АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Аннотация. Тишину в лифте нарушил голос Уилла

Тишину в лифте нарушил голос Уилла. «Мы должны хоть немного беспокоиться о том, что Генри в комнате vip-игроков?»

Я полез в карман пиджака, вытащив кредитную карту своего брата – ту, единственную, с которой Мина отпустила его из дома. «Я понятия не имею на что он играет, но он либо должен выигрывать, либо останется без денег, и единственная карта, которую он обнаружит в бумажнике, будет та, которая открывает дверь гостиничного номера».

«Блестяще» пробормотал Макс, сонно опираясь о стену лифта. «Я чертовски измотан».

Уилл вздохнул, наблюдая за числами, сменяющими друг друга на цифровом дисплее лифта. «Знаете, для пары бесполых придурков, вам, парни, удалось устроить довольно-таки занимательный вечер».

«Эротический клуб, симулирование болезней, фантастический, мать его, ужин, кража автомобиля, нанятый трансвестит, несколько грандиозных побед Хлои, и нас чуть было не искалечили какие-то головорезы» сказал Макс, выпрямляясь. «Не так уж и плохо, а?»

Уилл повернулся и уставился на него в недоумении. «Кража автомобиля?»

Макс потер лицо, качая головой. «История для другого…»

Уилл поднял руку, широко раскрыв глаза, как будто он уже готов перейти к следующему вопросу. «И как вы могли забыть Майка Хоука? Думаю, для вас двоих Майк Хоук сыграл заметную роль в событиях этого вечера». Уилл икнул, слегка покачнувшись, когда двери лифта открылись на нашем этаже. «Я бы сказал, что вы подкаблучники, но, думаю, что вы намного хуже этого определения».

Я наблюдал за тем, как самодовольная улыбка Макса сменилась насмешливой ухмылкой. «Уилл. Милый». Он поместил свою увесистую руку на щеку Уилла и прищелкнул языком. «Я не могу дождаться той, единственной девчонки, которая придет и выбьет почву у тебя из под ног. Ты думаешь, что у тебя все распланировано и упорядоченно. Думаешь, тебе достаточно маленьких холостяцких апартаментов, работы и запланированной киски. Но, когда та, единственная девчонка появится, я скажу ‘Я же тебя предупреждал’, и ты не дождешься от меня гребаного сочувствия, когда превратишься в томящийся от любви строп[8]». Легко ударив Уилла по щеке, он отошел и, посмеиваясь, зашагал по коридору. «Черт возьми, не могу дождаться этого, приятель».

Уилл наблюдал за массивными, медленно передвигающимися ногами Макса, и затем повернулся ко мне в ожидании, как будто я должен был что-то добавить к данному наставлению. Я пожал плечами. «Да, в общем-то, я с ним согласен. Когда ты найдешь эту девушку, мы будем рады за тебя, но в основном мы обрадуемся возможности бесконечно тебя подначивать».

«Вот почему вы – мои дружбаны» пробормотал он, легко ударив меня кулаком в грудь, а затем повернулся и направился в противоположную сторону.

Пожелав Уиллу спокойной ночи, я пошел к своему номеру, испытывая желание узнать, где остановилась Хлоя. Даже, несмотря на усталость и легкое опьянение, я бы все равно спустился вниз и забрался в такси, чтобы отправиться к ней, где бы она не находилась.

Оказавшись в своем номере, я остановился у шкафа, чтобы повесить пиджак, и замер. С деревянной вешалки свисало белье Хлои из клуба, драгоценные камни миниатюрного лифчика и трусиков переливались зеленым и белым мерцанием в тусклом, уличном свете, проникающим в окно спальни.

Я прошел чуть дальше, желая подтвердить то, что уже принял в расчет мой учащенный пульс: она была здесь, в моей постели, ожидая меня. Конечно же, Хлоя, свернувшись калачиком, крепко спала среди горы одеял и подушек посреди королевских размеров матраса.

Сорвав с себя одежду и оставив ее сброшенной кучей на полу, я навис над ней, опираясь на руки и ноги. Не трогая ее, пока еще, просто наслаждаясь видом: спутанные каштановые локоны на белоснежном постельном белье, закрытые глаза, но трепещущие под воздействием сна веки, влажные и красные губы, вымаливающие поцелуй. Всё, что ниже ее шеи было накрыто коконом из одеял, и когда я опустил взгляд на ровный ритм ее пульса, бьющегося под нежной кожей ее шейки, я почувствовал себя хищником. Возбуждение от возможности ее поцеловать, разбудить и трахнуть – было по-прежнему таким же сильным, как и приблизительно два года назад, когда мы в первый раз остались в отеле наедине.

Приподняв одеяло, я проскользнул к ней и понял, что на ней надета только моя рубашка. Под рубашкой ее тело было обнажено. Это было одно из моих любимых повторений: когда ее конечности были томными и размякшими ото сна, а ее звуки более глубокие, более чувственные.

Я медленно передвинулся вниз, забираясь под одеяло, как только она начала осознавать, что я находился в постели, рядом с ней. Она искупалась; от нее больше не пахло незнакомой женщиной, теперь это был цветочный и цитрусовый аромат ее мыла. Я поцеловал изгибы ее груди поверх рубашки и приподнял хлопчатобумажную ткань, чтобы вылизать весь путь от пупка до сладости ее бедер.

Пытливые пальчики пробежались по моим волосам; кончики пальчиков легко прошлись по моему подбородку и переместились вверх, чтобы очертить ими форму моих губ. «Я думала, мне это снится» прошептала она, возвращаясь в реальность.

«Не снится».

Ее руки обосновались в моих волосах, ее ноги широко раскрылись, ведь теперь она знала, что я там расположился и собирался дать ей то, что она любила больше всего на свете. Переместившись так, чтобы оказаться между ее ногами, я нагнулся и слегка подул на ее киску, дразня и наслаждаясь тем, как она изогнулась, приподнявшись с кровати, навстречу мне, побуждая меня придвинуться ближе, издавая прерывистые стоны удовольствия. Это была моя любимая игра: целуя ее бедра, ее ягодицы, выдыхая ‘о, так близко’ напротив сладкого, скользкого участка ее кожи. В комнате было прохладно, но ее кожа уже увлажнилась от пота и от единственного пальца, который легко проскользнул в жаркую плоть ее лона. Моя Хлоя вскрикнула, потерявшись в клубке удовлетворения и потребности.

Она не убеждала меня действовать быстрее, потому что, если она хоть что-то усвоила, так это то, что я мог запросто притормозить. Она была в моей постели, в моем номере, уже моя жена во всех намерениях и целях, и не имело смысла торопиться, несмотря на то, что я думал о ней всю ночь, я нигде не хотел быть завтра утром – этим утром – кроме как в постели вместе с ней.

Я позволял ей чувствовать мое дыхание и мои пальцы, целовал ее живот, лакомился ее кожей. Черт, я думал о том как же она красива с руками вытянутыми над головой, ищущими и не находящими опоры. Ее бедра вертелись передо мной, искали и, в конце концов, я больше не мог противостоять ее соблазну, теплу и сладости. Я нежно ее поцеловал только один раз, закрывая глаза от этой возбуждающей интенсивности.

Я хотел большего. Как всегда хотел найти способ распробовать ее на вкус и трахнуть одновременно, и через секунду мой язык выскользнул из нее и плавно двинулся вдоль маленького бугорка ее клитора, который я чертовски готов был обработать ртом, всасывая и поглощая. Крича, она вцепилась руками в мои волосы, бедра двигались и раскачивались навстречу моему языку, и это стало своеобразным ритмом, в который мы попали без усилий, без заминок. Она была шелковистой и теплой, ее ноги оказались на моих плечах, легли на мою спину, сомкнувшись вокруг меня, после чего единственное, что я мог услышать – приглушенный звук ее просьб и шорох простыни под ней, когда она придвигалась ко мне.

Ее тело никак не могло решить, что же именно оно хотело – язык или давление моих губ - так что, я принял решение за нее, голодный после ночи скрытного, поспешного секса и минимального количества интимной близости. Я окружил ее своим ртом, посасывая и напоминая ей тем самым – как же я люблю тебя, такую нежную и страстную. Я чертовски потерян в тебе.

Ее тело было так мне знакомо, каждые впадинки и изгибы, аромат ее лона, когда она пробуждалась ото сна. И хотя я начал всё это с намерением ее подразнить, я бы не продержался долго; ее оргазм стал предшественником моего. Она кончила быстро, ее ноги ослабили хватку, она отвела их в сторону и опустила, пока ее крики не затихли, а бедра не перестали дрожать. Она опиралась на локти, наблюдая за мной.

Я поцеловал ее пупок, приподнимая ее рубашку вверх и в процессе этого обнажая мягкую полноту ее груди.

«Здравствуйте, мои хорошие».

«Вы весело провели время?» спросила она, голос все еще слабый ото сна и полученного удовольствия.

«Это, несомненно, было очень занимательно». Мои зубы добрались до нижней выпуклости ее груди, и затем мой язык заскользил вверх и отыскал ее сосок.

«Беннетт?»

Я приостановил нежное нападение на ее грудь, чтобы поднять взгляд, и тут, я заметил неуверенность на ее лице. «Хм?»

«А это нормально, то, что мы сделали? То, что я испортила твой мальчишник? Я имею в виду, это же лишило тебя первой ночи вашего холостяцкого уикэнда».

«Думаешь, я удивился тому, как ты распоряжалась в клубе?»

Она закрыла глаза, слегка улыбаясь. Но только слегка. «То, что ты не был удивлен, еще не значит, что ты был доволен тем, что я сделала».

Я сдвинул рубашку вверх, заманивая ее запястья в ловушку над головой, используя возможность связать ей руки. «У нас впереди весь уикэнд, чтоб отпраздновать мальчишник. Так что, ты все сделала правильно». Я наклонился и присосался к ее шейке. «На самом деле, если ты когда-нибудь прекратишь совершать подобные сумасшедшие поступки, говорящие о том насколько сильно ты меня хочешь, если перестанешь быть сумасбродной и безрассудной, то меня это самую малость изведет».

«Самую малость?» Я смог распознать улыбку в интонации ее голоса.

Посмотрев на ее лицо, на ее волосы, рассыпанные по подушке, глаза в равной мере наполненные желанием и удовлетворением, у меня было чувство, словно меня затягивало во временную петлю. Как, черт возьми, мы здесь вообще оказались? Эта женщина подо мной - та, которую я так злостно презирал в течение нескольких месяцев, та, которую трахал с такой пылкой потребностью и ненавистью. И теперь, она была в моем номере, на выходных посвященных моему мальчишнику, с кольцом моей бабушки, со связанными над ее головой руками, связанными моей любимой рубашкой, той, которую она потребовала для себя несколько месяцев назад.

Хлоя наклонила голову, стараясь попасть в поле моего зрения. «Куда ты пропал?»

Я закрыл глаза, сглотнув. «Просто вспоминаю».

Она ждала, изучая меня.

«Я просто вспоминал всё и…»

«И?»

«Задумался о том, как у нас все начиналось… и на что это раньше походило. Пытался вспомнить последнюю женщину с которой был до тебя… Не думаю, что когда-либо говорил тебе о той ночи».

Она лежала подо мной и смеялась. «У этого есть потенциал в том, чтобы стать самым романтичным разговором». Она слегка поерзала, потираясь своей влажностью о кончик моего члена.

«Просто послушай» пробормотал я, нагнувшись ее поцеловать. Отодвинувшись назад, я сказал: «Она была моей пассией на мероприятии по сбору средств для Органики Тысячелетия. Ты тоже была там…».

«Я помню» прошептала она, наблюдая за моими губами.

«На тебе было платье…». Я выдохнул. «Черт. То платье. Оно было…».

«Красным».

«Да. Но не просто красным. Красной пожарной машиной. Красной сиреной. Ты была похожа на гребаный маяк, дьяволицу… вполне уместно при сложившихся обстоятельствах. Как бы то ни было, Амбер была моим времяпрепровождением и…».

«Блондинка. Высокая. Фальшивые сиськи?» спросила она, явно ее вспоминая. Я испытал небольшую долю удовольствия, осознав, что она уделяла этому весьма пристальное внимание и даже помнила о том, с какой пассией я был примерно два года назад.

«Это она. И она была…». Я вздохнул, помня мою полную апатию в тот вечер. «Она была довольно хороша. Но она - не ты. Я был тобой одержим, по-настоящему озабочен. Мне нравилось находить способы позволяющие нажимать на твои кнопки, только, чтобы увидеть, как ты ежесекундно на меня реагируешь. Мне нравилось выводить тебя из себя, наверно, я думал, что на минуту это позволит мне стать центром твоих мыслей, несмотря на переполняющую меня ярость».

Она снова рассмеялась, потянувшись, чтобы поцеловать меня в шею, слегка ее посасывая. «Психопат».

«В ту ночь» продолжил я, проигнорировав ее «ты взяла напиток в баре, я подошел к тебе и отпустил какую-то остроумную реплику - я даже не помню, что я тогда сказал. Но уверен, это было неприятным и лишним». Я закрыл глаза, вспоминая ее лицо, то, как она безучастно уставилась на меня, без тени интереса. «Ты посмотрела на меня, а затем рассмеялась, выпила и просто ушла. Думаю, это чертовски меня задело, ведь я не сталкивался с этим прежде. Я привык видеть, как ты остро реагируешь на мои нападки с легким намеком задетого самолюбия, раздражения и досады. Но видеть абсолютное безразличие… черт. Вот что это было для меня».

«Я тоже не помню, что ты тогда сказал» призналась она. «Но уверена, мне потребовалось не мало усилий, чтобы выглядеть непринужденно».

«Мы ушли не сразу. Амбер и я». Я провел рукой по телу Хлои, двигаясь вверх от ее груди в сторону ее лица. Я посмотрел ей в глаза и признался: «Я трахнул ее. Но это было ужасно. Ты прочно засела в моей голове. Я закрывал глаза и представлял, каково бы это было - прикасаться к тебе. Я пытался представить звуки, которые бы ты издавала, когда кончала, и что бы ты при этом чувствовала. И только тогда я кончил. Я вцепился в подушку зубами, чтобы сдержаться и не произнести твое имя».

Она резко выдохнула, и я понял, что она задерживала дыхание. «Вы пошли к ней на квартиру или к тебе?»

Я отвел взгляд от того места, где мои пальцы пробежались по ее подбородку, и снова встретил ее взгляд. Какое это имело значение? «К ней. Почему…?»

Пожав плечами, она прошептала «Просто любопытно».

Я продолжал ее изучать и практически увидел, как в ее мыслях закрутились колесики растущего любопытства.

Нагнувшись, чтобы поцеловать ее в ушко, я спросил «О чем ты думаешь, дьяволенок?»

Она улыбнулась мне, пойманная с поличным. «Мне стало интересно… в какой позе вы были».

Моя кровь начала покрываться коркой льда. «Ты хочешь услышать об этом, чтобы представить меня с другой женщиной?»

Она тотчас же покачала головой, глаза потемнели. Ее руки, связанные рубашкой у нее над головой, сжались в кулаки. «Мне приятно слышать, что ты думал обо мне. Я просто… хочу это услышать».

«Я был сверху, как сейчас» настороженно пробормотал я. «Мы занимались сексом только один раз. Уверен, она сочла меня совершенно невпечатляющим любовником».

Она завертелась, удобно устраивая свои связанные руки и наблюдая за мной. Размышляя, размышляя, размышляя. «Прежде чем ты занялся с ней сексом…» сказала она, глядя на мой рот. «Когда вы пришли к ней… Она отсасывала у тебя?»

Пожав плечами, я признался «Думаю, да. Немного».

«А ты?»

«Пробовал ли я ее на вкус?» спросил я, и Хлоя кивнула. «Нет» ответил я. «Не пробовал».

«Ты использовал презерватив?»

«Я всегда использовал презерватив» сказал я, смеясь. «Ну, до тебя».

Она улыбнулась и закатила глаза. «Правильно». Но затем ее ноги обвились вокруг моей поясницы. «До меня». Все, что мне нужно было сделать, это немного переместить свои бедра и тогда я бы смог надавив, войти в нее. Но, так или иначе, разговор обо всем этом воспринимался прекрасно, несмотря на то, что я был голым и на ней. У нас не было тайн. «Она кончила?» спросила Хлоя.

Вздохнув, я признался: «Она имитировала оргазм».

Хлоя засмеялась, голова откинулась на подушку, так что теперь она могла меня лучше видеть. «Ты уверен?»

«Абсолютно. Это была впечатляющая попытка, даже чересчур».

«Бедняжка просто не знала, что она теряла».

«Это было за несколько дней до конференц-зала» прошептал я, целуя уголок ее рта. «Думаю, я уже тогда тебя любил. Поэтому, когда я вспоминаю ту ночь с Амбер, у меня такое чувство, будто я тебя обманывал. Учитывая то, каким ты нашла меня сегодня - с завязанными глазами, покорно принимающим эротический танец - я решил поведать тебе обо всех своих потенциальных грехах. Думаю, поэтому я заговорил об Амбер именно сейчас».

Ее лицо изменилось; глаза широко раскрытые и серьезные. «Малыш. Ты не обманул. Ни с Амбер, ни с любой другой женщиной, которая бы танцевала для тебя этим вечером».

«Я бы не смог, ты же знаешь» сказал я, напряженным голосом. Потянувшись, я развязал ее руки, заботливо растирая ее запястья. «Ты же видела, я не был возбужден, пока не узнал, что это ты. Я бы не смог тебе изменить».

Она кивнула, и я поцеловал ее шею, направляясь к ее распухшим губкам. Распухшим от грубого обращения, которому я ее подверг не так давно. Черт побери, теперь она воспалена во всех местах. Тем не менее, она опустила руки, протянула их между нами и потерла меня о складки своей киски.

Когда она меня поцеловала, она тихо застонала от соприкосновения ее языка с моим. «Ты на вкус как я».

«Как же такое могло произойти?» спросил я, покусывая ее нижнюю губу.

Переместив бедра, она вжималась в меня, внезапно став настойчивой и нетерпеливой.

«Легче» прошептал я, отступая и медленно погружаясь в нее, издавая стоны в ее шею. «Не торопись». Черт. Она даже ощущалась подобно меду, гладкая и сладкая. «Как хорошо. Всегда так чертовски хорошо, Хло».

«Как ты узнал?»

Я замер на мгновение, после чего я отодвинул свои бедра назад, пытаясь истолковать ее вопрос. «Как я узнал, что тебе может быть больно?»

Она кивнула.

Это была ее любимая игра, та, где я рассказывал ей о каждой подмеченной мной мельчайшей детали. Я заметил; она это обожала.

«Ты довольно жестко оседлала мои пальцы в клубе».

Она промурлыкала, закрыла глаза, и ее руки спустились по моей спине.

«К тому же я был не особо нежен в уборной».

«Действительно не был» прошептала она, поворачивая голову, чтобы впиться губами в мое плечо. Я начал с плавного, устойчивого ритма передвижения в ней. «Так что, когда я разместил на тебе свой рот, я не удивился, что ты была немного опухшей».

«Близко. Быстрее, пожалуйста, малыш» она задыхалась, но я не увеличивал скорость.

«Без спешки» возразил я около ее ушка. «Неспешный секс - вот что доведет меня до крайности. Так, я могу лучше тебя прочувствовать, услышать каждый звук, который ты издаешь. Могу представить то, как мы могли бы выглядеть под одеялом, там, где я в тебе передвигаюсь. Думать о том, сколько раз я заставлю тебя кончить. Меня не посещают все эти мысли, когда я жестко трахаю тебя в постели или уборной казино».

Ее дыхание дрогнуло, и она его задержала, молча умоляя меня доставить ей оргазм. Она провела руками по моей спине, по шее, направляясь к моему лицу. Я почувствовал холодное давление от ее обручального кольца и сразу, черт подери, подумал о том, что эта женщина собирается стать моей женой, матерью моих детей, разделить со мной дом и мою жизнь. Она будет видеть как я старею и, скорее всего, впадаю в старческое слабоумие. Она обещает любить меня несмотря ни на что.

Я поднялся над ней, опираясь на руки, так я мог наблюдать за тем, как двигался в ней. Но ее руки обхватили мое лицо, возвращая мое внимание к ее глазам.

«Эй».

Я попытался отдышаться, почувствовав, как капля пота упала с моего лба на ее грудь. «Да?»

Она облизала губы и сглотнула. «Я так тебя люблю». Ее большой палец проскользнул в мой рот, и я резко укусил и потянул его, чем вынудил ее издать напряженный стон. «И что бы ни случилось за пределами этой комнаты, что бы с нами не произошло…»

«Я знаю».

Мы обменялись отчаянными взглядами, взаимно и молча соглашаясь с тем, что нам этого будет недостаточно и, возможно, идеальная жизнь для нас - подобна этому моменту, наедине и в прикосновениях друг к другу, но эта жизнь никогда не станет нашей реальностью сосредоточенной исключительно в этом месте. Вот почему она сорвала мой мальчишник, но должна будет уехать завтра. Вот почему я не смог остаться в стороне, зная, что она находится в том же самом городе.

Она была здесь, с отяжелевшими и дрожавшими подо мной конечностями, все выше и настойчивее поднимавшимися бедрами, желая получить то, в чем она так нуждалась. Она всегда будет принадлежать мне - дома, на работе, в постели - и эта мысль моментально направила меня навстречу оргазму.

Она была близка, но, к сожалению, я был ближе. «Кончай, милая. Я… Я не могу…»

Ее руки вцепились в мои бедра, голова откинулась назад, прижимаясь к подушке. «Пожалуйста».

Мое тело напряглось, бедра дико вращались, а мой оргазм удерживался лишь на тонком волоске. «Черт, кончай, Миллз».

Мой голос излучал требование, и ни при каких условиях я не хотел, чтобы он утратил производимый на нее эффект. Ее грудь приподнялась, она изогнулась и подтянула свои бедра выше, тем самым посылая меня еще глубже в себя. С ее губ сорвался резкий крик и она растворилась в своем оргазме.

Мне никогда не надоест смотреть на кончающую Хлою. Румянец на ее коже, насыщенный, практически черный цвет ее глаз, когда она наблюдала за мной и ее губы, готовые произнести мое имя… В каждый гребаный раз это напоминало мне, что я - единственный мужчина, который когда-либо доставлял ей такое удовольствие. Ее руки упали, отяжелевшие от усталости и изнеможения, а ее язык выглядывал из приоткрытых и влажных губ.

«Черт» прошептала она, дрожа.

Облегчение, разлившееся по мне, открыло шлюзы и позволило моему телу освободиться, затмив всё, кроме чувства, которое я испытывал, когда она меня обхватывала. Своей сладостью, своей влажностью… Моя спина выгнулась, когда я кончил, прорвав тишину и стерильность комнаты громким криком.

Звук моего вопля отразился эхом от потолка, когда я рухнул на нее, потный и тяжелый. Я хотел зарыться лицом в плавный изгиб ее шеи и спать не менее трех дней.

Она рассмеялась и застонала под тяжестью моего веса. «Слезь с меня, Халк».

Я откатился, практически врезавшись в матрас. «Проклятье, Хло. Это было…».

Она обвилась вокруг меня, мурлыкая: «Очень, очень хорошо». Потянувшись и покусывая мой подбородок, она прошептала: «Мне понадобится, по крайне мере, десять минут, прежде чем мы займемся этим снова».

Я рассмеялся, и мой смех превратился в хриплый кашель, поскольку меня полностью поразила эта идея. «Господи Иисусе, женщина. Возможно, мне понадобится чуть больше времени. Черт, просто обними меня».

Быстро чмокнув меня в шею, она прошептала: «Не могу дождаться того момента, когда ты станешь мистером Беннеттом Миллз».

Мои глаза распахнулись. «Что?»

И я почувствовал ее низкий, хриплый смех на своей шее. «Ты слышал меня».

Переведено специально для группы http://vk.com/beautiful__bastard

Любое копирование без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО!

[1] Приватный танец (lap dance) – танец наподобие стриптиза, исполняется на коленях у клиента.

[2] Гравлакс – свежий лосось, маринованный в соли, сахаре и укропе, обычно подается как закуска.

[3] Венеция (англ. Venetian) — пятизвёздочный отель-казино, расположенный на бульваре Las Vegas Strip, Лас-Вегас, штат Невада, США.

[4] Белладжио (англ. Bellagio) — пятизвёздочный отель-казино, расположенный на бульваре Las Vegas Strip, Лас-Вегас, штат Невада, США.

[5] Рука – набор карт игрока или крупье.

[6] Бармен имеет в виду коктейль «Минет» («Blow job»).

[7] Хоук (англ. Hawk) - мошенник (один из вариантов перевода).

[8] Строп (англ. strop-ремень) - веревочный гуж для тяги или подъема; веревка, канат или металлический трос, употр. для подвешивания груза к подъемному крану, гондолы - к дирижаблю или аэростату, а также человека к парашюту.

Аннотация

После того, как Ханна Бергстрем выслушала лекцию от своего слишком опекающего брата о том, что она пренебрегает своей социальной жизнью, и с головой ушла в магистратуру, она решает всерьез взяться за пробелы, на которые он ей указал: чаще бывать на людях, завести друзей и ходить на свидания. И кто еще сможет лучше превратить ее в знойную сирену, по которой будут сохнуть все ребята, чем ближайший друг ее старшего брата – Уилл Самнер, венчурный капиталист и беззастенчивый плейбой? По роду своей деятельности Уиллу часто приходилось рисковать, но он весьма скептически отнесся к задачам, которые предстояло решить Ханне… до тех пор, пока одной темной ночкой его соблазнительно – невинная ученица не заманила его в постель, и не научила его парочке таких трюков ублажения женщин, которые он никогда не сможет забыть. И теперь, после того, как Ханна обнаружила всю силу своей сексуальной привлекательности, от Уилла зависит, сможет ли он доказать, что является именно тем мужчиной, который ей нужен.

Пролог

Мы находились в самой ужасной квартире во всем Манхэттене, и дело было вовсе не в том, что мой мозг изначально был запрограммирован против просмотра предметов искусства: но объективно, все эти картины были просто отвратительными. Волосатая нога, растущая из стебля цветка. Рот, из которого вываливаются спагетти. За моей спиной стояли мой старший брат и мой папа и задумчиво кивали, словно понимая то, что они видели. Я же все вела нас вперед. Казалось неписанным правилом, что гости вечеринки должны собраться в круг, высказать слова восхищения увиденным, и только потом им дозволено насладиться закуской, расставленной на подносах по всему залу.

Но в самом конце, над массивным камином и между двумя безвкусными светильниками, я увидела картину с изображением двойной спирали – структуру молекулы ДНК и цитату Тима Бертона: Мы все знаем, что межвидовые браки – это странно.

Заинтриговавшись, я рассмеялась и повернулась к Дженсену и папе.

“Вот. Вот эта клевая”.

Дженсен вздохнул. “Она должна была тебе понравиться”.

Я посмотрела на картину, потом снова на своего брата. “Почему? Только потому что это единственная вещь на всей выставке, которая имеет хоть какое-то смысл?”

Он перевел взгляд на папу, и между ними что-то проскочило, словно позволение отца сыну. “Нам нужно поговорить с тобой о твоей работе и личной жизни”.

Мне понадобилась целая минута, прежде чем его слова, его тон и его решительное выражение лица дошли до меня. “Дженсен”,- начала было я. “Нам что, на самом деле, стоит говорить об этом здесь?”

“Да, здесь”. Его зеленые глаза сузились. “Это первый раз, когда я вижу тебя вне стен твоей лаборатории, и когда ты не спишь или не уплетаешь что-нибудь вкусненькое”.

Я часто замечала, как самые характерные черты моих родителей – бдительность, обаяние, осторожность, импульсивность, и напористость, не перемешиваясь между собой, отражались в каждом из их пятерых детей.

Сейчас, на культурном мероприятии в центре Манхэттена происходило столкновение бдительности и напористости.

“Мы на вечеринке, Дженс. Нам полагается обсуждать, насколько прекрасны представленные картины”,- парировала я, неопределенно махнув на стены пышно меблированной гостиной. “И насколько скандальные… ходят слухи… о чем-то”. Я понятия не имела о последних сплетнях, и эта небольшая капитуляция только подтвердила слова моего брата.

Я видела, как Дженсен поборол свое желание закатить глаза.

Папа передал мне закуску, похожую на улитку, насаженную на крекер, и когда официант стал отходить, я незаметно завернула ее в салфетку. Все мое тело зудело от нового платья, и я пожалела, что подробно не расспросила своих коллег об этом белье Спанкс, которое я на себя натянула. После моего первого вечера в этом утягивающем аду, я решила, что оно было создано сатаной или мужчиной, который был слишком худым даже для зауженных джинсов.

“Ты не только умная”,- продолжил Дженсен. “Ты еще забавная, общительная, симпатичная девочка”.

“Женщина”,- пробормотала я, поправляя.

Он наклонился ближе, чтобы наш разговор не смогли услышать присутствующие на вечере гости. Боже упаси, чтобы хоть один из представителей нью-йоркской элиты услышал, как он читает мне нотацию, агитируя стать более общественно ориентированной шлюшкой.

“Знаешь, я не пойму, почему все три дня, что мы у тебя гостим, мы проводили время только с моими друзьями”.

Я улыбнулась своему старшему брату, чувствуя признательность за его чрезмерную бдительность, после чего во мне стал медленно просыпаться всплеск раздражения - это было схоже с прикосновением к раскаленному железу, когда за острым рефлексом следует продолжительное, пульсирующее жжение.

“Я почти окончила свое обучение, Дженс. После этого, у меня будет масса времени”.

“ Это – и есть жизнь”, - произнес он настойчиво, широко раскрыв глаза. “ Прямо сейчас. В твоем возрасте я с трудом удерживал средний бал аттестата, просыпаясь по понедельникам с единственной надеждой на то, что у меня не будет похмелья”.

Папа молча стоял позади него, и, проигнорировав его последние слова, просто кивнул на общий смысл претензии, подтвердив тем самым, что я неудачница, у которой нет друзей. Я посмотрела на него таким взглядом, в котором ясно читалось – и это киваешь мне ты, научный деятель, одержимый своей работой, который проводил в лаборатории больше времени, чем у себя дома? Но он оставался беспристрастным, с таким же озадаченным и обиженным из принципа выражением лица, которое у него возникало всякий раз, когда компонент, который как он рассчитывал, должен был раствориться, но тот не давал нужной реакции, и оседал в пробирке, образуя суспензию.

От папы мне досталась напористость, но он всегда допускал, что мама, со своей стороны, наградила меня неким обаянием. Возможно, из-за того, что я была представительницей женского пола, или из-за того, что в его сознании каждое последующее поколение должно было быть успешней предыдущего, подразумевалось, что мне полагается суметь совместить карьеру и личную жизнь лучше него. В тот день, когда папе исполнилось пятьдесят, он просто затащил меня в свой кабинет и сказал: “Люди важны так же, как и наука. Учись на моих ошибках”. После чего, он начал приводить в порядок бумаги на своем столе, и смотрел на свои руки, отчего мне стало скучно, и я вернулась обратно в лабораторию.

Сказать по правде, у меня это не получалось.

“Я знаю, иногда я слишком давлю”, - прошептал Дженсен.

“Есть чуток”,- согласилась я.

“И я знаю, что я вмешиваюсь в твою жизнь”.

Я одарила его знающим взглядом, и прошептала: “Ты – моя персональная Афина Паллада ”.

“Только если не считать, что я не грек и у меня есть пенис”.

“Я постараюсь об этом не думать”.

Дженсен вздохнул, и, папа, наконец-то, понял, что работенки тут будет на двоих. Они оба приехали навестить меня, что было странно для обычного визита в феврале месяце, и до сих пор я не улавливала их истинной цели. Папа обнял меня одной рукой и прижал к себе. Его руки были длинными и тонкими, но его объятия всегда были сильными, подобно тискам, что не очень сочеталось с его внешностью. “Зиггс, ты – хороший ребенок”.

Я улыбнулась папиному тщательно подготовленному напутствию. “Спасибо”.

Дженсен добавил: “Ты знаешь, что мы тебя любим”.

“Я тоже вас люблю. Чаще всего”.

“Но… можешь рассматривать это как вмешательство. Ты слишком поглощена работой. Ты зарываешься в любой дополнительный проект, который, как тебе кажется, может помочь развитию твоей карьеры. Возможно, я всегда контролировал и слегка управлял твоей жизнью…”

“Возможно?”- оборвала я. “Ты всегда диктовал мне что делать, начиная с того, когда маме и папе убрать колесико – стабилизатор с моего детского велосипеда, заканчивая определением для меня комендантского часа для вечерних прогулок. И это продолжалось даже тогда, когда ты уже не жил с нами, Дженс. И мне было шестнадцать ”.

Он остановил меня своим взглядом. “Клянусь, я не собираюсь говорить тебе о том, что тебе делать, просто…” Он умолк, и оглянулся вокруг, словно пытаясь определить, мог ли хоть кто-нибудь поблизости понять, чем он закончит свою речь. Просить Дженсена перестать ‘чрезмерно управлять’ было сродни тому, чтобы попросить человека не дышать всего-то коротких десять минут. “Просто кому-нибудь позвони”.

“ ‘Кому-нибудь’? Дженсен, ты хочешь сказать, что у меня нет друзей. Это не совсем правда, но кому ты хочешь, чтобы я позвонила, чтобы начать жизнь под лозунгом живем – балдеем? Таким же студентам – ботаникам, которые так же погружены в исследования, как и я? Мы учимся на курсе биоинженерии. Это, знаешь ли, особо не располагает к развитию личных отношений”.

Он закрыл глаза, потом уставился в потолок, пока его, кажется, не посетила какая-то идея. Когда он снова посмотрел на меня, его брови взлетели вверх, а глаза наполнились надеждой и непреодолимой братской нежностью. “Как насчет Уилла?”

Я выхватила из папиных рук нетронутый бокал с шампанским и проглотила его залпом.

Мне не нужно было повторять дважды. Уилл Самнер был лучшим другом Дженсена в университете, бывшим папиным интерном и объектом всех моих подростковых фантазий. В то время, когда я была дружелюбной, маленькой сестренкой-ботаником, Уилл был гением-плохишом, с изогнутой улыбкой, проколотым ухом и голубыми глазами, которые гипнотизировали каждую девушку, попадающуюся ему на пути.

Когда мне было двенадцать, Уиллу – девятнадцать, он приехал к нам домой с Дженсеном на несколько дней на Рождество. Он был пошлым, и от того еще более привлекательным, играл на своей бас-гитаре в гараже с Дженсеном, и на протяжении всех каникул, игриво флиртовал с моей старшей сестрой Лив. Когда мне было шестнадцать, он только окончил колледж и прожил с нами целое лето, работая с моим папой. Он источал такое неприкрытое, сексуальное обаяние, что в попытке унять возникающую от его присутствия тянущую боль, я отдала свою девственность неуклюжему и незапоминающемуся однокласснику.

Я была абсолютно уверена в том, что моя сестра, по меньшей мере, с ним целовалась, кроме того, Уилл для меня был слишком взрослым, но за закрытыми дверями, и в потаенных глубинах своего сердца, я признавала, что Уилл Самнер был первым парнем, с которым мне хотелось бы поцеловаться, и первым парнем, который в темноте моей комнаты, заставил меня запустить руку под одеяло, с мыслями о нем.

О его дьявольской, игривой улыбке, и волосах, которые постоянно падали ему на правый глаз.

О его гладких, мускулистых руках и загорелой коже.

О его длинных пальцах и даже о шраме у него на подбородке.

Когда голоса всех мальчиков моего возраста казались одинаковыми, голос Уилла был низким и тихим. Его глаза были всезнающими и страстными. Он никогда беспокойно не дергал своими руками – обычно, они глубоко прятались в его карманах. Когда он смотрел на девочек, он облизывал свои губы и оставлял уверенные, негромкие комментарии по поводу их груди, ног и языков.

Я моргнула и подняла глаза на Дженсена. Мне было уже не шестнадцать. Мне было двадцать четыре, а Уиллу тридцать один. В последний раз я видела его четыре года назад на праздновании злополучной женитьбы Дженсена, заметив, как его легкая, харизматичная улыбка стала более притягательной, и лишающей рассудка. Заворожено, я смотрела на то, как Уилл скрылся в гардеробной комнате с двумя подружками невесты.

“Позвони ему”,- настаивал Дженсен, вырывая меня из моих воспоминаний. “Он умеет совмещать работу и личную жизнь. Он уже давно в Нью-Йорке, и, вдобавок, он хороший парень. Просто, сходите куда-нибудь, ладно? Он о тебе позаботится”.

Я пыталась утихомирить дрожь, сотрясшую меня от слов моего старшего брата. Уж я-то знала, как ая забота мне была нужна от Уилла: я хотела, чтобы он просто был другом моего брата, который поможет мне обрести баланс? Или же я хотела по-новому взглянуть на предмет своих самых бесстыжих фантазий?

“Ханна”,- стал давить папа. “Ты слышала своего брата?”

Когда мимо нас проходил официант с шампанским, я поменяла свой пустой бокал на полный искрящегося напитка.

“Я слышала его. Я позвоню Уиллу”.

Дата добавления: 2014-12-11 | Просмотры: 619 | Нарушение авторских прав