было очевидно в работе со сном и особенно ясно проявляется в гештальт-терапевтической работе с полярностями. Новый взгляд гештальт-подхода заключается в том, что каждый индивидуум сам по себе – это бесконечное сочетание полярностей. Какое бы свойство ни обнаружил в себе человек, к нему всегда прилагается антипод, или полярное качество. Оно "дремлет" в фоне, определяя интенсивность настоящих переживаний, но может образовать фигуру, если соберет достаточно сил. Если эту силу поддержать, становится возможной интеграция лолярностей, застывших в позиции взаимного отторжения.

Самая знаменитая перлзовская связка полярностей – "победитель-побежденный"[24].

Полярности не имеют пределов: образ жизни моего брата и мой; моя доброта и моя жестокость; моя чувствительность и мой цинизм; моя разговорчивость и моя немота; и т.д. Полярности у каждого человека свои.

Чтобы разобраться в них, нужно помочь каждой части проявить во всей полноте свои потребности и желаниям и одновременно установить контакт с противоположной частью и впервые ощутить свою ценность в новом союзе сил. Это уменьшает вероятность того, что одна часть "увязнет в трясине" собственного бессилия. Какая часть при этом окажется "собакой сверху", а какая "собакой внизу". менее важно, чем то, что в этом союзе найдут применение силы и особенности каждой из частей.

Одна женщина принимала участие в группе и долго предпочитала молчать, что было нормальным для нее до тех пор, пока она не почувствовала ярость, а затем беспомощность в борьбе с яростью. Далее мы приводим записанный диалог между ее беспомощностью и яростью. Этот диалог демонстрирует несовместимость двух частей, а затем смягчение барьеров за счет создания новой связи. Она действительно стала более активной не только в работе группы, но и в своей профессиональной жизни.

Беспомощность: Я действительно совершенно беспомощна. Я не могу ничего изменить в своей жизни. Я всегда помалкиваю, давая другим возможность принимать решения.

Ярость: Я по горло сыта твоими отговорками! Вот так всегда! Тебе не нравится то, что происходит, но ты ничего не хочешь сделать, чтобы это изменить.

Беспомощность: Единственная причина – это ты! Стоит мне дать тебе свободу, и ты возьмешь верх. А мне ничего не останется. Ты придешь в ярость и разнесешь все вокруг! Даже сейчас я начинаю плакать, когда я думаю об этом. Ты всегда заставляешь меня плакать. Когда я плачу, то побеждаю тебя, потому что ты ничего не можешь сделать, но и я тоже становлюсь бессильной. И так всегда...Я просто ничтожество – только слабость и слезы...

Ярость: Если бы только ты могла мне доверять, я показала бы тебе, что гнев может быть полезным, а не только разрушительным.

Беспомощность: Нет! -

Ярость: Ну, тогда давай, истощай себя дальше.

Беспомощность: Я больше не хочу. Это неразрешимая дилемма... Это ты виновата...Если бы тебя не было, я бы могла что-то сделать. Если бы ты не подавляла меня, если бы ты не отвергала меня, если бы не старалась, как долбанный ангел, чтобы все было по-твоему, я бы не попала в этот тупик. Я все понимаю, но ничего изменить не могу.

Ярость: Ты только делаешь вид, будто можешь что-нибудь сделать. На самом деле, единственное, что ты должна – это дать мне волю. Расслабься и позволь происходить тому, что происходит. Может быть, если бы ты не была все время настороже...Открой наконец рот и дай возможность мыслям стать словами.

Беспомощность: Я знаю о чем ты говоришь. Я сама этого хочу. Но я думаю о страшной ярости и снова начинаю плакать... Я вижу своего отца на верхней ступени лестницы с большим ножом в руке. Он грозится убить мою тетку... Я вижу его выпученные бледно-голубые глаза. Я вижу, как он уставился на нее и кричит... кричит... кричит... Я не могу выдержать этого!

Ярость: Остановись! Ведь это всего-навсего отец. А он – это еще не весь мир.

Беспомощность. Его гнев разрушил всю его жизнь. Он жалкий и одинокой человек.

Ярость: Твоя ярость разрушает твою жизнь, потому что ты отвергаешь ее. Что лучше?

Беспомощность: Нет. Я все это понимаю, но слезы всегда мешают мне...

Ярость: К черту слезы! Ты можешь пройти мимо них... или с ними... или вопреки им...Не нужно оправдываться.

Беспомощность: Как я могу использовать тебя? Нет, будь со мной... Может быть, в этом беда...Я говорю о тебе, как о каком-то оружии... Так не должно быть... Я не хочу драться с тобой... или использовать тебя...Просто будь частью меня.

Последнее предложение этого диалога отражает естественное стремление к синтезу, непроизвольное движение к интеграции. Любой сложный организм распределяет свои силы таким образом, чтобы функционировать экономно, чтобы создать самые удобные, самые элегантные и самые эффективные из возможных комбинаций внутренний свойств. Нежность, принужденность, стеснительность, отвага, жестокость, доброжелательность – такая композиция личных свойств может мирно существовать, если человек вновь откроет их возможности и реорганизует в композицию. Чтобы достичь согласия, которого, как принято считать, просто не может быть и которого не было в прошлом опыте, требуется известное мастерство, не говоря уже о выдержке и творчестве. Они необходимы для поддержки интеграции личностных качеств, ранее болезненно соперничавших друг с другом.

Много лет назад Райх описал рефлекторную интеграцию на физическом уровне и назвал это явление "рефлекс оргазма".[25] После полного оргазма движения человека становятся хорошо синхронизированными. Мы считаем, что описанную Райхом гармонию, можно наблюдать в любой важной сфере деятельности, которая захватывает организм целиком. В некоторых реакциях организма участвует вся мускулатура: при чихании, кашле, смехе, плаче, рвоте и дефекации. Когда ребенка учат ходить на горшок, он со временем начинает понимать, что, напрягая сфинктр, может контролировать процесс дефекации и учится постоянно сжимать сфинктр, чтобы не оплошать. Так же. как в сделке Фауста с дьяволом, ребенок отгоняет от себя "страшное несчастье" наделать в штанишки, но добивается этого дорогой ценой – ценой сбоев в работе собственного организма, которые он не мог предвидеть. Больше нет проблем с кишечником, но зато теперь он ограничен в движениях таза, а его дыхание затруднено. Чтобы убедиться, попробуйте сейчас сильно напрячь анус и посмотрите, как это скажется на вашем дыхании. А теперь попытайтесь сказать что-нибудь, продолжая напрягать сфинктр. Впечатляющий эффект, неправда ли?

Нужно лишь небольшое усилие, чтобы понять: то, что происходит в одной части человека, воздействует на весь организм в целом. Сотрудничество частей иногда нарушает слаженную работу его организма, а иногда, наоборот – способствует ей. Например, у одного скрипача во время концерта всегда деревянное выражение лица. Но несмотря на это, он играет выразительно и даже страстно, как будто все свои чувства вложил в музыку, сконцентрировал в пальцах и скрипке, отделив от остального тела. Другой человек как ни в чем не бывало готовится к экзамену, когда под окном стучат отбойным молотком. Он почти не слышит шума, занижая одну функцию и сосредоточиваясь на другой. Такая концентрация необходима. Она приносит неприятности только в случае, если блокировка становится хронической и блокированная функция не срабатывает в тот момент, когда она нужна. Скрипач с деревянным лицом потерпит фиаско, если не сможет нормально выражать свои чувства, когда в руках у него не будет скрипки.

Ограничивающую связь между функциями демонстрирует случай с одной пациенткой, которая обнаружила, что мочится в штаны, когда быстро бегает. Поэтому она не станет ускорять шаги, даже если не успевает автобус или опаздывает на урок. Ее главное торможение локализуется в мускулатуре, которая контролирует мочеиспускание. Во время бега она не может контролировать мускулатуру, поэтому бег представляет для нее опасность. Другие люди могут блокировать сильный смех, так как боятся, что он может перейти в плач – как некоторые женщины и мужчины рыдают на пике сексуальных переживаний. Если человека пугает не сама активность, а реакция, которая с ней связана, человек страдает вдвойне. Невозможно решить главную проблему, не уделяя внимание связанной с этим функции.

Человек сам по себе является "группой", между членами которой возникают все новые отношения и связи. Курт Гольдштейн[26] так описывает такой процесс интеграции:

"Все человеческие способности участвуют в любой форме его активности. Способность, которая необходима для данной цели, находится на переднем плане, а все остальные – на заднем. Все эти способности организованы таким образом, чтобы они помогали самореализации всего организма в этой ситуации. Для каждой цели существует особое соотношение фигуры и фона".

Конечно, в процессе интеграции возникают противоречия, некоторые противоборствующие элементы над другими, некоторые стираются, а иные находятся в постоянном соперничестве за то, чтобы выделиться из фона. Первоначально признавалось, что борьба противоречивых импульсов может быть непримиримой, каждый из них потенциально может вредить другому – как желание отделиться может мешать желанию быть любимым матерью.

Ни одна из человеческих потребностей не способна легко и охотно подчиняться своей противоположности внутри индивидуума, как ни одна страна или человек не может приветствовать своего антипода. Когда антиподы сталкиваются, статус-кво утрачивается, потому что каждый антагонист изменяется в результате взаимного воздействия. Чтобы избежать риска нежелательных изменений, они отступают, но при этом теряют возможность нового динамического синтеза. Например, человек с сильными, но противоречивыми качествами – жестокостью и добротой – может бросаться из крайности в крайность, пока не объединит эти качества и не преобразится, получив любовь близких. Он становится нежным, что едва ли свойственно жестоким людям, но может быть и не в меру язвительным, что не характерно для по-настоящему добрых людей. Развитие в том или другом направлении связано с возобновлением контакта между различными аспектами индивидуальности. Возможность их синтеза часто исключается в силу ошибочных представлений о несовместимости.

Восстановить контакт между различными сторонами человеческой личности не всегда легко. Подобно тому, как стратегия конфронтации в политике потенциально взрывоопасна и может повлечь за собой хаос и отчуждение, процесс конфронтации конфликтующих сторон внутри одного человека также может быть опасен. Это особенно сильно проявляется в том случае, когда одно качество прочно укоренилось только потому, что подавило другое качество, которое ищет выражения. Иногда сила, которая требуется для того, чтобы возобновить опасный контакт, может привести к помешательству или крайним проявлениям, с помощью которых человек пытается этот контакт установить. Одному человеку нужно разрядить свою ярость в крике, чтобы противодействовать беспомощной покорности. Другой предается порокам, чтобы избавиться от непомерно сковывающих рамок морали. Третий предпочитает застыть в кататоническом состоянии[27], как будто проглотил свое непомерное тщеславие, унаследованное от отца. Все они играют в опасные игры, в которых ярко проявляются дремлющие в них силы. Пока эта новая возбуждающая энергия не достигнет соединения с превосходящей силой, поведение человека не будет целостным.

При таком непростом соотношении двух противоречивых качеств одна часть человеческой натуры часто бывает лишена активности и выразительности. При движении противоположных частей к интеграции снова появляется возбуждение, но все еще сильная энергия доминирующей части подавляется не сразу. Человек, который вовлечен в этот процесс, может испытывать острое чувство сверхвозбуждения и страх "взорваться". Не имея опыта переживания эксплазивных (взрывных) реакций, он не знает, что ощущение взрыва может выражаться в слезах, крике, запальчивой речи, резких движениях, вспышке раздражения, оргазме и т.п. Прежде он считал, что сильные чувства угрожают его личным границам, именно поэтому они не получали подходящего выхода. Если в терапевтической ситуации человек позволит "взрыву" произойти, то сможет как бы родиться заново. Если же он не в состоянии ассимилировать свои сильные чувства, что необходимо для интеграции, то по меньшей мере на некоторое время отсрочит свое развитие в этом направлении. Чтобы отличить бегство от ассимиляции, от терапевта и от пациента требуется большое мастерство и тонкая чувствительность.

Невозможно точно измерить границы способности выразить и ассимилировать взрывоопасные чувства человека. Только должное уважение к саморегуляции человека защищает терапевта от навязывания пациенту способов поведения.

Но даже в этом случае не всегда удается сделать большой шаг вперед. В моей терапевтической практике два самых важных момента произошли тогда, когда я в аффекте, готовый рискнуть всем, заявил: " Пошло все к черту! "Под воздействием непреодолимых чувств человек может отказаться от последующего выбора, решив: "пусть будет как будет".

Однажды на терапевтической сессии я решил принять все, чтобы бы ни произошло, и с удивлением заметил, что с трудом сдерживаю рыдания, впервые за всю свою взрослую жизнь. В другой раз я обнаружил конвульсивные спазмы и сильную дрожь. Каждый раз, проходя через новые переживания, я становился чувствительнее и получал новые направления личного развития. Это происходило не с помощью контроля, а под влиянием силы настоящего момента, который делает мир человека целостным.

Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 825 | Нарушение авторских прав