АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ОРИЕНТИРОВКА АКТИВНАЯ И ПАССИВНАЯ

Слова «ориентировочно», «ориентировать», «ориенти­ровочная» применяются в разных значениях, и нужно уточнить тот смысл этого термина, каким мы будем пользоваться.

Иногда говорят «ориентировочно» в смысле прибли­зительно, примерно, предварительно. Из этих значений слова мы сохраним только последнее. Ориентировка всегда забегает вперед и предваряет исполнение, иначе она не имела бы смысла. Но это ни и какой мере не обязывает ее быть неточной, приблизительной. Ориентировка мо­жет быть и точной и неточной, она может значительно опережать исполнение, а может лишь немного забегать вперед и как бы непосредственно вести за собой действие.

Второе значение слова «ориентировать» — это направлять. Ориентированные движения — направленные, неориентированные движения — беспорядочные, лишен­ные определенного направления. В этом смысле терми­ны «ориентировка», «ориентирующие механизмы» при­меняются как в биологии, так и в технике. В биологии известны многие механизмы, которые помогают живот­ным ориентировать положение своего тела в пространст­ве или ориентироваться в направлениях пространства. Так, например, у рыб имеется специальный аппарат, по­зволяющий им сохранять «правильное положение» (спи­ной кверху) при плавании. Этот аппарат представляет собой маленькую полость, в которой находится камешек и в которой имеются окончания особого нерва. В нор­мальном положении камешек, подчиняясь силе тяжести, оказывает давление на нижнюю часть полости и это раз­дражение сигнализирует о том, что рыба плавает спиною кверху. Эта полость находится под самой кожей и отделе­на от внешнего пространства тонкой пленочкой. Если ос­торожно разрезать ее и вместо камешка положить желез­ную дробинку, то потом с этой рыбой можно проделать такой опыт. Дробинка, как и камешек, в обычных условиях давит на нижнюю половину камеры и рыба плавает, как и всегда, спиною кверху. Но если сверху поднести маг­нит, который подтягивает дробинку, то это вызывает раз­дражение окончаний нерва в верхней половине камеры, что для рыбы является сигналом неправильного положе­ния (брюхом кверху). Тогда, восстанавливая нормальное положение, рыба переворачивается вверх брюхом, дро­бинка под действием магнита начинает давить на ниж­нюю половину камеры, и рыба плавает в этом неестест­венном положении («считая», что теперь «ведет себя правильно»). Есть маленькие рачки, креветки, которые сами запихивают себе в такие камеры (у них они частич­но открыты) маленькие камешки, помогающие им сохра­нять нормальное положение.

Во всех случаях процесс совершается так, что собст­венно не животное ориентируется, а его ориентирует фи­зиологический аппарат, безусловно рефлекторным обра­зом определяющий его положение в пространстве. Разница между «сам ориентируется» и «тебя ориентиру­ют» очень хорошо выступает у человека. У человека тоже есть сходный физиологический аппарат, который служит для сохранения определенного положения по отношению к центру тяжести земли. Но если человек попадает в со­вершенно особые условия, например, при развороте на скоростных самолетах, то этот аппарат, не приспособлен­ный к таким исключительным условиям, начинает давать неправильные показания, и летчик в такой ситуации пе­рестает замечать, каково его положение по отношению к земле, летит ли он на боку или даже вверх ногами; поэто­му летчиков приходится специально приучать к тому, что­бы в этих ситуациях они ориентировались не по своим ощущениям, а по показаниям приборов.

С психологической точки зрения это самое важное: человек может научиться не пользоваться своими непо­средственными ощущениями, а руководствоваться в сво­ей ориентировке показаниями приборов. Это и свидетель­ствует о том, что здесь не приборы управляют поведением человека, а человек по показаниям приборов управляет своим поведением. В одном случае механизм автомати­чески управляет исполнительным действием, в другом — механизм только поставляет информацию, а человек при­нимает решение, как ему действовать.

В настоящее время в технике широко применяются механизмы, которые называются ориентирующими. И в самом деле, они устроены так, что определенные их со­стояния (и показания) ведут к изменению работы испол­нительных механизмов. Таковы всякого рода следящие устройства на станках, всякого рода самонаводящие при­боры в астрономии, навигации и т. д. Если присмотреть­ся к работе этих приборов, то в ней мы найдем велико­лепное подтверждение того, что Гегель когда-то назвал «хитростью разума», так направляющего одну вещь на другую, что заставляют их служить своим целям. В сущ­ности, и здесь, в этих ориентирующих механизмах, ис­пользуются природные силы, действующие по своим за­конам, которые сами по себе не имеют отношения к нашим намерениям. Но в технических искусственных уст­ройствах эти природные силы человеком сочетаются так, что они в конце концов оказывают на исполнительный механизм желательное для нас действие. Они опре­деленным образом направляют работу исполнительного механизма и в этом смысле, действительно, его ориенти­руют. Но легко понять, что они ориентируют так, как любая физическая сила ориентирует тело, на которое она действует.

Насколько эти ориентирующие механизмы безразлич­ны к ориентации исполнительных механизмов, лучше всего свидетельствует то обстоятельство, что в процессе работы эти приборы, естественно, разлаживаются, сна­шиваются и начинают работать неправильно, давать «сбой»; если оператор не вмешается и не наладит их, они начнут так ориентировать исполнительный механизм, что с человеческой точки зрения это будет настоящая дезори­ентация. Вспомогательные приборы являются ориенти­рующими лишь постольку, поскольку они включены в систему человеческой деятельности и выполняют какую-то часть направляющей работы человека. Сами по себе, вне человеческой деятельности, они являются ориенти­рующими не более чем всякий другой механизм и даже просто любая физическая сила. Со стороны того устрой­ства или тела, которые эти механизмы ориентируют, имеет место пассивная ориентировка в результате физического воздействия; это ориентирование становится частью ори­ентировочной деятельности лишь тогда, когда включает­ся в человеческую деятельность.

Психологическая ориентировка начинает действовать в тех ситуациях, когда нет готового механизма для успеш­ного решения их задач. Так, например, когда человек на­ходится в летящем самолете, в условиях, к которым его естественная физиологическая организация и наземные навыки не приспособлены, то полагаться на свои ощу­щения уже не приходится. Более того, здесь естествен­ный аппарат начинает вводить в заблуждение. Авторы ин­тересного сообщения «О пространственных иллюзиях летчиков», рассказывают, например, как «при полете над водной поверхностью летчик увидел внизу звезды. У него возникла иллюзия перевернутого полета и он «положил свой самолет на спину», чем немало удивил других лет­чиков»; в другом случае «летчик увидел кромку облаков, наклоненную справа вниз налево. Он принял ее за гори­зонт и у него возникла иллюзия правого крыла»[69]. Для этих особых ситуаций нет готового аппарата управления и здесь человеку необходимо полагаться на приборы, их показания и самому активно ориентироваться по ним.

Но, может быть, самое важное заключается в том, что такие, казалось бы, исключительные положения оказыва­ются вовсе не исключительными. По существу такой яв­ляется всякая ситуация, где есть хотя бы небольшое изменение привычных условий, которое требует такого же небольшого, соответствующего изменения действия. Это изменение может быть совсем невелико и все-таки если его не выполнить, действие окажется неудачным. Готовые механизмы оказываются недостаточными в лю­бом положении, где появляется нечто новое; причем это могут быть не только новые объекты или отношения ме­жду ними, это может быть и просто нестрого стандартное и только в этом смысле новое положение субъекта в зна­комой обстановке. Везде, где стереотипное действие не­достаточно, для его приспособления к новым условиям нужна не автоматическая, пассивная, а активная психо­логическая ориентировка.

Особенность такой психологической ориентировки за­ключается прежде всего в том, что объекты поля открыва­ются перед субъектом, но непосредственно, автоматиче­ски реакцию не вызывают. Такая реакция блокируется тем, что физиологи называют рассогласованием сигналов (поступающих из ситуации) с так называемой нервной моделью стимула, уже имеющейся в организме, т. е. не­соответствием наличной ситуации и прошлого опыта в таких же или подобных ситуациях. Рассогласование вы­зывает задержку привычной, автоматизированной реак­ции и одновременно — оживление ориентировочно-ис­следовательской деятельности.

Эта ориентировочная деятельность заключается в том, что субъект производит обследование ситуации, содержа­щей в себе элемент новизны, подтверждает или изменяет смысловое и функциональные значения ее объектов, примеривает и видоизменяет свои действия, намечает для них новый или подновленный путь; далее, в процессе исполнения, приходится активно регулировать ход дей­ствий по этим несколько измененным и, следовательно, несколько обновленным, но условно еще не закреплен­ным значениям объектов.

Когда такая ситуация, значения ее отдельных объек­тов и действия в этой ситуации получают подкрепление и закрепляются, наступает автоматизация поведения: ситуация узнается по характерным признакам, действия вызываются пусковыми раздражителями, а контроль за ними осуществляется по «чувству» того, как выполняет­ся динамический стереотип и насколько исполнение «со­гласуется» с его нервной моделью, с «акцептором дейст­вия». Ориентировочная деятельность резко сокращается, а ее остаточная часть так меняется, что внешне процесс ориентировки как бы совсем угасает. И действительно, по мере стереотипизации (как распознавания обстанов­ки, так и реакций в ней) управление этими действиями в той или иной мере передается на готовое устройство, ка­ким является или воспитанный условно-рефлекторный механизм, или какое-нибудь техническое устройство (на­пример, автопилот, ведущий самолет по заданному курсу).

Субъект прибегает к ориентировочной деятельности именно в тех случаях, когда в наличной ситуации отсут­ствуют условия, которые автоматически обеспечивают успех поведения, когда нужно обеспечить этот успех иным путем, иногда вопреки сбивающим влияниям внешней среды или прежде усвоенных привычек.

Ориентировочная деятельность субъекта есть средство приспособления к ситуациям, которые отличаются от ус­ловий работы механизмов, управляющих автоматически­ми реакциями. Все такие ситуации характеризуются од­ним общим признаком, точно указанным И. П, Павловым, признаком новизны. Этот признак, как своеобразный раз­дражитель, вызывает рассогласование с нервной моделью прошлого опыта, рассогласование выключает механизмы автоматического реагирования и включает механизмы дея­тельности по ориентировке в ситуации на основе ее пси­хического отражения.

В этом существо различия между психологической ори­ентировкой и ориентирующими механизмами в технике и биологии.

§ 7. ОРИЕНТИРОВОЧНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ПСИХОЛОГИИ

Теперь нам предстоит уточнить представление об ори­ентировочной деятельности субъекта в ее собственно пси­хологическом содержании.

1. Мы обязаны И. П. Павлову выделением ориентиро­вочно-исследовательского рефлекса из всех остальных, указанием на его фундаментальное значение в жизни животных и человека и, наконец, указанием на его роль в образовании условных связей. Но сейчас нас интересует само понятие об этом ориентировочно-исследователь­ском рефлексе.

В настоящее время многие ученики И. П. Павлова считают, что необходимо различать ориентировочный рефлекс и ориентировочно-исследовательскую деятель­ность[70]. Ориентировочный рефлекс -- это система физио­логических компонентов ориентировки: поворот на но­вый раздражитель и настройка органов чувств на лучшее его восприятие; к этому можно добавить разнообразные вегетативные изменения организма, которые содейству­ют этому рефлексу или его сопровождают. Словом, ори­ентировочный рефлекс — это чисто физиологический процесс.

Другое дело — ориентировочно-исследовательская де­ятельность, исследование обстановки, то, что Павлов на­зывал «рефлекс что такое». Эта исследовательская деятельность во внешней среде лежит уже за границами физиологии. По существу ориентировочно-исследова­тельская деятельность совпадает с тем, что мы называем просто ориентировочной деятельностью. Но прибавление «исследования» к «ориентировке» (что нисколько не меша­ло в опытах Павлова) для нас становится уже помехой, по­тому что ориентировка не ограничивается исследованием познавательной деятельностью, а исследование может вы­растать в самостоятельную деятельность, которая сама ну­ждается в ориентировке.

Даже у животных ориентировка не ограничивается ис­следованием ситуации; за ним следуют оценка ее различ­ных объектов (по их значению для актуальных потребнос­тей животного), выяснение путей возможного движения, примеривание своих действий к намеченным объектам и наконец, управление исполнением этих действий. Все это входит в ориентировочную деятельность, но выходит за границы исследования в собственном смысле слова.

С другой стороны, чрезмерно широкое применение термина «исследовательская деятельность* к самым ран­ним, простым формам ориентировки стирает существен­ные различия между обследованием (ситуации и ее от­дельных объектов), ограниченным элементарными интересами ознакомления собственно теоретической дея­тельностью, которая выделяется и приобретает новое и ценнейшее качество только у человека, да и у него лишь с определенного уровня развития и только при определен­ных общественных условиях. Неучет этого качественного различия ведет к такому представлению, будто мы всегда имеем дело с одной и той же познавательной деятельно­стью, которая у разных живых существ и на разных уров­нях индивидуального развития отличается лишь количе­ственно, лишь по степени, а это, конечно, совершенно неверно даже в отношении животных и тем более в отно­шении человека.

Ориентировка — это не только исследование, а со­держащийся в ней элемент исследования гораздо чаще составляет обследование, чем собственно исследование. Но даже на ранних уровнях развития ориентировочная дея­тельность всегда гораздо шире, чем только обследование. В субъективной оценке объектов, выборе путей и в кон­троле за действиями ориентировка и практическое дей­ствие еще неразделены и не только переплетаются, но и определяют друг друга по характеру своих задач.

Поэтому лучше говорить не «ориентировочно-иссле­довательская» и не «исследовательская деятельность», а именно «ориентировочная деятельность».

2. Ориентировочная деятельность не ограничивается одними интеллектуальными функциями, даже во всем их диапазоне —- от восприятия до мышления включительно. И потребности, и чувства, и воля не только нуждаются в ориентировке, нос психологической стороны представля­ют не что иное, как разные формы ориентировочной дея­тельности субъекта в различных проблемных ситуациях, разных задачах и с разными средствами их решения.

Потребности означают не только побуждения к дей­ствию во внешней среде, они предопределяют избиратель­ное отношение к ее объектам и намечают общее направле­ние действий на то, чего субъекту не достает и в чем он испытывает потребность. В этом смысле потребности являются исходным и основным началом ориентировки в ситуациях. Известно, что воспитать условные рефлек­сы на пищевом подкреплении можно только у голодного животного, сытое животное не будет ориентироваться на пищевое подкрепление, сколько бы его ни предлагали. Потребности являются чрезвычайно важным моментом ориентировки в ситуации, и эта сторона потребностей, их отношение к определенным объектам и условиям, ко­торые удовлетворяют эти потребности, составляет важ­ную психологическую сторону потребностей — предмет их собственно психологического изучения.

Чувства тоже представляют собой не просто субъек­тивное отражение большей или меньшей физиологической взволнованности. Появление чувства означает резкое из­менение оценки предмета, на котором сосредоточивается чувство, а в связи с этим изменение в оценке остальных предметов и, следовательно, ситуации в целом. Созревая и оформившись, чувства становятся могучим средством переориентировки в ситуации и, собственно, эта сторона чувства и составляет их психологический аспект. Конеч­но, возникает много вопросов о различии между ориенти­ровкой познавательного и аффективного характера, но это уже дальнейшие вопросы. Первое и главное заключается в том, что чувства интересуют психолога не просто как «пе­реживания», наоборот, сами переживания составляют предмет психологии как особый способ ориентировки в жизненных условиях, новый по сравнению с интеллекту­альной деятельностью.

То же самое мы должны сказать о воле. И воля пред­ставляет собой особую форму ориентировки субъекта в таких положениях, где ни интеллектуальной, ни аффек­тивной оценки уже недостаточно. Воля, собственно, по­тому и выделяется как особая форма душевной жизни, что представляет новый способ решения задач об общем на­правлении своего поведения в особых, своеобразных и специфически человеческих ситуациях.

Таким образом, все формы психической деятельности, а не только познавательные, интеллектуальные представ­ляют собой различные формы ориентировки субъекта в проблемных ситуациях. Эти различные формы возника­ют потому, что существенно различны обстоятельства, в которых оказывается субъект, различны встающие перед ним задачи и средства, с помощью которых решаются эти задачи.

Мы должны еще раз подчеркнуть, что ориентировоч­ная деятельность, несмотря на постоянную связь с исследовательской деятельностью, никогда не ограничивается ею. С психологической стороны активная ориентировка харак­теризует все формы душевной деятельности: они представ­ляют собой разные формы ориентировки субъекта в различ­ных жизненных ситуациях.

3. Если все формы душевной жизни представляют со­бой разные формы ориентировочной деятельности, то дру­гая сторона этого положения заключается в том, что психо­логия во всех так называемых психических процессах или функциях изучает именно эту их ориентировочную сторо­ну. Это значит, что неправильно было бы сказать, что пси­хология изучает мышление, чувства, воображение, волю и т. д., неправильно прежде всего потому, что психология изу­чает вовсе не все стороны (аспекты) мышления, чувства, воли и других психических функций.

В самом деле, разве мышление изучает только психоло­гия? Мышлением занимается и логика, и теория познания; можно изучать развитие мышления в истории человеческого общества, особенности мышления в разных общественных формациях, развитие мышления ребенка, патологию мыш­ления при разных локальных поражениях головного мозга и различных душевных заболеваниях. Мышлением зани­мается также педагогика, и, конечно, можно и должно изу­чать те процессы высшей нервной деятельности, которые составляют физиологическую основу мышления. Суще­ствуют проблемы этики мышления и мышления в этике, эстетики мышления и роли мышления в искусстве и мно­гие другие проблемы мышления, которыми интересуются разные науки. Поэтому нельзя, неправильно указать на мышление и сказать: вот предмет психологии, как будто все мышление составляет предмет одной только психологии. Постоянные споры между разными науками по вопросу о мышлении, в частности, столь оживленные в последнее время споры о мышлении машин и их отношении к человеческому мышлению, вопросы о применении прин­ципов кибернетики к человеческому мышлению, все та­кого рода споры возникают именно из-за того, что не раз­граничиваются разные аспекты изучения этого реального процесса, действительно обладающего многими и разны­ми сторонами. И если мы хотим построить научную пси­хологию мышления, то прежде всего должны выделить то, что в процессе мышления может и должна изучать психо­логия, в отличие от всех других наук, которые тоже изуча­ют мышление. На этот вопрос, в соответствии с тем, что изложено выше, мы отвечаем: психология изучает не про­сто мышление и не все мышление, а только процесс ори­ентировки субъекта при решении интеллектуальных задач, задач на мышление. Психология изучает ориентировку субъекта в интеллектуальных задачах на основе того, как содержание этих задач открывается субъекту и какими средствами может воспользоваться субъект для обеспече­ния продуктивной ориентировки в такого рода задачах, для ориентировки в процессе мышления.

То же самое, даже в еще большей степени, следует ска­зать в отношении чувств. В чувствах так значительна роль физиологических изменений организма, что последние сто лет исследование чувств сосредоточивалось главным обра­зом на этих физиологических изменениях. Чувства нача­ли рассматривать как субъективные переживания этих фи­зиологических изменений и совсем отодвинули на задний план то важнейшее обстоятельство, что возникновение чув­ства означает качественное изменение прежней ориенти­ровки субъекта в жизненно важных ситуациях. В послед­нее время открытие так называемых центров основных эмоциональных состояний и вызывание этих состояний пу­тем электрического раздражения соответствующих нервных центров в еще большей степени подчеркнули значение фи­зиологических механизмов чувств[71]. Эти открытия, дейст­вительно, интересны и важны, но, собственно говоря, они ничего не меняют в том принципиальном положении, что, во-первых, всякое психологическое явление возникает и существует только на определенном физиологическом ос­новании и, во-вторых, что эти физиологические механиз­мы объясняют только реализацию этих психических про­цессов, но ничего не говорят об их роли в поведении, а следовательно, об их происхождении и формировании, их внутренней структуре и возможностях рационального вос­питания. Для психологии самое важное заключается в том, что чувства представляют собой очень своеобразные и при­том могущественные способы ориентировки в жизненно важных обстоятельствах, что этого рода ориентировку нель­зя заменить ни интеллектуальным решением, ни волевым усилием и что глубокие физиологические изменения (при остром возникновении чувств) и нервные механизмы, обес­печивающие эти изменения, генетически сложились и в нормальных условиях служат для сохранения этой ориен­тировки и успешного выполнения последующей деятель­ности. Именно эта ориентировочная сторона чувств и толь­ко она составляет собственный предмет психологии чувств. Кратко мы должны повторить то же и о волевых про­цессах. Усилие, которое связано с волевым решением, пред­полагает известные энергетические затраты, и они, конеч­но, подлежат физиологическому расчету. Не приходится и говорить, что общественные соображения, в частности, этические взгляды и мера их усвоения (что относится уже к вопросам воспитания), имеют огромное значение при изу­чении проблем воли. Но что же составляет собственно психологическую сторону этой проблемы? И мы опять при­ходим к заключению, что той особенной стороной, кото­рую изучает психология воли и которая одна только и со­ставляет ее предмет, этой особенной стороной является ориентировка субъекта в таких обстоятельствах, в которых одного только разума или чувства, или того и другого вме­сте недостаточно. Характерная и своеобразная ориентировка субъекта в ситуациях моральной ответственности, ориен­тировка, ведущая к принятию того или другого решения, — вот что, собственно, и составляет предмет психологии воли. Если, следовательно, все психологические функции представляют собой разные формы ориентировочной деятельности субъекта, то, с другой стороны, только ори­ентировочная деятельность и составляет предмет психо­логии в каждой из; этих функций. Предмет психологии должен быть решительно ограничен. Психология не мо­жет и не должна изучать всю психическую деятельность и все стороны каждой из ее форм. Другие науки не мень­ше психологии имеют право на их изучение. Претензии психологии оправданы лишь в том смысле, что процесс ориентировки составляет главную сторону каждой формы психической деятельности и всей психической жизни в це­лом; что именно эта функция оправдывает все другие ее стороны, которые Поэтому практически подчинены этой функции. Потому что самое важное в жизни — правиль­но сориентироваться в ситуации, требующей действия, и правильно ориентировать его исполнение[72].

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 533 | Нарушение авторских прав