 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
III. Врач с позиции Другого
Врачи имеют почти непреодолимое стремление находить именно то, что они ищут. Ричард Дулинг (Richard Dooling)
Еще 200 лет тому назад врачи находились в распоряжении немногочисленной элиты аристократов и буржуазии, в то время как население в целом, за исключением редко встречавшихся врачей, пользовавших бедняков, лечилось средствами народной медицины.
Человек в единственном числе, индивидуум, представляет собой лишь искусственно созданную абстракцию.
Виктор фон Вайцзеккер: «В действительности Личность можно постичь только как личность среди личностей (…) Именно поэтому возможность понять отдельно взятого человека как замкнутую систему сил и факторов является несостоятельной. Вся антропология может исходить только из изначальной связанности между людьми. Антропология должна в первую очередь быть наукой о порядке сообщества. Отдельно взятый человек онтологически нереален, он представляет собой чистую абстракцию». А «теперь болезнь занимает свое место между людьми и является одним из видов их отношений друг к другу и способов встреч. Тут и начинается антропологическая медицина».
Заболевание, будь оно хоть немного серьезным, всегда означает экзистенциальную неуверенность, страх смерти, зацикленность на себе, кризис и обиду.
Кант основывает свою теорию познания на своей этике. В истории немецкого языка сперва существовало понятие совести (Gewissen), прежде чем из него было получено «знание» (Wissen); или – con-science изначально было со-знанием совести, прежде чем из него родилось сознание (Bewisstein).
Любой человек имеет две витальные, дополняющие друг друга потребности. Первая из ни – потребность самосохранения, самореализации, самоопределения. Очевидна и естественная при этом воля к удовольствию и наслаждению. Вторая – это потребность в Другом, имеющем социальное значение, которое он придает мне и в котором я нуждаюсь. Короче – «каждый человек стремится быть необходимым».
Отношения врач – пациент складываются в процессе речевого общения и действий.
Люди принципиально обладают достоинством, в то время как вещам приписывается их ценность, то есть применяется термин, заимствованный из экономики (цена).
Примечательно уже то, что бывший нацистский правовед Карл Шмит (Carl Schmitt) после войны вспоминал о том, что раньше в языке «люди» имели «достоинство» («Wurde»), а «предметы» - «ценность» («Wert»); последнее первоначально в экономическом смысле означало слово «цена». Он ставит вопрос, какие последствия может иметь то, что мы привыкли людям присваивать ценность, и в конечном счете говорить о «ценности жизни». Шмит рассматривает эту тему в «Die Tyrannei der Werte».
Один из судей Верховного суда, ответственных за вынесение Кемптенского приговора от 13.09.94: если пациент, находившийся в то время в бодрствующей коме, не смог предварительно, то есть до наступления комы, высказать своей воли относительно применения лечебных мер, то в этом случае нет никакого повода предполагать, что он хотя и не испытывает страдания, желал бы быть (пассивно) умерщвленным. Закон жизни гласит, что любое живое существо хочет жить дальше. Способность к коммуникации или наличие сознания в данный момент являются для этого основного желания непринципиальными. Если правовая общественность желает дать умереть таким людям, не имея на то веского легитимного основания, то она действует не на благо пациента, а в своих интересах. Потому что уход за пациентами, находящимися в бодрствующей коме, требует не только значительных материальных затрат и человеческих ресурсов, необходимость в которых в случае смерти отпадает.
Левинас: «Я являюсь заложником Другого». В реальной жизни это не только звучит как безумие, но и является таковым. Но тот, кто в течение долгого времени находился рядом с моей внучкой Доротеей или с любым другим человеком в состоянии бодрствующей комы – речь идет именно о совместном пребывании, - тому случалось пережить ощущение, когда говорящий взгляд Другого хотя и не может быть целенаправленно устремлен на кого-то, но заставляет вас с удивительной силой почувствовать ответственность, почувствовать ваше значение для Другого, передать свое значение Другому.
Гадамер: «Чем больше кто-то овладевает своими возможностями, тем большей свободой в отношении этих возможностей он располагает». Тем самым Гадамер подразумевает, «что эта свобода в отношении собственного умения пригодна только для использования при такой практике, которая выходит за рамки компетенции умения. Платон называл это «Добром», которое определяет наши практические политические решения». Применение технических средств в медицине часто несправедливо подвергалось критике как «починка тела», как «бездушная медицина».
Рекомендуется различать два вида ответственности. Во-первых, существует функциональная ответственность, которую я несу, так как ее приписывает мне моя роль врача, и в пределах которой я, в соответствии со своей компетенцией и вопреки моей возможной некомпетентности в отдельном случае, в принципе знаю, как должен реагировать на определенные запросы. Эта ответственность, которую, как сказано, я несу, соответствует поставленным ограниченным целям и правилам того порядка, который нужно восстановить
Данный вид ответственности принципиально реализуем, и ему можно научиться в силу его ограниченности, конечности, выполнимости; эта ответственность предоставляет моему Я необходимую силу и осознание своих возможностей. Функциональную ответственность, которую детально описал Визинг, я должен осознавать, чтобы быть работоспособным, и чтобы все пациенты одновременно не пожаловали ко мне среди ночи.
Другую, экзистенциальную ответственность я никогда не смогу «нести», так как я оказываюсь в ней только по запросу Другого. В определенном смысле эта ответственность может сама завладеть мною. Будучи «в ней», я никогда не волен в своей самости, постоянно чувствую себя неуверенным, не способным принять решение. Эта ответственность никогда не выполнима, всегда несовершенна, в ней я никогда не дохожу до конца.
Такую ношу нельзя облегчить или передать другому – она является сверхтребованием, в связи с чем я вынужден принять ее не в силу своего умения, а только вследствие слабости подчиненного (sub-jectum), как объект Другого, субъекта, как необходимую компенсацию необходимой мне силы.
У людей, в отличие от других живых существ, нет установленной завершенности – они должны сами найти ее. Они открыты миру и всему, находящемуся за его пределами; они одарены большим, нежели функциональным избытком влечений, они движутся в пространстве вне порядка, могут сами избирать для себя порядок и преступать его; они живут не только под управлением одного центра – инстинкта, как животные, но и «эксцентрично» (Х. Плесснер (H. Plessner)), а это означает, что они вынуждены отвечать на вызов экстерриториального Другого и Чужого, находящегося за пределами порядка. Они разрешают управлять собой, выходя за рамки обычного, трем различным источникам: Другому (ответственность, забота), миру (овеществление) и времени (традиции прошлого и дистанцированная этика по Х. Йонасу (H. Jonas)).
Дата добавления: 2016-06-05 | Просмотры: 322 | Нарушение авторских прав |