АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Шесть лет спустя... 9 страница

***

Я могу сфокусироваться только на боли, пробегающей через все мое тело, и вкусе крови во рту. Мягкие руки переворачивают меня, и их тепло окружает меня, а нежные пальцы убирают волосы с моего лица. Я вдыхаю тепло и запах мяты. Мои глаза не могут сфокусироваться, но даже в этом туманном состоянии я чувствую огромное влияние его взгляда на меня. Мое тело хочет, но не может ответить на объятие.

— Эй, открой глаза. Посмотри на меня, Джессика. Я помогу тебе, ладно? Это я, Джейс, — я слышу шепот, когда мой разум начинает выходить на поверхность из глубин темноты. Он тянет меня, поддерживая, когда мои колени слегка сгибаются. — Давай, все в порядке. Я могу нести тебя.

Я чувствую его руки под своими коленями, когда он поднимает меня сильными руками. Моя голова покоится на его груди, я не могу ничего поделать, но стону от боли, от давления на мои ребра. Я вынуждаю свои глаза открыться, поднимаю взгляд и вижу, как он смотрит на меня.

Мои опухшие глаза открываются, когда я выхожу из своего сна, только чтобы понять, что это только частично был сон. Мои ребра не болят, и кровотечения нет, хотя сейчас внутри меня больше свернувшейся крови и грязи от стольких лет депрессии и беспокойства, чем когда-либо было снаружи. И вновь я в руках Джейса, и он снова исправляет мои повреждения, но в этот раз я думаю, что он ранен так же, как и я.

Я поднимаю голову вверх, настолько, чтобы увидеть его сильную линию челюсти и красивое лицо. Я чувствую его нежелание смотреть на меня, поэтому отворачиваюсь. Он ногой открывает дверь спальни и наклоняется, чтобы положить меня на кровать. Я замечаю, что на часах, стоящих на тумбочке, уже полночь. Я жду, что он развернется и уйдет, но он этого не делает. Наоборот, он встает рядом с кроватью достаточно близко, чтобы заставить мое сердце пропускать удары, но при этом и далеко, чтобы сохранить между нами какое-то расстояние. Я понятия не имею, как он попал в мою комнату, но думаю, я рада, что он сделал это.

— Мы должны обо всем поговорить, Джесс. Я не могу уйти без этого.

Взгляд на его лице соответствует его настойчивому тону.

Его глаза умоляют меня.

— Я чувствую, что если выйду за дверь, ты снова уйдешь, а я не могу допустить, чтобы между нами осталась недосказанность. Не в этом случае — не снова, — он опускается рядом с моей кроватью и садится на пол. Его голова падает на мое покрывало в дюйме от моего бедра. Я не знаю, что еще сказать. Он знает все, за исключением той роли, какую сыграла его мать. Эта сука придумала какую-то историю о моей помолвке. Уже от одной мысли об этом я впадаю в бешенство и хочу вернуться домой и надрать ее накачанную ботоксом задницу. Все во мне хочет рассказать правду о ней, но тем не менее, она его мать. Нет причины говорить ему, что она дьявольская сучка. Я и так уже причинила ему достаточно страданий. Он поворачивает голову лицом ко мне, и мне ужасно хочется пробежаться пальцами по его мягким волосам. После всего этого времени его вид все еще захватывает мой дух.

— Почему ты сделала это, Джесс? Почему не захотела нашего ребенка? Это из-за меня, из-за того, что я сказал по телефону в тот день о колледже и моем будущем? Ты сделала это из-за того, каким ужасным я был в тот день? — он выкрикивает вопросы один за другим, и в них я слышу его страдания, как он бьется за прошлое, которое ни один из нас не в силах изменить. — Я просто не могу понять, как ты смогла пройти через это. Знаю, я был таким придурком, но клянусь, я бы никогда не отверг тебя или нашего ребенка. Я любил тебя, и я бы также любил нашего ребенка.

Каждое его слово оборачивается вокруг моего сердца и сжимает его, разрывая меня на части. Я не знаю, что ответить, потому что правда в том, что я боялась испортить ему жизнь. Он был таким злым со мной, и все, о чем я могла думать, как это исправить. Но это не значит, что здесь есть его вина. Я была единственной, кто сделал этот выбор, не он. Вина полностью лежит на мне. Ни на ком больше.

— Это не твоя вина. Ни в чем нет твоей вины. Я приняла решение. Я сделала это.

— Но почему, Джесс? Я думал, что ты тоже любила меня. Как ты могла так поступить? Почему ты убежала и даже не оглянулась назад? Как можно сделать это, если любишь? — спрашивает он, каждое его слово срывает по одному слою с моей решимости.

— Я просто не знаю, как любить кого-то, Джейс, и думаю, не знаю, как позволить кому-то любить меня. Как я могу, когда даже я сама не люблю себя? Я ненавижу девушку, которой была, и женщину, которой стала. Я сожалею обо всем больше, чем ты можешь себе представить, — тяжелая правда выплескивается из меня, но я знаю, что нет слов, которые могут собрать по кусочкам наше прошлое. — Я думала, что любила тебя. Я все еще проживаю каждый день, храня в своем сердце любовь к тебе, но до тех пор, пока я не знаю, что значит любовь на самом деле, я не смогу кому-то в этом признаться. Знаю, что меня принудили к терапии, но этим утром я, наконец, получила представление, почему я такая, какая есть, — я массирую свои виски и пытаюсь продолжить говорить без слез. — Впервые я позволила себе надеяться на изменения. Но теперь это не случится, потому что я больше никогда не вернусь туда. Твоя девушка или невеста, или кто бы она ни была, она знает все мое дерьмо. Зная, что ты принадлежишь ей, я никогда не буду в состоянии пройти через это.

Он поворачивается к кровати и поднимается на колени. Смотрит на меня, и электричество, что всегда было между нами, преследует нас даже спустя шесть лет.

— Джесс, ты должна продолжить терапию. Знаю, что не должен был, но я прочитал твой файл. Я ведь мог потерять свою работу из-за этого. Честно говоря, я не могу поверить, что я здесь.

Он потирает переносицу и закрывает глаза.

— Это все так неправильно. Все это, — бормочет он.

— Тогда уходи. Простой уходи и живи своей жизнью. Не разрушай свою карьеру из-за меня.

Его выражение лица меняется от мученического к злому, и он встает.

— Ты думаешь, я хочу это? Ты оставила меня, Джесс. Ты оставила меня, не сказав ни слова. Ты хотя бы имеешь понятие, как разорвала мое сердце? Я проводил день за днем, скучая по тебе. Я, бл*дь, любил тебя, Джессика!

Это все слишком для меня. Я не могу иметь с этим дело. Меня сокрушает мысль о том, как ему больно.

— Мне так жаль, Джейс. Я просто хотела лучшего для тебя. Беременная девушка не помогла бы твоему будущему.

Он качает головой и вздыхает.

— Ты не должна была делать все по своему усмотрению, Джесс. Мне было тяжело простить тебя за твои поступки, но после прочтения твоей истории, я понял, как ты пришла к таким решениям, хотя я не согласен с твоим выбором, — его голос понижается, и все в нем выглядит печальным и незащищенным. Ему так больно, и это моя вина. — Я знал, что ты сражалась с внутренними демонами, но это не все. Ты не можешь контролировать это сама. Ты должна получить помощь. Ты не можешь оставаться в нашей клинике, потому что будет очевидный конфликт между личными и профессиональными интересами, но ты можешь найти другого терапевта.

Я смотрю на потолок и пытаюсь выдержать все пять миллионов эмоций, что посягают на мои мысли.

Его телефон вибрирует, прерывая наш разговор. Он достает его из кармана, смотрит на экран и хмурится. Это она. Я знаю это, потому что если бы Джейс был моим, и его не было после полуночи, я бы тоже его искала. Он поднимается с пола и выходит из комнаты. Я слышу, как он говорит «привет», но голос исчезает, когда он идет в переднюю часть моей квартиры. Он уходит на минуту, затем возвращается. Джейс выглядит разрывающимся, как будто ему нужно уйти, но он хочет остаться.

— Просто иди домой. Иди к своей невесте. Я буду в порядке, — говорю я, садясь ровно. Я смотрю на тумбочку и замечаю свой дневник, лежащий там. Страх выстреливает через меня, когда я мысленно возвращаюсь к тому, что писала ранее. Я знаю, что не оставляла его здесь. Он уже знает все мое психическое дерьмо, но если он прочитает дневник, то узнает каждый страх, каждую слабость и каждый кусочек счастья, который я когда-либо чувствовала. Моя душа внутри этого дневника. Он прослеживает мой взгляд, и я тут же понимаю, что он читал его. Вот оно! Достаточно на сегодня его проникновения в мою жизнь. Возможно, я и сделала что-то ужасное и страшное шесть лет назад, но у него нет гребаного права читать мои медицинские файлы или личные мысли. Я тянусь, чтобы схватить его, но он не закрыт и страницы разлетаются. Помятый кусок бумаги опускается на пол. Мы одновременно тянемся к нему, но он поднимает его раньше меня. Я встаю, прижимая дневник к своей груди.

— Ты не имел права, Джейс Коллинз, — кричу я, тыкая его в грудь пальцем. — Ты не имел права читать мой медицинский файл и определенно не имел права читать мой личный дневник! Я хочу, чтобы ты ушел. Убирайся из моей квартиры прямо сейчас. Убирайся к черту!

Он холоден и равнодушен к моей тираде, когда изучает листок. Он протягивает руку и включает лампу на моей тумбочке, глядя на листочек.

— Это то, о чем я думаю? — спрашивает он, когда косится на старую рваную бумажку.

— Очевидно, ты не услышал меня. Убирайся сейчас же, — кричу я, вытянув руку, чтобы схватить хрупкий листочек.

— Ты хранишь эту старую бумажку даже после того, как записала мой номер в свой телефон? Ты хранила ее все это время?

Да, придурок. Хранила. Это все, что у меня осталось от тебя, и я не могла выбросить это.

— Да, и что? Теперь проваливай к черту!

Он смотрит на меня, и мой рот автоматически закрывается, потому что это не тот взгляд, какой был у него на протяжении всей ночи. Он смотрит на меня с глубиной шестилетней потери в его лазурных глазах. Взгляд печальный, но нуждающийся. Впервые с тех пор, как он здесь, я чувствую уязвимость своего едва прикрытого тела. Он пробегает глазами по всему моему телу: от моего лица к ногам и обратно к лицу. Делает шаг ближе и вытягивает руку, но я отхожу.

— Джесс, это я. Ты не должна бояться меня, — шепчет он и смотрит на меня с противоречием. У него есть невеста, но все же он смотрит на меня, как будто хочет поглощать меня при каждой возможности. Он смотрит на меня, как Джейс, который любил меня шесть лет назад. Я чувствую, как от его сильного тела исходит тепло, и мое сердце бьется так сильно, что почти вибрирует.

Его голос прорывается сквозь мои воспоминания.

— Я должен идти. Должен выйти за эту чертову дверь и не оглядываться, но... бл*дь! Я не могу. Не могу уйти от тебя без... — он останавливается на полуслове и вытягивает руку, зажимая мое лицо между ладонями, затем он обрушивает свои губы на мои. Его язык врывается в мой рот с таким голодом, какой я не чувствовала никогда прежде. Его правая рука скользит вниз к самому низу моей спины и притягивает меня к себе. Наши тела идеально соединяются вместе, как два потерянных кусочка пазла. Стены, что были построены, рушатся и начинают падать. Я чувствую, как каждая клеточка в теле взрывается фейерверком, а каждый кусочек меня не чувствует ничего, кроме любви к этому мужчине, но я не могу быть уверена, что это происходит на самом деле. Не думаю, что была способна на это. Он начинает прокладывать дорожку из поцелуев от уголка рта к шее, и скользит другой рукой к плечу, опуская лямку. Мурашки распространяются по моему телу, и я начинаю дрожать. Он подталкивает меня спиной к кровати, когда облизывает и ласкает мою ключицу. Я понятия не имею, что мы делаем и почему, но я не могу остановить его. Я хочу его, но что насчет нее? Он принадлежит другой женщине. Я падаю спиной на кровать, и вес его тела следует за мной. На мгновение наши глаза встречаются, и я вижу, как его глаза переполнены желанием.

Он смотрит на меня, как будто я единственная женщина на земле. Но очевидно, что нет.

— Что насчет твоей невесты? — спрашиваю я, затаив дыхание. — Ты принадлежишь другой женщине, — я ненавижу себя, что напоминаю ему об этом. Он наклоняется так близко к моему лицу, что я могу почувствовать его теплое, учащенное дыхание на моих губах. Его рука путешествует по моему боку, едва задевая внешний край моей груди, прежде чем найти лицо. Он нежно берет меня за подбородок и смотрит глубоко в мои глаза.

— Я принадлежу тебе, Джесс. Мое сердце принадлежит тебе с тех пор, как я поднял тебя с земли той ночью шесть лет назад. И это никогда не изменится.

Глава

«В конце мы лишь сожалеем о тех шансах, которые упустили».

— Аноним

Прошлое

Джейс

Шесть лет назад...

Я делаю еще один глоток пива и осматриваю комнату. Все эти люди здесь ради меня, но я не знаком и с половиной из них. Мама всегда все усложняет, и, очевидно, если ты богат и принадлежишь к высшему сословию, то твои несовершеннолетние дети могут выпивать, особенно если это дорогое импортное пиво и модные коктейли. Эта ночь должна была стать незабываемой. Я должен нервничать из-за завтрашней поездки в Бэйлор, но я могу думать лишь о Джесс. Мне не нравится, что она так расстроена. Было ужасно видеть ее взгляд, когда она застукала меня в гребаном бассейне с Бритни. Я не знаю, что мне ненавистно больше: то, что она меня увидела, или то, что я это сделал. Вот я придурок! Я не могу представить жизнь без нее, и понятия не имею, заговорит ли она со мной когда-нибудь снова. Она была чертовски зла и обижена. Поэтому сейчас я сижу здесь, поглощая столько жидкого мужества, сколько возможно, чтобы поднять свою задницу и пойти к ней извиняться.

Из всех людей, которые могут попасть в мое поле зрения, пока я сижу и думаю о Джесс, мне попадается именно этот мудак Харрисон. Он вальяжно подходит к моему столу, а мне приходится приложить немало усилий, чтобы усидеть на месте. Эти люди мне не друзья. Это мама хочет, чтобы они были мне друзьями.

— Привет, чувак! Все-таки Бэйлор? Бьюсь об заклад, ты в восторге. Уже подцепил каких-нибудь цыпочек там? Держу пари, девчонки из колледжа отлично отсасывают, — говорит Харрисон, похлопывая меня по плечу. Я хочу отмахнуться от него, как от назойливой мухи. Вот же высокомерный мудак.

— Харрисон, знаешь, не каждый парень идет в колледж, чтобы урвать какую-нибудь задницу. Некоторые хотят заниматься спортом, пока получают образование.

Он смеется, отодвигает стул, разворачивая его спинкой к столу, и усаживается на него.

— Джейс, бро, пожалуйста, только не говори, что ты все еще мутишь с этой шлюхой Джессикой Александр? Что ты нашел в этом депрессивном куске дерьма? Это ведь не из-за нее, чувак, потому что она этого не стоит, — говорит он.

Какой он высококлассный ублюдок. Для него в порядке вещей перепихнуться с ней за спиной своей девушки и сейчас думать, что он лучше нее.

— Знаешь что, Харрисон? Ты настоящий сукин сын, — я встаю и сморю прямо на него. — Ты трахнулся с ней, так? Несколько раз изменил Хейли, и сейчас ты думаешь, что это она ничего не стоит?

Он улыбается, как ублюдок. Я прямо сейчас хочу заехать по его самодовольной роже.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, что она считала тебя хорошим парнем, что ты ей действительно нравился? Ты ввязался во все это, зная, что тебе нужна лишь легкодоступная дырка, так что я бы сказал, что это ты дешевка, — я резко ставлю свою бутылку пива на стол и смотрю на него, пытаясь сдержаться и не надрать его задницу. — То, что ты сделал той ночью, или, я бы сказал, не сделал, когда эти твари избивали Джесс, делает тебя еще большим ублюдком, чем ты есть на самом деле. Так что не подходи и не разговаривай со мной, будто мы с тобой друзья, о той, кого на самом деле не знаешь. Мама пригласила тебя на этот фарс, не я, поэтому иди и трынди с кем-нибудь еще, Харрисон, и избавь, наконец, меня от своего дерьма.

Я разворачиваюсь и ухожу, прежде чем он успевает ответить, потому что, если он скажет хоть одно лишнее слово, уверен, я не смогу сдержать весь гнев, который кипит во мне. Я направляюсь к бару за еще одной бутылкой и вижу Элизабет.

Кто-нибудь, пожалуйста, пристрелите меня и избавьте от мучений.

Она подходит ко мне, виляя бедрами. На ней надето миниатюрное желтое платье, ее светлые волосы струятся по голым плечам. У нее в руках бокал мартини, и она выглядит, как идеальная кандидатка в одно из реалити-шоу для домохозяек. Я так и не понял, что в ней находил.

— Как дела? Ты очень хорошо сегодня выглядишь, Джейс. Ты здесь со своей приятельницей Джессикой? Я не видела ее, прячущуюся где-то здесь. Ты до сих пор играешь в рыцаря в сияющих доспехах с этой деревенской шлюхой? Она, должно быть, действительно хороша в постели, раз ты так долго возле нее отираешься, Джейс, — говорит она, сделав глоток мартини, и хлопает своими длинными искусственными ресницами.

Я закатываю глаза и пытаюсь сдержать все, что хочу ей высказать. Она может быть законченной сукой, но не стоит того, чтобы устраивать сцену. Она дразнит меня, и я знаю это. Я наклоняюсь так близко, чтобы только она могла меня услышать.

— Элизабет, я скажу это один раз и больше повторять не буду. Мне не нужно спать с Джесс, чтобы знать, насколько она хороша, потому что она по-настоящему хороший человек. И забавно то, что я спал с тобой, и все, что я, наконец, понял — внутри ты отвратительная, бессердечная тварь. — Ее улыбка исчезает, уступив место злобному выражению. — Так что можешь продолжать обзывать Джесс всякими гадостями, но прежде чем начать осуждать кого-то, возможно, ты захочешь взглянуть в зеркало для чего-нибудь другого, кроме как подправить губную помаду, — со злостью шепчу я.

Ее глаза широко распахиваются, а челюсть отвисает.

— Спасибо, что пришла, Элизабет. Всегда рад тебя видеть, — шучу я, прежде чем она произносит что-то в ответ. Я оставляю ее шокированную, а сам пробираюсь сквозь толпу.

Эти люди настолько убеждены в своей правоте. Харрисон и Лиз думают, что они намного лучше Джесс. Они просто не знают девушку, которую знаю я. У нее темное прошлое, но по какой-то причине меня это не волнует. Время, проведенное с ней, открыло мне ее с другой стороны. Она производит впечатление сломанной девушки, но когда мы наедине, она другая. Я никогда не забуду, как уверенно она в первый раз нырнула в мой бассейн. Затем она с легкостью надрала мне зад в заплыве фристайлом. Когда я обставил ее баттерфляем, она сразу же была готова продолжить, чтобы попытаться меня победить.

Я даже помню ее слова: «Джейс, тащи свою баттерфляйную задницу сюда. Мы попробуем снова. Тебе повезло, как новичку. Я немного заржавела для баттерфляя, но ты точно не выиграешь снова». Она стояла на бортике бассейна, положив руки на бедра и изогнув бровь, и кокетливо мне улыбалась. Она так и не обогнала меня, но чертовски упорно старалась.

Она также очень забавная, и все ее смешные футболки заставляют меня смеяться. Хоть она и была с множеством парней, но когда она со мной, ока кажется такой невинной и застенчивой. Я ненавижу, что она думает, что я никогда не рассматривал ее больше, чем друга. Если бы она только знала, сколько раз я засматривался на ее попку в этих крошечных шортах, которые она любит носить, или сколько раз я вдыхал запах ее волос, пока мы играли в баскетбол. Как прекрасно ее спутанные волосы ниспадали на лицо, и у нее была самая невероятная улыбка, которую я когда-либо видел. Никто в школе даже не видел эту улыбку. Ей нравятся мои музыкальные пристрастия, и хоть я и знаю, что ее не волнует футбол, мне нравится, как она старается разобраться в нем ради меня. Лиз ненавидела футбол и постоянно ворчала, когда я его смотрел.

— Ты это видел? Судья абсолютно неправ — это точно был блок против правил!— сказала однажды Джесс, когда мы смотрели игру в моей гостиной. Я чуть не подавился содовой, услышав это. Я удивленно взглянул на нее, она пожала плечами и сказала: — Что? Ты же это знаешь!

Я рассмеялся. Она всегда заставляет меня смеяться.

Мне нравится ее естественная красота, и что она не наносит тонны макияжа, как другие девушки. Это оживляет. Надеюсь, что не испорчу все это. Я достаю свой телефон из кармана и хочу позвонить ей, но, скорее всего, она не ответит. Я засовываю его обратно и допиваю свое пиво. Оглядываю толпу в поисках мамы, но нигде ее не нахожу. Решаю написать ей сообщение, чтобы она знала, что я устал и отправился в дом. Я перебираю ключи в кармане и проскальзываю в заднюю дверь, ведущую на парковку. Знаю, что выпил слишком много и не должен садиться за руль, но я хочу ее увидеть. Знаю, что она не ответит на мои звонки, поэтому еду прямо к ней, чтобы она меня выслушала. Хочу, чтобы она знала, что я чувствую на самом деле, а не эту «просто друзья» хрень. Она должна знать, что значит для меня, прежде чем я уеду, и если она позволит, я покажу ей, как именно я хочу ее.

***

Пока подъезжаю к дому Джесс, в моей голове вертятся миллионы мыслей. Я невероятно зол на себя, что все это время я будто был с закрытыми глазами. Я останавливаюсь на заправке, чтобы взять бутылку воды, так как знаю, что мне нужно протрезветь перед разговором с ней. Я не хочу быть в жопу пьяным, когда скажу то, что должен.

Я стою на ее подъездной дорожке и чертовски нервничаю. Затем выбираюсь из машины и направляюсь к двери, жму в дверной звонок и не дышу, пока дверь не открывается. Это она. И шок на ее лице не вызывает сомнений. На ней короткие джинсовые шорты и широкая белая футболка с изображением кота, который говорит: «Ты что, надо мной сейчас приКОТываешься?». Я чуть ли не в голос начинаю смеяться, когда читаю эту надпись, но я здесь по серьезному поводу, поэтому сдерживаюсь. Я на самом деле люблю ее смешные футболки, и сейчас она выглядит чертовски очаровательно. Она сводит меня с ума.

Почему ты так обворожительно прекрасна, Джесс?

— Джейс, что ты здесь делаешь, и почему от тебя воняет алкоголем? — говорит она, и я сразу же чувствую себя плохо из-за того, что так набрался. Теперь она не воспримет мои слова всерьез.

— Я завтра уезжаю, Джесс. Я просто хотел сказать «прощай» моей лучшей подруге, — говорю я, пытаясь звучать как можно трезвее.

Она заглядывает через мое плечо и смотрит на грузовик.

— Ты же пьян! Ты не можешь вести в таком состоянии. Ты же убьешь себя или кого-нибудь, — ворчит она. — Я отвезу тебя домой. Утром отправишь кого-нибудь забрать твой пикап. Подожди здесь, я возьму ключи.

Черт! Она рассержена, но, по крайней мере, она будет со мной достаточно долго, чтобы я смог высказаться. Она возвращается, хватает меня за руку и ведет к своей машине. Я кладу голову ей на плечо и шумно вдыхаю, уткнувшись носом в ее ароматные волосы.

— Я люблю твои волосы, Джесс. Самые прекрасные волосы, которые я когда-либо видел, и они так хорошо пахнут, — говорю я. Она теплая и сладкая, и пытается заботиться о моем пьяном туловище. Мне это очень нравится.

— Заткнись, Джейс. Ты пьян и не понимаешь, что говоришь, — отрезает она. Боже, она в ярости. Это или очень хорошо или очень плохо. Она заталкивает меня на пассажирское сиденье и хлопает дверью. Я пока не могу позволить ей отвезти меня домой. Сначала мне нужно с ней поговорить.

— Я еще не готов ехать домой, Джесс. Давай просто поездим вокруг, — говорю я.

— Тебе нужно домой и отоспаться. Завтра у тебя важный день, плюс я не хочу с тобой кататься. Я помогаю тебе лишь потому, что не могу позволить тебе убить кого-то, разъезжая в таком состоянии, — отвечает она очень раздраженно.

Я должен заставить ее услышать и выслушать меня. Я не могу уехать завтра и оставить ее обозленной на меня, и не подозревающую о моих чувствах.

— Джесс, не нужно меня больше ненавидеть, — шепчу я и склоняю голову на бок.

Она сжимает челюсть, и костяшки белеют от того, как сильно она вцепилась в руль. И чем ближе мы подъезжаем к моему дому, тем меньше минут остается.

— Мне жаль, что это не ты, Джесс, была в бассейне со мной, — я наклоняюсь и утыкаюсь в ее прекрасные темные волосы. — Прости меня и не ненавидь меня больше.

Вот я и сказал.

И теперь она знает, что я больше не во френд-зоне. И прежде чем она успевает что-то сказать, я беру ее за руку и смело приглашаю ее войти.

— Мама все еще в загородном клубе. Там проходит моя прощальная вечеринка. Она обычно остается до закрытия. Зайди ко мне. Я лишь хочу провести с тобой время перед отъездом. Я чувствую, что как только уеду, никогда тебя снова не увижу, — говорю я, всматриваясь в ее ошеломляющие глаза, и переплетаю наши пальцы.

— Хорошо, — отвечает она, и я хочу вскинуть кулак вверх. Я так счастлив.

***

Как только мы поднимаемся в мою комнату, я включаю какую-то музыку, не растрачивая время попусту. Смотрю на нее, ощущая дикое, низменное желание, будто я никогда такого не испытывал. Я быстро окидываю ее опьянено-возбужденным взглядом, и понимаю, как она красива — идеально-миниатюрная, с изгибами и характером пловца. Она смотрит на меня с невинностью нетронутой девушки, и все, что я вижу — эта девушка моя. Прямо сейчас она кажется такой хрупкой, такой чистой. Я подхожу к ней, и все в комнате меркнет. Только я и она, больше ничего. Сердце стучит, и кровь кипит в венах. Я останавливаюсь в дюйме от нее и прикасаясь губами к ее полным сочным губам. Я чувствую ее теплое, рваное дыхание. Ничего не может испортить этот момент для меня. Я хотел целовать ее бесчисленное количество раз, не чувствуя вину или беспокойство.

— Ты знаешь, сколько раз я хотел поцеловать эти губы? — шепчу я, не отрывая от нее взгляда.

Она шумно вдыхает и закрывает глаза. Я пальцем касаюсь ее нижней губы, исследуя мягкость кожей и глазами. Мой взгляд задерживается там, пока нужда, которую я ощущаю, не начинает угрожать мне с каждой проходящей секундой. Я должен чувствовать ее губы.

— Я собираюсь поцеловать тебя, Джесс, сейчас, — бормочу я, давая ей понять, что на этот раз я не остановлюсь. — Я собираюсь целовать тебя так, как никто не целовал тебя прежде.

Я наклоняюсь еще ближе, сокращая это крошечное пространство между нами, и едва касаюсь ее губ.

— Джесс, после того как я поцелую тебя, а сделаю я это очень скоро, я положу тебя на кровать и буду заниматься с тобой любовью, как никто не делал это прежде, — говорю я ей, давая понять, насколько чисты мои намерения в том, как сильно я ее хочу.

Ее тело напрягается от моих слов, и на лице появляется волнение. Она закусывает нижнюю губу, и ее зеленые глаза наполняются огнем и страстью. Моя уверенность начинает смешиваться со страхом, потому что я понимаю, что буду заниматься любовью первый раз в жизни. Секс — это одно, но любовь... ну, любовь все переносит на другой уровень. Это одновременно и возбуждающе, и волнующе.

Возьми себя в руки, Джейс.

Не облажайся.

Я скольжу рукой по задней части ее шеи и касаюсь ее губ, наслаждаясь поцелуем, прежде чем он превращается в страстный и жадный. Наши языки скользят и переплетаются, и я чувствую, как дрожит ее тело, когда я притягиваю ее ближе.

Я хочу большего.

Хочу ощущать ее кожу своей кожей. Я хочу касаться ее, запоминая каждый дюйм ее тела, прежде чем уеду завтра. Я ненадолго отстраняюсь и подталкиваю ее к кровати. Она пытается говорить, но я прерываю ее.

— Шшш, Джессика, — называю я ее полное имя. — Ляг на кровать, — твердо говорю я.

Она стоит напротив кровати, ошеломленная и неуверенная. Я хватаюсь за край своей футболки и стягиваю ее через голову. Медленно расстегиваю джинсы, а она следит за каждым движением. Джинсы падают к лодыжкам, и я снова ей говорю:

— Ложись, Джесс.

Она не произносит ни слова, но делает в точности, как я сказал ей. Ее глаза широко распахнуты, а щечки залиты румянцем. Я вижу, как быстро поднимается и опускается ее грудь, и знаю, что она понимает, что сегодня я не остановлюсь. Заползаю на кровать, нависая над ней, и опираюсь на руки, касаясь своей грудью ее.

Я перекатываюсь на бок, опираясь на локоть, и скольжу пальцем по ее мягким губам, вниз к подбородку, затем по шее, и наконец, медленно между грудей. Моя эрекция болезненно наливается, когда я замечаю, как напрягаются соски под тонкой тканью ее футболки. Я хочу чувствовать ее, снять ее забавную футболку и почувствовать ее мягкую кожу подо мной.

Я шепчу ей и слышу, как мои слова наполнены любовью и страстью.

Она зажмуривается, скрывая желание, когда я скольжу рукой под ее футболку и нежно целую ее в щеку.

— Все хорошо, Джесс. Просто позволь мне заставить тебя почувствовать себя хорошо, позволь мне любить тебя, — говорю я. И она расслабляется от моих прикосновений.

Я люблю тебя.

Ты тоже меня любишь, Джессика.

Я скольжу пальцами к верхней части ее лифчика, задевая соски, и ее дыхание учащается. Ее отзывчивость почти разрывает меня на части. Одной рукой я расстегиваю ее лифчик и высвобождаю грудь. Я медленно стягиваю ее футболку через голову, и она хватается за мои плечи, впиваясь ногтями в кожу. Мои руки скользят вниз по ее телу и расстегивают шорты. Я постепенно стягиваю их вниз, освобождая ее мягкую смуглую кожу, которая идеально контрастирует с крохотными белыми трусиками-бикини. От ее вида мое сердце сильнее стучит в груди. Наши взгляды встречаются, и я поддеваю пальцами тонкую белую ткань. Она выглядит взволнованно, даже напугано, и ее тело напряжено. Я не знаю, почему она застыла, и тогда я замечаю шрамы. Ими исполосовано все в области тазовой кости. Я снова смотрю на нее, в поисках ответов на вопросы, которые я даже не знаю, как задать. Я скольжу пальцами по рубцовой ткани, гадая, кто сделал это с ней и почему. Это разрывает мое сердце. Когда я ничего не произношу, она расслабляется. Я наклоняюсь и целую ее теплую кожу, исследуя каждый шрам губами, чтобы показать, как я хотел бы убрать всю боль поцелуями.

Дата добавления: 2016-03-26 | Просмотры: 346 | Нарушение авторских прав