АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Райхианская терапия 1940-1945 гг

Биоэнергетика основывается на работе В. Райха. Он был моим учителем с 1940 по 1952 г. и моим аналитиком с 1942 по 1945 г. Я встретил Райха в Новой школе Социальных исследований в Нью-Йорке, где он читал курс характерного анализа. Я был заинтригован кратким описанием курса, в котором делалась ссылка на функциональную идентичность характера человека с положением его тела. При всех формах хронического мышечного напряжения формируется так называемый мышечный панцирь, который служит для защиты индивидуума от боли и угрожающих эмоциональных переживаний. Броня защищает человека как от опасных импульсов внутри самой личности, так и от нападок извне.

За много лет до моей встречи с Райхом я занимался исследованиями взаимоотношений между психикой и телом. Этот интерес вырос из моего личного опыта в области физической культуры. В 1930 г. я был спортивным директором в нескольких летних лагерях и обнаружил, что регулярная физическая активность не только улучшила мое физическое здоровье, но также положительно повлияла на мое душевное состояние. В ходе моих исследований я начал знакомиться с идеями Эмиля Джакуса-Далкроуза, прозванного гимнастом, и концепциями Э. Джейкобсона по прогрессивной релаксации и йоге. Эти работы подтвердили мои твердые убеждения в том, что можно влиять на ментальность, работая с телом, но их подход не удовлетворил меня полностью.

Райх захватил мое воображение с первой лекции. Он начал свой курс с дискуссии о проблеме истерии. Психоанализ, указывал Райх, дал возможность объяснить подлинные движущие силы в истерическом конверсионном синдроме. Это была сексуальная травма, которую человек пережил в раннем детстве и которая в последующие годы была полностью вытеснена и забыта. Вытеснение и последующие превращения вытесненных чувств в симптом составляли движущий фактор в болезни. Несмотря на то что концепция вытеснения и превращения в то время была уже установившимся принципом психоаналитической теории, процесс, посредством которого вытесненная идея превращалась в физический симптом, не был понятен. Недостатком психоаналитической теории, по Райху, было неверное понимание фактора времени. «Почему, — спрашивал Райх, — симптом развивается именно в это время, а не раньше или позже?». Чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать, что происходило в жизни пациента на протяжении этого промежутка времени. Как он справлялся со своими сексуальными чувствами в этот период? Райх верил, что при вытеснении первоначальной причины травмы происходило подавление сексуальных чувств. Это подавление создавало предрасположенность к истерическому симптому, который вырывался наружу благодаря позднему сексуальному инциденту. Для Райха подавление сексуальных чувств вместе с характерной позой, которая сопровождала их, составляло истинный невроз; симптом сам по себе был только его внешним проявлением. Обсуждение этого элемента (поведения и отношения пациента к сексуальности) вводило фактор «целесообразности», «выгоды» в проблему невроза. Термин «выгода» относится к силам, которые являются предрасполагающими для развития невротических симптомов.

Я был потрясен ясностью изложения Райха. Прочитав большое количество книг Фрейда, я в основном был знаком с психоаналитическим мышлением, но не помнил, чтобы этот фактор обсуждался. Я чувствовал, что Райх показывал мне новый путь восприятия человеческих проблем, и сразу же заинтересовался этим. Полный смысл нового подхода стал понятен мне только постепенно, по мере того как Райх развивал свои идеи во время курса. Я обнаружил, что фактор целесообразности был важным ключом к пониманию личности, так как он соотносился с тем, как человек расходует свою сексуальную энергию или свою энергию в целом. Сколько у человека энергии и сколько энергии он высвобождает во время сексуальной активности? Энергетическая или сексуальная структура имеет отношение к балансу, который поддерживается между накоплением энергии и ее разрядкой или между сексуальным возбуждением и спадом напряжения. Симптомы истерической конверсии начинают развиваться только тогда, когда нарушается структура или баланс. Мышечный панцирь, или хроническое мышечное напряжение, служит для поддержания этой сбалансированной структуры, связывая энергию, которая не может быть высвобождена.

Мой интерес к Райху возрос, когда он продолжил развертывать свой образ мыслей и взглядов. Разница между структурами здоровой сексуальной и невротической не была вопросом баланса. В то время Райх говорил о сексуальной структуре больше, чем об энергии; однако он считал эти термины синонимами. Невротическая личность поддерживает равновесие тем, что связывает свою энергию мышечным напряжением, ограничивая свое сексуальное возбуждение. У здорового человека нет ограничений, и его энергия не блокирована, в мышечном панцире и поэтому доступна для сексуального удовольствия и любого другого творческого выражения. Его энергетическая структура функционирует на высоком уровне. Низкий уровень организации энергии характерен для большинства людей и является причиной склонности к депрессии, что можно считать всеобщим свойством нашей культуры.

Несмотря на то, что Райх излагал свои идеи ясно и логично, первую половину курса я оставался слегка скептически настроенным. Как я уже понял, такое отношение типично для меня. Ему я обязан способностью обдумывать вещи сам для себя. Мой скептицизм по отношению к Райху основывался на его несомненном чрезмерном преувеличении роли секса в эмоциональных проблемах. Секс не является полным ответом, думал я. В дальнейшем, я даже не заметил как, этот скептицизм внезапно пропал. Во время оставшегося курса я чувствовал полнейшую убежденность в обоснованности позиции Райха.

Причина этой перемены стала ясна мне два года спустя, после того как я сам некоторое время проходил терапию у Райха. Случилось так, что я не закончил чтение книги Фрейда «Три очерка по теории сексуальности», указанной Райхом в списке литературы для курса. Я дошел до половины второго очерка, озаглавленного «Детская сексуальность», и перестал читать. Затем я обнаружил, что этот очерк затрагивал мое бессознательное беспокойство по поводу моей собственной детской сексуальности; и несмотря на то что я был не подготовлен столкнуться лицом к лицу с моим беспокойством, я не смог больше поддерживать мой скептицизм в отношении важности сексуальности.

Курс Райха по характерному анализу закончился в январе 1941 г. В период между окончанием этого курса и началом моей собственной терапии я поддерживал отношения с ним. Я бывал на встречах в его доме в Форест-Хиллз, где мы обсуждали социальное значение его сексуально-прикладных концепций и разрабатывали проект для воплощения этих концепций в программу психического здоровья общества. В Европе Райх был первооткрывателем в этой области (этот аспект его работы и моего отношения к этому будет исследован более полно в следующей книге о Райхе).

Я начал свою индивидуальную терапию у Райха весной 1942 г. Во время предыдущего года я был довольно частым посетителем лаборатории Райха. Он показывал мне часть своей работы, которую проводил с биопрепаратом и опухолевой тканью. Однажды он сказал: «Лоуэн, если Вам интересна эта работа, то существует только один способ погрузиться в нее — это через терапию». Его утверждение поразило меня, потому что я и не думал об этом. Я сказал ему: «Я заинтересован, но то, что я хочу, -это стать знаменитым». Райх воспринял мой ответ серьезно, потому что ответил: «Я сделаю Вас знаменитым». По истечении времени я стал относиться к этому утверждению Райха как к пророчеству. Это был толчок, в котором я нуждался, чтобы преодолеть сопротивление и начать дело всей моей жизни.

Мой первый терапевтический сеанс с Райхом был переживанием, которое я никогда не забуду. Я пришел на него с наивным предположением, что у меня все в порядке. Что это должен быть чисто учебный анализ. Я лег на кровать, одетый в купальные трусы. Райх не использовал кушетку, так как это была телесно ориентированная терапия. Он приказал мне согнуть колени, расслабиться и дышать открытым ртом, чтобы расслабилась моя челюсть. Я последовал всем его указаниям и начал ждать, что получится. Через некоторое время Райх сказал: «Лоуэн, ты не дышишь». Я ответил: «Конечно же я дышу, в противном случае я был бы мертв». Он заметил: «Твоя грудная клетка не движется. Потрогай мою грудь». Я положил свою руку на его грудь и заметил, что она поднималась и опускалась с каждым вдохом и выдохом, а моя — нет.

Я снова лег и возобновил дыхание, в этот раз моя грудь двигалась наружу при вдохе и внутрь при выдохе. Ничего не происходило. Мое дыхание совершалось легко и глубоко. Спустя некоторое время Райх сказал: «Лоуэн, откинь голову назад и открой широко глаза». Я сделал как он предложил, и... пронзительный крик вырвался из моего горла.

Был прекрасный весенний день, и окна в комнате были открыты на улицу. Чтобы предотвратить возможные затруднения со своими соседями, доктор Райх попросил меня выпрямить голову, что остановило крик. Я возобновил мое глубокое дыхание. Как ни странно, крик не помешал мне. Я не был связан с ним эмоционально. Я не почувствовал никакого страха. После того как я снова подышал некоторое время, доктор Райх попросил меня повторить процедуру: запрокинуть голову назад и широко открыть глаза. И снова вырвался крик. Я не могу сказать что я кричал, потому что мне казалось, что я не делал этого. Крик вырывался из меня. Снова меня избавили от него, но я покидал сеанс с чувством, что не все было так хорошо, как я думал. Были некоторые «вещи» (образы, эмоции) в моей личности, которые были спрятаны от сознания, и теперь я знал, что они должны выйти наружу.

В то время Райх называл свою терапию «Характерной аналитической вегетотерапией». Характерный анализ был его большим вкладом в психоаналитическую теорию, за что он высоко ценился среди аналитиков. Вегетотерапия была направлена на мобилизацию чувств через дыхание и другие телесные техники, которые активизировали вегетативные центры (ганглии автономной нервной системы) и высвобождали «вегетативную» энергию.

Вегетотерапия представляла собой прорыв от чисто вербального анализа к прямой работе с телом. Это случилось девятью годами раньше в ходе одного из аналитических сеансов. Райх описывает это следующим образом:

«В Копенгагене в 1933 г. я лечил мужчину который особенно сильно сопротивлялся обнаружению его пассивных гомосексуальных фантазий. Это сопротивление выражалось в чрезмерно жесткой позе шеи («поза упрямства»). После энергичной работы с этим сопротивлением у него появилась пугающая симптоматика. Цвет его лица быстро менялся от белого до желтого или синего, кожа была покрыта пятнами различных оттенков, он испытывал боль в шее и затылке, у него развился понос и такое чувство, что пришел конец, и, казалось, он потерял самообладание» /1/.

«Энергичная атака» была только словесной, но она была направлена на «упрямую позу» пациента. «Соматические аффекты проявились после того, как пациент прекратил психологическую защиту своей позы». Райх понял тогда, что «энергия может быть ограничена хроническим мышечным напряжением» /2/. С тех пор Райх изучал осанку своих пациентов. Он говорил: «Не существует невротика, который бы не обнаруживал бы напряжение в животе» /3/. Он заметил общую тенденцию пациентов сдерживать дыхание и замедлять выдох, что означает контролирование своих чувств. Он пришел к заключению, что сдерживание дыхания служит уменьшению энергии организма посредством снижения метаболической активности в клетках, что в свою очередь снижает чувство беспокойства.

Таким образом, для Райха первым шагом в терапевтической процедуре было заставить пациента дышать легко и глубоко, вторым — мобилизовать то эмоциональное выражение, которое было наиболее очевидным для поведения или лица пациента. В моем случае этим выражением было чувство страха. Мы увидели, какой мощный эффект дала для меня эта процедура.

Успешные сеансы проводились таким же образом. Я должен был лежать на кровати и дышать так свободно и глубоко, как только мог. Я должен был отдаться своему телу и не контролировать любое выражение или импульс, которые появлялись неожиданно. Произошел ряд вещей, которые постепенно вернули меня к моим ранним воспоминаниям и переживаниям. Вначале более глубокое дыхание, к которому я не привык, вызывало резкое ощущение зуда и дрожи в моих руках которое в двух случаях развилось в карпопедальный спазм, сильно сводящий руки тоническими судорогами. Эта реакция исчезла, когда мое тело приспособилось к возрастающей энергии, которую порождало более глубокое дыхание. Появилась дрожь в ногах когда я мягко сводил и разводил колени и в губах, когда импульс достигал их.

Последовало несколько всплесков чувств и ассоциированных воспоминаний. В одном случае когда я лежал на кровати и дышал, мое тело начало непроизвольно качаться. Раскачивание усиливалось, пока я не сел. Затем, помимо моей воли я встал с кровати, повернулся к ней лицом и начал колотить ее двумя кулаками. Когда я делал это на простыне появилось лицо моего отца и я вдруг понял, что я бил его за то, что он шлепал меня когда я был ребенком. Несколько лет спустя я спросил отца об этом эпизоде. Он сказал, что это была единственная порка, которую он задал мне. Он объяснил, что я пришел очень поздно и моя мать была расстроена и обеспокоена. Он поколотил меня, чтобы я никогда не делал этого. Интересная часть этого переживания, так же как и крика заключалась в том, что это было полностью спонтанно и непроизвольно. Меня что-то заставляло колотить кровать с криком, так как это была неосознанная мысль, а какая-то сила извне, овладевшая мной.

В другой раз, когда я лежал на кровати и дышал, у меня появилась эрекция. У меня было желание дотронуться до моего пениса, но я сдержался. Затем я вспомнил интересный эпизод из моего детства Я увидел себя ребенком лет пяти, идущим по квартире где я жил, и писающим на пол. Моих родителей не было дома. Я знал, что делал это, чтобы отомстить своему отцу, который отругал меня днем раньше за то, что я держался за свой пенис.

Мне потребовалось около девяти месяцев терапии, чтобы объяснить причину крика на самой первой сессии. С того раза я не кричал. Но со временем у меня сложилось четкое впечатление, что там был образ, который я боялся увидеть. Рассматривая потолок с моего положения на кровати, я чувствовал, что однажды он должен появиться. Так и случилось, и это было лицо моей матери, смотрящей вниз на меня с выражением сильного гнева в глазах. Я сразу же понял, что это было лицо, которое напугало меня. Я оживил переживания, как будто они происходили в настоящем. Я был младенцем девяти месяцев от роду и лежал в коляске на улице рядом с домом. Я громко кричал, зовя свою мать. Она, очевидно, была занята дома, и мой настойчивый крик раздражал ее. Она вышла, злая на меня. Сейчас, лежа на кушетке в кабинете Райха, в возрасте 33 лет я смотрел на ее образ, и используя слова, которых я не мог знать в младенчестве, я сказал: «Почему ты так зла на меня? Я плачу только потому, что нуждаюсь в тебе».

В то время Райх также использовал и другую технику для проведения терапии. В начале каждой сессии он просил своих пациентов сказать все негативное, что они думают о нем. Он верил, что у всех пациентов возник как негативный, так и позитивный перенос на него, и он не верил в позитивный перенос до тех пор, пока пациенты не выражали свои негативные мысли и соображения. Мне казалось очень сложным сделать это. Связав себя обязательствами с Райхом и его терапией, я выбросил все отрицательные мысли из головы. Я чувствовал, что мне не на что жаловаться. Райх был очень великодушен со мной, и я не сомневался в его искренности или обоснованности его концепций. Характерно, что я решил, что эта терапия будет успешной, но она не была таковой до тех пор, пока все мои убеждения не рухнули, и я не открыл свои чувства Райху.

После переживания страха, когда я увидел лицо матери, я проделал путь сквозь долгие несколько месяцев, в течение которых у меня не было прогресса. Тогда я встречался с Райхом 3 раза в неделю, но был зажат, потому что не мог сказать Райху о своих чувствах к нему. Я хотел, чтобы он принял во мне отцовское участие не только как терапевт, но, зная, что это неразумное требование, я не мог выразить это. Борясь внутри с этой проблемой, я зашел в тупик. Райх, казалось, не замечал моего конфликта. Я старался как только мог сделать свое дыхание более глубоким и полным, но это не работало.

Я проходил терапию уже около года, когда развилось это безвыходное положение. Когда оно, казалось, достигло бесконечных размеров, Райх предложил мне успокоиться. «Лоуэн, — сказал он, — ты не способен признать свои чувства. Почему ты не сделаешь этого?» Его слова были роковыми. Сдаться, уступить означало провал всех моих мечтаний. Я расстроился и сильно заплакал. Я рыдал в первый раз с тех пор, когда был ребенком. Я не мог больше сдерживать свои чувства. Я рассказал Райху, что я ждал от него, и он выслушал меня сочувственно.

Я не знаю, намеревался ли Райх завершить терапию или его предложение закончить лечение было маневром, чтобы преодолеть мое сопротивление, но я был почти уверен, что он имел в виду последнее. В любом случае, его действие принесло желаемый результат. Мои дела снова пошли успешно.

Для Райха целью терапии было развитие пациентом способности отдаваться спонтанным и непроизвольным движениям тела, что было частью дыхательного процесса. Таким образом, акцент ставился на том, чтобы сделать дыхание более полным и глубоким. Если это было сделано, дыхательные волны создавали волнообразное движение тела, которое Райх называл рефлексом оргазма.

В ходе своей ранней психоаналитической работы Райх пришел к заключению, что эмоциональное здоровье было связано со способностью полностью отдаваться половому акту или тому, что он называл оргастической потенцией. Райх обнаружил, что ни у одной невротической личности не было этой способности. Невроз не только блокировал вовлеченность, но и, связывая энергию хроническим мышечным напряжением, сдерживал эту энергию от возможного участия в сексуальной разрядке. Райх также обнаружил, что пациент, который приобретает возможность достичь полного оргастического удовлетворения в сексуальном акте, полностью освобождается от любого невротического поведения или позиции. Оргазм, согласно Райху, разряжает всю лишнюю энергию организма и, следовательно, не остается больше энергии для поддержания или сохранения невротических симптомов или поведения.

Важно понять, что Райх отделял оргазм от эякуляции, или кульминации. Оргазм представляет собой непроизвольный ответ целого организма, проявляющийся в ритмичных конвульсивных движениях. Такой вид движений также может иметь место, когда дыхание полностью свободно и человек находится под влиянием своего тела. В этом случае кульминация или разрядка сексуального возбуждения не произойдет до тех пор, пока не будет накопления такого возбуждения. При этом таз движется спонтанно вперед с каждым выдохом и назад с каждым вдохом. Эти движения создаются дыхательной волной, когда она движется вверх или вниз по телу, со вдохом и выдохом. В то же время голова совершает движения, сходные с движениями таза, но она движется назад в фазе выдоха, а затем вперед в фазе вдоха. Теоретически пациент, чье тело было достаточно свободно, чтобы иметь этот рефлекс во время терапевтических занятий, также будет способен испытать полный оргазм при половом сношении. Такой пациент может считаться эмоционально здоровым.

Для многих людей, которые читали книгу Райха «Функции оргазма»*, эти идеи могут показаться причудливым воображением сексуально озабоченного разума. Впервые они были выражены, однако когда Райх стал уже весьма уважаемым обучающим психоаналитиком, чья формулировка концепции характерного анализа и технические приемы считались одними из наиболее значительных вкладов в аналитическую теорию. И все-таки большинством психоаналитиков они не были приняты и даже сейчас неизвестны или игнорируются большинством исследователей секса. Концепции Райха приобретают убедительную реальность, однако человек понимает их ценность, только испытав на своем теле, как я. Эта концепция, базирующаяся на личном опыте принимает в расчет тот факт, что многие психиатры и другие специалисты, работавшие с Райхом, стали хотя бы на время его восторженными последователями.

После прорыва слез и выражения чувств мое дыхание стало легче и свободнее, мои сексуальные отклики глубже и полнее. В моей жизни произошли перемены. Я женился на девушке, которую любил. Женитьба была большим шагом для меня. Также я активно готовился стать райхианским терапевтом. В этот год я посещал клинический семинар по характерному анализу, который вел д-р Т. Вольфе, ближайший соратник Райха в Соединенных Штатах и переводчик первых его англоязычных публикаций. Я недавно завершил подготовительное медицинское обучение и во второй раз подал заявление на медицинский факультет. Моя терапия продвигалась неуклонно, но медленно. Хотя на сессиях не было драматических прорывов чувств или воспоминаний, я почувствовал, что стал ближе к возможности полной отдачи сексуальным чувствам. Я также почувствовал себя ближе к Райху.

У Райха были долгие летние каникулы. Он завершал учебный год в июне, а возобновлял его в середине сентября. Так как терапия в этом году завершалась, Райх предложил прервать лечение на год. Однако я не закончил терапию. Рефлекс оргазма соответственно не развился, хотя я чувствовал себя очень близким к этому. Я очень старался, но именно эти старания были камнем преткновения. Идея отдыха показалась хорошей, и я принял предложение Райха. Для этого решения были также и личные причины. Не имея в то время возможности поступить на медицинский факультет, в конце 1944 г. я пошел на курсы анатомии человека в Нью-йоркском университете.

Моя терапия с Райхом возобновилась осенью 1945 г. в виде еженедельных сессий. За короткое время рефлекс оргазма постепенно установился. Было несколько причин для такого положительного развития. В течение года, когда не было терапии, стремление понравиться Райху и обрести сексуальное здоровье находилось в состоянии неопределенности, и у меня появилась возможность усвоить и интегрировать предыдущую работу с Райхом. Также в то время я встретился со своим первым пациентом как райхианский терапевт, что дало мне определенную поддержку. Я чувствовал, что попал в цель и ощущал большую уверенность в жизни. Капитуляция перед своим телом, что также означало капитуляцию перед Райхом, происходила очень легко. За несколько месяцев нам обоим стало очевидно, что моя терапия подошла, по его критериям, к успешному завершению. Годами позже я обнаружил, однако, что тогда я не решил многие важные личностные проблемы. Мой страх задавать вопросы, даже когда он был беспричинным, не был полностью обсужден. Мой страх провала и потребность в успехе не были проработаны. Моя неспособность плакать до тех пор, пока я не натолкнулся на стену, не была исследована. Эти проблемы окончательно были решены много лет спустя посредством биоэнергетики.

Я не хочу сказать, что терапия с Райхом была неэффективной. Хотя она и не решила полностью все мои проблемы, она заставила меня осознать их. Более важным, однако, было то, что она открыла мне путь для самореализации и помогла мне продвинуться к этой цели. Она углубила и усилила мое отношение к телу как к основе личности. И она дала мне позитивное отождествление с моей сексуальностью, которая доказала, что была краеугольным камнем в моей жизни.

Дата добавления: 2014-11-24 | Просмотры: 732 | Нарушение авторских прав