АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Продюсер и режиссёр. День выдался долгим и трудным и для актёров, и для операторов, и для звукорежиссёров, и для костюмеров ― для всех

День выдался долгим и трудным и для актёров, и для операторов, и для звукорежиссёров, и для костюмеров ― для всех! Но для режиссёра мистера Барбары он оказался труднее, чем для остальных. Мистер Лу начал давить на него, пытаясь ускорить процесс съёмок, и толи начальство само так решило, толи это дел когтистых лап и обворожительных губ Бетти Голден, но теперь от Джозефа требуют, чтобы он полностью потакал прихотям актрисы, что он, конечно же, делать отказывается, прекрасно зная, что он ценный кадр, ведь пока ещё ни один из его фильмов не был провальным, и в интересах студии его всеми силами удержать.

В дверь его кабинета вдруг раздался стук. Джозеф ставит бокал коньяка со льдом на стол и тяжело вздыхает, понимая, что ему расслабиться и побыть одному в тишине и покое не удастся. Это заставляет его взгрустнуть, а на лице сделать усталую и немного озлобленную мину.

― Бетти? ― удивляется он, открывая дверь.

В дверях стоит шикарная блондинка ростом около ста семидесяти пяти – огранённый бриллиант в виде пышной дамской фигуры, утопающий в белых мехах и пушистых перьях. Бриллиант сексуально покачивается и кокетливо улыбается. Это первый раз, когда Джозеф оказывается с Бетти наедине! На площадке это мисс Голден, а сейчас это кто? Профессиональные привычки, всё же, берут своё.

― Простите,… мисс Голден, ― оговаривается господин режиссёр и нервно потирает свои аккуратно подстриженные и зачёсанные усики.

― Ничего страшного, Джозеф, ― раскрывает белый веер кинодива и начинает обмахиваться; воздушные пушистые перья придают толстым отекающим пальцам актрисы и их движениям чуть больше лёгкости и изящества.

― Что вы здесь делаете? Я думал, вы уже уехали, ― спрашивает её Джозеф.

― Мой водитель ― идиот, поэтому я и задержалась, ― улыбается Бетти. ― А ты почему здесь, Джозеф?

― Когда это мы перешли на имена? ― с удивлением спрашивает он.

― Брось, ― кладёт Бетти одну руку ему на грудь, ― знаю, я вела себя, как последняя стерва, но я хорошая девочка. Но когда я плохая ― я ещё лучше!

Она протягивает фразу, делая голос ниже, с похотливой улыбкой, какой бывает на её лице всегда, и губы сворачиваются в тонкие ниточки, расползаются широко, но всё же остаются прекрасными. Белоснежные зубки выдаются вперёд, и в них бликами отражается свет нескольких лампочек.

Джозеф вздрагивает, по телу пробегаются горячей волной мурашки.

― Могу ли я… войти? ― вздёрнув бровью и слегка прикусив губу, устремив взгляд на глаза Джозефа, которые с каждой секундой наполняются боязнью, спрашивает его Бетти.

― Ох, да, конечно! ― даёт ей дорогу Джозеф.

― А я-то привыкла, что обычно входят мужчины,… ― похотливо протягивает Бетти.

Она проходит в кабинет, обставленный просто и со вкусом. Несмотря на своё богатство, Джозеф ― как и все истинные американцы ― предпочитает простоту и комфорт. На столе стоит органайзер, лежат канцтовары, несколько листков бумаг и сценарий последнего фильма. Бетти с неприязнью смотрит на название, которое ей не нравится. А Джозеф закрывает за ней дверь и подходит к мини-бару.

― Не хотите ли выпить? ― достаёт он бутылку Hennessy.

― Хочешь меня споить Джозеф? ― улыбается Бетти.

― Нет, ни в коем случае!

― А жаль, мог бы бесплатно получить поцелуй. Ты не подумай, Джозеф, настоящие грандиозные феерии бывают у меня крайне редко, если ты понимаешь, о каких феериях я говорю…

― Да, понимаю, мэм, ― краснеет Джозеф.

― Впрочем, ― берёт она бутылку коньяка со столика, ― скоро мне возвращаться на Бродвей! А если ты не умеешь пить, то сломаешься в первом же акте! Возьми на заметку, Джозеф!

― Обязательно…

Бетти садится на диван, заполоняя его свои блеском и пушистыми мехами. Она кладёт ногу на ногу, и бриллиантовый подол обволакивает высокую платформу. Джозеф подходит к столу, берёт свой бокал и делает несколько глотков элитного дорогого коньяка, который ему подарил владелец киностудии, заказывающий коньяки на юге Франции.

― Я хотела бы извиниться, Джозеф…

― Извиниться? ― с удивлением смотрит он на неё.

― Да, ― говорит Бетти. ― Я не должна была на тебя нападать. Прости меня, я не хотела ругаться с тобой. И с мисс Сазерленд всё получилось не очень красиво…. Мне стыдно, мне было так стыдно, что мне пришлось закрыться вуалью на моей шляпке! ― Бетти Голден на удивление отличная актриса – как легко ей удаётся убедить Джозефа в наличии у неё благородных чувств и отблеске аристократических манер!

― Что ж, ― Джозеф в недоумении, что ответить женщине, которую ещё три минуты назад просто ненавидел, ― я принимаю ваши извинения. Знаете, я даже думал, что, возможно, вы действительно могли бы предложить что-нибудь дельное…

― Давай не будем сейчас о работе, ― говорит Бетти. ― Лучше съездим в ресторан и отметим наше примирение? Всё-таки, нам ещё работать вместе ближайшие несколько месяцев. Думаю, мы смогли бы с тобой подружиться.

― В ресторан? ― удивляется Джозеф; он никак не мог ожидать такого предложения от старухи, которая с самого начала съёмок начала с ним конфликтовать, а молодую актрису и вовсе довела до слёз, но отказать будет неудобно, и отказ может обидеть мисс Голден.

― Не ломайся! ― говорит ему Бетти. ― Идём! Оторвёмся по полной, сегодня вся ночь будет нашей!

― Хорошо, мисс Голден, только вся ночь ― это, пожалуй перебор, ― смущённо улыбается Джозеф.

- Как скажешь, зайчик! Всё будет, как ты скажешь, ты ведь режиссёр! Пожалуйста, называй меня Бетти, - встаёт она с диванчика и пальцем проводит нежно и игриво по подбородку Джозефа.

Галантный кавалер погрузил многокилограммовую тушу Бетти Голден в чёрный Mercedes-Benz и сел за руль. Автомобиль модели W126 покинул стоянку.

Ресторан Golden Shell на Sunset Boulevard славится великолепной кухней. Здесь подают изыски французской, итальянской, английской, немецкой и многих других всемирно известных и популярных кухонь, в том числе и восточных. Бетти Голден – женщина красивая, богатая, но совершенно необразованная. Мать образованием не академическим, а творческим: танцы, актёрские кружки, частные уроки вокала – мать хотела, чтобы дочь воплотила все её мечты о сцене и актёрской карьере. Но так вышло, что Бетти не знает, чем отличаются Спагетти от Лукового супа, и большая часть блюд в меню с красной бархатной обложкой для неё ― полная загадка. Джозеф Барбара внимательно изучает его и думает, какие блюда он отведает сегодня вечером и в каком порядке.

― Господи, как же много всего! ― говорит Бетти. ― Я не разбираюсь во всём этом! Чёрт с ним, ― отбрасывает она меню, ― я сделала выбор. Но чего я точно хочу, так это залить в себя парочку бокалов шампанского.

Играет лёгкая классическая музыка, одна из композиций великого австрийского композитора Иоганна Себастьяна Баха.

― Чудесное местечко, не правда ли? ― спрашивает Джозеф. ― Очень изысканно!

― О, да, ― осматривается Бетти; интимное освещение, нежные бордовые, красноватые и кофейные краски в интерьере приводят её в восторг, и, конечно же, огонь длинных красных свечей в серебряных подсвечниках. ― Офигительный ресторан! Нередко мои подруги меня приглашали сюда. Знаете, всё, что здесь изменилось, так это занавески и официанты. Я прожила долгую жизнь, побывала во многих местах. Но в похожих я бывала редко.

― Почему? ― спрашивает Джозеф. ― Не любите выходить в свет?

― Предпочитаю полусвет, ― улыбается Бетти. ― Это так же хорошо, как и быть бисексуалом – в два раза больше шансов хорошо провести вечер.

― А вы…? ― тянет Джозеф и боится прямо об этом спросить.

― Нет, но порой об этом жалею. А сейчас я уже не та, что прежде, поэтому с любовными похождениями покончено…

― Вы отлично выглядите, мисс Голден! ― говорит Джозеф. ― Не хочу вас обидеть, напомнив о возрасте, но вы выглядите значительно моложе своих лет. Думаю, вам не стоит ставить крест на личной жизни.

― Крест я поставила всего один раз в жизни, ― смеётся Бетти, ― когда подписывала свой первый крупный контракт.

― И много их у вас было? ― делает Джозеф глоток вина, красного полусладкого.

― Вы знаете, сколько в небе звёзд?

― Нет, не знаю, а почему вы спрашиваете?

― Потому что и я не знаю, сколько контрактов у меня было, ― улыбается Бетти. ― И к чему жить прошлым? О нём нужно лишь помнить и изымать всё самое лучшее, а жизнь движется вперёд. Это такой поезд, который несётся вперёд, вдаль, без единой остановки. Кто-то с этого поезда сходит, а кто-то остаётся. Кто-то выдерживает эту долгую поездку под названием жизнь, а кто-то нет. Но по пути встречается много чего интересного. Ох,…я жила всю жизнь, не думая, когда с этого поезда и я сойду.

― И не стоит думать об этом, мисс Гол…Бетти, ― говорит Джозеф. ― Вы знаете, почему умирают люди?

― Экология, наследственность и непостоянный некачественный секс? ― улыбается кинодива, сверкая бриллиантами на шее и белыми зубками меж двух тёмно-красных губок.

― Нет, ― смущённо отвечает Джозеф. ― Впрочем, почти. Наследственность, экология, состояние здоровья, конечно, тоже имеют значение. Но как доказали учёные, люди умирают потому, что сами задают себе программу. Особенно это свойственно… пожилым людям, которые считают дни до своей смерти, и пусть с нежеланием, но ждут того дня, когда это случиться…

― Вот как, ― говорит Бетти, ― оказывается, вот он, мой секрет молодости! ― на её морщинистом лице снова появляется улыбка. ― Впрочем, я это уже знала. Последние десять лет ездила по миру, особенно мне понравилось в Азии, и поверьте мне, много нового и интересного там узнала.

― Вот почему вас не видели в Голливуде,… ― говорит Джозеф. ― Я никогда не бывал в Азии, это правда, что у азиатов маленький рост и размер ноги?

― Поверьте, ― улыбается Бетти, ― стопа ― это не самая маленькая часть их тела.

Джозефа смешит эта фраза, несмотря на её слегка расистский характер.

Джозеф Барбара и Бетти Голден днём снимаются на студии, а вечер проводят вместе в ресторане для миллионеров, едят вкуснейшие блюда и пьют красное полусладкое вино производства Италии ― Джозеф уже представляет, какие могут быть последствия. И какие заголовки могут появиться на первых страницах жёлтой прессы. Мисс Голден ― старая грымза, с которой они сразу сцепились, как кошка с собакой ― оказалась приятной собеседницей, пусть её простонародность и незнание элементарных правил этикета видны сразу. Она не старается их скрывать, хотя побывала во многих роскошных особняках интеллигентов и даже ужинала с европейскими монархами.

― Похоже, у вас была интересная жизнь, Бетти, ― говорит Джозеф.

― Да, не могу жаловаться, ― улыбается она.

При лёгком, интимном свете, в чёрном сверкающем платье и неотразимой улыбкой Бетти так прекрасна. На руках её блестят бриллианты, в глазах невообразимый пафос, с каким она смотрит на всех и всегда, и в ту же минуту глядит она с какой-то странной необъяснимой нежностью, граничащей с кокетством, влюбчивостью молодой девушки, любовью ко всем людям и самолюбием суперзвезды. Поразительное сочетание! А перья на заколке так забавно возвышаются над её чуть кудрявой головой и гуляют туда-сюда при каждом движении. Ещё забавнее взгляд Бетти улетает вверх, прикусывает она губу, и тогда покачивание плечами становится невероятно сексуальным.

Джозеф и сам удивляется, как вдруг что-то тёплое и нежное поселилось в его сердце, и усталость прошла. Уже и не может он с прежней неприязнью смотреть на звезду.

― Я был за границей всего несколько раз, но это были деловые поездки, - рассказывает он. – Я мечтаю отправить свою дочь в Европу! Она мастерски владеет несколькими иностранными языками. Übung macht der Meister ― упражнения делают мастера! Известная немецкая поговорка.

― У вас есть дочь? ― с удивлением смотрит Бетти.

― Да, её зовут Джинджер, ― говорит Джозеф, и глаза его наполняются добротой и приятным осознанием того, что под его крылом растёт маленький, умненький, красивый ангелочек, ― ей всего одиннадцать лет, но словарный запас и уровень знаний у неё, как у взрослого! Я очень ею горжусь.

― Я разузнавала о вас, прежде чем подписывать контракт, ― ставит Бетти опустошённый круглый бокал на стол, ― и нигде не нашла информации о вашей дочери. Вы её прячете?

― Как бы вам сказать, Бетти, ― говорит Джозеф. ― В некотором роде, это так. Её мать ушла от меня, когда ей было всего два года. И с двух лет я один растил свою дочурку. И я страшно горжусь тем, что она говорит на двух иностранных языках, что у неё высокий IQ, что она занимается танцами и увлекается живописью, что она у меня такая самостоятельная! Я никогда не заставлял её делать что-либо, Джинджер всегда занималась тем, чем сама хотела. Вы правы, я её скрываю, я прячу её от того мира, в котором сам же работу. Я хочу спрятать, уберечь её от шоу-бизнеса. За годы работы я понял, насколько это ужасный бизнес, какие отвратительные алчные люди тебя окружают, жадные предатели…. Я не хочу, чтобы и дочь моя всё это испытала на себе.

― Большое спасибо за комплимент, Джозеф, ― улыбается Бетти, ― давно меня никто не называл алчной, жадной предательницей.

― Простите…

― Нет, ничего страшного. Вы правы. Но шоу-бизнес ― это лучшая в мире школа выживания! Знаете, Джозеф, вы молодец, что так заботитесь о своей дочери. Для девушек очень важна любовь и забота отца. Мой отец никогда особо мною не интересовался, а после того, как я стала выступать на сценах водевилей, он вовсе плюнул на меня и посчитал, что я плохо кончу, если пойду по этой дороге.… Как видите, кончаю я во всех смыслах неплохо!

«Хотел бы я на это посмотреть,… и почувствовать», ― вдруг проскальзывает греховная мысль в голове Джозефа, и он сам же её дико пугается.

Бетти не стала показывать этого Джозефу, а он не настаивал, однако в конце долгого вечера Mercedes-Benz W126 остановился возле чугунных позолоченных ворот виллы Бетти Голден на Beverly Hills, а выходя из автомобиля, она услышала от галантного кавалера несколько слов о приятном и увлекательном вечере. И благодарность за хорошо проведённое время.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 397 | Нарушение авторских прав