АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Кардинальные ценности и принципы гештальт-теории

Эти “кардинальные” ценности, как мы их называем, разрабатывались многие годы путем проб и ошибок. Мы насчитываем двадцать две ценности, включая и принципы интервенции. Эти ценности и принципы имеют тенденцию перекрывать друг друга, поэтому мы объединили их в шесть подгрупп: Баланс, Изменение, Развитие, Самосознание, Целостность и Форма.

Ценности баланса

1. Ценность: Сбалансированные взаимоотношения.

Принцип: Существование человеческих существ является одновременно и зависимым, и автономным. Мы учимся оказывать помощь самим себе и в то же время поддерживаем другого. В этом заключается сбалансированный ритм существования супружеских пар и семей – слияние и индивидуальная отстраненность.

Жизнь человека можно выразить тремя глаголами - быть, делать и иметь ¹⁶. От слияния с родителями в детстве мы движемся к независимости в зрелости, а затем снова к слиянию с другим и опять к независимости. Это и есть ритм бытия. Пребывание в слиянии можно считать инфантильным процессом. Тенденция к абсолютному сохранению изоляции и личной автономии является шизоидной.

Гештальт-терапевт должен быть чрезвычайно чувствительным к естественному ритму человеческих взаимодействий. Работая с семьей, мы очень внимательны к степени защиты, которую дают детям взрослые. Примером может послужить венгерская семья, работа с которой описана в предыдущих главах. Они пережили тяжелые времена и находились в опасности. Родители были настолько озабочены поисками убежища для своих детей, что это надолго затормозило процесс развития независимости детей.

2. Ценность: Важность разделения власти в семье или супружеской паре.

Принцип: Необходимо видеть и понимать, кому принадлежит власть в малой системе. Сильные противоречия в распределении власти в семье могут привести к насилию или оскорбительному поведению.

Власть в семейной системе с очевидностью должна находиться в руках взрослых до тех пор, пока дети не достигнут определенного уровня самостоятельности. Семья не может быть “демократической”, пока дети не повзрослеют – это скорее “диктатура”. Мы ищем взаимного дополнения в применении силы у супругов и во взрослой семейной системе. Власть предполагает ответственность и не должна использоваться безответственно или грубо. Это также справедливо и для больших социальных или политических систем.

3. Ценность: Четкие границы между терапевтом и семьей или супружеской парой.

Принцип: Никогда не принимайте чью-то сторону и не преступайте границы контакта. Интервенции должны быть сбалансированы. Разрабатывайте определение хороших границ и управления им.

Где кончается “Я” и начинается “Ты”? Когда мы становимся парой? Что является моим, что твоим, а что нашим? Создавая смысл, граница может включать и исключать. Границы размывают, спутывают смысл и затормаживают взаимоотношения, если в системе существует такие симптомы, как недостаток осознавания, проблемы слияния и разделения, а также такие способы сопротивления, как интроекция, ретрофлексия и проекция.

Критерием функционирования хорошей пары и семьи можно считать способность формировать и перестраивать распределение ролей и субгрупп. Этот процесс весьма полезен и может считаться “хорошей формой”.

Терапевт держится в границах наблюдателя. Пока главная задача состоит в том, чтобы помочь данной системе осознать процесс своего взаимодействия, делая его творческим и позволяя ему двигаться дальше, здесь не будет места для короткой беседы или перерыва в рамках терапевтической сессии.

Ценности и изменения

4. Ценность: Самоактуализация с помощью саморегуляции организма.

Принцип: Супружескую пару или семью надо рассматривать как систему, которая стремится к целостности, интеграции, изменчивости и спонтанности функционирования. Такая система ищет баланс между застоем и движением вперед.

Саморегуляция организма является камнем преткновения гештальт-подхода, начиная с выхода первой книги Перлза “Эго, голод и агрессия” (“Ego, Hunger and Agression”) в 1940-х годах. Мы стремимся рассматривать саморегуляцию не с точки зрения индивидуального организма, а скорее через призму организма и его взаимодействий (исключение составляют субсистемы). Возьмем, к примеру, короткий случай работы с Джоном и Нелли Матинсон (глава 5). Их “семейный” организм стремится к саморегуляции потребности в сексуальном удовлетворении. Как отдельные индивидуумы, оба они представляют собой два здоровых взрослых организма, но когда они вместе, их ритмы саморегуляции не совпадают. Помогая Джону и Нелли приспособиться друг к другу, а именно: Джону — высказывать свои фантазии и потребности, а Нелли – стимулировать ее осознавание, мы привели их совместный сексуальный ритм к большей синхронности.

5. Ценность: Обучение на практике.

Принцип: Обучение на практике работает лучше, нежели рациональные рассуждения. С помощью эксперимента мы обучаем, побуждаем и помогаем достичь нового поведения и преодолеть заблуждения и трудности, возникающие в семье или супружеской паре.

Как в индивидуальной, так и в семейной гештальт-терапии, эксперимент ценится очень высоко. В нашем подходе эксперимент используется прежде всего как инструмент для повышения осознавания - не столько того, что происходит, сколько того, что может произойти. Беседа хороша как упражнение фантазии, но активное действие значительно лучше: оно мобилизует энергию, приводит к контакту с другими и позволяет попрактиковаться в новом поведении. Это так называемый “безопасный риск” (safe emergency) в терапевтическом пространстве.

Эксперимент – это взаимное творчество терапевта и его клиентов. Терапевт его организует, а клиенты исполняют. Эксперимент является частью эстетического процесса гештальт-терапии, так как поддерживает и унифицирует фигуру его внимания. Именно поэтому гештальт-терапию называют “феноменологическим бихевиоризмом”.

6. Ценность: Изменения с помощью осознавания.

Принцип: Если изменения происходят с помощью осознавания и активного выбора, они бывают гораздо более полноценными, интегрированными и продолжительными, чем изменения, которые происходят неосознанно.

Гештальт-терапия отличается от всех терапевтических школ наличием формальной теории и модели осознавания. Использование осознавания как фундаментального инструмента для изменения – самая большая ценность гештальт-терапии. Дело в том, что мы, возможно, более серьезно, чем представители других терапевтических школ, рассматриваем смысловые изменения в исключительной зависимости от интенсивности осознавания. Степень реализации изменений равна степени усиления осознавания. В семейной терапии мы обучаем не кратковременному и преходящему, а активному осознаванию. Ведь мы учителя, а не волшебники или гуру. Мы побуждаем клиентов принимать активное участие в обучающем процессе (задавая вопросы, споря, обсуждая и т.д.), подключаясь к терапевтическим интервенциям, идеям и образам. И, напротив, мы стараемся не допускать интроекцию в наши интервенции.

7. Ценность: Парадоксальные изменения.

Принцип: Способствуя сопротивлению в работе с супружеской парой или семьей, можно также добиться изменений. Чем больше вы способствуете ему, тем больше изменений возникает.

Парадоксальным образом, способствуя “болезни”семейной или супружеской системы, можно также достичь изменений. Каждой системе, как правило, соответствует свой стиль сопротивления. Мы относимся к сопротивлению как к здоровому способу самозащиты в стремлении к гармонизации взаимоотношений. Мы способствуем осознаванию того, как семья или супружеская пара справляется с тем, что дорого для нее, как для индивидуальности и как группы. Это утверждение естественным образом ведет системное осознавание к негативной стороне их поведения – то есть к тому, как они тормозят данный процесс и в то же время как выходят из этого положения. Именно по этим причинам мы критикуем другие психотерапевтические подходы, отвергающие сопротивление или уделяющие ему мало внимания, добиваясь при этом весьма кратковременных изменений. Поэтому мы отводим терапевту роль свидетеля, а не агента изменений.

8. Ценность: Процесс важнее содержания.

Принцип: Определяя точки неблагополучия в семейной или супружеской системе, гораздо важнее уделять внимание не содержательной стороне проблемы, а способу ее выражения.

С точки зрения гештальт-подхода, содержание является “мертвой точкой” терапии, в противоположность процессу, который несет живую энергию, драму и динамику взаимодействия. Нам не так важно, будет ли конкретная проблема решена в течение данного терапевтического часа, потому что на месте этой проблемы возникнет следующая. Проблемы похожи на голову мифической Гидры: стоит отрубить ее, и на ее месте появляется еще две. Это жизнь. Порой содержание оказывается очень скучным — учеба детей, магазины, пища, телефонные счета, ритуальный секс, отношения с родственниками и т.д. Нет ничего вдохновляющего в том, чтобы решить, когда супругам лучше ехать в отпуск.

Эстетика “разлаженной” семейной системы в ее взаимодействии. Снова вернувшись к паре “Билл и Барбара”, мы вспомним, что их процесс был далек от интересной интриги. Очень много времени они просто обсуждали свои проблемы. В течение пятнадцати или тридцати дней все это не имело никакого смысла. Но когда Барбара начала говорить громко, а у Била возникло явное физическое напряжение, что выразилось в его позе, тогда терапевту и его клиентам стало по-настоящему интересно. Такое направление осознавания позволило им начать эксперимент, который дал толчок к бесконечным изменениям в будущем.

Ценности развития

9. Ценность: Исключение подтверждает правило.

Принцип: Вам необходимо понимать и признавать развитие и то, что соответствует развитию в ваших интервенциях. Но каждое правило (включая и это) может быть негодным и даже опасным.

Есть такая поговорка: “Нет ничего менее здравого, чем здравый смысл”. Лучше не скажешь. Интервенции должны соответствовать супружеской паре или семье, а это значит, что терапевт должен учитывать развитие содержания и процесса. Если сомневаешься, полагайся на то, что происходит “здесь и сейчас”.

10. Ценность: Равенство в развитии опыта, или “что хорошо гусыне, хорошо и гусю”.

Принцип: С терапевтами, как и с их клиентами, происходят постоянные изменения. Они, так же как и клиенты нуждаются в подпитке — как терапии, так и собственной жизни в целом.

Дело в том, что в природе не существует такого биологического вида, как “терапевт”, – это просто более опытный пациент. Многие из наших коллег захотят с нами поспорить, утверждая, что нет нужды самому испытывать несчастье или болезнь, чтобы иметь возможность помочь другому человеку в подобных ситуациях. Действительно, опыт одного, даже очень старого человека не может исчерпывать все, что происходит с людьми. И тем не менее, помощь в пути особенно эффективна, когда ты по-настоящему подготовлен к нему. Однако одно дело помочь человеку справиться с ситуацией и совсем другое – полноценное присутствие, которое не просто способствует выживанию, но и стимулирует духовный рост.

Природная способность терапевта создавать “благотворное присутствие” зависит от глубины его “апперцептивной массы”, личного жизненного опыта. Именно поэтому объем наших собственных переживаний – наши радости и печали, знания и опыт, увлечения и воспоминания – все это важно для нас и как для индивидуумов, и как для профессионалов.

Ценности собственного осознавания

11. Ценность: Терапевт стремится “приукрасить” образ семьи или супружеской пары.

Принцип: Терапевт должен постоянно следить за своими настроениями, мечтами, конфликтами, потребностями и меняющейся идеологией, так как супруги или члены семьи, осознанно или неосознанно, попадают под его влияние.

Личными границами трудно управлять. Терапевт всего лишь человек, с его собственной силой и слабостью. Мы считаем, что в семейной гештальт-терапии у терапевта есть тенденция воздействовать на клиентов с помощью личного участия в данный момент. И в этом случае важнее наш облик, нежели то, что мы делаем. Хотя, конечно, то, что мы собой представляем, безусловно, влияет и на то, что мы делаем. А это, в свою очередь, влияет и на процесс терапии в целом.

12. Ценность: Профессиональная скромность.

Принцип: Уважайте интеграцию семейной системы. Как бы плохо она ни выглядела в ваших глазах, у нее всегда есть возможность измениться к лучшему.

В конце концов, пара илисемья живет за пределами нашего кабинета. Наше влияние настолько сильно, насколько это возможно в ограниченный промежуток времени. Терапевт похож на валун в реке: течение омывает его, и он может лишь чуть-чуть изменить его ход. Свидетель свидетельствует, только находясь "здесь и сейчас"... Что же еще мы можем ждать от себя?

Ценности целостности

13. Ценность: Целое влияет на все части собственного "я” человека и становится больше, чем сумма этих частей.

Принцип: Малые системы всегда существуют в расширенном контексте – родственники, община, социум, человеческий род. Мы же делаем попытки понять человека или систему вне этого контекста.

Ни один человек никогда не бывает совершенно один. Даже отшельник, сидящий на вершине горы, связан с кем-то... где-то... хотя бы в своей памяти. Даже у городского сумасшедшего есть связи с другими людьми – с теми, у кого он просит денег, с полицией, с социальными работниками. Человек – стадное существо, он всегда связан с другими людьми, и если у него нет близких друзей или семьи, это могут быть просто “незнакомцы” в огромном скоплении людей нашей социальной системы. Человеческая общительность – только вопрос степени.

14. Ценность: Ни один человек, мужчина или женщина, не бывает “Робинзоном”.

Принцип: Каждая интервенция должна нести в своей основе соответственный паттерн семьи или пары вне терапии. Вы должны постараться понять, в каком “котле варится” данная семья каждый день. (Представьте себе, что за спиной ваших пациентов, как “греческий хор”, стоят связанные с ними люди.)

Мы должны помнить, что помимо социального контекста за той или иной семьей стоит по меньшей мере два поколения, включая любого “транзитного” члена семьи, который может существовать в любом времени и пространстве. Мы также должны учитывать влияние людей, находящихся далеко или существовавших в далеком прошлом. Примерами таких включений могут быть отношения с умершими членами семьи. Вспомним “Сон Сэмуэля”, в котором он вступает в контакт со своим прадедом. Незавершенные отношения существуют как привидения, в тени, незаметно, они по-прежнему волнуют нас, и мы возвращаемся к ним в семейной терапии.

15. Ценность: В человеческих взаимоотношениях есть объективное существование “третьего лица”.

Принцип: Интервенция в семейной терапии должна быть одновременно системной и дополняющей. Интервенция, ориентированная только на одного человека - позитивная или негативная, – не будет полезна системе.

Эта ценность и принцип говорят о том, что каждая семья или пара состоят их трех “индивидуумов” – “Ты”, “Я” и “Мы”. Гештальт-терапия супружеских пар, ориентированная на системный подход, стремится изучать пространство, возникающее между двумя людьми. В работе с супругами мы обращаем особое внимание на взаимодействие партнеров как на объединение и стараемся проводить интервенции в рамках соединения “Мы”. Это происходит даже в работе с одним пациентом, как мы могли это наблюдать на примере Габриэля и его отсутствующей жены Сью.

16. Ценность: Коллективный голос супружеской пары или семьи.

Принцип: Прислушивайтесь к уникальному голосу семьи.

Когда супруги или члены семьи общаются между собой в вашем присутствии, вы можете слушать их голоса как музыкальное произведение, с эстетической позиции. В данном случае это напоминает оперу: есть гармония и какофония, высокие и низкие тона, различные тембры, ритмические перебивки разговоров. Все это сообщает нам много информации о каждом из присутствующих и обо всей системе в целом. В вокальных партиях ваших пациентов содержится много характеристик – энергия, границы, доминантность, сопротивление и многое другое.

Ценность формы

17. Ценность: Завершенный гештальт.

Принцип: Мы фокусируем внимание на том, как супружеская пара или семья с помощью своих сильных сторон восстанавливает свои отторгнутые части, чтобы снова приобщить их к семейной жизни. Мы всегда начинаем с сильных, а не со слабых сторон системы.

Сильная сторона семьи Харрисонов (глава 11) заключалась в том, что все они объединились вокруг Макса в связи с его смертельной болезнью. Но после его смерти они стали переживать эту потерю в одиночку и отстранились друг от друга, утратив способность делиться своим горем. Гештальт смерти Макса остался незавершенным, ощущение утраты продолжалось, а боль не утихала. Горе семьи Харрисонов напоминает греческую трагедию: боги забирают прекрасного сына, и дом рушится под гнетом этого горя. Разница состоит только в том, что Макс не был трагическим героем... Родные были не в состоянии объединиться и скорбеть вместе – было ли это их трагической ошибкой?

Однако даже простого эксперимента с импровизированным ритуалом “День рождения Макса” было достаточно, чтобы вновь соединить семью вместе, “замкнуть круг” и завершить гештальт.

Парадоксально, что сила семьи часто оборачивается ее слабостью, и наоборот. Именно поэтому мы начинаем работу с акцента на сильной стороне, а затем переходим к слабым сторонам системы. Чтобы поддержать диалог или дискуссию в поисках истины, необходима форма, – так считал Платон. В семейной терапии изменения происходят в процессе повышения осознавания с помощью контакта. Контакт может принимать различные формы, но главная его форма – это встреча “Я-Ты”.

Наша трехшаговая стратегия интервенции представляет собой диалектический процесс с его кульминацией в эксперименте. Наши интервенции стремятся усилить осознавание и научение, прежде всего поддерживая то, “что есть”, затем противопоставляя ему то, “чего нет”, и, наконец, соединяя обе стороны воедино в новый гештальт.

18. Ценность: Хорошая форма.

Принцип: Мы даем возможность супругам или семье “быть”, а затем отпускаем их. (И неважно, каким способом они смогли “быть” и куда они уходят. Мы поддерживаем "хорошую форму", которая “просто достаточно хороша” для них.)

Каждая супружеская пара или семья, как живописное полотно, имеет форму: ее можно воспринимать, оценивать, восхищаться и критиковать. Эстетическое суждение о живописи обычно основано на принятой системе ценностей, а значит, не является уникальным. Но живописное произведение не может быть “правильным” или “неправильным” – каждое произведение искусства бывает просто “другим”. Однако и критик не может быть неправым: он основывается на своих предпочтениях.

Если мы посмотрим на семью Хьютонов, то увидим, что форма их системы зажата взаимными обвинениями. Их взаимоотношения были основаны на оценках и интерпретациях. Такое поведение можно рассматривать как “хорошую форму” – они чувствовали себя уверенно и прилагали усилия к общению. Но является ли эта форма “достаточно хорошей”? Возможно, они что-то упустили – определенный интерес к близким, который побуждает членов семьи получить больше информации, больше понимания, больше терпимости и взаимного удовлетворения? Стали ли они идеальной семьей? Нет, но форма их семьи была упрочена и на тот момент стала “достаточно хорошей”. Терапевту удалось ослабить напряжение и тревогу, просто позволив им извлечь выгоду из этого опыта и таким образом подготовить их к внутренней работе в будущем.

19. Ценность: Важность всех терапевтических отношений как интегрированной целостности и эстетического события.

Принцип: Мы уделяем особое внимание терапии процесса (и интервенции) и его качества развития. Мы оцениваем красоту и уродство происходящего, а также эстетическую ценность борьбы семейной системы со своими симптомами и патологией.

20. Ценность: Развивающая интеграция гештальт-терапии.

Принцип: Мы ищем простую красоту терапевтических интервенций, с их темами, развитием и решениями. Каждая терапевтическая встреча потенциально является фактом искусства.

21. Ценность: Интеграция супружеской пары или семьи, как она есть.

Принцип: Мы принимаем человека или систему как он (она) есть и с уважением присоединяемся к нему (к ней).

Мы рассматриваем не только процесс работы семьи или супругов, но и внутреннюю систему терапии, включая эстетическую форму терапевтического присутствия и интервенций как эстетического события. Система клиента, как индивидуума и целого, борется со своими проблемами, пока терапевт работает на границах как благожелательный, поддерживающий и принимающий участие свидетель происходящего. Так же, как и на ранних этапах, когда мы получали опыт индивидуальной гештальт-терапии, мы помогаем нашим клиентам покидать нас с чувством дружеского расположения, несмотря на весь пласт сложных и болезненных переживаний. Мы помогаем им признать за своими симптомами, поведением и даже сопротивлением творческие попытки, у которых есть свои причины и эстетическая ценность. Мы прилагаем усилия к тому, чтобы после сессии они уносили с собой ощущение уверенности в том, что они “хорошие люди”.

Мы люди искусства, и многое из того, что мы делаем, основано на очерчивании феноменологического материала в терминах метафоры или темы. Это дает семейной системе большие возможности в работе со своими проблемами.

22. Ценность: Феноменология "здесь и сейчас".

Принцип: Мы ищем паттерны для индивидуальной и более крупной системы. Наиболее полезные наблюдения основаны на актуальных феноменологических (процессуальных) наблюдениях.

Семейная гештальт-терапия ценит то, что актуально, мгновенно и осязаемо. Нас не интересуют спекуляции, интерпретации и классификации. Однако это вовсе не означает, что мы избегаем такие важные инструменты работы психолога, как проективные тесты, генограммы и другие диагностические исследования. Например, в гештальт-подходе есть тенденция к постановке “диагноза” в классификациях феномена системы в терминах контакт-сопротивление и пограничных паттернов. Такие инструменты важны для клинических исследований и для получения нужной информации. Однако они оставляют за скобками фоновые события и переживания.

В работе с семьей Мадьяр было важно указать на ретрофлексивный способ ее сопротивления, это логически вытекало из их истории и актуального поведения и было полезно для терапии. Но как они поведут себя на следующей сессии? Или через месяц?

Каждая терапевтическая встреча – новое знакомство. Все, что становится фигурой нашего внимания, является лишь феноменологическим аспектом мгновенного взаимодействия с членами семьи и их взаимоотношений. Это аспекты включают: временные рамки, пространство, изменения, осознавание, ощущения, полярности, энергию, хореографию движений и поз, красоту, баланс, гармонию, взаимную дополняемость, ритм, контраст, качество контакта, способность продолжать движение и начинать снова и снова, юмор и философское отношение к происходящему – все, что является предметом пристального наблюдения терапевта.

С нашей точки зрения, каждая сессия с семьей или супружеской парой – это новая встреча с тем, “что есть”, а значит, она похожа на посещение мастерской художника, где всегда можно увидеть его новые произведения.

Заключение

Все описанное выше является сердцевиной нашего гештальт-подхода к семейной терапии. Обратите внимание на то, как каждая из указанных ценностей помогает нам, поддерживает наше техническое мастерство и предостерегает от опрометчивых шагов. Возможно, из каждого принципа можно сделать тенденциозные выводы. Безусловно, когда вы свободны в своем выборе, вам легче активно действовать. Другими словами, если полагаться только на технические приемы, можно существенно ограничить свое поле зрения и профессиональный рост.

Находя же необходимые для себя ценности и присваивая их, вы приобретаете свой “стиль” – различимую позицию “как-жить-в-этом-мире”. Тогда вам могут не понадобиться техники, так как вы приобретете нечто гораздо более мощное и значительное – философский подход, дающий вам неограниченные возможности для личного творчества.

Гештальт-ценности предоставляют нам определенный способ “вмешательства” в супружескую или семейную систему, но их нельзя использовать как категорический императив. Необходимо осторожно и осознанно “переваривать” эти ценности. В противном случае, если “заглотить” все целиком, через некоторое время наши суждения могут превратить эти принципы в новую догму. Гештальт-терапия, как и другие терапевтические школы, имела достаточно догм в своей истории.

И, наконец, последнее преимущество изложенных ценностей состоит в том, что каждый может сделать выбор, основанный на предложенных правилах, зная при этом, что они не являются монопольными. Они тоже живут, дышат и меняются вместе с этим меняющимся миром.

Мы изложили наши ценности, живя и действуя в этом мире¹⁷. Мы должны действовать. Выбирая бездействие, наша пассивность выражает наши ценности (скуку, безразличие, временное согласие, пассивный протест и т.д.). Кроме того, обуздывая свою активность, мы поддаемся ретрофлексии: направляя энергию против нас самих, мы часто наносим себе травму. Вопрос состоит в том, каким образом мы можем “хорошо вести себя” в этом мире?

Когда в библейские времена Исхода дети Израиля уходили из Египта, Господь помогал им через Моисея. Перечитывая Книгу Исхода, мы находим, что очень часто израильтяне не слушали Бога и поступали бездумно. В результате, когда Моисей получил Завет и дал его своим людям, они воскликнули: “Все, что сказал Господь, сделаем и будем послушны”¹⁸. Команда состояла в том, чтобы поступать в соответствии с Заветами Бога и только после понимать это. Бог поступил с евреями так же, как поступаем мы со своими детьми, принимая осознавание на себя. Они были Его “детьми”.

Мы говорим двухлетнему ребенку: “Не трогай, Джонни”, потому что маленький ребенок не может адекватно осознавать и самостоятельно осуществлять контроль над своим поведением. Когда же человек становится взрослым, он начинает нести всю меру ответственности за осознавание своего поведения и в этом смысле становится “собственным Богом”. Можно сказать так: я становлюсь личностью, когда начинаю полностью осознавать, что делаю. Когда это происходит, я отдаю команды собственному божественному категорическому императиву. Я говорю себе: “Я сделаю так, потому что считаю это правильным”.

По словам Сони Невис, “Наша судьба – разрушать. Разрушение необходимо для того, чтобы произошло что-то новое и продолжалось развитие. Нам часто нравится принимать участие в разрушении. Как бы там ни было, удовольствие не является достаточным условием для действия. “Удовольствие” – детский критерий, а взрослые люди действуют, когда к ним приходит осознание. Например, кому-то может казаться, что лучше прервать отношения с близкими, но в данном конкретном случае такой поступок может быть аморальным, если рассмотреть его всесторонне... Кому-то кажется, что было бы хорошо задушить жену из ревности, но это аморально...”¹⁹

Когда мы находимся под высшей властью категорического императива, это удобно хотя бы потому, что в момент выбора нет нужды выдерживать внутреннюю борьбу. Тем не менее, все конечные действия находятся под строгим судом. Невозможно действовать правильно, не отвергая часть реальности. Абсолютно морального поведения не существует. Если человек делает выбор быть “свободным” и уходит из семьи, это также выбор – покинуть близкого человека и реже видеть своих детей. Если женщина выбирает аборт по медицинским показателям, она также выбирает возможные горести в своем будущем. Если же она решает оставить ребенка, она тоже может выбрать страдания, связанные с возможными осложнениями, – вероятно, ей придется оставить ребенка без материнской заботы и хороших условий для его развития. Если некоторая группа людей решит освободить животных из лаборатории, они также делают выбор прервать научные исследования и остановят работу других.

Наша теория побудила нас завершить гештальт и тем самым разрешить некоторые свои задачи. Мы чувствуем, что сделали это. Но я снова слышу голос Сони Невис: “Слабое место нашей гештальт-теории заключается в том, что она представляет идеальную картину нарушения поля. Но нарушения поля и за его пределами – значительны... [и порой] лучшее, что мы можем сделать – уменьшить внутренние нарушения, потому что у нас нет возможности уменьшить внешние”²⁰.

Мы не можем контролировать окружающую среду. Самое большее, что мы можем сделать, – использовать наше богатое осознавание, ведь человеческое поведение имеет полярные возможности. Мы прислушаваемся к тем и к другим голосам, звучащим в нашей голове, а затем действуем. Чем сложнее осознавание, тем сложнее наше потенциальное поведение. Осознанные действия позволяют нам знать множество сторон данного результата. Такой тип поведения носит название “действие с сожалением”. Он дает человеку выбор совершать активное действие и одновременно признавать, что оно может иметь различные последствия. Некоторые из этих последствий могут оказаться пагубными для самого человека, а другие навредят другим людям или даже всему окружающему его миру.

Человек может никогда не совершать зла, но благодаря своей противоречивой природе его решение всегда порождает сожаление; выбор – лучшее из возможного. Мы не можем избежать зла, поэтому нам приходится учиться нести в себе неодобрение и боль других. Императив, который мы выбираем, – самый высокий стандарт ответственности. И мы можем научиться делать это с некоторой видимостью смирения, смелости и сострадания.

Может быть, сегодня, как никогда, мы должны нести ответственность за наши поступки, проявлять смелость и сострадание. Терапевт обязан помогать и лечить нарушенные, разбитые и больные семьи. В наш век разобщенности, нам нужно особенно уважать и лелеять прекрасные старомодные традиции заботы о детях, а также значимости и поддержки супружества. Мы должны постоянно повторять себе: в наш век сильных стрессов, детских садов, перегруженных родителей кто может дать детям заботу и поддержку? Наши дети – дети компьютерного мира и высоких технологий. Это означает, что взрослые должны подготовить их к двадцать первому веку.

Эта книга обращает особое внимание читателя на то, как супружеская пара или семья может усваивать основные ценности взаимной заботы и уважения, переходя от одной стадии жизни к другой. Терапевт не является целителем, он выступает также как родительская фигура, которая дарует благословение поколению молодых родителей, отцы которых не имели знаний, навыков или времени для того, чтобы подготовить их к сложностям современной жизни.

Приложение

Основные школы семейной терапии*

[[[[*Этот список я составил, собирая и перерабатывая информацию из книги A.S. Gurman & D.P. Kniskern (1991), Handbook of family therapy (Vol. 1 & 2) (New York: Brunner/Mazel). Я не претендую на абсолютное знание всех этих школ, поэтому заранее прошу у читателя прощения за возможные искажения.]

Поведенческая семейная терапия¹

Комментарии

К главе 1

1. F.S. Perls (1947), Ego, hunger and aggression (London: Allen & Unwin).

2. F.S.Perls (1947), Ego, hunger and aggression (London: Allen & Unwin). Интересно, что идея “метаболизма сознания” впервые была изложена в статье, написанной Фрицем Перлзом об оральном сопротивлении, которая была продолжением исследования Лауры Перлз, посвященного “челюстной агрессии”. См. E.M.Stern (1992), “A trialog between Laura Perls, Richard Kitzler and E.Mark Stern” в E.W.L. Smith (Ed.) Gestalt voices (Norwood, NJ: Albex, p.22).

3. F.S. Perls, R. Hefferline, & P. Goodman (1951), Gestalt therapy: Excitement and growth in the human personality (New York: Julian Press).

4. В первом примере: я делаю себе, что хочу делать тебе, а во втором случае: – я даю себе то, что хочу, чтобы ты дал мне (например, гладить меня по голове, держать меня за руку и так далее).

5. J.Kepner (1987), Body process: Gestalt approach to working with the body in psychotherapy (New York: Gardner Press). См. также – M. Schiffman (1971) Gestalt self therapy and further techniques for personal growth (Berkeley, CA: Wingbow Press).

6. J. Zinker & S. Nevis (1981), The gestalt theory of couple and family interactions, Gestalt Institute of Cleveland working paper, Cleveland, OH. См. также главу 4 настоящего издания.

7. Индивидуальное общение.

8. Эта история относится к 1960–м годам. В то время еще ничего не было известно об возможности использования бета-блокаторов в кардиоваскуларном феномене.

9. J. Zinker & J. Leon (1976), “The Gestalt perspective: A marriage enrichment program”, in O.Herbert (Ed.) Marriage and family enrichment (Nashville, TN: Abingdon Press, pp. 144–157). См. также – J. Zinker (1980) Complementary and the middle ground: The two forces for couple’s binding, Gestalt Institute o f Cleveland working paper, Cleveland, OH.

10. B. Zeigarnik (1927) “Uber das Behalten von erledigten und unerledgten Handlungen (On the persistence of finished and unfinished tasks), Psychologische Forschung, 9, 1–85. Смотри M.R.Ovsiankina (1976) “The resumption of interrupted activities”, in J. Rivera (Ed.) Field theory as human science (New York: Gardner Press). Как Зейгарник, так и Овсянкина экспериментально доказали, что устойчивость памяти на незавершенные задания в два или три раза сильнее, чем память на завершенные задания.

11. C.C. Clements (1992), “Acting out vs. acting through: An interview with Frederick Perils, MD, Ph.D.,” in E.W. Smith (Ed.), Gestalt voices (Norwood, NJ: Ablex, pp. 10–17).

12. G.Bateson, J. Jackson & J. Weakland (1968), “Toward a theory of schizophrenia”, in D. Jackson (Ed.), Communication, Family and marriage (Palo Alto, CA: Science and Behavior Books).

13. C.B. Broderick & Schrader (1991), “The history of professional marriage and family therapy” in A.S. Gurman & D.P. Kniskern (Eds.), Handbook of family therapy (Vol. 2) (New York: Brunner/ Mazel, p.26).

14. J. Zinker (1977), Creative process in Gestalt therapy (New York: Brunner / Mazel, p.126). Смотри также – E.Kepner & L. Brien (1970), “Gestalt therapy and behavioristic phenomenology” in J. Fagan & I. Shepherd (Eds.), Gestalt therapy now (York: Science and Behavior Books).

15. J. Zinker (1992), “Gestalt therapy in permission to be creative: A sermon in praise of the use of experiment in Gestalt therapy”, Gestalt voices (Norwood, NJ: Ablex, pp.51–53).

16. H.A. Guttman (1991), “Systems theory, cybernetics, and epistemology” in A.S. Gurman & D.P. Kniskern (Eds.), Handbook of family therapy (Vol. 2) (New York: Brunner/ Mazel, p.56).

17. Смотри описание интерактивного цикла в главе 4 данной книги.

18. Смотри V.Satir, J. Stachoviac, & H. Taschman (1977), Helping families to change (New York: Aronson), and V. Satir (1964), Conjoint family therapy (Palo Alto, CA: Science and Behavior Books).

19. C.B. Broderick & S.S. Schrader (1991), “The history of professional marriage and family therapy” in A.S. Gurman & D.P. Kniskern (Eds.), Handbook of family therapy (Vol. 2) (New York: Brunner/ Mazel, p.29).

20. V. Satir, J. Stachoviac, & H. Taschman (1977), Helping families to change (New York: Aronson).

21. V. Lewin (1951), Field theory in social science (New York: Harper-Collins).

22. L. Von Bertalanffy (1950), “The theory of open system in physics and biology”, Science, 3, 23–29.

23. Для более полного описания Дзен смотри. E. Herrigel (1971), Zen in the art of archery (New York: Vintage Books).

24. B.Feder & R. Ronall (1980), Beyond the hot seat: Gestalt approaches to group therapy (New York: Brunner/Mazel). Смотри также – E. Polster (1969), “Encounter in community,” in A. Burton (Ed.), Encounter (San Francisco: Jossey–Bass).

25. S. Freud (1915), General introduction to psychoanalysis (New York: Liveright).

26. Для более подробного исследования понятий ответственности, свободы и созидания смотри: J.-P. Sartre (1956), Being and nothingness: An essay on phenomenological ontology (H.E. Barnes, Trans.) (New York: Philosophical Library).

27. G. Wheeler (1991), Gestalt reconsidered: a new approach to resistance and contact (New York: Gardner Press).

28. L. Selzer (1984), “The role of paradox in gestalt theory and technique,” Gestalt Journal, 7 (2), 31-42.

29. A.R. Beisser (1970), “The paradoxical theory of change,” in J. Fagan & E.L. Shepherd (Eds.), Gestalt Therapy now (New York: Harper–Collins). Для более детального рассмотрения парадоскальной теории изменения смотри главу 5 данной книги.

30. Для дальнейшего изучения того, что я называю “эстетика хорошей формы” смотри главы 2 и 12 данной книги.

31. V.D. Foley (1979), An introduction to family therapy (Philadelphia: Grune & Stratton, p.85).

32. M. Bowen & M.E. Kerr (1988), Family evaluation and approach based on Bowen theory (New York: Norton).

К главе 2

1. L. Perls (1992), “Concepts and misconceptions of gestalt therapy,” in E.W.L. Smith (Ed.), Gestalt voices (Norwood, NJ: Ablex, p.5,).

2. Гештальт, или образ, формируется для того, чтобы приспособиться к данной ситуации. Он может быть идеей, определяющей ситуацию и придающей ей смысл. Когда ситуация изменяется, творческая адаптация требует “разрусения” старого гештальта и определения того, что возникло с рождением нового гештальта, который реорганизует старый.

3. Система ценностей, лежащая в основе гештальт–терапии будет более подробно рассматриваться в главе 12.

4. B. Zeigarnik (1927), “Uber das Behalten von erledigten und unerledgten Handlungen (On The persistence of finished and unfinished tasks), Psychologische Forschung, 9, 1-85.

5. См. главу 4.

6. См. главу 7.

7. См. главу 6.

8. См. главу 7, раздел “Границы терапевта: организация присутствия и управление границами” и главу 11, раздел “Поддержка с помощью наблюдения и ритуалов”.

9. B.J. Boelen (1971), Existential thinking: A philosophical orientation (New York: Herder and Herder, pp. 112-113,).

10. M. Farber (1943), The foundation of phenomenology: Edmund Husserl and the quest for rigorous science of philosophy (Albany: State University of New York Press, p. 203, курсив автора). Сам Перлз не был бы согласен с этим, потому что, как он часто говорил, если в терапевтической работе ему надо сделать выбор между глазами и ушами, он скорее откажется от глаз. Для него выслушивание было совершенно необходимым. Я же переживаю феноменологическую реальность всеми органами чувств. Но чувствую, что тренировка в феноменологическом видении является основной для психотерапии. Для этого разработана простая тренинговая программа, она описана в книге R.L. Harman (1990), Gestalt therapy: Discussions with the masters (Sptingfield, IL: Thomas). Я приведу выдержку из нее:

Джозеф. Да, я думал о том, чтобы разделить группу людей по трое, вы знаете, как мы это делаем. Я бы фокусировал внимание на наблюдателе, а не на терапевте и сделал бы наблюдение наиболее важным мастерством. Я бы оценивал наблюдение и основное умение подключаться к феноменологическим данным. И только потом, когда терапевт научится быть хорошим наблюдателем, я учил бы его интервенции, помимо той интервенции, которая состоит в том, чтобы видеть “что есть”. Я бы поставил то, “что есть”, на самую вершину, на самый верхний уровень обучения психотерапевтов. Я бы обучал этому неделями, просто спрашивая их, что они видят, что слышат, как они воспринимают меня, и ни одного слова о том, чтобы что–то сделать или провести эксперимент. Думаю, мы прошли полный цикл. Десять лет назад я любил эксперимент и делал упор на экспериментальной работе. Теперь я делают упор на феноменологии осознавания. Сейчас я полагаю, что у каждого есть род феноменологического рвения, что было и у меня, когда я делал эксперимент. Конечно, необходимо иметь некоторые установления, и люди действительно не видят и не слышат. Вот такая у меня мысль по поводу тренинга. В основном тренер должен отвечать за то, “что есть”: “вы наморщили лоб, ваш рот расслаблен, ваши глаза смотрят на меня и так далее”. Я думаю именно поэтому Фриц говорит, что гештальт–терапия – осознавание состояния "здесь и сейчас".

Харман. Что еще будет у вас в тренинговой программе?

Джозеф. Мы будем ходить на экскурсии. Это запланировано на первом этапе нашего интенсива... в Музей естественной истории, в Кливлендский музей искусств, в Кливлендский институт искусств, на концерты Кливлендского оркестра. Я посажу перед картиной двух учеников и скажу им: “Напишите пять–шесть страниц текста о том, что вы увидели на картине”. Я сам так делал. Я занимался этим около шести месяцев назад и... не мог остановиться. Это была картина XVII века, где были изображены мать, отец и ребенок с собакой. Это было потрясающе: сколько я увидел. Итак, первая часть процесса – просто смотреть. Другая часть процесса – найти язык, чтобы выразить то, что видишь [pp. 52–53].

11. Термин фактичность (facticity) в данном случае близок к экзистенциальному употреблению. Прекрасное определение было дано J. Vacquarrie (1972), Existentialism (Harmondsworth, England: Penguin Books, p. 190,):

“Экзистенциалисты употребляют слово фактичность, чтобы обозначить ограниченный фактор существования. Оно было придумано от немецкого “Faktizitat”и французского “ facticite” и не означает то же, что и действительность (factuality). Когда мы говорим чем-то фактическом, основанном на фактах, мы указываем на объективное состояние дел, наблюдаемое в мире. Фактичность можно назвать внутренней стороной действительности. Это не наблюдаемое состояние, это внутреннее экзистенциальное осознавание одного отдельного существования. Никто сам не выбирает себе время бытия. Он просто обнаруживает себя существующим... Фактичность дана, но, помимо всего, она – данность нашего существования. То, что мы здесь, это, если хотите, необъяснимый грубый факт... Однако человеческое существование не исчерпывается данной действительностью. Мое существование, ваше существование, его существование, ее существование – в каждом случае они характеризуются фактичностью. Из вводных дискуссий о концепции существования мы можем вспомнить, что его базовая характеристика – это “самость”... Я обнаружил, что я не просто существую, а что я существую, как конкретное “Я”. Я не могу поменять свое существование на существование другого. Я есть я. Это предложение, конечно, является тавтологией, но одновременно — это тайна, необъяснимый факт, который говорит о том, что я определенный и никакой другой человек. У меня есть определенное тело; я определенной расы и цвета; у меня есть определенная наследственность, коэффициент интеллекта, определенные эмоции и так далее. Я был рожден в этот определенный исторический момент, в определенном обществе, которое окружает мою жизнь и ограничивает меня.”

Хайдеггер пользуется термином.... (thrownness – Geworfenheit) в качестве эквивалента фактичности. Я использую фактичность как описательный синоним для апперцептивной массы, потому что он выделяет главные характеристики, жизненные структуры и переживания, которые оставляют человека без выбора.

К главе 3

1. R.M. Pirsig (1974), Zen and the art of motorcycle maintenance (New York: Bantam Books).

2. S. Freud (1964), Moses and monotheism: An outline of psycho–analysis and other works (Hogarth Press and Institute of Psycho–Analysis).

3. C. Hall, C. Lindsey (1957), Theories of personality (2nd ed.) (New York: Wiley, p. 207).

4. Koffka (1935), Principles of Gestalt psychology (New York: Harcourt Brace).

5. M. Wertheimer (1944), “Gestalt theory”, Social Research, 11, 78-99.

6. W. Kohler (1947), Gestalt psychology (New York: Liveright).

7. K. Lewin (1936), Principles of topological psychology (New York: McGraw–Hill); K. Lewin (1951), Field theory in social science (New York: HarperCollins).

8. K. Lewin (1917), “Krieglandschaft” (War landscape), Zeitschrift Angewandter Psychologie, 12, 440-447.

9. L. Von Bertalanffy (1950), “The theory of open system in physics and biology”, Science, 3, 23.

10. L. Von Bertalanffy (1950), “The theory of open system in physics and biology”, Science, 3, 23.

11. F.S.Perls (1947), Ego, hunger and aggression (New York: Vintage Books).

12. B. Zeigarnik (1927) “Uber das Behalten von erledigten und unerledgten Handlungen (On the persistence of finished and unfinished tasks), Psychologische Forschung, 9, 1–85.

13. F.S. Perls, R. Hefferline, & P. Goodman (1951), Gestalt therapy: Excitement and growth in the human personality (New York: Julian Press, p.229).

14. Более подробно интерактивный цикл опыта описан в главе 4 данной книги. Смотри также – J. Zinker (1977), Creative process in Gestalt therapy (New York: Vintage Books).

15. B. Brown (1980), Super–mind: The ultimate energy (New York: HarperCollins, p.274).

16. Глава 7 настоящего издания посвящена управлению границами супружеских пар и семьи.

17. Для более подробного изучения использования метафоры и творческого воображения смотри: J. Zinker (1977), Creative process in Gestalt therapy (New York: Vintage Books).

18. Процессуальная терапевтическая работа более детально описана в 8 и 9 и главах данной книги.

19. H.B. English & A.C. English (1958), A comprehensive dictionary of psychological and psychoanalytical terms (New York: McKey, p.184).

20. См. M. Ferguson (1980), The aquarian conspiracy (New York: St. Martin’s Press).

К главе 4

1. Цикл опыта, разработанный в Кливлендской школе, в основном является расширением “цикла инстинкта”, впервые предложенного Перлзом (1969), Ego, hunger and aggression (New York: Vintage Books). Потом он превратился в последовательность “творческого согласования” – “преконтакт – контакт – конечный контакт – постконтакт”, описанную в работе – F.S. Perls, R. Hefferline, & P. Goodman (1951), Gestalt therapy: Excitement and growth in the human personality (New York: Julian Press). Более полное описание его применения можно найти в монографии – J. Zinker (1977), Creative process in Gestalt therapy (New York: Vintage Books). Этот цикл, описанный как экзистенциальный процесс, подразумевающий систему мышления, рассматривается в главе 3 данной книги.

2. Например, осознавание само по себе ведомо собственной энергией, хотя энергия, требуемая для процесса мышления значительно ниже, нежели в активной фазе, которая часто подключает также и подвижность мускулатуры.

3. Я всегда подчеркиваю, что “сопротивление – это то, что переживает терапевт. Клиент представляет собой то, что он о себе думает; в данном случае он заботится о самом себе”. (J. Zinker (1977), Creative process in Gestalt therapy (New York: Vintage Books, p.24). Подробно о сопротивлении смотри в главе 6 данной книги.

4. F.S. Perls, R. Hefferline, & P. Goodman (1951), Gestalt therapy: Excitement and growth in the human personality (New York: Julian Press, p. viii, курсив автора).

5. Гудман делает интересное различие между феноменами осознавания, сознания, фантазии, мечты, надежды и веры:

“Осознавание – простое проявление, как перцептивное, так и моторное. Опыт в аристотелевском понимании – актуальная память и привычки. Сознание является ограничителем настоящего для безопасного восприятия, обдумывания, отсрочки и исключает сильные моторные реакции. Фантазия и мечта – более пространное чистое сознание. Надежда – расширенная фантазия и просто сознание. А неограниченный актуальный компонент надежды – это вера в собственное мнение, амбиции, определенность, доверие, риск. В наиболее полной форме, более, чем в мнениях, вера всегда безосновательна, хотя a posteriori* [[[[* лат. – В последствии?] ее основы очевидны [P. Goodman (1966), Five Years (New York: Brussel and Brussel, pp. 19–20, курсив автора)].

6. В главах 8 и 9 этой книги подробно обсуждается тема интервенций в семейной терапии.

7. Понятие контакта в гештальт–теории, как показывает Wheeler (1991) in Gestalt reconsidered: A new approach to contact and resistance (New York: Gardner Press) – претерпело многие противоречивые толкования и путаницу. По-разному его определяют и F.S. Perls, R. Hefferline, & P. Goodman (1951), в своей монографии Gestalt therapy: Excitement and growth in the human personality (New York: Julian Press). – (1) как осознавание и движение по направлению к творческому разрешению и ассимиляции/ отказу на границе между организмом и окружающей средой; (2) как осознанный ответ; (3) как процесс формирования фигуры внимания организма/ окружающей среды.

8. Более полное описание концепции взаимного дополнения и средней позиции будет дано в главе 8. Читатель также может ознакомиться с этой темой в книге J. Zinker, “Complementary and middle ground in couples” Gestalt Journal, 6 (2), 13–27.

9. Дополнительно о творческом применении эксперимента смотри – J. Zinker (1977), Creative process in Gestalt therapy (New York: Vintage Books).

К главе 5

1. Я не настолько безрассуден, чтобы ввязываться в философскую полемику, которая началась, возможно, с того момента, когда Аристотель впервые скрестил шпаги со своим учителем Платоном. В этой главе я просто попытался определить свою позицию по поводу важности осознавания. Тем, кто заинтересуется этой темой подробнее, я рекомендую следующую литературу: A.Castell (1965), The self in philosophy (New York: Macmillan); L.A. Pervin (1978), Current controversies and issues in personality (New York: Wiley); P. Young-Eisendrath & J.A. Hall (Eds.) (1987) The book of the self: Person, pretext and process (New York: New York University Press); A. Wandersman, P.J. Poppen, & D.F. Ricks (Eds.) (1976), Humanism and behaviorism (Oxford, England: Pergamon Press).

2. См. обсуждение теории систем в главе 3.

3. W. Buckley (1967), Sociology and modern systems theory (Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall); M. Shaw & P.R. Constanzo (1970), Theories of social psychology (New York: McGraw–Hill); E. Laszlo (1972), Introduction to system philosophy (New York: HarperCollins); R. Becvar & D.S. Becvar (1982), System theory and family therapy (New York: University Presses of America).

4. Это напоминает мне загадки, которые учитель Дзен загадал своим ученикам. Ни один ответ на эти загадки не может быть “правильным” или “неправильным”.

5. M. Erickson (1982), My voice will go with you (New York: Norton).

6. Парадокс, о котором здесь говорится, используется как техника стратегических семейных терапевтов.

7. Если вы хотите поразмышлять на эту тему, смотрите: C.J. Kershaw (1991), The couple hypnotic dance: Creating Erickson strategies in marital therapy (New York: Brunner/Maz

Дата добавления: 2015-12-16 | Просмотры: 641 | Нарушение авторских прав