 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Москва: Дом книги «Арбат», торговые дома «Библио-Глобус» и «Молодая гвардия», магазин «Медицинская книга». Санкт-Петербург: Дом книги. 12 страницаКлассика системной семейной терапии Двойные ловушки встречаются и в нормальных семьях и при обычном общении ни к каким патологическим последствиям не приводят. В те годы, когда выполнялись данные исследования, было принято считать, что у ребенка, постоянно оказывающегося в ситуации двойных ловушек, остается единственная возможность — аутизироваться. То есть он не может выйти из этой ситуации, не может быть адекватным (потому что сообщения противоречивые), и ему остается только аутизироваться, что в дальнейшем приводит к психозу. Сейчас ситуация видится сложнее: в процессе взросления ребенок, как правило, выдает весь спектр реакций. Если это здоровый ребенок, то у него присутствует огромный арсенал поведенческих средств. Какие-то его реакции подкрепляются, вплетаются в семейную жизнь, стабилизируются и в дальнейшем сохраняются. ПРАВИЛА Дон Джексон (Jackson, 1965) говорил, что семья — это система, управляемая правилами. Семейными правилами он называл устойчиво используемые способы поведения. Пол Вацлавик и его коллеги (1967) рассматривают семейную систему как процесс, в котором два или более людей определяют природу своих взаимоотношений. Уровень правил является мета-уровнем по отношению к уровню коммуникаций. По мнению Дж. Хейли (1963), люди, вовлеченные в коммуникацию, всегда стоят перед проблемами: О Какие сообщения и типы поведения имеют место в этом взаимодействии? О Кто контролирует взаимодействия и принимает решения? Членам семьи необходимо заключить множество явных и неявных соглашений, определить правила своего взаимодействия. Правила бывают социально или культурно заданными, и тогда они разделяются многими семьями, а бывают уникальными для каждой отдельной семьи. Культурные правила семейной жизни известны всем — например, все знают, что родители не должны заниматься любовью на глазах у детей, что родители в ответе за детей до их совершеннолетия. Уникальные правила известны только членам семьи. Часть 2 Основная задача этих правил — контролировать способы взаимодействия в семье. Правила регулируют все аспекты семейной жизни. Как семья принимает решения; как она отдыхает и ведет домашнее хозяйство; как она зарабатывает и тратит деньги; кто именно зарабатывает, а кто тратит; кто хвалит, а кто ругает; кто запрещает, а кто разрешает; кто ходит за покупками; кто стирает; кто готовит; что вообще позволено, а что нет; что хорошо, а что плохо... Словом, это распределение семейных ролей и функций, определенные места в семейной иерархии. Семейные правила устанавливают то, как люди должны вести себя в определенных ситуациях и обстоятельствах, что приемлемо, а что нет. Они могут также говорить о том, какие последствия влечет за собой их выполнение или невыполнение. Большинство правил не осознается членами семьи, однако строго соблюдается. Более того, если, приходя в гости, мы нарушаем какие-то важные для этой семьи правила, то, скорее всего, и хозяева, и гости будут чувствовать себя неуютно. Например, если в семье существуют особые требования к чистоте в доме, а гость будет стряхивать пепел на ковер, то, скорее всего, хозяева будут чувствовать себя неуютно. Правила могут быть гласные и негласные. Иногда они сформулированы явно. Например: «Дети не должны перебивать взрослых», «Родители устанавливают время отхода ко сну», «Отец выбирает, какие программы смотреть вечером» и т.д. Гласные правила предъявляются открыто, их можно обсуждать, о них можно спорить и их можно менять. Часть правил не провозглашается открыто, хотя, безусловно, они известны всем: «Тема алкоголизма матери — запретная», «Если есть проблемы, лучше поговорить с мамой». Негласные правила также регулируют взаимоотношения, но открыто не рассматриваются и не обсуждаются. Наиболее приверженные к таким правилам члены семьи могут даже отрицать их существование. Часть правил не осознается членами семьи — они просто поступают определенным образом, даже не задумываясь, что можно поступать иначе. На каждой стадии жизненного цикла должно происходить серьезное изменение правил функционирования. Например, семья с маленьким ребенком будет иметь правила, отличающиеся от правил семьи молодоженов. Или к подростку нужно обращаться совсем иначе, чем к маленькому ребенку. Когда Классика системной семейной терапии 167 старые правила приходят в противоречие с изменившейся ситуацией, в семье происходит кризис. Закон гомеостаза требует сохранения семейных правил в постоянном виде. Их изменение — болезненный процесс для членов семьи. Правила в разных семьях разные. Когда молодые люди вступают в брак, перед ними обычно возникает задача совместить правила взаимодействия, принятые в их родительских семьях (зачастую противоречащие друг другу и даже взаимоисключающие). Правила взаимодействия задают внешние и внутренние границы в семье. Члены семьи по-разному ведут себя друг с другом и с внешним окружением. Взаимодействие родителей между собой отличается от их взаимодействия с детьми. От детей обычно требуется, чтобы они демонстрировали уважение к родителям, которое не обязательно в их общении друг с другом, и т.д. Коммуникативные правила помогают семейной системе сохранить равновесие. В процессе развития дети обучаются соблюдать их. Если правила не соблюдаются, у членов семьи возрастает тревога. Правила относятся к более высокому логическому типу, чем просто взаимодействия. В дисфункциональных семьях обычно существует запрет на открытую, вербализованную метакоммуни-кацию, существует много негласных правил. По мнению Дж. Хейли (1963), конфликт в браке сфокусирован на 1) несогласии в правилах совместной жизни, 2) несогласии в том, кто устанавливает эти правила, 3) попытках провести в жизнь правила, несовместимые друг с другом. Мы можем выявить семейные правила, наблюдая за реальным поведением членов семьи, за тем, как они принимают решения, обсуждают что-то и т.д. МИФЫ Семейный миф — определенное неосознаваемое соглашение между членами семьи, поддерживающее семейное единство, формирующее образ семьи, семейное самосознание, семейную идентичность, регулирующее семейные правила, определяющее характер коммуникаций. Часть 2 Семейный миф существует и в функциональной, и в дисфункциональной семье. Однако в дисфункциональной семье миф способствует поддержанию дисфункциональных отношений, а семья в целом ригидно воспроизводит опыт предыдущих поколений, мало учитывая изменения в обществе. Рассмотрим некоторые примеры семейных мифов. 1. Миф «Мы — дружная семья». А.Я. Варга (Варга, 2001) характеризует его как специальный «аграрный» миф, часто встречающийся и очень распространенный в нашей культуре. Этот миф характерен для семей, переживших много потерь, оторвавшихся от родных мест и не интегрировавшихся в новое окружение. Понятно, что единство необходимо для того, чтобы выживать в непростых условиях. Дружба в таких семьях продолжается, несмотря ни на что. Ценность брака для них очень велика. Лояльность семье — почти самое главное правило. Кроме того, могут существовать правила: «Наш дом — наша крепость», «Один за всех — все за одного», «Разлучаться нельзя», «Мир полон врагов» и т. п. В таких семьях забота о собственных потребностях может оцениваться как эгоизм, а лояльность «чужому» — как предательство. Конфликты скрываются от детей и окружающих, отношения не выясняются, негативные эмоции подавляются. Границы между поколениями диффузны и проницаемы. В семье, где присутствует миф «Мы — дружная семья», всегда будут трудности с сепарацией детей от родителей. Однако семейный миф бывает необходимым и функциональным. Так, миф «Мы — дружная семья» бывает функциональным в трудных или опасных условиях жизни. Людям кажется, что они могут выжить только вместе. Миф становится дисфункциональным, когда социальные условия уже не требуют такого объединения. А.Я. Варга отмечает: «Любой народ, переживший геноцид, считает, что выжить можно только вместе, и в этом случае миф про дружную семью становится очень популярным. В странах, где, скажем, 200 лет не было никакой войны, этот миф сходит на нет, там не наблюдается сильной связи поколений. А в странах, где Классика системной семейной терапии происходили какие-то социальные катаклизмы, он очень актуален. Существуют специальные наблюдения за израильской моделью семьи, и там это просто называется осадная мен-тальность, особенно среди переселенцев в первом поколении. Они живут как в осажденной врагами крепости: чувствуют внешнюю угрозу, подозрительны, недоверчивы. Безопасность ощущается только среди своих — внутри семьи. Для американцев, например, которые эмигрировали давно, это не актуально, а для тех, кто эмигрировал недавно, — актуально. В чуждой культурной среде просто созидать общность. Для этого есть простой ход — не учить язык» (Варга, 2001). 2. Мифы «Семья героев»-. Предки сумели выжить в тяжелых условиях, совершив героические поступки. У членов семьи существует потребность преодолевать трудности, которые они сами ищут или создают. Они отличаются максимализмом установок, ригидностью аффекта, который обычно напряжен до страсти: сумасшедшая любовь, безумное счастье, бешеная ревность, страшное горе. Такие люди не прощают обид и гордятся тем, что годами не разговаривают друг с другом. А.Я. Варга пишет: «Какое требование к чувствам накладывает этот миф? В каком «дизайне» существуют герои? Какой драматический жанр предполагает этот миф? Трагедия. Герои существуют в трагедиях, их не бывает в комедиях. Должно быть определенное восприятие жизни и определенное правило про то, какие эмоции подобает испытывать. Героям подобает испытывать очень сильные чувства, в основном отрицательные. Хочу обратить ваше внимание на то, как легко узнается миф «Мы — герои» и как правила этого мифа легко тут же озвучить. У нас тоже этот миф очень популярен. Для людей, которые живут в этом мифе, совершенно необходимы трудности, необходимо преодоление, они за все должны биться. Есть это специальное переживание преодоления, такое специальное чувство» (Варга, 2001). 3. Миф о «Спасателе». Для этого мифа обязательно наличие гиперфункционала и гипофункционала, коммуницирующих по Часть 2 принципу комплементарности. Видно, что из каждого мифа вытекают свои правила. Если ты спасаешь, обязательно должны быть те, кого необходимо спасать. Всегда будет существовать разделение на спасателя и спасаемого, демонстрирующего «инвалидное» поведение. А.Я. Варга отмечает, что миф о спасении — самый замечательный миф для алкогольной семьи. Она пишет: «Чтобы алкогольная семья существовала долго и счастливо, в ней должен быть миф о спасении. Есть алкоголик — он дис-функционал, и обязательно есть гиперфункционал, который спасает. Все терпит, выводит из запоев, если это требуется, и т.д. Без мифа «Спасатель» алкогольный брак долго не существует, он распадается. Бывают такие ситуации, когда супруги меняются ролями: он пьет — она болеет, по очереди друг друга спасают. Или оба пьют. Разделение функции спасения происходит по времени» (Варга, 2001). Известно, что 70 процентов дочерей алкоголиков выходят замуж за алкоголиков. Существует множество мифов. Например: «Мы — люди», «Семья выживальщиков», «Смысл жизни — в детях», «Семья с кумиром», «Жизнь не может быть легка» и т. д. Характерно, что для того, чтобы семья просуществовала долго, мифы у мужа и жены должны совпасть или, по крайней мере, не противоречить друг другу. СТАБИЛИЗАТОРЫ В любой семье существует то, что скрепляет систему, что помогает людям держаться вместе. Все описанные выше параметры являются стабилизаторами. Общий миф или общие мифы — условие, необходимое для существования семьи, хотя, конечно, недостаточное. В определенном смысле семья — это группа людей, разделяющая общий миф. В разные периоды жизни семьи существуют разные стабилизаторы. Например, страх одиночества — универсальный стабилизатор, но особенно ярко выступающий в старости. Общие дела: хозяйство, распределение функций, общий бюджет, общие дети — это также обычные стабилизаторы, которые естественно присутствуют в каждой семье. Внешняя макросистема тоже неплохой стабилизатор, особенно в тех обществах, где брак счита- Классика системной семейной терапии ется особой ценностью, где одинокая женщина или одинокий мужчина воспринимаются как неудачники. Сам факт развода там воспринимается негативно, и общественное мнение является стабилизатором семьи. В практике работы с семьей приходится иметь дело со своеобразными стабилизаторами. Эту функцию может выполнять что угодно: измены, детский энурез, болезни, девиантное поведение ребенка. Свои стабилизаторы существуют как в дисфункциональной, так и в функциональной семье. Стабилизаторы в функциональной семье — общее место проживания, общие деньги, общие развлечения, интерес друг к другу, выполнение общих дел. В дисфункциональной семье — это дети, болезни, нарушения поведения (Варга, 2001). ^> Исторические параметры Рассматривая все перечисленные выше параметры семейной системы, мы невольно подразумевали историю становления семьи. Иначе говоря, для успешной работы с семьей необходимо знать не только положение сегодняшнего дня, но и историю данной семьи. Семейное прошлое складывается из прошлого опыта жизни членов семьи, из того, что они пережили в своей родительской семье и в прошлых браках или во внебрачных отношениях. Из прошлого человек приносит в свою семью, во-первых, правила и мифы своей родительской семьи в неизменном виде или в своей противоположности, во-вторых, ожидания и потребности, которые сформировались под влиянием прошлого опыта. Правила и мифы родительской семьи присутствуют в виде привычек и чувства комфорта, которое возникает, когда реализуется привычный стиль жизни. Помимо привычек и моделей человек привносит в брачный союз ожидания и массу нереализованных потребностей. Собственно говоря, удачный брак — это такой брак, в котором могут воплощаться в жизнь потребности и фантазии. Если существенные потребности не могут реализовываться в браке, то обычно он переживает серьезный кризис или разваливается. Ловушка заключается Часть 2 лишь в том, что потребности меняются. Существует естественная смена потребностей: если удовлетворены одни, то им на смену приходят другие. Нередко в браке человек старается осуществить то, что требуется для его нормального психического развития. Все мы в детстве получаем некие предписания и рецепты о том, как жить. Это называется воспитанием. Для того чтобы понять законы жизни семейной системы, необходимо знать предписания, которые люди получили «на дорожку» в своих родительских семьях. В 1960 — 1970-е годы опубликовано большое количество работ, посвященных изучению того, как прошлое присутствует в нашем настоящем. Ф. Дольто, Н. Абрахам, а также И. Бузормени-Надь обнаружили сложную проблему, состоящую в том, как неразрешенные конфликты, тайны, «невысказанное», преждевременные смерти, выбор профессии и т.д. передаются из поколения в поколение. Все происходит так, как если бы состав и структура семьи были повторяющимися и наследовались психологически, как если бы существовал «единый для всех закон — как для тела, так и для духа». Источники повторений не осознаются и даже не рационализируются. Все гораздо серьезнее: семейные тайны судьбоносным образом определяют выбор профессии, времяпрепровождения, увлечений и т.д. Возникает вопрос о межпоколенной передаче. Как она осуществляется? В настоящее время ответ на этот вопрос не найден, однако существует множество предположений, выдвинутых в рамках различных школ и направлений. Так, некоторые исследователи считают, что еще во чреве матери с седьмого месяца беременности ребенок начинает видеть сны, и, вероятно, эти сны передает ему мать. Тем самым ребенок имеет (или может иметь) доступ к ее бессознательной сфере. Аналогичные предположения на уровне интуиции сделала Ф. Дольто, по мнению которой, бессознательное матери и ребенка связаны, и ребенок знает, угадывает и чувствует вещи, относящиеся к его семье на протяжении нескольких поколений. Н. Абрахам и М. Терек выдвинули гипотезу о «склепе» и «призраке» как свидетельстве о наличии «мертвеца», похороненного в другом: «Призрак — это некое образование бессознательного, которое никогда не было осознанным и является результатом передачи из бессознательного родителя в бессознательное ребенка. Сам механизм этой передачи пока неясен». Классика системной семейной терапии Потомков носителя «склепа», вероятно, преследуют «пробелы», оставленные в нас тайнами других людей из предыдущих поколений нашей семьи. Например, кого-то из наших предков постигла смерть, которую трудно принять, или в семье произошло нечто, что заставило людей стыдиться этого. Что-то было «не так». И тогда участники событий стали вести себя таким образом, будто стремились своим молчанием оградить себя и своих потомков от какой-то невидимой опасности. Может быть, они избегали боли утраты, может быть, стыдились чего-то... Но именно они заперли и стерегли в своей душе, как в «склепе», призрак семейной тайны. А этот призрак время от времени выбирался оттуда и действовал через одно или два поколения. Влияние оказывает как раз сама не-высказанность, обостренная молчанием и утаиванием. Эта непро-говариваемость уже является патогенной, так как поддерживает в ребенке различного рода неосведомленность. По сути, непрогова-риваемость и неосведомленность создают у ребенка пустоту, которую он заполняет уже своими фантазиями, страхами и тревогами. Однако такая неосведомленность — пустяк по сравнению с той непреодолимой тревогой родителей о том, что они скрывают. И эта тревога родителей, транслируемая ребенку и воспринимаемая им, оказывает патологическое воздействие на формирование его личности. Травма, которая передается в следующее поколение, воздействует намного сильнее той, которую получают в ходе личной истории. Передача способов функционирования может осуществляться осознанно, однако в значительно большей степени это бессознательный процесс. К осознанной (сознательной) межпоколенной передаче относятся те ее виды, о которых думают и которые обсуждают бабушки и дедушки, родители и дети. Это семейные привычки, правила, стиль жизни. О бессознательной межпоколенной передаче не говорят, это тайна, непроговариваемое, умалчиваемое, скрываемое, иногда об этом запрещено даже думать. Все это входит в жизнь потомков, хотя об этом не думают, не «переваривают». И именно в таком случае появляются травмы, соматические или психосоматические заболевания (Ф. Дольто говорила, что «все, что замалчивается в первом поколении, второе носит в своем теле»), которые часто исчезают, когда о них размышляют, говорят, оплакивают — если над ними работают и «перерабатывают» их. Для межпоколенной передачи важно понятие скрытой (невидимой) лояльности семье. Оно является ключевым и означает Часть 2 ставшую бессознательной и невидимой верность предкам. Важно сделать ее видимой, осознать, что заставляет человека функционировать именно таким способом, что руководит им, и в случае необходимости поместить эту лояльность в новые рамки, чтобы человек смог обрести свободу жить своей жизнью. Как написано в Библии: «Родители съели зеленый виноград, а у детей появилась оскомина на зубах». Человеку, принадлежащему современной культуре, подчас бывает трудно увидеть и осознать, каким образом отношения в его семье на протяжении многих предшествующих поколений влияют на его нынешнюю жизнь, на восприятие современной ситуации и, по сути, «управляют» его поведением сегодня. Все более распространяющийся культ независимости и самореализации, свободы от всяческих уз влечет за собой иллюзию того, что можно порвать связи с прошлой жизнью, забыть прошлое, начать жизнь «с чистого листа». Self made man, совершивший скачок по социальной лестнице и порвавший со своей семьей (или вставший во главе ее), также не свободен от своеобразного «приданого» или «семейного наследства», как и человек, продолжающий жить в семье и испытывающий все «прелести» эмоциональной и финансовой зависимости от своих родителей. В главе «Повышение дифференциации «Я»» подробно изложен механизм, посредством которого прошлое присутствует в настоящем, а также излагаются способы диагностики и работы с семейной историей. ^> Диагностические методики и техники ТИПЫ ВОПРОСОВ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ СИСТЕМНЫМ ПСИХОТЕРАПЕВТОМ С точки зрения наблюдателя, психотерапия, по сути, является беседой. Тем не менее это не просто разговор, какой мы можем вести с другом, врачом, кем-то близким или случайным знакомым. Терапевтический разговор организован определенным образом. Для того чтобы появился терапевтический эффект, терапевт принимает особую роль, которая предусматривает обязательство быть полезным в решении личных проблем и межличностных трудное - Классика системной семейной терапии тей своего клиента. Поэтому очень важно, как ведется беседа, как задаются вопросы. Природа вопросов является одним из факторов, влияющих на ход терапии. Во время беседы, от которой ожидается, что она будет исцеляющей, терапевт обычно обращается и с вопросами, и с утверждениями. Утверждения объясняют, представляют или констатируют какие-то темы, позиции, проблемы, а вопросы выявляют некоторые предположения, позиции или взгляды. Другими словами, вопросы направлены на то, чтобы вызвать ответ, а утверждения — на то, чтобы проинтерпретировать происходящее и обеспечить, осуществить изменения. В разных терапевтических школах баланс между вопросами и утверждениями как видами терапевтических интервенций варьируется. Так, в системном подходе миланской школы упор делается на вопросы, а структурный и стратегический подходы сильно зависят и от утверждений. На соотношение вопросов и утверждений в ходе конкретной встречи влияют многие переменные: теоретическая ориентация и личностный стиль терапевта, типы проблем, взгляды, ожидания, паттерны взаимодействия между клиентами и т.д. Рассмотрим структурное деление основных групп вопросов. Представим себе систему координат, где горизонтальная ось представляет собой локус изменений, который стоит за вопросом, а вертикальная ось отражает различия в природе феномена мышления и терапевтического процесса. Локус изменений, стоящий за вопросом, отражает цель, намерение терапевта. Один континуум (по горизонтальной оси координат) представляет собой наиболее распространенные цели терапевта, стоящие за вопросами, выяснение чего-то о клиенте и его ситуации, то есть терапевт сам стремится достичь понимания. Другими словами, предполагается, что во время интервью изменения происходят не в клиенте или семье, а в терапевте. Другой континуум — влияние и намерения, призванные достичь изменений у клиента или семьи. Таким образом, в начальной фазе интервью терапевт задает в основном вопросы, преследующие диагностическую цель. Ориентирующие вопросы задают, чтобы вызвать ответ, который изменит собственные представления и понимание терапевта, влияющие вопросы должны вызвать ответ, который может изменить восприятие семьи и клиента. Вертикальная ось представляет разные предположения о природе феномена мышления и терапевтического процесса. На од- Часть 2 ном конце континуума будут находиться линейные или причинно-следственные предположения, а на другом — циркулярные или кибернетические. Различие между линейными и циркулярными процессами пришло в семейную терапию из работ Г. Бейтсона о природе человеческого разума (см. гл. «Теоретические основы семейной терапии»). С тех пор вокруг этих различий развилась широкая система идей, понятий и ассоциаций. Линейные предположения имеют тенденцию ассоциироваться с редукционизмом, с принципами неизменности, причинным детерминизмом, позицией суждения и стратегическими подходами. Циркулярные предположения ассоциируются с холизмом, интерактивными принципами, структурным детерминизмом, нейтральной позицией и системным подходом. Циркулярные и линейные предположения и связанные с ними ассоциации могут перекрывать или обогащать друг друга. Следовательно, эта вторая ось координат придает глубину пониманию различий в задаваемых вопросах. Структурное различие основных групп вопросов
Рис. 12. Если терапевт предполагает, что исследуемые события возникают преимущественно в соответствии с линейными или причинно-следственными закономерностями, он будет задавать линейные Классика системной семейной терапии ориентирующие вопросы. Если он предполагает, что исследуемые события возникают преимущественно в соответствии с циркулярными или кибернетическими закономерностями, ориентирующие вопросы будут циркулярными. Если терапевт предполагает, что можно влиять на других прямым образом, осуществляя интервенцию путем предоставления клиенту информации или инструкции, тогда он будет задавать влияющие стратегические вопросы. Если влияние оказывается только косвенно, через изменение ранее существовавших циркулярных процессов в семье, тогда влияющие вопросы будут рефлексивными. Определенные типы вопросов будут попадать в определенный сектор. Например, вопросы, касающиеся общего описания проблемы и общих объяснений, скорее всего, будут линейными («В чем проблема?», «Как вы это видите?»). Вопросы о различиях и последовательности изменения поведения, скорее всего, затронут исследование циркулярных процессов («Кого еще беспокоит эта проблема?», «Что делает Ваш муж, когда Вы говорите ему о своем беспокойстве?»). Направляющие вопросы и вопросы-кон-фронтации, скорее всего, будут регулирующими и стратегическими («Как ты думаешь, когда ты повзрослеешь?»). Вопросы, ориентированные на будущее, и вопросы с точки зрения наблюдателя, скорее всего, будут рефлексивными («Что вы планируете предпринять, чтобы разрешить эту проблему?»). Естественно, что различные типы вопросов и их последовательность будут оказывать разное влияние на ход терапевтической беседы. Линейный вопрос вызывает линейное описание, в то время как циркулярный вопрос провоцирует циркулярное описание. До того, как описать различие в эффектах, приведем обзор основных четырех групп вопросов с некоторыми примерами. Линейные вопросы базируются на линейных предположениях о природе феномена мышления, терапевт задает их, чтобы сориентироваться в ситуации клиента. Их цель — исследование. Терапевт ведет себя как детектив, пытающийся разгадать запутанную тайну. Основные вопросы: «Кто это сделал? Где? Когда и почему?». В основном все интервью начинаются хотя бы с нескольких линейных вопросов. Это необходимо для присоединения к членам семьи, так как они нередко воспринимают свою жизнь так, будто она состоит из звеньев причин и следствий. Например, терапевт может начать сессию с серии линейных вопросов: Часть 2 Терапевт: Какие проблемы привели Вас ко мне? Мать: В основном поведение моего сына. Терапевт: Что Вас беспокоит? Мать: Он совсем не учится. Терапевт: Что Вас так расстраивает? Мать: То, что он себя ведет ненормально. Терапевт (сыну): У тебя трудности со школой? Сын: Нет. Терапевт: Не болел ли ты недавно? Сын: Нет. Терапевт: Может быть, тебя что-то в себе не устраивает? Сын: Нет. Терапевт: Должно быть, что-то тебя беспокоит? Что это может быть? Сын: Я действительно не знаю. Терапевт (матери): А как Вы думаете, почему у Вашего сына проблемы? Мать: Я тоже не знаю, ну, он просто не хочет ничего делать. Терапевт: И как давно? Мать: Последние полгода он почти ничего не делает. Терапевт: После чего все это началось? Мать: Да ничего такого не припомню. Терапевт: А кто-нибудь пытался ему помочь? Мать: Я все время делаю с ним уроки. Терапевт: И как результат? Мать: Нулевой. Я просто в бешенстве. Терапевт: И как давно Вы испытываете фрустрацию в отношениях с сыном? Основная концепция построения линейной гипотезы и формулирование линейных вопросов связана с представлением о том, что проблема есть нечто внутренне присущее субъекту. Эта концепция заставляет думать в терминах болезни и способствует формированию клинической гипотезы: у клиента есть какое-то расстройство. Соответственно, линейные вопросы о проблеме обычно приводят к тому, что человек начинает думать, что в нем что-то не так и ему должно быть не таким, какой он есть. Обычно это вызы- Классика системной семейной терапии вает чувство вины, стыда и активизирует семейные или клиентские защиты. Поскольку людям, как правило, не нравится брать вину на себя, эти вопросы могут подтолкнуть членов семьи к тому, чтобы быть более критичными по отношению друг к другу. Линейные вопросы часто оказывают консервативное влияние на клиента или семью. Перед тем, как прийти на терапию, члены семьи обычно думают о своих трудностях в линейных терминах, и когда терапевт приглашает их выразить свои прежние взгляды с помощью линейных вопросов, подобная ситуация для них мало отличается от уже привычной. Члены семьи отвечают на вопросы, но осознавание их не изменяется. Другая опасность линейных вопросов состоит в том, что редукционистское мышление активизирует и оценочное мышление. Поскольку терапевт говорит о «причине» представленной проблемы или нежелательной ситуации, негативные суждения автоматически будут это подкреплять. Таким образом, хотя линейные вопросы необходимы для развития чистого взгляда на проблему и полезны при установлении начальных обстоятельств, терапевту важно быть внимательным к потенциальному риску. Дата добавления: 2016-03-26 | Просмотры: 475 | Нарушение авторских прав |
