АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ФОРМЫ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Иногда при анализировании сопротивлений не аффект и не побуждение или некоторое событие являются наиболее обещающей линией исследования. Ею может оказаться форма сопротивлений, метод или способ сопротивления, предлагающие наиболее плодотворную линию для исследования. Если форма сопротивлений часто повторяется, это, вероятно, будет тот случай, когда мы имеем дело с чертами характера. Хотя анализ формы, возможно, не часто является первым при анализе сопротивлений, типичные и связанные с привычками методы сопротивления, в сущности, должны стать предметом анализа, поскольку эта процедура является входом в анализирование так называемых защит характера. Если форма сопротивления "странная" или "нехарактерная" для пациента, это обычно симптоматично и более легко воспринимается разумным Эго пациента.

Шаги при анализировании форм сопротивлений те же самые, что были набросаны для других аспектов поведения. Во-первых, следует добиться того, чтобы пациент узнал, что данная часть его поведения является сопротивлением. Это может быть или просто, иди очень трудно, в зависимости от того, является ли деятельность Эго-синтоничной чертой характера, или чуждой Эго. Если поведение является Эго-синтоничным, встает вопрос, насколько трудно сделать данное поведение Эго-дистоничным: другими словами, сможет ли аналитик заручиться помощью разумного Эго пациента, которое объединится с аналитиком при рассмотрении этой активности как сопротивления (Fenichel, 1941). Сможет ли аналитик добиться успеха в отделении разумного Эго пациента от его экспериментирующего Эго и, тем самым, поставить пациента перед вопросом исследования этой активности? Демонстрируемость будет зависеть от двух факторов: во-первых, от отношений Эго к данной деятельности, то есть, насколько она является Эго-синтоничной; и, во-вторых, от рабочего альянса, то есть, на сколько охотно пациент принимает аналитические отношения. Чем более согласованной, адаптивной, успешной представляется деятельность пациенту, тем труднее будет убедить его, что это - сопротивление. В нашем обществе, например, нелегко подвести пациентку к тому, что чистоплотность в ее свободных ассоциациях и во внешней жизни является тем, что следует анализировать. Чистоплотность является одной из добродетелей в американском обществе, одной из превозносимых и высоко ценимых черт в семье. Бомбардировка рекламой помогает сделать чистоплотность идеалом Эго для многих людей даже и в более позднем возрасте.

Это сильно отличается от попыток анализировать более чуждую Эго деятельность. Например, пациент с очень сильным враждебным переносом моментально засыпает во время сеанса. Несмотря на агрессивное отношение ко мне, пациент может осознать, что засыпание во время сеанса является сопротивлением.

Ситуация более трудна, когда реальные факторы смешиваются с бессознательными сопротивлениями пациента. Приведу пример.

Пациентка большую часть сеанса рассказывает об опасности ядерной бомбардировки и целесообразности уехать на Средний Запад, где она будет в безопасности. Когда я предположил, что, быть может, уехав, она будет чувствовать себя в безопасности от меня и психоанализа, она явно рассердилась и замолчала. Затем она резко напомнила мне, что люди строят бомбоубежища. После паузы я признал, что ее реакции несоответствующе интенсивны. Большинство экспертов придерживаются мнения, что бомбоубежища не являются надежной защитой и отъезд тоже не гарантирует ей безопасность. Затем пациентка начала говорить. Она допускает, что ее страхи непропорционально велики, но простейшая мысль о ядерном взрыве вселяет в нее ужас. Я сказал ей, что каждый разумный человек боится атомной войны, но, должно быть, есть еще что-то, что делает ее страх таким сильным, что она намеревается "вырвать с корнем" свою жизнь. Медленно пациентка начала ассоциировать, ее мысли привели к несчастливому замужеству, годам фрустраций и затруднений, ее страстному желанию "вылезти из этого", начать новую жизнь. Теперь я был в состоянии показать ей, что все это явилось причиной того, что ее скрыто накопившийся гнев угрожает взрывом. Вот отчего возможность взрыва атомной бомбы кажется такой близкой. Вот почему ее страх интенсифицирован до ужаса. Пациентка, казалось, поняла, и в течение следующих нескольких сеансов мы продуктивно работали над этой темой.

Я хочу сделать паузу в этом месте для того, чтобы подчеркнуть небольшой, но важный технический момент. Всякий раз, когда факторы реальности смешиваются с сопротивлением, эти факторы должны быть адекватно осознаны (Marmor, 1958).Если не сделать этого, пациент будет все более громогласно цепляться за элементы реальности в сопротивлении и тратить свое время, пытаясь убедить аналитика в логичности своих аргументов. Обратите внимание, как моя пациентка завела разговор о бомбоубежищах, когда я пытался объяснить ей ее бегство на Средний Запад как бегство от анализа. Только после того, как я допустил, что в ее страхе есть доля реальности, она смогла работать со мной, она смогла сформировать рабочий альянс. До этого ее тревожность по отношению к ядерной бомбе была Эго-синитоничная. Мое признание факта реальности позволило установить рабочий альянс, что сделало страх ядерного взрыва, по меньшей мере, его интенсивность, чуждыми для Эго. Она стала в состоянии работать над этим как над внутренней проблемой и, в сущности, действительно осознала, что ее бегство на Средний Запад является сопротивлением переноса.

Когда пациент осознает сопротивленческий аспект своего поведения, нашей следующей задачей становится прояснение. Теперь мы изыскиваем паттерн поведения вне анализа и затем занимаемся историей и целями данной деятельности. Что случилось в жизни пациента, что было причиной для того, что он принял этот способ сопротивления? Позвольте мне вернуться к профессору X., человеку, который рассказывал свои сновидения, "сваливая все в кучу" (см. раздел 2.6.4).

Профессор X. рассказал, что он читал книги, "сваливая все в кучу", и делал домашние задания в той же манере. Он не мог заниматься, сидя за партой, но только лежа, либо прохаживаясь. Это стало понятным, когда он осознал, что его отец был известным учителем и готовил сына пойти по его стопам. Мальчик хотел противодействовать, потому что он испытывал глубоко затаенные неприязненные, ревнивые, сопернические чувства по отношению к отцу, его способ работать был выражением его злобы и вызова. Но была также и глубокая любовь к отцу, которая имела сильный прегенитальный анальный и оральный тип. Он боялся находиться слишком близко к отцу, так как это означало бы анальное и оральное проникновение и заглатывание. Его история проясняет это тем, что отец любил играть роль врача, когда пациент болел. Много раз им была измерена ректальная температура, много поставлено клизм, много раз смазано горло и т.д. Поведение "все в кучу" было также проявлением его борьбы против идентификации с отцом, поскольку идентификация была равносильна тому, чтобы быть поглощенным или аннигилированным.

Это представляет собой возвращение репрессированных стремлений и утрату границ Эго (Greenson, 1954,1958; Khan, 1960). Следующий пример таков.

Пациент-ученый У. использовал для описания своих переживаний очень реалистичный тон и технические термины. Даже описывая интимнейшие сексуальные события, он никогда не выказывал никаких эмоций. Он никогда не колебался, не проявлял страстного желания, но механически и досконально докладывал. Я пытался дать ему понять, что из-за того, что он использует технические термины и описывает события так, как будто он докладывает о не относящемся к определенной личности эксперименте, он пропускает все свои эмоциональные реакции. Он был холодным, дотошным наблюдателем, докладывающим сотрудником, но не пациентом, сообщающим интимные переживания своему терапевту.

В течение долгого времени пациент оправдывал себя, говоря, что факты более важны, чем эмоции. Затем я смог доказать ему, что эмоции также являются фактами, но что он с неохотой признает эти "факты" в отношении себя. Затем пациент осознал, что он отбрасывал эмоции, докладывая мне, так как чувствовал, что зрелому ученому стыдно иметь чувства. В дальнейшем, он также признался, что он скрывает свои чувства и от других, даже от своей жены при сексуальных отношениях. Анализ этого поведения затем привел его в детство, когда его отец, инженер, выказывал презрение к эмоциональным людям, считая их слабыми и ненадежными. В сущности, пациент осознал, что он считал проявление эмоций эквивалентом несдержанности и бесконтрольности. Он приравнивал холодность к чистоте, а эмоциональное тепло к грязи и утрате контроля.

Анализ формы сопротивления в таком случае, как этот, становится возможным только тогда, когда пациент не может дольше сам оправдывать использование данного метода для данного вопроса. Это сопротивление должно стать Эго-дистоничным до того, как пациент с готовностью продолжит анализ этого старого, привычного способа поведения. Для данного пациента потребовалось около года, чтобы изменить его отношение к бесстрастному способу рассказывать.

Даже когда мы стали способны проследить эту форму поведения назад, в его детство, к конфликтам, касающимся выработки туалетных навыков и анально-садистических импульсов, он не был в состоянии поддерживать реальный рабочий альянс. Его нижележащая тревожность, в сущности, брала на службу параноидные черты характера и лишала его истинной мотивации продолжать анализ. Он с охотой анализировался бы, если бы мог остаться, в сущности, неизмененным и нетронутым эмоционально. Мы, в конце концов, согласились прервать анализ.

РЕЗЮМЕ

Если мы теперь кратко повторим, что является основными процедурами в анализе, мы

придем к следующему: нужно

1) Осознать сопротивление.

2) Продемонстрировать сопротивление пациенту: а) позволить сопротивлению стать демонстрируемым, ожидая его проявления в нескольких случаях; б) вмешиваться с тем, чтобы увеличить сопротивление; способствовать тому, чтобы оно стало демонстрируемым.

3) Прояснить мотивы и формы сопротивления:

а) Какой специфический болезненный аффект заставляет пациента сопротивляться?

б) Какое специфическое инстинктивное побуждение является причиной болезненного аффекта в данный момент?

в) Какую конкретную форму и метод пациент использует для выражения своего сопротивления?

4) Интерпретировать сопротивление:

а) Какие фантазии или воспоминания являются причиной аффектов и побуждений, которые стоят за сопротивлением?

б) Заниматься историей и бессознательными объектами (целями) данных аффектов вне анализа и в прошлом.

5) Интерпретировать форму сопротивления:

а) заниматься анализом этой и сходных форм деятельности во время и вне анализа;

б) проследить историю и бессознательные цели этой деятельности в настоящем и прошлом пациента.

6) Тщательная проработка. Повторение и разработка шагов (4) (а), (б) и (5) (а), (б).

Важно осознавать, что лишь небольшой фрагмент работы может быть доведен до конца в течение одного сеанса. Множество сеансов закончатся всего лишь с неясным сознанием того, что работает какое-то сопротивление, и все, что аналитик может делать в конце таких сеансов - это указывать пациенту, что он чего-то избегает. Иногда он может прояснить только аффект, и даже его неполностью; иногда только историческое прошлое, иногда только форму. Когда это возможно и насколько это возможно, аналитик пытается исследовать эти избегания вместе с пациентом, пробуя, как много из этих исследований пациент может со значением и пользой делать сам во время данного сеанса. Усердие самого аналитика должно играть вторичную роль в исследовании и раскрытии бессознательных явлений, такую, какую пациент может вынести и использовать. Пациент не должен быть ни травмирован, ни вовлечен в какое-то, похожее на игру, исследование сопротивления.

Важно не делать преждевременной интерпретации сопротивления, поскольку это приведет пациента только к рационализации или интеллектуализации, или же это приведет к интеллектуальному соперничеству в интерпретации сопротивления. В любом случае это лишит опыт эмоционального заряда. Следовательно, это усилит сопротивление вместо того, чтобы знать, когда быть пассивным и когда быть активным при аналитической работе. Слишком большое количество терпения со стороны аналитика может способствовать тому, что пациент будет расточать ценное время, тогда как он мог бы поработать эффективно. Слишком большая активность аналитика может либо помешать проявлению способности пациента быть активным и удовлетворит его пассивные желания; или это может вызвать события, для которых пациент еще не готов, и тем самым возбудить травматическую ситуацию. Кроме всего прочего, слишком большая активность может послужить избеганию эмоционального заряда и превратить анализ сопротивления в игру в загадки (Freud, 1914; Fenichel, 1941).

Важно, кроме того,не играть в сопротивление с пациентом, используя тот же самый вид сопротивления, что и он. Если он молчит, вы должны быть внимательны, чтобы ваше молчание не казалось контрсопротивлением. Или, если он использует высокопарный язык, непристойности или клише, вы должны избегать следовать за его сопротивлением или поступать наоборот. Важно, чтобы все непосредственно относилось к делу, без непродуманных вещей или заслуживающих упрека провокаций.

Эти шаги и порядок различных шагов варьируют от сеанса к сеансу и от пациента к пациенту. Аналитик может заниматься только тем, что кажется ему наиболее многообещающей линией исследования в данное время. Следует сохранять ум открытым и настороженным, быть готовым переменить совершенно свой подход или придерживаться его, если это кажется правильным.

Обязательным союзником аналитика в этой работе является разумное Эго пациента. Оно должно присутствовать или должно возникнуть благодаря вмешательствам аналитика; иногда аналитику следует подождать, пока эмоциональный взрыв утихнет и разумное Эго вернется, что может выразиться, в частности, в виде отношения к аналитику. Рабочий альянс должен существовать или возникнуть до того, как аналитик приступит к глубокому анализу сопротивления. Это является необходимым условием для интерпретации (Greenson, 1965).

Важно осознавать, вне зависимости от того, насколько умело и правильно аналитик работает с сопротивлением, сопротивления будут возвращаться. Следует помнить замечание Фрейда о том, что сопротивление будет присутствовать в каждом шаге, каждом аспекте, на каждом сеансе анализа, до того, как анализ будет завершен. Тщательная проработка необходима для того, чтобы данное сопротивление утратило свою патогенность. Анализ сопротивления является не окольным путем психоанализа, а необходимой важной частью лечения.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 429 | Нарушение авторских прав