АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

В ожидании солнца

Июнь, 1968

Мы готовились к серии концертов на крупнейших аренах. Первый должен был состояться в Hollywood Bowl – «Голлливудской Чаше» в Лос-Анджелесе. С утра, в день выступления, я получил два звонка, один хороший, один плохой. Хороший - от нашего старого юриста Макса Финка, он сообщил мне, что тот офицер-отморозок, который наехал на меня в Рено, получил взыскание. Макс не знал, какое точно: то ли уволили, то ли понизили в звании, но ему определенно дали по рукам. Расходы на адвоката обошлись мне в несколько сот баксов, зато я чувствовал себя отмщенным.

Второй звонок был от моих родителей. Они сказали, что мой брат снова в Камарилло, в психушке. Он включил газ в духовке и не зажег огонь. Я был в шоке. По дороге в Боул, на сунд-чек, я вдруг вспомнил давний семейный скандал, когда предки уехали в длительную командировку в Миннесоту, и брат там отказался ходить в школу. Может, это было начало? Я мысленно заходил в тупик, пытаясь найти причину, если только ее вообще можно было найти. Я постарался загнать поглубже мысли о брате.

При свете дня Голливудская Чаша смотрелась не так роскошно, как во время вечерних концертов, но, увы, и вечернее освещение не спасло наше выступление. Мы переживали из-за звука – на открытой площадке нет стен, чтобы его удерживать. Нам уже случалось успешно выступать на свежем воздухе, но проблема оставалась: звук улетает, вы не слышите отдачи и очень трудно рассчитать, с какой громкостью играть. Мы не хотели рисковать, и Винс, наш посвященный и одержимый роуд-менеджер и звукооператор, набрал дополнительных усилителей, и выставил на сцену пятьдесят две колонки, общей мощью семь тысяч ватт. На бэнд из четырех человек!

У меня было четыре микрофона на подзвучку и восемь колонок. Рею с Робби досталось по пятнадцать колонок каждому, Джиму – на пару штук меньше, но его голос дополнительно подзвучивался через встроенную акустическую систему концертной площадки.

Мы хотели, чтобы звук пробивал до самых верхних рядов гигантского амфитеатра, но при этом боялись, как бы нам не прервали концерт. Как выяснилось, народ, обитавший в домах позади Bowl, подал жалобу на шум, с месяц назад или около того, и администрация наняла специального человека, которому вменялось в обязанность ходить с шумомером между рядов и замерять децибелы. При уровне больше восьмидесяти децибел администрация грозилась вырубить звук. Больше всех расстроился Робби. Типично – для рок-гитариста. Power! Я позлорадствовал в душе, как барабанщик. Мне вечно приходилось бороться за то, чтобы меня было слышно. Там, где Робби и Рею было достаточно покрутить регулятор, мне приходилось добавлять мышечных усилий.

Увы, восьмидесяти децибел оказалось недостаточно, чтобы прокачать аудиторию на восемнадцать тысяч мест так, как нам бы того хотелось. Мы считали первое выступление в Hollywood Bowl этапным в своей карьере, и поэтому с нами на концерте присутствовала цела бригада киношников, однокашников Рея и Джима с кино-факультета UCLA, которые записывали звук и снимали происходящее на 16-мм цветную пленку. Киногруппа должна была ездить с нами весь тур: мы хотели снять документальный фильм. Для съемок в Bowl мы пригласили несколько дополнительных кнооператоров. (Хоть я был и не по мальчикам, я залюбовался на одного из парней с камерой, такой он был красавчик. И звали его по-чудному: Харрисон Форд). Нам позвонил Джимми Миллер, продюсер Стоунз, и сообщил, что они с Миком желали бы поприсутствовать на нашем концерте. Мик Джаггер! Мы были под впечатлением, пока они не подкатили к нам под. оффис, чтобы с нами отобедать. Робби выглянул в окно и сказал: «Джон, глянь на чем они приехали!» Это был Кадиллак, причем даже не старый. Мик что, решил показать нам, какой он богатый? Кадиллак, скорее всего, прокатный, - подумал я в их оправдание, но тем не менее: могли бы иметь вкуса и побольше! Всем скопом мы отправились в китайский ресторан Му Линга на Сансет, где, к моему глубочайшему сожалению, нам пришлось располагаться за двумя столами, и я не попал за один стол с Миком. Джимми Миллер что-то бурно вещал, но мне хотелось послушать, о чем говорят между собой два лидер-вокалиста, и, может быть, вставить свои пару центов. Когда мы подъезжали к служебному входу в Боул, обстановка вокруг была, как перед крупным матчем по бейсболу. Мнея слегка заколотило при виде такой толпы, пока мы пробирались к гримерке. Я достал листок бумаги, и мы сговорились по поводу первых трех-четырех песен. Краем глаза я видел Мика, он пристально смотрел на нас.

Джимми Миллер и Джаггер прокрались в одну из резервных лож, и мы пошли на сцену, навстречу восемнадцати тысячам орущих людей. Я горел желанием показать главному Стоуну, насколько хороши мы можем быть. Не в этот раз. Черт подери! Мы могли бы сыграть и получше. Несколько близких друзей сидели в первом ряду, и я не мог даже взглянуть на них. Джим нацепил крест и выкурил кучу сигарет, что до сих пор было совсем не в его духе. Он не родился заново, и это был первый раз, когда я вообще увидел его курящим табак. Я приметил еще кое-какие сознательные перемены в имидже.

Публика жгла спички и зажигалки, когда мы играли «Light My Fire», прикол, который стал повсеместным на сегодняшних рок-концертах, но едва ли найдется место, где это смотрится так здорово, как со сцены в Hollywood Bowl. Для меня это был самый яркий момент того концерта. В целом шоу было вовсе не плохим; мы просто недожали.

Я не могу ткнуть пальцем, что вышло не так. Свет на сцене был слишком ярким – для киношников - и я уверен, что это не лучшим образом отразилось на выступлении Джима. Шоу не дошло до нужного градуса. Нам не хватало мощности звука, и паузы Джима между песнями были слишком долгими. Даже его золотое распятие – и то не помогло. Я видел, как Роджер Долтри из «Who» рисовался на ТВ с крестом на шее, и поэтому задал Джиму вопрос: с чего это вдруг он решил подражать. Он ответил: «Мне нравится символ, визуально, плюс это должно смущать народ».

- В чем дело, что было не так? – спросил я у Робби, когда мы возвращались со сцены в гримерку.

- Джим принял кислоту прямо перед началом концерта.

- GOD DAMN IT! – я хряснул обе палочки о колено. – Нашел когда! Одно дело – принимать кислоту в свое личное время, но в Холливуд Боул!? Наверное, потому он ее и принял. Черт.

Впоследствии Джаггер был очень любезен, когда «Melody Maker», английский музыкальный журнал, спросил о его впечатлениях от концерта «The Doors». Он ответил: «Они были славные малые, но играли чуть дольше, чем надо».

***

Я полтора часа гнал машину на север, в Камарилло, чтобы повидаться с братом. На меня нахлынули воспоминания о временах, когда я играл в «Terry and the Twilighters», моей первой группе. На Рождество мы давали бесплатный концерт в госпитале для ветеранов. У меня перед глазами возникла сцена, когда мы заходили в закрытое отделение для ветеранов Второй Мировой с психическими отклонениями, и играли рождественские песенки. В память запал один пациент, на нем было пять пар штанов, то и дело спадавших, и он все время подтягивал их до самых подмышек. Он был весь поглощен этим занятием, оставаясь при этом в очень шутливом настроении.

- Сыграйте «Jingle Bell Rock», ладно? – снова и снова заказывал он одну и ту же песню.

- А «Jingle Bell» сыграть слабо, пацаны?

- Ха, ха, ха… как насчет «Jingle Bell Rock»?

Короче, я заранее нервничал, предвкушая новую встречу с психопатами. Я не был Р.П. МакМерфи из «Полета над гнездом кукушки». Наверное, больше всего я боялся, что если врачи обратят внимание на мое собственное психическое состояние, меня тоже закроют.

Стоял типичный солнечный летний калифорнийский полдень и я, несмотря на все переживания, получал удовольствие от дороги, накручивая мили по одной из своих самых любимых автострад, который ведут на север из Лос-Анджелес Каунти. Так продолжалось, пока я не включил радио и не нарвался на экстренный выпуск новостей. Они прервали поток мыслей о моем брате, которые совсем изгрызли меня за последние время. Я хотел срочно повидать его, ведь мне вот-вот предстояло уезжать в Европу. Я скользил взглядом по зарослям цветов, усеявших скалы Пойнт Мегу, не в силах отвлечься от мыслей о психушках. Голос диктора по радио заставил меня резко дать по тормозам и остановиться на обочине. Роберт Кеннеди только что был убит выстрелом из пистолета, сразу после того, как победил на предварительных выборах и сталкандидатом в президенты от Демократической Партии. Мне показалось, что волна безумия захлестывает меня с головой: несколько месяцев назад убили Мартина Лютера Кинга… наш певец ненормальный… мой брат в беде… в Штатах творится черт знает что. Я любил Роберта больше, чем его брата. Он казался даже умней. Надежды не было.

Я подъехал к больничному городку и нашел нужный корпус. Я вылез из машины, вошел вовнутрь, оказавшись в коридоре бежевого цвета, уставленном бежевыми кушетками, и поговорил с дежурной сестрой. Через десять минут появился мой брат, Джим. На вид он был в порядке, не считая того, что его глаза были закисшими по углам, словно от слишком долгого сна.

Он предложил выйти наружу и посидеть на траве, мне очень понравилась эта идея. Мне хотелось поскорее выбраться из этих гнетущих стен. Меня поразила мысль, что при желании брат может просто взять и уйти отсюда.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 482 | Нарушение авторских прав