АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Часть четырнадцатая. С тех пор, как я сидел на своем диване с женщиной в обнимку, прошло так много времени, что я уже и забыл

С тех пор, как я сидел на своем диване с женщиной в обнимку, прошло так много времени, что я уже и забыл, как это чудесно. Но с Ханной было истинным блаженством потягивать пиво, смотреть баскетбольный матч, и вести заумные беседы о науке, прижимаясь к красотке с формами. Допив бутылку одним большим глотком, я посмотрел на Ханну, которая сидела со стеклянными глазами, словно собиралась провалиться в дневной сон.

Я был разочарован тем, что пошел на попятную после ее утренней реакции. Просто я понял, что я был готов сделать для нее все, что угодно. Если она не хотела между нами серьезных отношений, то так оно и будет. Если она хотела, чтобы мы были друзьями, которые занимаются сексом, я мог играть эту роль. Я мог быть терпеливым, и дать ей время. Лишь бы быть с ней. И как бы унизительно это ни звучало, я бы принял все, что она мне давала.

На данный момент, я согласился быть Китти.

“Ты в порядке?”- спросил я, целуя ее в макушку. Она кивнула, что-то пробубнила и крепче взялась за бутылку, зажатую между ее ног. Она была почти полной и скорей всего, уже теплой, но мне нравилось, что Ханна согласилась хотя бы на одну бутылку.

“Тебе не нравится?”- спросил я.

“ Это пиво на вкус как шишки”.

Рассмеявшись, я убрал от нее руку и наклонился, чтобы поставить свою пустую бутылку на пол. “Это хмель”.

“Это из чего делается марихуана?”

Я расхохотался, и чуть не упал головой вперед. “Ее делают из конопли, Ханна. Твою мать, ты потрясающая”.

Когда я поднял на нее глаза, она улыбалась, и я понял, что, конечно же, она морочила мне голову. Она покровительственно постучала меня по голове, и я увернулся от ее руки со словами: “И как я мог хоть на минуту забыть о том, что ты помнишь названия всех растений на земле”.

Поднимая руки над головой, Ханна потянулась, и застонала от удовольствия. И естественно, я воспользовался случаем, чтобы попялиться на ее грудь. И так получилось, что на ней была футболка с изображением самого охренительного Доктора Кто, на которую поначалу я не обратил внимания.

“Ты смотришь на моих девочек?”- сказала она, открыв глаза и поймав меня за этим занятием, после чего, медленно опустила свои руки.

Я кивнул. “Да”.

“Ты всегда был любителем сисек?”- спросила она.

И уже по сложившейся традиции, я проигнорировал ее вопрос с намеком на других женщин, решив, что пока я не буду возвращаться к этой запретной теме. Она притихла, и я знал, что ее мучил тот же самый невысказанный вопрос, повисший между нами: будет ли продолжение этого разговора?

Нас выручил писк моего телефона, который лежал на кофейном столике. На экране высветилось сообщение от Макса.

Мы к Мэдди на пиво. Придешь?

Я показал телефон Ханне, отчасти чтобы она увидела, что во вторник вечером я получил сообщение не от женщины, отчасти чтобы узнать, хотела ли она пойти. Я поднял брови в немом вопросе.

“А кто такая Мэдди?”

“Мэдди – подруга Макса, она владеет баром У Мэдди в Гарлеме. Обычно, там немноголюдно и у них лучшее пиво. Макс любит это место из-за отвратной национальной британской еды”.

“А кто еще пойдет?”

Пожав плечами, я сказал: “Макс. Возможно, Сара”. Затем умолк и задумался. Это был вторник и, скорей всего, Сара и Хлои проверяли, был ли я сегодня с Китти. Эта была некая уловка, чтобы все разузнать. “Уверен, также там будет Беннетт с Хлои”.

Подняв голову, Ханна посмотрела на меня. “И часто вы, ребятки, ходите по барам в будние дни? Это кажется странным для таких серьезных, занятых людей, как вы”.

Вздохнув, я встал и притянул ее к себе. “Если честно, думаю, они хотят проконтролировать мою личную жизнь”. Если она знала, что в субботу я бывал с Кристи, но, однозначно знала и о том, что по вторникам я бывал с Китти. Кроме того, так она могла понять, какими дотошными порой бывали мои друзья.

Выражение ее лица оставалось нечитаемым, и я не мог сказать, была ли она раздражена, или ревновала, нервничала, или просто слушала. Я так сильно хотел узнать о том, что же происходило в ее голове, но я не хотел на нее давить, чтобы не напугать. Я был из тех мужчин, кто смог бы находиться в отношениях, основанных только на сексе, даже при неопределенных эмоциональных обстоятельствах. Особенно, если это касалось Ханны.

Наклонившись, я поднял обе бутылки пива.

“Это не странно, если я тоже пойду? Они знают про нас?”

“Да, они знают. Нет, это не странно”.

Она скептически посмотрела на меня, и я положил руку ей на плечо. “Еще одно правило: странным бывает только то, чему ты позволяешь быть странным”.

Так как бар располагался на расстоянии примерно пятнадцати кварталов от меня, мы решили пройтись пешком. Поздний март в Нью-Йорке был серым и холодным, или голубым и холодным, но, к счастью, снег, наконец, растаял, и у нас наступила настоящая весна.

Через один квартал, Ханна потянулась к моей руке.

Я переплел наши пальцы и прижал ладони друг к другу. Я всегда думал о том, что изначально, любовь существовала у нас в голове, поэтому все еще не мог свыкнуться с физическими проявлениями своих чувств к Ханне: с тем, как стягивало мой живот, как моя кожа становилась жадной до ее прикосновений, как сдавливало мою грудную клетку, а мое сердце колотилось быстрее и сильнее.

Сжав мою руку, она спросила: “Тебе, действительно, так нравится поза шестьдесят девять? То есть, прям очень-очень нравится?”

Переведя на нее взгляд, я рассмеялся, влюбляясь в нее еще сильнее. “Да. Мне нравится”.

“Я знаю, тебя не особо порадует то, что я собираюсь сказать…”

“Ты хочешь отвратить меня от нее, так?”

Она посмотрела на меня, ковыряя ногой расщелину на тротуаре. “А это вообще возможно?”

Я подумал над ее словами. “Наверное, нет”.

Открыв свой рот, она начала говорить, но затем снова его закрыла. Наконец, она выпалила: “Вообще-то, в этой позе твое лицо находится на уровне чьей-то задницы”.

“Нет, не находится. Твое лицо находится на чьем-то члене или на чьей-то плоти”.

Но она уже мотала головой. “Нет. Чисто гипотетически, если я сверху, и…”

“Мне нравится это гипотетически”. Я ждал, что она примет это на вооружение и оседлает меня как следует. В действительности, я так сильно этого хотел, что как только представил этот заезд в красках, мне пришлось незаметно свободной рукой поправить свои джинсы.

Проигнорировав мой намек, она продолжила: “Таким образом, ты оказываешься подо мной. Мои ноги раздвинуты прямо перед твоим лицом, поэтому моя задница… на уровне твоих глаз ”.

“Меня устраивает”.

“Что моя задница… у твоих глаз?”

Отпустив ее руку, я заправил ей прядь за ухо. “Тебя не должно удивлять, что я без ума от твоей задницы. Думаю, мы можем попробовать”.

“А это не странно?”

Резко остановившись, я повернул ее к себе лицом. “А было ли хоть что-нибудь странное из того, что мы делали?”

Ее щеки порозовели, и она опустила взгляд в землю, бормоча: “Нет”.

“И ты веришь мне, когда я говорю тебе о том, что все будет хорошо”.

Она подняла на меня свой теплый, доверчивый взгляд. “Да”.

Я снова взял ее руку, и мы продолжили путь. “Тогда, все решено. В ближайшем будущем ты узнаешь, что такое шестьдесят девять”.

Несколько кварталов мы прошагали в полной тишине под пение птиц, завывание ветра, звуки дорожного затора, внезапно организованного светофором.

“Как ты думаешь, а я тебя чему-нибудь научу?”- спросила она, когда мы уже подходили к бару.

Улыбнувшись, я ответил: “Несомненно”. После чего, открыв дверь в У Мэдди, я жестом пригласил Ханну войти.

Как только мы оказались в баре, нас тут же заметили наши друзья, сидевшие за столиком у танцпола. Хлои, находившаяся лицом к двери была первой, и при виде нас, в удивлении сложила губы в виде маленькой О, но тут же стерла это выражение со своего лица. Беннетт и Сара повернулись на своих стульях, оба ловко скрывая свою реакцию. И только долбаный Макс расплывался в улыбке от уха до уха.

“Ну и ну”,- сказал он, вставая, и обходя стол, чтобы обнять Ханну. “Посмотрите, кто пришел”.

Ханна улыбнулась, приветствуя всех, и выборочно кого-то обняла, а кому-то помахала рукой. Я подвинул Макса на одно место, чтобы сесть рядом с Ханной, и не упустил его изумленного смешка, сквозь который послышалось слово “Втюрился”.

К нашему столику подошла сама Мэдди с двумя подносами и спросила, что мы будем заказывать. Она перечислила ассортимент имеющегося разливного пива и, зная, что ничего из этого Ханна не будет, я наклонился к ней и сказал: “У них еще есть обычные напитки из бара, или газировка”.

“Газировка категорически запрещена”,- проворчал Макс. “Если не хочешь пиво, есть виски”.

Рассмеявшись, Ханна скорчила рожицу. “Ты будешь водку и 7-ап?”- спросила она, предвосхищая нашу постоянную традицию, когда она заказывала алкоголь, который, в итоге, выпивал я.

Я замотал головой и поморщился, придвинувшись так, что наши лбы почти соприкасались. “Наверное, нет”.

Задумавшись, она предложила еще один вариант. “Джек и Кола?”

“Да это я выпью”. Подняв глаза на Мэдди я сказал: “Джек и Колу для леди, а я буду Грин Флэш”.

“Ооу, а это что?”- спросила Ханна.

“Это очень хмелевое пиво”,- сказал я, целуя уголок ее рта. “Тебе не понравится”.

Как только Мэдди отошла от нашего столика, я поднял голову и увидел, как на нас с интересом смотрели четыре пары глаз.

“Вы двое неплохо устроились”,- сказал Макс.

Махнув рукой, Ханна объяснила: “Это наша система: я делаю всего лишь несколько глотков своего коктейля, а Уилл его допивает. Поэтому я спрашиваю у него, что мне заказывать”.

Сара тут же издала тихий, восторженный писк, а Хлои улыбнулась так, как-будто смотрела на фотографию двух обнимающихся детенышей ленивцев. Я стрельнул в них предостерегающим взглядом. Когда Ханна спросила, где находится дамская комната и удалилась в этом направлении, я наклонился к нашей компашке, встречая взгляд каждого из них.

“Это не шоу Уилла и Ханны, ребятки. У нас пока ничего не определено. Ведите себя нормально”.

.

“Ладно”,- сказала Сара, сузив глаза. “Но надо отметить, что вы очень мило смотритесь вместе, и что она весьма храбрая, раз пришла на встречу со всеми твоими друзьями”.

“Я знаю”,- пробормотал я и, подняв пиво, которое Мэдди успела принести, сделал глоток. Поначалу резкий вкус хмеля почти мгновенно превратился в приятное солодовое послевкусие. Я закрыл глаза, и тихонько застонал, слушая возобновление разговоров за столом.

“Уилл?”- позвала Сара так, чтобы только я мог ее слышать. Оглядевшись по сторонам, она устремила все свое внимание на меня. “Только, пожалуйста, будь с Ханной, если ты уже знаешь, чего хочешь”.

“Я очень ценю твое мнение, Сара, но прекрати вмешиваться”.

Ее лицо вытянулось, и я понял свою ошибку. Ханна была лишь на несколько лет старше Сары, когда та начала встречаться с конгрессменом-мудаком из Чикаго, но я находился в том же возрасте, что и он – тридцать один. Возможно, Сара считала своей обязанностью оберегать девушек, которые могли попасть в те же самые отношения, в которых она так долго страдала.

“Черт, Сара”,- начал я. “Я понял, что ты имеешь в виду. Просто… это другое. Ты же это знаешь, правильно?”

“В начале, это всегда другое ”,- сказала она. “Это называется увлечение, и из-за него ты можешь пообещать все на свете”.

Не то, чтобы я раньше никогда не увлекался женщиной. Но я никогда не терял головы, и знал как вести себя физически, при этом эмоционально открываясь либо медленнее, либо полностью оставляя эту часть в стороне. Что такого было в Ханне, что у меня возникало желание отказаться от этой модели и погрузиться в самую глубь отношений, где все чувства наиболее нежные и пугающие?

Ханна вернулась за стол, и улыбнувшись мне, сделала глоток своего напитка. Она закашлялась, и широко распахнула свои заслезившиеся глаза, как-будто ее горло было охвачено огнем.

“Точно”,- сказал я, смеясь. “Мэдди делает крепкие напитки. Надо было тебя предупредить”.

“Продолжай пить”,- посоветовал Беннетт. “Когда твоя глотка онемеет, все пойдет легче”.

“Мне он говорит то же самое”,- съязвила Хлои.

Макс расхохотался на весь бар, а я закатил глаза, надеясь, что Ханна не станет обращать внимание на их взаимный стеб.

Кажется, она пропустила это мимо ушей, и сделав еще один глоток, отреагировала на него спокойнее. “Все в порядке. Я в порядке. Черт, ребята, вы как-будто первый раз видите человека, который пьет алкогольный коктейль. Клянусь, иногда я выпиваю, просто…”

“Просто не очень умело”,- закончил я, улыбаясь.

Под столом, Ханна положила свою руку мне на колено и скользнула ею вверх по бедру. Найдя мою руку, она переплела наши пальцы.

“Я помню, как впервые попробовала алкоголь”,- сказала Сара и покачала головой. “Мне было четырнадцать, и мы находились на свадьбе моего двоюродного брата. Подойдя к бару, я заказала Колу, и женщина, стоявшая рядом со мной, тоже заказала Колу, но вперемешку с каким-то алкоголем. По ошибке, взяв ее напиток, я вернулась за столик. Я не имела понятия, что было не так с моей Колой, и почему на вкус она была такой необычной, но поверьте мне на слово, это был первый случай в истории, когда белая девочка пыталась выполнять движения из брейк-данса”.

Мы все рассмеялись, представив как милая, сдержанная Сара изображала робота или какие-то вертушки. Но когда наш смех затих, казалось, что мысли каждого из нас устремились в одном направлении, и все мы почти одновременно повернулись к Хлои.

“Как подготовка к свадьбе?”- спросил я.

“Знаешь, Уилл”,- начала она с хитрой улыбкой. “Думаю, это первый раз, когда ты спрашиваешь о свадьбе”.

“Я провел четыре дня в Вегасе с этими придурками”, - ответил я, кивнув в сторону Беннетта и Макса. “Не то, чтобы я не знал о том, что происходит. Ты хочешь, чтобы я повязывал ленточки на букетики цветочков и все такое?”

“Нет”,- сказала она, смеясь. “Подготовка идет… нормально”. “Большей частью”,- проворчал Беннетт.

“Большей частью”,- согласилась Хлои. Они обменялись знающими взглядами, и она снова рассмеялась, утыкаясь ему в плечо.

“Что это значит?”- спросила Сара. “Опять что-то с банкетом?”

“Нет”,- сказал Беннетт, после чего сделал глоток пива.

“С банкетом все улажено”.

“Слава Богу”,- вскользь добавила Хлои.

Беннетт продолжил: “Просто невероятно, что вытворяют члены наших семей по поводу этой свадьбы. Проблемы связаны с оформлением. Клянусь Богом, если мы пройдем через все это и никого не убьем, то нам можно будет вручить по гребаной медали”.

Рефлекторно, я крепко сжал руку Ханны.

Через несколько мгновений, она сжала ее в ответ, и повернулась, чтобы посмотреть на меня. Ее глаза встретились с моими, и вспыхнули легкой улыбкой.

Это была мысль о ней и обо мне. Я думал о ее семье и о том, что за прошедшие двенадцать лет они стали моей второй семьей с восточного побережья, и как в одно мгновение я увидел свое будущее – влюбленность, и в перспективе - женитьбу.

Отставив ее руку и потерев свою ладонь о свое бедро, я почувствовал, как неистово забилось мое сердце. Твою мать, что происходило с моей жизнью? За два месяца в ней почти все изменилось.

Ну, не все. Мои друзья оставались прежними, с финансовой частью у меня был полный порядок. Я бегал (почти) каждый день, и смотрел все баскетбольные игры по телику. Но…

Я влюбился. Как часто люди могут это предвидеть?

“Ты в порядке?”- спросила Ханна.

“Да, все хорошо”,- прошептал я. “Просто я…” Я не мог закончить мысль. Мы договорились о том, что будем просто друзьями. И я сказал ей, что тоже этого хочу. “Просто это безумие видеть, к чему пришли мои друзья”,- прикрылся я, показывая на Беннетта и Хлои. “Я пока не могу к этому привыкнуть”.

И опять все присутствующие пялились на нас добрыми и, мать их, заинтересованными глазами, отмечая каждый взгляд и каждое прикосновение между нами двумя. Посмотрев на каждого из них, я встал. Мой стул проскрипел по полу, еще сильнее подчеркивая мою неловкость. Я был не против внимания к своей персоне в рамках нашей компашки, когда я дразнил их или когда они дразнили меня. Но это было по-другому. Я мог смеяться над шутками о своем сексе по расписанию или своем бурном прошлом, но сейчас, в этих новых отношениях с Ханной, я чувствовал себя охренеть каким уязвимым, и не имел желания находиться под прожекторами любопытных взглядов.

Я вытер свои вспотевшие ладони о джинсы. “Давай… я не знаю”. Я беспомощно оглядел бар. Нам надо было остаться на моем диване, возможно, трахнуться еще разок в моей гостиной. Нам нужно было находиться вдвоем до тех пор, пока бы мы во всем не разобрались.

Ханна удивленно посмотрела на меня. “Давай… Давай, потанцуем”.

Я сдернул ее со стула и потащил к танполу, понимая, что это было еще хуже, так как напоминало бегство. Я забрал нас из относительной безопасности стола для того, чтобы предстать перед всеми на сцене. Прижавшись ко мне, она обернула мои руки вокруг своей талии, и пробежав ладонями по моей груди, запустила пальцы мне в волосы.

“Дыши, Уилл”.

Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох. Никогда в жизни я не чувствовал себя так неловко. Потом я переосмыслил – я вообще никогда в жизни не чувствовал себя неловко.

“Ты так напряжен”,- рассмеялась она мне в ухо, когда я притянул еще ближе. “Никогда не видела тебя насколько потерянным. Стоит признаться, это даже мило”.

“Это был самый тяжелый долбаный день”.

Мэдди поставила какую-то сопливую ерунду в стиле инди, и эта песня в частности, была инструментальной. Она была унылой и нудной, но это был именно тот ритм, в котором я хотел танцевать с Ханной – медленный и плавный. Под нее я мог притворяться, что танцую, хотя на самом деле, для меня это была возможность несколько минут обнимать Ханну подальше от нашего столика.

Медленно повернувшись в танце, я увидел, что наши друзья на нас больше не смотрели, а вели оживленную беседу. Хлои о чем-то увлеченно говорила, размахивая руками над головой, и я был уверен, что она изображала очередное свадебное фиаско. Теперь, после окончания Проверки Уилла, я разрывался между желанием танцевать с Ханной и вернуться к столику, где смог бы стать свидетелем нового предсвадебного приключения Беннетта и Хлои. Я мог только представить, что это была за эпопея.

“Мне нравится бывать с тобой”,- сказала Ханна, врываясь в мои мысли. Может, дело было в освещении танпола, либо ее нынешнем настроении, но сейчас ее глаза отблескивали голубым, а не серым. И из-за этого я подумал, что в Нью-Йорке полноправно наступила весна. Я хотел, чтобы зима прошла. Думаю, просто я хотел повсеместных преобразований, чтобы у меня не было ощущения, будто я один проходил через важные изменения.

Она замолчала и посмотрела на мои губы. “Прости меня за мое поведение”.

Усмехнувшись, я прошептал: “Ты это уже говорила. Ты извинилась словами. Затем извинилась ртом”.

Захихикав, она зарылась своим лицом в мою шею, и я притворился, что мы были одни, и танцевали в моей гостиной или спальне. Только, если бы мы, на самом деле, находились там, мы бы не танцевали. Я сжал свою челюсть, стараясь проконтролировать свою реакцию на воспоминание о том, как она делала мне лучший минет в моей жизни, и о том, возможно ли было уговорить ее вернуться ко мне домой. И даже если бы она просто свернулась в клубок и заснула, я был бы рад и этому. После сегодняшнего происшествия, я не хотел находиться с ней врозь.

“Я не знаю, что мне делать”,- призналась она. “Да, мы уже это обсуждали, но до сих пор все это кажется несколько странным”.

Я вздохнул. “К чему усложнять?” Огни танцола полосовали ее лицо тенями, и она была такой чертовски красивой, что мне показалось, будто я теряю свой рассудок. Вопрос застрял в моей глотке, словно дым, который с каждой секундой душил меня все сильнее. “Разве так не хорошо?”- я улыбнулся, чтобы она поняла, что я знал ответ на этот вопрос. Возможно, на секунду она поверила в то, мне не нужно было никаких заверений.

“Так хорошо, что лучше некуда”,- прошептала она. “У меня такое ощущение, что раньше я тебя совсем не знала, даже если и думала, что знала. Ты – потрясающий ученый с прекрасными, значимыми тату. Ты занимаешься триатлоном и поддерживаешь теплые и близкие отношения со своей мамой и сестрами”.

Она легонько царапнула мою шею ногтями. “Я знаю тебя уже двенадцать лет. И ты всегда был сексуальным, действительно, сексуальным. Мне нравится, что ты знакомишь меня с моим телом и учишь меня прислушиваться к моим желаниям. И я думаю, что то, что происходит между нами сейчас – просто идеально”.

Еще одно мгновение и я мог поцеловать ее, провести рукой по ее телу, чувствуя каждую клеточку ее мягкого тепла. Я хотел повалить ее на пол и ощутить ее под собой. Но мы были в баре. Чертов идиот, Уилл. Я отвел от неевзгляд, и он случайно упал на группу моих друзей, которые сидели прямо за ее спиной. Все четверо неотрывно смотрели на нас. Беннетт и Сара вообще развернули свои стулья, чтобы иметь возможность глазеть на нас, без риска свернуть себе шею, но как только эта банда заметила, что я их увидел, то тут же перевела свое внимание, кто куда: Макс на бар, Сара на потолок, А Беннетт на свои часы, на запястье. И только Хлои продолжала пялиться, расплываясь в широкой улыбке.

“Это была плохая идея, прийти сюда”,- сказал я.

Ханна пожала плечами. “Я так не думаю. Мне кажется, было здорово выйти из дома и немножко поговорить”.

“Значит, поговорить?”- спросил я, улыбаясь. “О том, что делают без разговоров?”

Она облизнула свои губы. “Конечно. Но думаю, мне хочется вернуться к тебе и делать то, что делают без разговоров”.

Вытащив связку ключей, я перебрал их и отыскал нужный. “Ты поднимаешься ко мне не для того, чтобы выпить чашечку чая и убежать домой”.

Она кивнула. “Я знаю. Но завтра мне нужно быть в лаборатории. Кажется, я никогда не пропускала работу, как я это сделала сегодня”.

Справившись с дверью, я открыл ее, впуская Ханну внутрь. Она направилась прямиков в кухню.

“Не туда”.

“Я не уйду после чая”,- кинула она через плечо. “Но я хочу чай. От алкоголя меня клонит в сон”.

“Ты сделала два глотка”. Мы покидали бар, оставляя ее напиток почти нетронутым, а Беннетт и компашка уговаривали нас не только допить этот коктейль, но задержаться еще для одного.

“Думаю, что эти два глотка можно прировнять к семи стопкам неразбавленного алкоголя”.

Подойдя к плите, я взял чайник и повернулся, чтобы налить в него воду. “Значит ты беспонтовый собутыльник. Если бы я выпил семь стопок, я бы устроил на столе настоящий стриптиз”.

Она рассмеялась и, открыв холодильник, пошарила там, и достала морковку. Подойдя к кухонному островку, она взобралась на него и свесила ноги. Несмотря на то, что она была в этой квартире всего пару раз, у меня было такое ощущение, что она приходила сюда много-много лет.

Ее волосы стали выбиваться из хвоста и некоторые завившиеся пряди падали ей на лицо или рассыпались вокруг ее шеи. То ли от теплого барного воздуха, то ли от двух глотков алкоголя, ее щеки разрумянились, а глаза заискрились. Она медленно моргала, смотря на меня, и я улыбнулся.

“Ты такая хорошенькая”,- сказал я, облокачиваясь на столешницу. Она откусила кусочек морковки. “Спасибо”.

“Думаю, через несколько минут я оттрахаю тебя до полуобморочного состояния”.

Изображая равнодушие, она пожала плечами и пробормотала: “Хорошо”.

Но потом, она протянула свои ноги, и обхватив мои бедра, притянула к себе, зажимая меня между ними. “Несмотря на мою упомянутую ‘работу’, если хочешь, можешь лишить меня сна на всю ночь”.

Одной рукой я расстегнул верхнюю пуговицу на ее блузке. “И что ты хочешь, чтобы я сегодня с тобой сделал?”

“Все”.

Я приподнял бровь. “Все?”

Подумав над своими словами, она прошептала: “Все, что угодно”.

“Мне это нравится”,- сказал я, становясь ближе и проводя носом по ее длиной шее. “Это именно тот вид секса, при котором я узнаю, что тебе нравится. Я учусь распознавать все твои звуки”.

“Я думала…” Она умолкла, выписывая в воздухе морковкой что-то наподобие круга. “Разве самый лучший секс не тот, которым ты занимаешься с близким человеком? Например, она лежит сонная на кровати, и когда он оказывается рядом, она прижимается к нему уже чисто инстинктивно, понимаешь? Ее лицо зарывается ему в шею, а он водит по ее спине руками, и стянув ее трусики, врывается в нее, даже не сняв юбки. Он уже знает, что под ней. Может, ему просто не терпится сначала оказаться внутри нее. И ему уже не обязательно снимать с нее одежду в заведенном порядке”.

Отклонившись, я смотрел на то, как она звучно откусила морковку. Эта картинка в ее воображении была настолько яркой. Лично я никогда не считал, что привычный секс – это лучший вид секса. Хороший вид секса - конечно. Но то, как она о нем говорила, то, как ее голос понизился, а глаза закрылись… это было описание лучшего вида секса. Я мог представить эту жизнь с Ханной, где мы делили бы кровать, кухню, ссоры и бюджет. Я представлял, что она дуется на меня, а я прихожу к ней мириться и добиваюсь своего любыми способами, потому что она моя, и раз уж это Ханна, она сама мне разболтает о своих мыслях и своих желаниях.

Черт. Она была сексуальной не в общепринятом смысле. Она была сексуальной, потому что ей было все равно, что я смотрел на то, как она грызла морковку, или что ее волосы неаккуратно выбивались из хвоста, который она не потрудилась привести в порядок с тех пор, как мы лежали с ней на диване. Ей было комфортно в своем теле, и она не стеснялась чужих глаз. Я никогда не встречал такой женщины, как Ханна. Она бы никогда не подумала, что я смотрел на нее, потому что оценивал. Она бы подумала, что я смотрел, потому что слушал. И так оно и было. Я был готов всю жизнь слушать ее болтовню о привычном сексе, об анальном сексе, о порно фильмах и прочей ерунде.

“Ты смотришь на меня так, как-будто я еда”. Расплывшись в широкой улыбке, она протянула мне морковку. “Хочешь морковку?”

Я замотал головой. “Я хочу тебя”.

Подняв свои руки, она расстегнула оставшиеся пуговицы ее блузки и стянула ее с плеч.

“Скажи мне, что тебе нравится”,- прошептал я, вставая еще ближе и покрывая поцелуями ее горло.

“Мне нравится, когда ты кончаешь на меня”.

Я тихонько рассмеялся в ее шею. “ Это я знаю. Что еще?” “Когда ты смотришь туда, где двигаешься во мне”.

Снова замотав головой, я настаивал: “Скажи мне, что тебе нравится из того, что я делаю с тобой ”.

Слегка пожав плечами, Ханна пробежала пальцами по моей груди и взявшись на край футболки, стянула мне ее через голову. “Мне нравится, когда ты меня швыряешь, и берешь, что хочешь. Мне нравится, когда ты ведешь себя так, будто мое тело принадлежит тебе”.

Закипев, чайник свистом нарушил тишину кухни и отойдя от нее, я налил ей кипяток в чашку с чайным пакетиком. “Когда я прикасаюсь к тебе,- сказал я, ставя чайник на место,- твое тело принадлежит мне. Чтобы целовать, чтобы трахать, чтобы пробовать”.

Подняв бровь, она послала мне милую улыбку. “Знаешь, когда я прикасаюсь к тебе, твое тело тоже принадлежит мне”.

Потянувшись, она добавила мед в свою чашку и мои мозги окончательно расплавились.

Забрав от нее мед, я собрал пальцем немного густой сладости и намазал ей на грудь. Она не отрывала от меня глаз – очевидно, ее чай остынет.

“Тогда возьми все в свои руки”,- сказал я, целуя ее в щеку. “Скажи мне, что мне делать дальше”.

Она сомневалась буквально секунду. “Слизни это”.

Я застонал от ее тихого приказа, и провел языком по выпачканному в меде местечку и всосал его в рот с такой силой, что оставил на коже красный след. “Что еще?”

Пока я водил языком по ее телу, она завела свои руки за спину, и расстегнула лифчик. Добравшись до ее соска, я подул на его вершинку, и взял его в рот. Резко втянув в себя воздух, она прошептала: “Увлажни их”.

Наклонившись, я принялся выполнять именно то, что она сказала, полизывая ее грудь, посасывая ее соски, проводя по ним языком до тех пор, пока ее кожа не стала блестеть. “Скоро я их трахну”.

“Зубы”,- прошептала она. “Укуси меня”.

Прохрипев, я закрыл глаза и стал покусывать выпуклость ее груди, находя сладкие следы от меда. Проведя руками вниз к ее бедрам, я расстегнул ее джинсы и спустил их вместе с трусиками, чтобы она скинула все на пол.

Сидя с широко раздвинутыми ногами, она скользила руками по моим плечам. “Уилл?”

“Мммм?”- поддразнивая, я водил по ее ребрам и взял ее груди в каждую руку. Я знал этот ее тон – им она меня умоляла.

“Пожалуйста”.

“Пожалуйста, что?”- спросил я, осторожно прижимая свои губы к ее соску. “Пожалуйста, передать тебе чай?”

“Трогай меня”.

“Я трогаю тебя”.

Она сердито зарычала. “Трогай меня между ног”.

Зачерпнув пальцем еще немного меда, я нанес его ей на клитор, втирая в ее плоть и одновременно покусывая нежную кожу ее груди. Застонав, она запрокинула голову назад, и подняв свои ступни на столешницу, раздвинула ноги еще шире.

Нагнувшись, я провел языком по ее укромному местечку, не дразня, даже не имея на это сил. Мед с ее кожи был самым теплым и самым вкусным. “Твою мать”,- прошептал я, аккуратно посасывая ее маленький комок нервов.

Вцепившись в мои волосы, она стала дергать за них, но не для удовольствия. Притянув мое лицо, она наклонилась, чтобы поцеловать меня. У нее на языке тоже был мед, и я точно знал, что теперь этот вкус для меня всегда будет ассоциироваться с Ханной.

Ее тихие стоны, заполняющие тесное пространство между нашими губами и языками, мягко отдавались эхом, и стали напряженнее, когда опустив руку, я стал играть с ней именно там, где она была наиболее мокрой и горячей. Столешница располагалась чуть выше моих бедер, но если бы Ханна захотела, я смог бы ее трахнуть прямо здесь, на кухне.

“Мне нужно взять презерватив”.

“Хорошо”,- сказала она, вытаскивая свои пальцы из моих волос.

Повернувшись, я помчался в коридор, шлепая босыми ногами по полу, по пути расстегивая джинсы. Вытащив необходимое из коробки своего выдвижного шкафа, я направился на кухню, но Ханна уже стояла в центре моей спальни.

Она была абсолютно обнаженной и, не сказав ни слова, подошла к моей кровати и забралась на самую середину. Усевшись на пятки, она положила одну руку на колено и ждала меня. Желая меня.

“Я хочу здесь”.

“Хорошо”,- сказал я, спуская джинсы вниз.

“На твоей кровати”.

Я понял, подумал я. Совершенно понятно, что ты хочешь заняться сексом, если сидишь на моей кровати в чем мать родила, а я стою над тобой с презервативом в руке. Но затем я понял, что она говорила о другом. Ей было интересно, находилась ли моя кровать под запретом – был ли из тех плейбоев, которые никогда не приводили женщин домой и уж тем более не впускали в святая святых – свою спальню.

Неужели они будут всегда? Ее невысказанные вопросы, и неуверенность в том, что я давал ей что-то особенное, чего не давал никому? Разве ей было мало своей тайной возможности разбить мне сердце?

Присоединившись к ней на кровати, я стал зубами разрывать пакетик, но, протянув руку, Ханна забрала его у меня.

“Твою мать”,- простонал я, смотря, как она нагнулась и лизнула мой член. “Черт побери, я обожаю твой охренительный рот”.

Поцеловав головку, она провела языком по стволу. Затем, втянула меня в свой рот.

“Мне нравится на тебя смотреть”,- еле выговорил я. Эти ощущения от ее действий, эта картинка… я сомневался, что смогу сдержаться. “Мне кажется, я сейчас кончу”.

“Я едва к тебе прикоснулась”,- сказала она, с очевидной гордостью.

“Я знаю. Просто это слишком… много”.

Раскатав латекс по моему члену, она легла на кровать. “Готов?”

Нависнув над ней, я посмотрел на наши тела, после чего занял нужную позу, чтобы скользнуть в нее. Она была такой теплой, такой влажной, но я хотел, чтобы это длилось долго, хотел оттянуть этот момент как можно дальше. Подав бедра назад, я стал играть головкой своего члена с ее клитором.

“Уилл”,- проскулила она, приподнимая свои бедра.

“Ты хоть понимаешь, насколько ты мокрая?”

Опустив свою дрожащую руку вниз, она прикоснулась к себе. “О, Господи”.

“Это из-за меня? Слива, я никогда не был настолько твердым”. Я чувствовал пульсацию, которая отдавалась глухими ударами по всей длине моего члена.

Схватив меня, она резко вдохнула, и прошептала: “Пожалуйста”.

“Пожалуйста что?”

Открыв глаза, она еле слышно произнесла: “Пожалуйста… войди”.

Я улыбнулся, наслаждаясь ее сладкой, нетерпеливой агонией. “Твое местечко ноет?”

“Уилл ”. Она заерзала подо мной, пытаясь отыскать меня своими руками и бедрами. Поднеся ее пальцы к своим губам, я втянул в свой рот каждый ее палец, посасывая ее сладость.

Потом я отпустил свою руку, и закружил пальцем у ее липкого входа. “Я спросил, у тебя здесь ноет?”

“Да…” Она пыталась приподняться, чтобы я проник в нее пальцем, но я только провел им по ее клитору, заставив ее громко простонать. Снова опустив палец, я опробовал ее невероятную влажность. “Эта ноющая боль отдается в бедра? А эти маленькие сладкие складочки…”,- наклонившись, я втянул ее сосок в рот, дразня его языком. “Они тоже напряжены и ноют?” Твою мать, ее грудь. Такая чертовски теплая и мягкая. “Боже, Слива”,- прошептал я, чувствуя отчаяние. “Это ночью я доставлю тебе удовольствие. Незабываемое удовольствие”.

Выгибаясь, она провела руками по моим волосам, вниз по моей шее, и, наконец, царапая мою кожу, спустилась по моей спине.

Скользнув пальцем по ее плоти и ниже, я нажал на вход в ее попку. “Могу поспорить, что прямо сейчас я могу сделать все что угодно. Я могу трахнуть тебя прямо сюда”.

“Что угодно”,- согласилась она. “Просто… пожалуйста”.

“Ты… умоляешь меня?”

Она быстро кивнула и подняла на меня свои большие, дикие глаза. Я видел, как дергалась жилка на ее шее. “Уилл. Да”.

“Помнишь этих девочек с порно, которые ты так любишь смотреть…”,- прошептал я, улыбаясь и приближаясь своими бедрами к ней. Мы оба застонали, когда головка моего члена уперлась в твердый камушек ее клитора. “Тех, что умоляют. Они говорят, что он им нужен… ” Я наклонился, и крепко сжал челюсть, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не скользнуть в нее и не затрахать ее до безумия. “Сейчас ты бы сказала, что он тебе нужен?”

Застонав, она впилась в мою грудь ногтями прямо под ключицами и так жестко провела ими вниз, что оставила мне красные, пылающие следы до самого пупка. “Я сделаю все, что хочешь, только сначала доведи меня до оргазма”.

Не имея сил дразнить ее дальше, я прохрипел: “Направь меня в себя”.

Тут же устремившись к моему члену, она обхватила его, провела по своей влажности, после чего притянула меня внутрь, и приподняв свои бедра, приняла меня глубже. По моему телу тут же разлилось тепло, и простонав, я начал подаваться вперед, входя как можно глубже, и раздвигая ее ноги по сторонам так, что проникнуть в нее до самого упора и стимулировать ее там, где ей этого больше всего хотелось.

Сжав простыни в кулаках, я постарался взять себя под контроль. Она была такой мокрой. И такой охренительно теплой. Закрыв глаза, я почувствовал пульсацию крови в своих венах, и выйдя из нее, снова подался вперед, потом еще раз, и еще, глубоко и жестко.

Ее звуки – сладкое хныканье и стоны о том, что ей хорошо, слишком хорошо – заставляли меня толкаться еще дальше, еще сильнее, и подводить ее к грани снова и снова, пока она не откажется от мысли о другом мужчине внутри себя. Она знала, что я не дам ей уснуть, и в этот раз все будет не так, как в нашу первую совместную ночь. Я был готов заниматься с ней сексом часами. С Ханной я бы едва ограничивался быстрым сексом.

Она была идеальной, прекрасной и дикой, блуждая своими руками по моему лицу, засовывая свои пальцы мне в рот, своими тихими стонами, и широко открытыми, вопрошающими глазами умоляя меня об оргазме.

Но когда ее глаза закрылись, я остановился и прорычал: “Открой глаза. Сегодня никакой нежности не будет”.

И она посмотрела на меня – не на мой член – а на меня, видя каждое чувство, которое отражалось на моем лице: то, как мне было ее мало, даже с моим карающим темпом проникновений, обезумевшими руками, царапающими каждый сантиметр ее тела; то, как она встречала мои движения, отчего все казалось правильным, таким, охренительно правильным; то, как яулыбался сквозь свои стоны, видя, как по ее груди стал разливаться румянец, и к ней подкрался первый оргазм, вырываясь из нее неистовыми криками удовольствия; то, как я хотел замедлить ход, наслаждаясь неспешными проникновениями в ее тело, теплым, совершенным гулом крови, мчащейся по венам; то, как я скользил своими пальцами между ее грудями, покрытыми тонким слоем пота, и, наконец, то, как я сбавил темп, заставляя ее просить об обратном.

Потянув меня за плечи, она умоляла меня ускориться.

“Такая требовательная”,- прошептал я, выходя из нее и перевернув ее, провел языком по линии ее позвоночника, и стал покусывать ее попу, ее бедра. По всему ее телу оставались красные следы от моих зубов.

Притянув ее к краю кровати, я перегнул ее, и снова толкнулся вперед, так чертовски глубоко, отчего мы оба вскрикнули. Закрыв глаза, я пытался отдалиться. Раньше, с каждой женщиной я наблюдал весь процесс. Когда я был на грани, мне нужна была визуальная стимуляция. Но с Ханной это было слишком. Она была слишком. Находясь настолько близко к ней, я не мог смотреть на нее – на то, как выгибалась ее спина, или как она смотрела на меня из-за плеча, вопрошающим и жаждущим взглядом, источая сладкое благоговение, которое проникало мне прямо в сердце.

Почувствовав, как она сжимается вокруг меня, я пропал… от ощущения того, что она стала еще более мокрой, когда я резко потянул ее за волосы, с силой сжал ее грудь голодными руками, и смачно шлепнул ее по заду, получив в награду ее сладкий стон. Ее звуки из пронзительных криков превратились в поверхностные вдохи, и укусив ее в плечо, я прошептал: “Кончай, Слива”. И когда она погрузилась в волну своего наслаждения, я пытался сдержаться, прогоняя воображаемые картинки нас вместе, и того как мы смотрелись в нашем общем экстазе. Сжав одной рукой ее бедро, а второй – плечо, я с каждым толчком притягивал ее к себе, пока не дошел до пика, огненным шаром спустившимся по моему позвоночнику.

Прокричав мое имя, она толкнулась назад, в меня, и я почувствовал, как я взрываюсь, проваливаясь в темноту. Резко открыв глаза, я обеими руками схватился за нее для поддержки, и с протяжным стоном наполнил презерватив. Я продолжал двигаться в ней, трахая ее сквозь ее оргазм, испытывая головокружение и жжение в ногах. У меня было такое ощущение, что я был сделан из резины и мог расплавиться в любую секунду.

Выйдя из нее, и сняв латекс, я увидел, как она улеглась на простыни. Она выглядела такой идеальной в моей кровати – волосы были сущим кошмаром, кожа была сплошь искусанной, разрумяненной и потной, то тут, то там блестели следы прилипшего к ней меда. Взобравшись к Ханне, я рухнул позади нее и обнял ее за талию. В этом было что-то такое знакомое. Это был первый раз, когда она спала в моей кровати, но казалось, что здесь она была всегда.

Дата добавления: 2014-12-11 | Просмотры: 541 | Нарушение авторских прав