АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

СЛОЖНЫЕ ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ НАВЫКИ

К первой группе — сложным поведенческим навыкам — относятся ходьба, почерк, спортивные навыки, мимика и пантомимика и т.д.

Исследования ходьбы были начаты еще в Медико-биологическом институте в конце 20-х годов и касались, главным образом, возраста начала хождения. Самая большая выборка представлена в работе Л.Я. Босик [20], которая, среди прочего, исследовала сроки появле­ния основных двигательных действий ребенка — начала сидения и хождения. В первом случае получен материал для 63 пар МЗ и 59 одно­полых пар ДЗ близнецов; конкордантность МЗ составила 82,5%, ДЗ — 76,3%, т.е. разница невелика, однако среди МЗ меньше, чем среди ДЗ, пар с большой разницей в сроках начала сидения. Корреляцион­ный анализ и последующая оценка генетической и средовой детерми­нации по Игнатьеву дали у мальчиков и девочек h2 = 58% и h2 = 38% соответственно и высокий вклад общесемейной среды**, равный 38 и 59% дисперсии.

Сроки начала ходьбы получены у 97 пар МЗ и 97 пар однополых ДЗ близнецов. Конкордантность МЗ близнецов по срокам начала хож­дения равна 67%, ДЗ — 29,9%; внутрипарная разность более 2 меся­цев в группе МЗ констатирована у 8,2% пар, в группе однополых ДЗ близнецов — у 25,7% (одновременным началом считалась внутрипар­ная разность не более двух недель). Корреляционный анализ дал rМЗ = 0,89, rДЗ= 0,74, откуда h² - 0,30; и, по той же формуле Игнатьева, 59% дисперсии определяется общесемейной средой. При этом у дево­чек и мальчиков влияния генетических факторов примерно одинако­вы (26 и 20% соответственно), а влияния семейной среды у мальчи­ков выше: 73% против 57% у девочек,

Близкие результаты были получены и другими авторами. По дан­ным Б.А. Никитюка [120], различия в сроках начала прямохождения

* Например, выделяются такие типы двигательной активности: обеспечение позы и равновесия, локомоция, произвольные движения [45].

** Согласно М.В. Игнатьеву, он оценивается по формуле л,² = 2r_ДЗ — r_МЗ, где символ г\ то же, что теперь обозначается как Е_с или с² [64].

констатировались у 39,2% МЗ пар и у 72% ДЗ, т.е. конкордантность МЗ существенно выше, чем у ДЗ. Получаемая из этих данных приблизи­тельная оценка наследуемости равна 0,43. Оказалось также, что у де­тей с более ранним началом прямохождения раньше появляется и речевая артикуляция; при этом по срокам начала артикуляции конкор­дантность МЗ тоже выше, чем ДЗ: частота внутрипарных различий у МЗ равна 23,1%; у однополых ДЗ — 44,1%, у разнополых ДЗ — 63,6% [там же]. Возможно, что это говорит о наличии некоторого общего фактора, определяющего общие двигательные способности; однако таких данных пока очень мало.

Названные и другие работы свидетельствуют о том, что возраст, в котором дети начинают самостоятельно ходить, определяется и гене­тическими, и средовыми факторами, причем влияния среды, по-ви­димому, имеют несколько большее значение. Конечно, надо иметь в виду, что в этом возрасте еще могут сказываться неблагоприятные обстоятельства внутриутробного развития близнецов, искажающие реальное внутрипарное сходство. К сожалению, в опубликованных работах они не контролируются.

Другой тип сложных поведенческих навыков — спортивная дея­тельность. Ее успешность зависит от очень многих факторов — морфо­логических, физиологических, психологических, причем значимость каждого из них различна в разных видах спорта, т.е. реально речь мо­жет идти о совсем разных двигательных способностях*.

Однако можно оценить наиболее общие характеристики: склон­ность к занятию спортом вообще и конкретным его видам в частности. Итальянский исследователь Л. Гедда опросил 351 пару близнецов-спорт­сменов, среди которых надежно диагностированы 92 пары МЗ и 227 пар ДЗ, а затем вычислил конкордантность по занятиям спортом. Оказа­лось, что среди МЗ близнецов в 66,3% пар спортсменами были оба близнеца, среди ДЗ — 25,8%. Из 60 пар, в которых спортсменом был только один из близнецов, 6% составляли МЗ и 85% — ДЗ [цит. по: 169].

Анализ родословных выдающихся спортсменов обнаруживает и достаточно отчетливое семейное сходство. По данным К. Фейге, у 55% спортсменов национального уровня хотя бы один из родителей зани­мался спортом, а 22% из них тоже выступали на высших уровнях. Даже дедушки (бабушки) в 11 % случаев принадлежали к спортсменам выс­шего уровня. У пловцов эти цифры даже выше: 62% их родителей выступали в национальных сборных [цит по: 169].

Семейное сходство по занятиям спортом обнаружено и другими исследователями. В целом эти работы позволяют считать, что наслед­ственные факторы играют существенную роль в спортивных достиже-

* На русском языке см.: Благуш П. К теории тестирования двигательных спо­собностей. М., 1982; Шварц В.Б., Хрущев С.В. Медико-биологические аспекты спортивной ориентации и отбора. М., 1984.

ниях. Оценку их значимости в различных компонентах спортивных способностей мы обсудим, когда перейдем к следующим группам ра­бот в соответствии с принятой классификацией. А сейчас приведем данные о мимике и пантомимике.

Мимику и пантомимику близнецов впервые зарегистрировал и сопоставил финский исследователь А. Летоваара [314] во время показа детям-близнецам (всего 69 пар) картинок приятного или отпугиваю­щего содержания. Поведение регистрировалось при помощи скрытой киносъемки и протоколировалось экспериментатором. По «рисунку» мимики полная конкордантность обнаружена у 40,8% МЗ пар и толь­ко у 4,3% ДЗ. Более похожими МЗ оказались и по интенсивности ми­мических процессов, и по типу мимики.

Позже Л. Гедда и А. Нерони [цит. по: 69] изучали мимические реак­ции у близнецов 5-15 лет (56 пар) во время просмотра кинофильмов. Помимо лицевой мимики учитывалось положение головы, рук и ног. Полностью конкордатными по мимике оказались 79% МЗ пар и только 32,5% ДЗ; дискордантными — 6 и 29% МЗ и ДЗ соответственно. МЗ внутрипарно более похожи и по деталям пантомимики, особенно по положению головы.

Интересную попытку не только описать, но и дать физиологичес­кое толкование результатов предпринял немецкий исследователь П. Сплиндер [цит. по: 209]. У 8 пар МЗ близнецов (21-54 года) и 4 пар ДЗ (20-27 лет) скрытой камерой регистрировалась реакция на испуг, вызываемый неожиданным действием сильных стимулов (главным образом, звуковых). Анализ поведения в этой ситуации позволил ав­тору выделить три фазы реакции: «шейно-плечевая реакция» (плечи вперед, втягивание головы в плечи); сопутствующие защитные дви­жения рук, ног; движения для выяснения причины, вызвавшей испуг. Первая фаза внутрипарно одинакова, т.е. полностью конкордантна, и у МЗ, и у ДЗ близнецов; оборонительные движения рук, туловища и т.д. (как и общее положение тела в этой ситуации) сходны у МЗ и непохоже у ДЗ; третья фаза, с точки зрения автора, по ряду причин для такого анализа непригодна.

У этих же близнецов фиксировались и другие движения: тонкая моторика (вдевание нитки в иголку, подкрашивание губ, бритье и т.д.); грубая моторика — бросание мяча в цель и т.д.; мимика, сопро­вождавшая любую реакцию или выполнение задания, поза и движе­ния при сидении в кресле. Внутрипарное сходство оценивалось по 4-балльной системе, в процентах к общему числу реакций в данной группе (МЗ или ДЗ близнецов). В табл. 11.1 приведены результаты, по­лученные при оценке мимических движений.

По другим видам движений МЗ близнецы тоже, как правило, внут­рипарно более похожи, чем ДЗ.

Очень маленькое количество пар делает эту работу разведыватель­ной, однако она интересна тем, что в ней, очевидно, впервые дела-

Таблица 11.1 Оценки сходства мимики в парах близнецов (в %)

ется попытка объяснить различия генотип-средовых соотношений в разных видах движений их физиологическими механизмами, эволю­ционными предпосылками и произвольностью-непроизвольностью движения. Так, по мнению П. Сплиндера, непроизвольные движения мимики имеют более высокую генетическую обусловленность пото­му, что иннервация мимических мышц идет от промежуточного мозга по экстрапирамидным путям — в них роль наследственности макси­мальна; в движениях смешанного характера участвуют и экстрапира­мидные пути, и пирамидный тракт — ив этом случае сходство МЗ близнецов выше, чем ДЗ, но в целом оно ниже, чем в предыдущей фазе; и наконец, произвольные движения обеспечиваются иннерва­цией по пирамидному тракту, и потому в них сходство в парах и МЗ, и ДЗ минимально. К экстрапирамидной иннервации относится и «шей-но-плечевой рефлекс» (начальная стадия реакции испуга), который является, очевидно, видоспецифической реакцией, свойственной и всем людям (поэтому похожи и МЗ, и ДЗ близнецы), и другим млеко­питающим.

Как будет показано далее, произвольная саморегуляция действи­тельно может менять соотношение генетических и средовых детерми­нант в изменчивости движений.

Почерк близнецов исследовал еще Ф. Гальтон, который отметил широкий диапазон внутрипарных различий почерка — от очень похо­жих до вполне различимых, и пришел к выводу о том, что почерк со-близнецов путают в редких случаях. Конкордантность по общему сход­ству — 5-15%. Последующие работы не дали надежного ответа: оцен­ка графологами почерка МЗ и ДЗ по десяти признакам не выявила существенных различий между ними. Непохожими оказались почерки разлученных МЗ близнецов в упоминавшейся работе X. Ньюмена, Ф. Фримена и К. Холзингера [344]. Попытки оценить внутрипарное сходство МЗ и ДЗ близнецов по отдельным характеристикам почерка также не дали четких результатов, хотя, очевидно, общая динамика и темп письма чаще обнаруживают влияние факторов наследственнос­ти, чем детали почерка — форма букв и т.д. [209]. Из 249 пар МЗ близ­нецов только у 5% было найдено полное внутрипарное сходство по­черков [69].

3. ДВИГАТЕЛЬНЫЕ ТЕСТЫ

Вторая группа исследований объединяет признаки, получаемые в стандартизованных двигательных пробах. Их, в свою очередь, можно разделить на две подгруппы: в одну входят показатели, которые обыч­но получают в стандартных измерениях характеристик, существенных для спорта и физвоспитания; во вторую — используемые в психодиаг­ностике и в психологических исследованиях двигательные тесты, вре­мя двигательных реакций и т.д. К первой подгруппе относятся обыч­ные пробы мускульной силы, гибкости, ловкости, беговые и прыж­ковые тесты и т.д. Некоторое обобщение этих данных содержится в работах Р. Коваржа [по: 169] и С.Б. Малыха [132, гл. VI]. К сожалению, исследования проведены с близнецами разных возрастов — от 5 до 25 лет и чаще всего на выборках небольшого размера, что приводит к большим различиям коэффициентов наследуемости и затрудняет ана­лиз результатов.

Например, наследуемость мышечной силы сгибателя кисти ко­леблется от 0,24 до 0,71, предплечья — от 0,42 до 0,80; абсолютной мышечной силы — от 0,37 до 0,87 и т.д. То же в результатах скоростно-силовых тестов. Однако в работе Ф. Вайса [447], который обследовал 180 пар МЗ и 300 пар ДЗ близнецов 10-летнего возраста, получены следующие оценки наследуемости: для бега на 60 м h2 = 0,85; прыжков в длину h2 = 0,86, толкания ядра h2 = 0,71. Показатели гибкости у подро­стков 12-17 лет обнаружили максимальную наследуемость в движе­ниях плечевых суставов (h2 = 0,91) и позвоночника (h2 =0,84).

Как свидетельствуют суммарные данные по нескольким исследо­ваниям [169], наибольшее влияние наследственности испытывает ско­рость реакции, наименьшее — координация рук (рис. 11.1).

Вторая подгруппа двигательных проб («моторных тестов») исполь­зуется для решения психологических и психофизиологических задач: диагностики динамических характеристик поведения (например, тем­перамента), свойств нервной системы, действия переключения, утом­ления и т.д. Особое направление мысли связано с гипотезой о нали­чии некоторого общего фактора скорости — индивидуального темпа, характеризующего и двигательные реакции, и перцептивные, мысли­тельные процессы, опознание, принятие решения и т.д.: если этот общий фактор существует, то должен существовать индивидуальный оптимальный («удобный», «предпочитаемый», «личный») темп, при­чем его оценки, полученные при решении различных психологичес­ких задач, должны коррелировать между собой [см.: 437]. Кроме того, у каждого человека существует также максимально возможный темп, при котором он еще в состоянии безошибочно выполнять ту или иную деятельность. Поэтому двигательные тесты включают и пробы на ско­рость реакций в разных условиях их реализации, и оценки темповых, ритмических характеристик.

17-1432 257

Рис. 11.1. Суммарные данные о наследуемости (процент дисперсии) фи­зических качеств по данным разных авторов [Kovar, 1981; цит. по: 169].

Правда, А. Анастази подчеркивает, наоборот, высокую специфич­ность моторных тестов; она приводит результаты факторно-аналити­ческих работ Э. Флейшмана и его сотрудников, выявивших 11 основ­ных факторов, описывающих двигательные функции, среди них — скоростные факторы; регуляторные; связанные с точностью движе­ний и т.д. Интересно, что одноименные характеристики (например, скорость), но относящиеся к разным органам движений (например, руке и пальцам), входят в разные факторы, т.е. оказываются не зави­сящими друг от друга. Поэтому вопрос о том, существует ли общий фактор скорости (как, например, фактор общего интеллекта), оста­ется открытым. А для психогенетических исследований двигательные характеристики, как правило, выбираются не столько с целью изуче­ния природы самих двигательных функций, сколько по логике тех задач, в которые данный моторный тест включен: спортивного отбо­ра, этиологии свойств нервной системы и т.д.

Наследуемость самого времени двигательной реакции была пред­метом изучения в немногих работах; результаты оказались неодно­значными (табл. 11.2).

Приведенные в таблице работы выполнены очень разными мето­дами: различны и экспериментальные модели, и стимулы, и сами движения, и статистическая обработка, поэтому сравнивать их трудно. Однако обратим внимание на то, что нулевые значения коэффициента наследуемости встречаются только в реакциях на звуковой стимул.

Таблица 11.2

Коэффициенты наследуемости времени простой двигательной реакции (ВР) [по: 132; гл. VI]

* ВР регистрировалась при четырех интенсивностях звука.

Особенно отличаются от остальных исследований работы Т.В. Василец и Т.Д. Пантелеевой. В первой из них интенсивность стимулов задавалась в единицах индивидуального слухового порога. В свое время этот прием пред­ложил В.Д. Небылицын [118]. Он позволяет уравнивать физиологическую эф­фективность стимула для разных испытуемых (хотя в физических единицах стимулы у них будут различны).

Во второй работе было использовано необычное движение: перенос руки с клавиши, находившейся на колене сидящего испытуемого, на клавишу, рас­положенную на уровне плеча. Такое движение позволяло зарегистрировать активность m.biceps и, благодаря этому, разложить суммарное время реакции на ряд составляющих, образующих премоторное и моторное время. У испы­туемых вырабатывали автоматизированный двигательный навык реакции выбора из двух альтернатив и оценивали генотип-средовые соотношения в вариативности каждого компонента движения. Выяснилось, что в начале ра­боты, на этапе врабатывания, влияния генотипа обнаруживаются только в двух из пяти показателей; когда же навык автоматизировался, генетически детер­минированными оказались все пять.

Психологические и нейрофизиологические механизмы движения на этих двух этапах различны: в периоде врабатывания движение осуществляется по

17*

механизмам осознанной произвольной саморегуляции, на этапе же автома­тизации навыка произвольность, осознанность движения сведена к миниму­му. Очевидно, есть основания полагать, что «вмешательство» сознательного контроля снижает удельный вес генотипической составляющей в дисперсии параметров двигательной реакции.

Попытка более детально изучить динамику генотип-средовых соотноше­ний при изменении отдельных звеньев контура саморегуляции (задачи, моти­вации и др.) была предпринята С.Н. Иванченко и С.Б. Малыхом [35а]. Во всех шести сериях экспериментов, различавшихся условиями деятельности испы­туемого, независимо от изменения их схем, наибольший вес имеет в целом индивидуальная среда. При этом обнаружились половые различия: у девочек большую роль играет общесемейная среда, у мальчиков — индивидуальная. Это — интересная попытка понять, за счет каких компонентов функциональ­ной системы меняется структура фенотипической дисперсии ВР; неопреде­ленность же результатов, возможно, является следствием смешения факто­ров, задаваемых экспериментатором (изменение мотивации и т.д.), с есте­ственно наступающей, по мере работы, тренировкой двигательной реакции и, следовательно, изменением ВР.

Двигательные реакции интенсивно использовались при изучении свойств нервной системы. Их «переделка», т.е. изменение знака пред­варительно выработанной реакции на противоположный (положитель­ного на тормозный и наоборот), — один из стандартных способов диагностики подвижности нервных процессов.

В упомянутых работах Т.А. Пантелеевой и Т.В. Василец были полу­чены данные о влиянии генотипа на индивидуальные особенности двигательной переделки в разных методических вариантах.

В изложенной выше экспериментальной схеме Т.А. Пантелеевой переделка производилась после автоматизации предыдущей реакции выбора (и, кроме того, в данном случае интенсивность звуковых сти­мулов так же, как в работе Т.В. Василец, задавалась в единицах инди­видуального порога). Результаты показали, что генетический компо­нент обнаруживается в самой первой реакции после получения инст­рукции реагировать иначе, чем до нее, и затем — после автоматизации нового навыка. Можно предположить, что физиологические особен­ности человека, обозначаемые термином «подвижность нервных про­цессов», детерминируют в данном случае именно первую реакцию после получения инструкции к изменению навыка; затем включается осознанная произвольная саморегуляция — активная ориентировоч­ная деятельность, и повторяется картина выработки навыка, имев­шая место до переделки.

В экспериментах Т.В. Василец ВР измерялась более традиционным способом — нажатием на кнопку в ответ на звуковой сигнал. Специ­фика этой работы заключалась, во-первых, в том, что, как уже гово­рилось, интенсивность звука задавалась в децибелах к индивидуаль­ному порогу и, во-вторых, темп подачи стимулов тоже индивидуали­зировался, поскольку отсчитывался от так называемого критического интервала — предельного для данного испытуемого темпа, при кото-

ром он еще выполняет данную деятельность без ошибок. Кроме того, переделка производилась после предварительной тренировки. Все это должно было максимально уравнять действие различных побочных факторов, поскольку элиминировалось влияние интенсивности сти­мула и индивидуального темпа, и обнаружить эффект самой передел­ки, т.е. психологических процессов, обеспечивающих изменение ре­акции в соответствии с новой инструкцией.

Эксперименты проведены с близнецами двух возрастных групп: 7-11 лет и 33-55 лет, по 20 пар МЗ и ДЗ в каждой. Результаты таковы: а) само изменение латентных периодов реакции в ходе переделки по сравнению с их величинами до ее начала не обнаруживает генотипи-ческих влияний ни у старших, ни у младших; б) если о трудности пере­делки судили не по латентным периодам, а по количеству допущенных ошибок, то генетический компонент констатировался в старшей груп­пе; в) при оценке индивидуальных особенностей переделки по обоб­щенному показателю, включающему и скорость, и точность реакций, генетическая обусловленность обнаруживается только у детей 7—11 лет.

Генотипическая обусловленность двигательной переделки (действия переключения) была получена и в работе Н.Ф. Талызиной с соавто­рами [144] на небольшой выборке близнецов: r_мз = 0,74; r_дз = 0,31, откуда h2 = 0,86. Это — одна из немногих в психогенетике работ, реализованных в русле определенной психологической концепции, в данном случае — теории планомерного формирования умственных действий П.Я. Гальперина, позволяющей определенным образом ана­лизировать динамику действия в процессе его становления, функцио­нирования и изменения. Использовав метод контрольного близнеца, авторы показали, что действие переключения и переделка сигнально­го значения стимулов — не одно и то же и что при разных способах формирования действия переключения его скорость может зависеть и не зависеть от подвижности нервных процессов. Иначе говоря, выяв­лены «те преобразования деятельности, которые ведут к перестройке ансамблей психофизиологических функций», т.е. мы опять сталкива­емся с ситуацией, когда фенотипически идентичные действия могут иметь совсем разные внутренние механизмы и, соответственно, раз­ные причины межиндивидуальной вариативности.

По-видимому, эти работы подтверждают сказанное выше: счита­ющийся «простым» и потому удобным для психогенетического иссле­дования признак, а именно двигательная реакция, есть тоже при-знак-«событие»: в зависимости от уровня саморегуляции (произволь­ной или автоматизированной), от обобщенности операций и т.д. его изменчивость может определяться разными факторами.

Как уже говорилось, двигательные реакции удобны для психоге­нетического изучения и тем, что позволяют достаточно четко изме­нять условия их реализации и тем самым выяснять влияние различных факторов на генотип-средовые соотношения. К таким факторам отно-

сится, например, тренировка движений: изменит ли она внутрипар-ное сходство МЗ и ДЗ близнецов и, соответственно, коэффициент наследуемости?

Ответ на этот вопрос находим в давней, но до сих пор часто цити­руемой работе К. Макнемара [337], который провел исследование на близнецах старшего школьного возраста (17 пар МЗ и 48 пар ДЗ) (табл. 11.3). Выполнялись 5 двигательных тестов, диагностирующих глав­ным образом тонкие двигательные координации и имеющих доста­точно высокую ретестовую надежность (0,79-0,94).

Таблица 11.3

Коэффициенты внутриклассовой корреляции по успешности выполнения двигательных тестов [337]

Тренировка для всех испытуемых была стандартной и проходила блоками: по 10 упражнений в первом тесте (всего он выполнялся 70 раз) и по 4 упражнения — в четвертом и пятом тестах (всего в каждом по 28 выполнений). Абсолютные оценки успешности выполнения теста повысились, естественно, у всех близнецов (хотя результаты ДЗ выше, чем МЗ), но внутрипарное сходство существенно изменилось только у ДЗ, причем в одном тесте (четвертом) повышение внутрипарного сходства ДЗ привело к снижению коэффициента наследуемости прак­тически до нуля. Однако обратим внимание на то, что и в фоновых измерениях наследуемость оценок, получаемых в этом тесте, была самой низкой (h2 = 0,26). Интересно, что повышение внутрипарного сходства ДЗ происходит главным образом к концу тренировки: в пер-

вом и четвертом тестах в первом блоке внутрипарные корреляции ДЗ равны 0,445 и 0,375 соответственно, а в седьмом тесте —0,601 и 0,549. В пятом тесте сходство снижается в парах и МЗ, и ДЗ. Таким образом, тренировка, меняя абсолютные оценки успешности, в двух случаях из трех не ликвидирует генетический компонент фенотипической из­менчивости этих признаков, т.е. обучение, тренировка не превращают признак из «наследственно обусловленного» в «средовой».

К стандартизованным двигательным тестам относится и диагнос­тика индивидуальной выраженности так называемого «закона силы» — сокращения ВР при усилении стимула.

Чем больше разница между ВР на минимальный и максимальный стиму­лы, тем круче падение кривой, графически изображающей эту закономер­ность, и тем больше коэффициент «b» в уравнении регресии у = а + bх, описывающей эту закономерность математически. В дифференциальной пси­хофизиологии благодаря работам В.Д. Небылицына [109, 110] этот показа­тель используется для оценки чувствительности: чем выше последняя, тем выше физиологическая эффективность стимула (особенно слабого) и тем короче ВР на него.

Исследования «закона силы» у близнецов трех возрастных групп (8—11, 13—16 и 33-56 лет) показали наличие выраженного генети­ческого контроля и одновременно его снижение у подростков по срав­нению с двумя другими группами: коэффициент наследуемости (по Холзингеру) равен 0,89; 0,45; 0,93 в трех группах соответственно. Не­высокая наследуемость вариативности «b» у подростков была ранее показана Н.Ф. Шляхтой: r_мз = 0,466, r_дз = 0,301, h² = 0,33; в исследо­вании же другой группы взрослых близнецов (правда, на небольшой выборке) коэффициент Холзингера оказался равным 0,93 [97].

Снижение генетических влияний в подростковом возрасте авторы связывают с гормональной перестройкой. Изменяется не только ко­эффициент наследуемости, но и абсолютные значения коэффициен­та «b»: в этой группе близнецов они оказываются ниже, чем в двух других группах — и младшей, и старшей (это означает меньшую вы­раженность «закона силы», т.е. ускорение реакции при усилении сти­мула у подростков меньше). Уменьшение роли генетических факторов в пубертатном возрасте показано и для некоторых нейрофизиологи­ческих признаков [89, 162].

Таким образом, наследственность существенно определяет разли­чия между людьми не только по признакам, являющимся разовыми, «дискретными» измерениями конкретной психологической функции (например ВР, баллы IQ), но и по их индивидуальной динамике, формирующейся при изменении условий деятельности, т.е. по вариа­тивности в проявлениях некоторых закономерностей.

Наконец, последняя характеристика, относящаяся к этой группе показателей, — индивидуальный темп (иногда его обозначают как

«персональный» или «личный» темп). Его оценки получаются в самых разных методических вариантах: как темп постукивания (теппинг-тест), предпочитаемый на слух темп (например, задаваемый метрономом), темп выполнения любых ритмичных действий — обычных в повсед­невной жизни (ходьба, письмо) или в специальной эксперименталь­ной задаче (например, в реакции выбора из нескольких альтернатив или времени опознания). В зависимости от задачи работы оценивается удобный («оптимальный») или максимальный темп.

Одна из первых фундаментальных работ в данной области принад­лежит немецкой исследовательницей. Фришайзен-Кёлер [263], кото­рая на большой выборке, включавшей и близнецов (правда, с очень широким возрастным разбросом — от б до 59 лет), и родителъско-детские пары, показала наследственную обусловленность и временную стабильность самых разных темповых характеристик: теппинга, ходь­бы, устного счета и др. Оказалось, что теппинг, предпочитаемый на слух ритм, и темп некоторых повседневных двигательных действий (ходьба, счет и т.д.) значительно определяются наследственностью.

Оценки, получаемые в теппинг-тесте, как правило, внутрипарно более сходны у МЗ близнецов, чем у ДЗ; правда, коэффициенты на­следуемости широко варьируют: от 0,32 до 0,87 [см.: 132; гл. VI]. В ра­боте И. Фришайзен-Кёлер [263] было получено отчетливое сходство по этим оценкам родителей и детей: у двух «быстрых» родителей 56% детей — тоже «быстрые», 4% — «медленные», остальные — «сред­ние», если же оба родителя «медленные», то ни один ребенок не обнаруживает высокого темпа, 7 \% — «медленные» и 29% — «средние».

В работе Т.А. Пантелеевой и Н.Ф. Шляхты у близнецов 13-16 лет также были получены доказательства наследуемости теппинга: кор­реляции в парах МЗ в обоих случаях существенно выше, чем у ДЗ: 0,779 и 0,151 для «удобного» темпа, 0,687 и 0,246 — для максимально возможного [97].

По предельному темпу выполнения некоторых эксперименталь­ных заданий МЗ также имеют более высокие корреляции, чем ДЗ. В работе Т. Г. Хамагановой и соавторов [162] у близнецов пяти возра­стных групп (7—9, 11—12, 13—15, 16—18 лет и 19-21 год) оценивался индивидуальный темп работы с корректурной таблицей; коэффици­енты наследуемости соответственно равны 0,79; 0,82; 0,42; 0,84; 0,79 (обратим внимание на то, что и здесь старший подростковый возраст имеет минимальный коэффициент —феномен, уже отмечавшийся выше).

Другая форма эксперимента, когда испытуемому задается все ус­коряющийся темп решения некоторой несложной задачи и оценива­ется тот минимальный интервал между предъявлениями стимулов, при котором человек еще успевает правильно реагировать на них, позволила Т.В. Василец обнаружить отчетливое влияние наследствен­ности и на эту характеристику. В ситуации реакции выбора из трех

альтернатив в двух возрастных группах близнецов — 7—11 лет и 33— 55 лет (по 20 пар МЗ и ДЗ близнецов в каждой) внутрипарное сход­ство предельного темпа было существенно выше у МЗ: r_мз = 0,677 и rДЗ = 0,028 у младших; 0,896 и -0,164 соответственно у старших, т.е. у людей, не менее 10 лет живущих врозь и имеющих достаточно разный жизненный опыт [97].

Наследуемость именно максимального темпа выполнения некото­рых несложных двигательных задач у детей 7-8 лет (35 пар МЗ, 29 пар ДЗ близнецов) получена и Т.А. Мешковой [113]; разложение феноти-пической дисперсии выделило 37—78% генетической вариативности, в то время как в дисперсиях тех же оценок, но полученных в условиях «удобного» темпа, за исключением одной задачи (из пяти), генети­ческого компонента не обнаружено. Вариативность обобщенных тем­повых оценок для двух групп двигательных задач, из которых одна включала простые двигательные автоматизмы типа теппинг-теста, а вторая — более сложные движения, также оказалась больше завися­щей от наследственности в ситуации максимального темпа (особенно в первой из этих групп) и только от среды (общесемейной и индиви­дуальной) — при «удобном» темпе деятельности. Самые выраженные влияния наследственности — в вариативности обобщенных оценок максимального темпа выполнения простых двигательных автоматиз­мов (80,5% дисперсии). Аналогичные оценки более сложных движе­ний определяются в примерно равной степени (30-35%) наследствен­ностью, общей и индивидуальной средой.

Таким образом, в этой группе признаков, характеризующих темп двигательных реакций человека, соотношение генетических и средо-вых детерминант зависит, очевидно, и от типа движения (простое или сложное), и от предельных скоростных возможностей человека.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 656 | Нарушение авторских прав