Как уже говорилось, задача цветотерапевта (как и в психоанализе) состоит в трансформировании эмоционального (неосознаваемого) отношения к ситуации в сугубо логическое (осознаваемое). Так, например, при катарсисе, страх, по Аристотелю, вызывает очищение души, при котором известная идиома "побелеть от страха" может приобрести не столько физиологический, сколько терапевтический смысл: позитивное содержание катарсиса будет заключаться именно в этой двусторонности отношения идеального (душевного настроения в предпочтительном цвете) к материальному (телесному изменению цвета). Универсальный характер этого тезиса очевиден, поскольку практически все устойчивые словосочетания с цветообозначениями, описывающие душевное настроение, оказываются близкими по цвету в совершенно различных культурах западного мира (см. выше.)[26].
Возможность связи этих чувств с катарсисом, по-видимому, не требует специального обоснования в силу ценностно-архетипической природы их возникновения, основанной как на низших (аффективных), так и на высших (эстетических и социальных) чувствах, в обоих случаях описываемых третьим значением понятия "хрома". Необходимо отметить, что представление о катарсисе нередко трактуется как очищение души от бессознательных импульсов с их последующим осознаванием. То есть цветотерапия не может не обращаться к представлениям психологии, сочетание которых с хроматизмом в данном случае оказалось бы весьма полезным. Однако, как констатирует В.А. Лефевр[27], развитие психологии задержалось из-за отсутствия моделей, которые бы включали в себя внутренний мир человека.
Cогласно Фрейду и Юнгу, процесс вытеснения осуществляется в сферу бессознательного. Вместе с тем, широко распространенная в современной практике психоанализа идея так называемой катартической терапии состоит в том, что этот процесс (как подавление выражения негативных эмоций вовне) является причинным фактором, интенсифицирующим и длительно сохраняющим себя в форме патогенного эмоционального напряжения. Иначе говоря, при подавлении тревоги, например, последняя лишь теряет свой предмет, становясь беспредметной; а потому еще более патогенной в бессознании. Показательно, что еще Аристотель связывал катарсис с возникновением сильных аффектов, которые сегодня соотносятся прежде всего с бессознанием.
Поскольку апертурные (беспредметные) цвета, согласно нашему анализу, характеризуют ассоциативный вид цветовосприятия (то есть участие и под-, и бессознания), то процесс катарсиса в цветотерапии может осуществляться именно опредмечиванием "беспредметных" эмоций бессознания в апертурные цвета подсознания на уровне обобщающих сублиматов.
Однако для большей части последних в словаре современных языков отсутствуют как цветообозначения, так и “предметная” семантика, раскрывающая связь тех или иных оттенков с тем или иным эмоциональным состоянием. Поэтому в процессе катарсиса индивид лишь “опредмечивает” их, например, в коррелируемом с тревожностью цвете голубых одежд, окружения и т.п. [28], не будучи способным их десублимировать, то есть опредметить на сознательном (абстрагирующем) уровне семантической интерпретации.
Поэтому предметный характер ассоциативного восприятия в катарсисе не может сопоставляться со словесным выражением вытесненных эмоций в цветотерапевтическом психоанализе, ибо в первом случае метамерные цвета бессознания индивид ассоциативным путем опредмечивает и переживает вовне без участия сознания, а во втором – вербализует вытесненные в бессознание эмоции и сознательно их анализирует, делая соответствующие логические выводы.
Этот пример призван показать, что применение хроматической модели интеллекта позволяет совместить в цветовой терапии огромное множество опытных, экспериментальных и теоретических данных на основе единого представления о внутреннем цветовом пространстве человека, определенным образом взаимодействующим с цветовым пространством окружения.