 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Скажи Всем Людям
Лос-Анджелес, 1978 Я меряю сцену шагами взад-вперед. Вид у меня надменный, волосы коротко острижены и зализаны назад бриолином. Пегги ненавязчиво предложила мне постричься. Она сказала, что музыканты – народ «внутренний», они прячутся за своей музыкой. А актеры наоборот – «все наружу». Их инструменты – это их тела, и если ты в самом деле хочешь быть актером, сказала она, наверное, тебе стоит прибрать волосы с лица. Я постриг свои длинные волосы рок-музыканта. Для Пегги Фейри я сделал то, что наотрез отказался сделать для своего отца, много лет назад. Я знал, что повстречал лучшего преподавателя актерского мастерства в наших краях, и доверял ее чутью. Это забавно: надеть костюм-троечку, пальто, перчатки – и притворяться кем-то другим. И при этом мне так страшно, что я думаю, как бы от ударов моего сердца не поотлетали пуговицы на рубашке. В этот момент я определенно испытываю больший страх сцены, стоя перед дюжиной людей в классе, чем тогда, когда я стоял перед двадцатитысячной толпой на сцене Мэдисон Сквер Гарден вместе с «The Doors». Четверг. Вечернее занятие для продвинутых учеников. Первая сцена. По идее, я не должен так волноваться, ведь я уже целых полтора года отходил на дневные занятия и думаю, что кое-чему научился. Но в классе напротив меня сидят настоящие актеры, звезды: Аннета О'Тул и Джефф Голдблум, вот-вот должен появиться Шонн Пенн, все они тоже берут уроки у Пегги Фейри, и я отчаянно робею, представляя, как выглядят в их глазах мои дилетантские потуги. Мой выход. Партнер по сцене произносит монолог, и я слушаю его со снисходительным выражением лица, сидя на оттоманке. Я выдаю свои первые реплики, встаю, делаю пару шагов влево по сцене. Там стоит мольберт с портретом, я с подозрительностью вглядываюсь в холст. Мой партнер отвечает, в его тоне звучат робкие нотки, и эти нотки включают кнопку в душе моего персонажа: - Что у нее с лицом? Вы, должно быть, понарассказывали ей всяких ужасов, - грубо бросаю я. Класс взрывается хохотом. Они смеются не надо мной, а вместе со мной над моим персонажем, и это означает, что у меня получилось. Ощущение – словно я удачно сымпровизировал на ударных, аккомпанируя пению Джима. Слова из пьесы Стриндберга, которые я произношу, кажутся мне последовательностью аккордов, в рамках которых я импровизирую. Мы заканчиваем сцену, и я знаю, что сыграно хорошо. Пегги знаком подзывает нас обоих к себе в угол, и говорит, что я отлично управлял собой. Меня распирает от гордости. Это всего лишь третий раз, когда я почувствовал, что действительно слился с персонажем и знаю его настолько хорошо, что могу делать все что угодно, не выходя из роли. Я был совершенно раскован. На занятия надо мотаться через весь Эл.Эй, долгий путь, но, как и с моими барабанами, годы, затраченные на обретение мастерства – это строительство фундамента для дальнейшей жизни. А если вы решили стать актером, то лучшего учителя, чем бывший директор Театрального Института Ли Страсберга в Нью-Йорке, и пожелать себе невозможно. Я усаживаюсь на раскладной стул, опершись спиной о стену, и наблюдаю, как репетируют другие. Мне всегда хотелось выйти из-за своих барабанов, и теперь, наконец, я делаю это. Критические замечания Пегги коротки, как всегда, когда вы хороши. Но если вы - «мимо», поток ее критики бесконечен. Мимо… Как тогда, когда мы снимались в «Jonathan Winters Show». Кстати, когда это было – в 68-м? Знали бы вы, что творилось тогда с Моррисоном… Джим, что же тебя так достало, перед самым началом съемок у Винтерса? Ты был в полном обломе. Сол и Эш – и те попытались тебя приободрить. Я расслышал, как они говорили тебе, какое это важное шоу и увещевали поднапрячься и дать хорошее представление. Мы с предубеждением относились к записям на ТВ. Рабочая обстановка там была стерильной, нас это напрягало, и мы никогда не могли сыграть в полную силу. «Для телевидения игралось не по-настоящему», как недавно выразился Робби.
Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 477 | Нарушение авторских прав |