АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Полнолуние. Часть 5

Adam Lambert - Nirvana

Шли дни, неприятные воспоминания о совете клана становились все более призрачными и смутными, будто это было давно. Теперь на пальчиках Билла сидели два колечка. Одно из них – символ клана, серебряная печать с тремя переплетающимися греческими буквами, второе – тоненькое, золотое, оно украшало изящный безымянный палец и связывало маленького Омежку с его любимым Альфой официальным браком. Мальчик обожал оба этих украшения и часто ими любовался, особенно когда его Тома не было рядом - они напоминали о его огромном счастье.

Однако расставаться они стали намного реже. Билл часто бывал у мужа на работе, осваивался в новом клане и делал это вполне успешно. Почувствовав себя, наконец, в семье, он показал всю свою озорную натуру. В него влюблялись с первого взгляда, с первого слова. Он часами мог сидеть в приемной возле кабинета Тома и болтать за чашкой чая с печеньем с Люси. Он мог в любой момент прийти к главе клана и долго говорить с ним о Томе, о себе, о ребеночке, который стремительно рос в его животе. И Ричард всегда откладывал свои дела, чтобы уделить внимание этому светлому комочку радости, чтобы потрогать выпуклый животик и в очередной раз порадоваться, что его сын по-настоящему счастлив.

Но чем больше был срок беременности, тем чаще Билл оставался дома. Все больше занимался домашними хлопотами, в которых ему помогала Джилл. Они вместе обустроили детскую, конечно, не без участия Тома, который, стоя на стремянке, собственноручно обклеивал потолок специальной бумагой. На ней красовались воздушные облака, но стоило наступить ночи, потолок зажигался десятками маленьких светящихся точек, и где-то среди них в окружении легкого тумана зацепился за небесное полотно месяц. Билл, впервые увидев это чудо, радостно засмеялся и бросился мужу на шею, обнимая и упираясь животиком в его мускулистое тело.

Том обожал чувствовать эту выпуклость под ладонями, любил прижаться ухом к круглому животу, слушать тихое дыхание любимого, гулкое биение его сердца и ждать, когда крохотная ножка пнет легонько изнутри. Малыш был довольно активным и часто заставлял Билла замереть в ожидании, когда очередные игры у него внутри прекратятся. Иногда бурная жизнь заставляла мальчика прикусить губу, ведь малыш хоть и был совсем крошкой, оказался очень сильным. Но не смотря на неприятные ощущения, Омежка неизменно улыбался, поглаживая животик, и если поблизости был его Альфа, то обязательно громко звал его, чтобы муж тоже мог прикоснуться к их чуду.

Это было самое прекрасное время в их жизни. Биллу казалось, что его любят сразу за двоих, и он был почти прав. Том же ощущал себя самым счастливым в этом мире. Уходя утром из дома, он знал, что его ждут, что вечером, когда он уставший вернется в их квартиру, его встретят теплые объятия, нежный поцелуй и вкусный ужин. И он стремился туда, рвался изо всех сил, стараясь закончить все свои дела поскорее - а их было много. Так много, что иногда приходилось задерживаться. Порой даже до позднего вечера. Но дома его все равно встречал Билли, сонно моргающий и ежащийся, шлепающий босыми пяточками по паркету на кухню, чтобы разогреть еще теплую еду, и засыпающий уже через пятнадцать минут на его плече.

В очередное новолуние Том задержался в офисе – его завалили кучей бумаг, которые нужно было внимательно пересмотреть и подписать. Он едва выкроил минутку, чтобы позвонить домой и предупредить супруга, а потом снова окунулся в дела. На часах стрелки уже подбирались к десяти вечера, когда дверь в кабинет распахнулась. У стола затормозил сам Ричард Лэндон, глядя на сына горящими глазами. Тот посмотрел на отца и выпрямился, насторожившись.

- Что-то случилось? – спросил он, откладывая очередную бумажку в сторону.

- Фамилия твоего Билла – Эвери? – это было скорее утверждение, чем вопрос; Ричард возбужденно дышал, опершись о дубовый стол и почти нависнув над Томом.

- Эвери, - подтвердил тот, кивнув, и сглотнул, чувствуя, как бьется сердце от появившейся догадки.

- Похоже, решение нашей проблемы нашлось само, - усмехнулся Ричард. – Но возникнут другие…

- Да что случилось, скажи уже толком! – нетерпеливо воскликнул Том. – Ты говоришь о матери Билла, так? Не томи же, ну!

- Джек Остин столкнулся сегодня с ней на территории Пирамиды – не спрашивай, что он там делал, он и сам не может объяснить. Хотя и так все ясно. Угадай, что произошло, - мужчина хитро прищурился, а у Тома участилось сердцебиение.

- Неужели… старик Джек нашел свою пару? – и глаза засверкали предвкушением еще одной победы. – Симона Эвери, ты уверен? Это она?

- Уверен, если нет еще одной Симоны Эвери, принадлежащей клану Пирамида! – Ричард стукнул по столу кулаком. – Проклятая стая! – и тут Том понял, что снова все не будет так гладко.

- Что еще произошло? – тихо спросил молодой Альфа.

- Ну а ты как думаешь? Остин увидел ее, тут же и потащил в логово этих дикарей, к Баррону, - более презрительного выражения на лице отца Том не видел никогда. – Вижу по лицу, ты уже догадался, что он не собирается лишаться еще одной Омеги в стае.

- Это противоречит законам.

- Это его тогда не остановило, почему сейчас должно?

В кабинете на минуту повисло молчание. Ричард сел в кресло, задумчиво поглаживая короткую бородку, они оба в тишине обдумывали дальнейшие действия. Вариантов было немного. Точнее, он был один: пойти и забрать то, что Баррону больше не принадлежит.

- Когда? – тихо спросил Том, нарушая молчание.

- Чем скорее, тем лучше. Может, прямо завтра я возьмусь за это дело, - так же тихо откликнулся глава Тригона. – А ты оставайся дома с Биллом. Я тебе сразу же позвоню, как будут результаты, хорошо?

- Я не буду ему пока ничего говорить. Не хочу, чтобы он лишний раз волновался.

- И правильно. Хоть я уверен, что правда на нашей стороне, лучше сразу представить ему результат, чем заставлять ждать.

Часы медленно отстукивали секунды, ночь вступала в свои права, а Том только покидал офис, бросив все бумажки на столе. Он уже не мог ни на чем сосредоточиться, думал только о своем Омеге, о том, как он будет радоваться, вновь увидев свою маму. И на его лице появлялась улыбка. Стоит только представить счастье любимого мальчика, как в душе загорается теплый свет.

Когда Том добрался до дома, приближалась полночь. Он старался как можно тише провернуть ключ в замке, открывая дверь, как можно тише закрыть ее за собой. В коридоре было темно и тихо, только в самом конце в спальне горел слабый огонек ночника, свет которого чуть выглядывал из комнаты.

Казалось, все спит в этом доме, но Альфа замер на пороге, глубоко вдохнув. Воздух был пропитан запахом его Омеги, как и последние несколько месяцев, но сейчас сладковатый аромат ударил по разуму, обрушившись на него огромной волной. Тома шатнуло в сторону, и он схватился за стену, зажмурившись и жадно вдыхая. Его грудь тяжело вздымалась, сердце забилось сильнее… тихий вздох долетел до его слуха, заставляя откликнуться низким бархатным стоном и сжать рукой мгновенно среагировавший член сквозь брюки. Его мальчик явно не спал, ждал его… с нетерпением ждал. И Том в пару широких шагов оказался в спальне, где его ждало бесконечно прекрасное и развратное зрелище.

Билл полусидел в большом мягком кресле и поглаживал низ своего животика, чуть приподняв огромную футболку мужа – единственное, что было сейчас на нем. Глазки, затуманенные желанием, были прикрыты, реснички, обрамляющие эти черные бриллианты, подрагивали. Губки чуть приоткрыты, и сквозь них вырывается частое возбужденное дыхание. Почувствовав присутствие Альфы, Омега ощутил, что между ног, там, где уже влажно, становится совсем невыносимо мокро. Он сжал ноющий, истекающий прозрачной смазкой член и, запрокинув голову, застонал в голос, призывно раздвинув ножки перед замершим супругом.

Том скинул на пол пиджак и за секунду преодолел короткое расстояние, разделяющее их. Наклонившись, он накрыл раскрытые губки поцелуем, подавляя еще один жаркий стон, и подхватил юношу на руки. Ладони тут же стали мокрыми – округлившиеся бедра блестели от смазки, которая текла по стройным ножкам из пульсирующей в ожидании нежной дырочки. Мужчина бережно перенес свое сокровище на кровать, где Билл сел на колени, широко их расставив. Под ним мгновенно образовалась лужица на покрывале. Он выгнул спинку, почти мурлыча, одной рукой обнял животик, а второй опирался о постель, сгребая пальчиками мягкое покрывало. Том, глядя неотрывно на это гипнотизирующее его существо, отрывал пуговицы от рубашки, пытаясь их расстегнуть. Пальцы торопливо справились с ремнем и замком его брюк. И когда его естество более ничто не стесняло, Том встал на колени на кровати перед своим любимым мальчиком и, сняв с хрупкого тела широкую футболку, прижал к себе, чувствуя упругость круглого живота, нежность розовых пухлых губ на своих и аромат… ни с чем не сравнимый аромат его Омежки, маленького беременного Омежки.

Уложив юношу на спину среди подушек, Альфа покрыл поцелуями его лицо, шею, плечи и грудь, нарочито часто задевая набухшие темные сосочки-пуговки. И Билл вздрагивал от каждого прикосновения к чувствительной коже, хватал ртом воздух, которого так не хватало, и тонул в наслаждении, которое дарил ему муж. Трепет охватил его, когда горячие губы прошлись по животику, останавливаясь у пупочка. Юркий язык нырнул в неглубокую ямку, щекоча, и мальчик тихонько хихикнул, зарывшись пальцами в волосы своего Альфы, в стянутые на затылке жесткие дреды. А Том продолжил опускаться все ниже, пока не ощутил на языке сладкий вкус смазки возле розовой дырочки. Он вылизал нежные складки сфинктера, засасывая пульсирующие краешки, проникая языком вглубь, почти трахая им изнывающего от желания Омегу.

- Том! Томми… ах… возьми меня… пожалуйста. Пожалуйста! - казалось, он сейчас заплачет – настолько сильны эти ощущения и эмоции, - но мужчина не спешил войти в нежное тело, наслаждаясь сладкими пытками, которые нравились им обоим и одновременно были невыносимо мучительны.

Он осторожно перевернул мальчика на правый бок, поглаживая по мокрой попе, согнул его левую ножку и приподнял, укладывая на свое плечо. Том вылизывал напряженную до предела промежность, возбуждая молодого супруга до предела и еще сильнее, что казалось невероятным. Билл кричал лишь от того, что язык проникал в его дырочку, щекоча скользкие стенки. Юноша пытался, заведя руку за спину, коснуться пульсирующих мышц, погладить их, проникнуть пальчиками внутрь, но уверенная мужская рука отодвигала их, не позволяя облегчить томительные страдания.

Однако Альфа, сколько бы ни пытался, не смог бы долго держать себя в узде, оттягивая близость, когда его Омега так сладко пахнет. Он помог юному мужу приподняться и встать на колени. Том обнял его со спины и прижал к себе, поддерживая одной рукой за бедро, а второй – под уже тяжелым животиком. Его набухший, налитый кровью член оказался аккурат между разведенных чуть в стороны ног мальчика, потерся о него, головкой касаясь раскрывшейся розочки между округлых ягодиц, и осторожно подался вперед, медленно проникая внутрь, чувствуя, как жадно сжимают его сильные, уже почти готовые к родам мышцы.

Билл, закатив глаза, протяжно стонал, с каждым мгновением все громче, чувствуя, как сантиметр за сантиметром его заполняет горячая плоть. И когда, замерев на секунду, Том последним сильным толчком вошел полностью в изнеженное тело, юноша вскрикнул от наслаждения, сжимая пальчиками руку супруга, что поддерживала его животик. Он выгнулся, сильнее выставляя попку, будто мог так лучше почувствовать родное тело рядом, будто мог впустить глубже, и молодой Альфа застонал от этих движений, благодаря которым тугие стенки сжали его член сильнее. Он ощутил твердым стволом небольшой бугорок простаты и повел бедрами так, чтобы усилить давление на эту точку. Омежка в тот же миг дернулся в его руках, едва не соскочив, и задрожал, покрываясь мурашками.

- Еще… еще, Томми, - захныкал он, чувствуя, что его практически держат навесу – колени едва касаются постели, и ноги совершенно не ощущают тяжести обремененного ребенком тела.

Том держал юного мужа легко, будто тот был невесомым, приподнимал его, прижимая к сильной груди, и толкался сперва несильно, медленно, прислушиваясь к реакции Билла. И когда убедился, что не причиняет ни капли боли или неудобств, начал набирать темп, шлепая тяжелыми яйцами о маленькие аккуратные яички. Мальчик пытался двигаться навстречу, подмахивать бедрами, но волны экстаза затмевали разум. Он кричал, сжимался, извивался, кусая губки и царапая руки своего возлюбленного Альфы. Его небольшой член покачивался в такт быстрым движением, смазка капала на постель из маленькой дырочки на покрасневшей головке и текла по внутренней стороне бедер все обильнее.

Оргазм стремительно приближался, заставляя срывать голос. Позвоночник прошивали молнии, казалось, волосы на затылке шевелятся от разрядов, гуляющих по их телам. Том чувствовал, что Омега готов вот-вот кончить и ускорил движения, догоняя его. Как же хотелось выплеснуться в этой горячей глубине, заполнить своим семенем податливое тело, но едва Билл закричал в последний раз севшим голосом, сжавшись, мужчина с криком – почти болезненным – вышел из него, заменяя еще больше набухающий член пальцами, которые будто капканом зажало внутри. Мальчик заплакал, орошая подушки прозрачной жидкостью, а Том, не заботясь о тянущей пульсирующей боли протеста внизу, бережно уложил того на бок, обнимая со спины и прижимая к себе. Стон облегчения вырвался из его груди, когда член с набухшим узлом оказался зажат между узкой спиной и твердым животом. Их тела еще долго сотрясали волны удовольствия.

Альфа приподнялся, чуть отдышавшись, и покрыл поцелуями щечку, шейку и плечико Омеги, который, закрыв глаза, едва дышал. Слезы уже высохли на его лице, оставив легкий соленый привкус на коже. Но то были слезы счастья, и Билл улыбнулся, разлепив ресницы и посмотрев на любимого мужчину. Он облизал искусанные губы и приоткрыл их, прося поцелуй, который тут же получил. Он пошевелился осторожно, будто прислушиваясь к ощущениям, и притерся сильнее к мужу, ощущая все еще твердый член, который еще некоторое время будет выплескивать густое теплое семя на его поясницу и на постель между ними. Юноша знал, чего его Тому стоит это – успеть покинуть его тело до того, как узел запрет его на несколько часов внутри, и был безмерно благодарен за эту жертву, за эту заботу о нем и их малыше под его сердцем.

Том, чуть вымученно улыбнувшись, уткнулся лбом в округлое плечо маленького супруга и огладил большой животик. И в то же время чуть выше пупка кожа натянулась сильнее, приподнимаясь – крохотная ножка искала папину ладонь. И мужчина перегнулся через тело любимого, прикасаясь губами к бугорку. Он поднял голову и посмотрел на лицо Билла: между бровей пролегла небольшая морщинка, но мальчик улыбался, сияя блестящими глазами вопреки боли.

- Мы любим тебя, - прошептал он, накрыв своей ладошкой руку, поглаживающую его живот там, где только что был бугорок, и получил еще один поцелуй.

Это больше, чем признание, больше, чем просто слова, больше, чем можно себе представить.

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 596 | Нарушение авторских прав