АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Построение коммуникативного действия журналистом

Осуществление информационной деятельности в условиях массовой культуры во многом зависит от коммуникативных и нравственных принципов деятельности журналиста.

Здесь важно отметить, что существуют две сферы человеческой деятельности: взаимодействие общества и природы и отношения (действия) людей внутри общества. Новое возникает и в той, и в другой областях. Но если субъектом познания нового в первой из них является ученый, научный исследователь, то во второй – и ученый, и журналист (представитель СМИ). И в том, и в другом случае познанное новое становится социальной информацией в результате его дальнейшей передачи.

Важно уяснить для нас, что в первом случае журналист является лишь потребителем, пусть и самым первым, социальной информации, ее переработчиком (когнитологом) и передатчиком (коммуникатором). Во втором же – он и субъект познания, «извлекатель» нового из объекта познания – общества. В ряде случаев журналист является творцом социальной информации, отчего его ответственность перед обществом неизмеримо возрастает. Все мы знаем, какого рода новое появляется из-под пера ангажированного той или иной политической партией, группой журналиста, в условиях, например, предвыборной борьбы. От «войны компроматов» читатели и зрители давно уже устали, так же как от необязательных и малозначительных фактов на фоне серьезнейших проблем, которые завтра могут привести к необратимым изменениям в обществе.

Наряду с выделенными ситуациями (журналист – потребитель и коммуникатор, журналист – субъект познания, журналист – творец информации) отметим еще и случаи соавторства, а также эпизоды, когда журналист является просто связующим элементом в системе передачи нового, преобразовывая его в социальную информацию для масс.

Во всех вариантах такой передачи совершается, как мы видим, включение в социальное общение, в социальную коммуникацию, другими словами, происходит социальное действие, переходящее в действие коммуникативное. Таким образом, новое приобретает своего рода импульс, динамику, доминанту. Новое состоялось, но оно требует своего восприятия, духовного и материального использования, массового внедрения. Мы бы назвали это явление «дискурсом внедрения». От его эффективного осуществления зависят становление нового, его развитие, прогрессирующие изменения материального и духовного мира личности и общества.

Будучи зафиксировано в документе (понятие «документ» мы понимаем широко, как любой материальный носитель информации, в котором она принимает документальный, материально-знаковый характер), новое закрепляется во времени и пространстве и может быть востребовано для дальнейших коммуникативных действий.

Закрепление, фиксация нового, будь это художественный прием или произведение, научная гипотеза или направление в науке, информационная заметка или аналитическая статья, упорядочивает хаотично расположенные до этого момента (и в пространстве, и во времени) разнообразные факты, смыслы, значения, вплоть до культурем, «атомов культуры», придает им стройность, логичность, возводит в ранг культуры.

Целерациональное социальное действие тоже приводит к культуре, но лишь культуре выстроенности значимых для успеха фактов, смыслов, значений, другими словами – к культуре прагматизма. Ценностно-рациональное социальное действие (в нашем контексте – коммуникативное действие) приводит именно к глубокой культуре, то есть выстроенности фактов, смыслов и значений в соответствии с духовными ценностями или же воспринимаемых по ассоциации с ними. В любом случае это – культура. О контркультуре, антикультуре можно и нужно говорить тогда, когда выстроенность сообщений и фактов нового идет по линии лишь примитивных эмоциональных и физиологических потребностей.

В зависимости от того, как было воспринято и определено новое его первооткрывателем, а затем воспринимающим субъектом и толкователем (когнитологом), в роли которого обычно выступает журналист, представитель СМИ, проявляется и эффективность последующих коммуникативных действий. Ведь как отмечалось ранее, социальным, а это значит и коммуникативным, действие становится, если оно обладает осознанным и положенным в его основу смыслом. Даже, как подчеркивал сам М. Вебер, в ситуациях пограничного свойства, когда виды социальных действий переходят друг в друга, только целерациональные и ценностно-рациональные действия могут быть действительно рациональными. А это означает, что если новое было воспринято и определено целерационально, то журналист свое коммуникативное действие производит (строит) по принципу выделения, показа цели, которой можно достичь, восприняв, освоив новое. Соответственно, воспринимающий это коммуникативное действие субъект (им может быть и группа, общность людей) может заинтересоваться достижением этой цели и производить определенные коммуникативные действия в направлении данной цели. Следует иметь в виду, что действия субъекта могут быть расчленены на ряд поступков, определяемых как самой целью, так и средствами ее достижения, а также побочными последствиями коммуникативного действия. Это происходит потому, что совершение действия осуществляется путем взвешивания и сопоставления, во-первых, – средств по отношению к цели, во-вторых, цели по отношению к побочным последствиям и, в-третьих, путем сопоставления возможных целей по отношению друг к другу.

Ценностно-рациональное отношение к новому влечет за собой и ценностно-рациональное определение коммуникативного действия по его восприятию, освоению и возможной дальнейшей передаче. Это субъектно-обогащенное коммуникативное действие является социальной информацией развитого, продвинутого вперед уровня, так как осуществляется всегда в соответствии с определенными ценностями, принципами, заповедями, которые действующий субъект считает предъявленными к себе. Таким образом, здесь не может быть никаких вариантов поведения, побочных последствий. Ведь это – глубокая культура человека, ориентированная на базовые, фундаментальные ценности.

Новое, а также коммуникативное действие, с ним связанное, может восприниматься и передаваться, как указывалось, также аффективно и традиционно. Это происходит, когда новое, а затем коммуникативное действие по его распространению, другими словами – «дискурс внедрения» – интересуют воспринимающий субъект потому, что это вызвано его эмоциональной потребностью в новом или его традиционной привычкой воспринимать именно то новое, которое соответствует традициям и обычаям, его воспитавшим.

Последние два вида восприятия нового и определения связанного с ним коммуникативного действия (то есть аффективный и традиционный) могут наслаиваться на целерациональное и ценностно-рациональное действия, корректируя их с точки зрения традиций или окрашивая эмоционально для лучшего, более эффективного и глубокого восприятия. Такое явление диффузии видов коммуникативного действия может возникать и осуществляться для повышения ценностной значимости нового, возвеличения или преуменьшения его предполагаемой цели. Для примера назовем ироничную или, в других случаях, излишне эмоциональную, экспансивную манеру подачи новостей некоторыми ведущими информационных программ ТВ, включение в их число журналистов с ярко выраженной национальной внешностью, чего ранее не замечалось.

2. Эмоциональное и рациональное в творчестве фотожурналиста

Фотокоммуникация представляет существенный сегмент общего поля российского и мирового коммуникативного пространства. Это связано и с конкурентной борьбой печатных СМК, которые пытаются с помощью эффектных иллюстраций потеснить конкурентов, с небывалым количественным и качественным ростом рекламной коммуникации, с развитием российского Интернета, все большей иллюстративности и зрелищности его порталов. А больше всего это связано с распространением новых технологий съемки и обработки ее результатов, прежде всего – с развитием цифровых технологий.

Такие виды визуальной коммуникации, как фотография и фотожурналистика и не ставят своей целью становиться наравне с изобразительным искусством. Но они становятся искусством именно «в руках опытных и способных», каким должен быть фотожурналист, фоторепортер.

Особо выделяются в истории фотографии 80-е годы XIX века, явившиеся переходным этапом к массово-коммуникативному фототворчеству. Сама идея репортерского снимка и творчества, идея моментального «схватывания» состояния мира и социума, «остановки» и распечатки события, не имела до этого массового воплощения. Причиной тому были недостаточные для оперативной документалистики, а тем более – фотожурналистики – совершенство техники съемок, технология химических процессов, фотографической и типографской печати. Образовавшийся союз «фотографии и типографии» породил новое средство визуальной массовой коммуникации – предтечу кино и телевидения.

Первопроходцами на ниве фотоискусства и фотожурналистики современники считали названных художников.

Когда мы говорили о воздействии нового и новости происходящего на зрителя, то имели в виду и эмоционально-эстетический аспект этого воздействия. Именно так воздействует на зрителя сенсация. Но не нужно думать, что сенсация обязательно должна быть чем-то новым изначально.

В широком смысле художественный образ, изящная метафора, острый каламбур да и просто анекдот – это эмоциональные и эстетические мини-сенсации. Игра ума обладает эмоциональным воздействием и эстетическим значением вне контекста времени, хотя, разумеется, есть понятия злободневности сатиры и «свежести» анекдота.

Талантливо выбранная и воссозданная в произведении натура, возвышаясь до обобщения, придает образу признаки избранности, независимо от того, кто, или что явлено нам на картине. Фотография же воспроизводит саму действительность. Но отражает лишь тот момент, который пожелал отразить фоторепортер, взяв в кадр и нажав затвор.

Этимологические словари русского языка указывают на родство значений слов «желать» и «жалеть». Нам представляется, что в выборе пространства и времени съемки рациональное суждение ее субъекта неотрывно от эмоционального, то есть сердечного позыва.

В случае ценностно-рационального подхода к отражению действительности в мотивах, действиях и поступках журналиста желание снять сенсацию нераздельно с жалением объекта съемки. Когда эти мотивы совпадают и щелкает затвор, и создается вневременная действительность. В области художественного творчества об этом имеется много высказываний художников и писателей, критиков и литературоведов.

Фотожурналистика же создает для современников и потомков в подобных случаях непреходящую сенсацию. Те фоторепортеры, которые гоняются за сенсацией как таковой, как в голливудском фильме или накануне гибели принцессы Дианы, разрабатывают лишь верхний пласт новизны события. Они показывают остроту и непосредственность голого факта, щекочущего нервы обывателя перед спокойным сном. Разумеется, это являлось, и чем дальше, тем больше является хлебом журналистики, ее основной коммерческой целью.

Гораздо глубже и художественнее воздействие сенсации, производящей впечатление новости происходящего и тем самым – впечатление со-видения, со-видетельства, со-жаления (собственного свидетельства, сожаления, сострадания, соболезнования) тех, кто воспринимает эту сенсацию спустя год, а может быть, и столетия. Такое свойство документального отображения факта нового, когда момент самого события или явления уже миновал, не многим дано.

Съемка такого мига может быть моментальной, но к этому моменту фотожурналист готовится годами. И готовится рационально, то есть прокручивая в голове возможные сюжеты, случавшиеся когда-нибудь и где-нибудь, или те, которые гипотетически, вероятностно могут случиться. Разумеется, изучается опыт мастеров старших поколений, технические возможности фотокамер. Но в основном изучается жизнь, жизненные ситуации, жизненные типы. Экстраполируются на самого себя экстремальные ситуации, случавшиеся с другими людьми и т.д.

Просматривая журналы по фотографии старых лет, автор встретил ряд публикаций, касающихся анализа обстоятельств, когда происходит момент фотосъемки. Когда именно следует нажать кнопку затвора? Видимо, это чисто механическое действие вырастает в серьезную творческую и философскую проблему, раз она волнует многих.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 634 | Нарушение авторских прав