АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология
|
Возникающая социальная структура, проблема власти и социального контроля
Возможности будущих моделей поведения определяются не только экономической, но и политической и социальной структурой общества. Так, нам предстоит изучить, какие формы власти будут или должны будут существовать, как следует распределять власть и контролировать ее. Наш подход к этим
[545 ]
вопросам должен быть реалистичным, т. е. он не должне быть ни реакционным, ни утопическим. Общество не может представлять собой сообщество ангелов, социальную систему, функционирующую без какого-либо давления и основывающуюся на абсолютном и добровольном согласии. Такой подход не реалистичен, а анархистски-утопичен, так как вообще отрицает необходимость власти и полагает возможным построить общество только на основе взаимопомощи, сотрудничества и любви. Противоположный подход также нереалистичен и неудовлетворителен. Этот реакционный подход благодушно принимает существующие формы социального и политического подавления как извечные и не пытается изменить используемые социальные методы. Реакционный подход исключает, таким образом, применение философии власти, он признает в конечном итоге лишь голую власть и пытается подменить всю социальную технологию методами подавления и приказов. Этот подход был наилучшим образом реализован в философии и практике нацизма. Но мы не может согласиться и с философией власти, господствующей в коммерческом обществе, согласно которой все зло, исходящее от власти, можно уничтожить, если только отказаться от применения голой власти. Эта философия не отрицает применения давления с целью достижения желаемого результата, будь то с помощью экономических или других косвенных методов.
Общее обсуждение законных форм применения власти будет иметь смысл, если только рассматривать эти общие идеи в сфере их конкретного применения в будущем социальном порядке. Мы ждем от экономистов, чтобы они разработали проект нашего типа плановой экономики, который позволил нам хотя бы приблизительно психологически и морально приспособиться к его последствиям, а от политиков, чтобы они описали конкретные формы использования власти в плановом и демократически контролируемом социальном обществе.
Наша просьба нарисовать картину, где экономическая и политическая структуры будет описана в строгом соответствии с существующими в ней психологическими подходами и моральными нормами, вовсе не невыполнима. Она лишь противоречит нашему традиционному образу мыслей, в котором психология и социальная структура абсолютно разделены и изолированы. И если можно при условии знания правил игры сказать, какие из этих норм и подходов будут благоприятствовать развитию сотрудничества, а какие формировать дух индивидуального соперничества и агрессивности, то возможно также с определенной долей уверенности предсказать, какие качества и психологические подходы необходимы для функционирования демократического общества и насколько планирование осложнит эту модель.
[546 ]
Если меняющаяся структура власти будет описана в общих чертах, то можно будет предсказать, какая дисциплина будет преобладать в ней при различных обстоятельствах, а также какое обучение необходимо для обеспечения требуемой дисциплины. Весьма вероятно, что демократически контролируемое плановое общество будет основываться главным образом на новом виде самоконтроля, для которого характерно прекращение споров и разногласий в ситуации, когда надо действовать и принимать решения, а также добровольное согласие временно подчиниться своего рода внутреннему диктатору, если в противном случае альтернативой является подчинение внешнему диктатору. Этот тип демократической самодисциплины может быть достигнут только при добровольном сотрудничестве светского и религиозного образования, прессы и других факторов общественного мнения. Вполне возможно набросать в общих чертах картину нового социального порядка, достаточно подробную, чтобы можно было сформулировать новую социальную и образовательную политику.
Если нам не удастся заменить исчезающий старый социальный контроль новым, то мы можем быть вполне уверенными в том, что появится контроль-заменитель, однако очень сомнительно, что эти случайно возникающие новые виды контроля будут более адекватными, чем те, которые могли бы быть совместно выработаны нашими лучшими учеными, теологами, философами, педагогами, социальными работниками и т. д. Если в нашем массовом обществе ни школа, ни церковь и религия не могут выработать моральные нормы, модели действия и парадигматический опыт, то кино и другие коммерческие институты берут на себя задачу обучения людей тому, к чему они должны стремиться, кому повиноваться, как быть свободными и как любить.
И если нашим лучшим мыслителям кажется слишком трудной такая задача, как разработка представлений о будущем, для чего необходимо, к примеру, разработать политику в области образования, соответствующую природе общества с нашим пониманием свободы, силы и власти, то найдутся другие менее щепетильные люди, которые справятся с этой задачей.
11) Характер совместных усилий, необходимых для понимания перехода от непланируемого общества к планируемому
Совершенно очевидно, что я прошу экономистов и социологов разработать временную схему действенного социального порядка вовсе не для того, чтобы переориентировать в общих чертах теологию, социологию и образование или создать утопический образ, не думая о его реализации. В настоящий момент никакая переориентация невозможна без
[547 ]
обсуждения принципов, которые должны стать руководящими. Тот факт, что мы видим возможное направление развития, вовсе не означает, что мы не должны исходить из мира, каков он есть, а также, что планирование в переходный период менее важно, чем на последующих стадиях. Поэтому по многим причинам будет важно получить от экономистов и политологов достоверную информацию относительно перемен в направлении планирования, произошедших во время войны. И хотя многие инструкции и методы планирования исчезнут с окончанием войны, некоторые из них представляют плацдарм для послевоенного планирования в мирное время. Поэтому очень важно решить, какие типы вмешательства ведут при своем свободном развитии к фашизму, а какие могут быть использованы как средства достижения желаемого нами порядка.
Мысль о том, что планирование в переходный период еще более важно, чем на последующих стадиях, ведет к предположению о том, что целесообразно начать с анализа недостатков современного общества, которые кажутся нам невыносимыми. Борьба со злом в нашем обществе часто несет в себе творческие, конструктивные и позитивные предложения. Так, конкретная критика существующей образовательной системы, пренебрежения молодежью и недооценки негативных последствий безработицы сами по себе будут способствовать органическим преобразованиям в обществе. Конечно, если подобная реформистская критика останется изолированной и не будет найдена взаимозависимость между симптомами, я не вижу никакого выхода на настоящей стадии развития. Мы не можем успешно бороться с трудностями, не стремясь к созданию цельной картины всего общества. Именно здесь теолог, философ и социолог, задача которых думать о человеке и его жизни в обществе, могут дополнить работу государственных служащих и социальных работников, которые в силу своей профессии привыкли думать на языке изолированных симптомов и ведомств.
Начиная с конкретной критики, полезно иметь в виду, что, рассматривая случай неадаптивности в современном обществе, нужно учитывать тот факт, что ее причины кроются как в капиталистической системе, так и в урбанизации или механизации. Это различие довольно важно, поскольку средства для борьбы с каждым из этих зол специфичны, а в большинстве случаев именно капитализму приписывают то зло, которое порождается урбанизацией или механизацией. Так, при рассмотрении проблем досуга эти три различных источника вредных последствий должны изучаться отдельно.
Другой существенный социальный аспект, имеющий решающее значение для перевода христианских принципов в современные условия, состоит в том, что христианские ценно-
[548 ]
сти первоначально выражались на языке соседской общины аграрного мира. Это добродетели первичной группы (Кули)72, т. е. такие свойства, которые непосредственно относятся к условиям, в которых преобладают личные контакты между людьми. В первичных группах заповедь «Люби своего ближнего» непарадоксальна, в то время как не совсем ясно, как ей следовать в большом обществе, всех членов которого вы даже не знаете лично, не говоря уже о любви - личностном отношении par excellence73. Сейчас христианство основывается на этом парадоксе. Новизна его в том, что ценности первичной группы распространяются на более широкое окружение. Принцип соседских отношений превращается в крупномасштабный принцип социальной организации. Парадокс не может быть разрешен на уровне наивного и простого сознания, которое склонно немедленно применять его ко всем и каждому. Настоящее решение может быть найдено лишь в проектировании сущности парадигмы на различные социальные плоскости. В мире крупных институтов это означает терпимость лишь по отношению к тем из них, которые либо воплощают в своей структуре принципы первичных добродетелей, либо делают возможным их осуществление в личных отношениях. Так, например, демократия как политический институт представляет проекцию принципа братства на организационную плоскость, причем здесь все равны по крайней мере в отношении политических прав и возможностей. Чтобы показать, как институты могут мешать развитию, межличностных отношений в христианском духе, Толстой когда-то подчеркивал нехристианский характер института крепостничества, ибо он с самого начала исключает возможность христианского братства как в поведении крепостного, так и помещика. Конечно, при более подробном обсуждении проблемы можно сказать, что всегда есть возможности применения основных заповедей христианства в межличностных отношениях вне институтов. Так, например, крепостной и помещик, вдохновленные примером Христа, могли бы сломать установившиеся политические и социальные отношения и вести себя как христиане. Это, конечно, возможно и осуществимо, и долг христиан следить за тем, чтобы христианство прежде всего осуществлялось в сфере межличностных отношений, поскольку есть вещи, которые не зависят от политических факторов. Однако чрезвычайно опасно, если этот опыт будет поддерживаться как предлог и отговорка для оправдания уступчивости, праздности и подхалимства в политике в собственном смысле слова. Во все времена было трудно отделять личные отношения от окружающих социальных и политических структур. В современном мире это становится еще труднее, поскольку тенденция к тоталитаризму препятствует возникновению оазисов уединенности и чисто личных отношений74.
Дух социальной системы не может быть, как правило, оценен сразу же, однако фактически он пронизывает всю сис-
[549 ]
тему. Его негативное воздействие можно оценить, только поняв до конца смысл всей духовной атмосферы этой системы. Так, например, ограниченность древнегреческого образа жизни становится очевидной лишь тогда, когда мы вспоминаем, что Аристотель считал само собой разумеющимся тот факт, что рабов не признавали полноправными людьми. Подобный пример доказывает невозможность бегства от политики.
Дата добавления: 2014-12-11 | Просмотры: 819 | Нарушение авторских прав
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 |
|