АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Суппрессивная Техника

«Вы когда-нибудь участвовали в том, что происходит в групповой терапии? Каждый мечет свое мнение на жертву, все интерпретируют всех. Аргументы, словесный пинг-понг, в лучшем случае это атака типа: «Вы, мой дорогой,— прожектер,» в худшем — плаксивое представление: «Ах, я несчастный». Так какого же роста вы ожидаете в подобных клубах по самоусовершенствованию?»

Фриц Перле

Первым необходимым условием для ощущения того, что мы потенциально можем ощутить — это перестать зани­маться посторонним. Наши действия, далекие от восприя­тия и выражения, настолько нас перегружают, что мы вряд ли способны уделить внимание тому, в чем мы в данный момент живем. Если бы мы только смогли перестать играть в свои привычные игры, то обнаружили бы, что ощущения — это не то, что нужно искать, а наоборот, их невозможно избежать. Как мы говорили раньше, мы и в самом деле все время что-то ощущаем, но на уровне просто касания, кото­рый мы никак не идентифицируем. Наши глаза видят, мы же сами — нет. Грезы напоминают, что мы не осознаем увиденное, заявляют, что «они» знают, а «мы» — нет.

Чтобы ощущать, мы должны присутствовать, быть здесь и сейчас. Мы не можем «ощущать» (а только воображать) то, что уже прошло и чего нет. Реальность, она всегда сей­час. Даже в воспоминаниях — здесь реальностью является наш теперешний акт воспоминания, наше желание вспом­нить, наше реагирование, здесь и сейчас, на воспоминания.

В обычной беседе для настоящего места мало. Больше всего времени уделяется анекдотам, планам на будущее, комму­никативным установкам или мнениям. Даже наша собст­венная ментальная активность не концентрируется на настоящем. Большая часть ее состоит из предвкушений, воспоминаний, фантазий и подходящих случаю игр. Мы, Гештальт-терапевты, смотрим на подобное с подозрени­ем.Ведь каждая из этих активностей составляет нашу леги­тимную и функциональную способность, а мы почти все время используем такие способности не на функциональ­ные, конструктивные цели или хотя бы на удовольствия, а как эквивалент механических развлечений в виде постуки­вания пальцами или бездумного рисования. С точки зрения Гештальта, подобные занятия, отвлеченные от настоящего, представляют собой акт избегания настоящего.

Посредством простого приема прекращения любых за­нятий, кроме ощущения, и терапевт, и пациент вполне могут испробовать верность данного вывода.

Ощущение не делания ничего, кроме внимания к содер­жанию осознанности, может привести, как при усвоении психоделического вещества, к самоценному контакту с ре­альностью или к интенсивному дискомфорту. Лишенные наносного, наши отношения к самим себе и к нашему суще­ствованию становятся очевидными. Особенно это касается негативных отношений. Можно чувствовать себя стеснен­но, неудобно, хотеть высказаться или превратить все в шут­ку; можно чувствовать себя глупо, ощущать свою неинтересность для других. Если так, то не стоит удивлять­ся, почему мы так мало находимся в настоящем и так много в фантазиях и размышлениях. Если мы пережили урок осознанности как неприятный или болезненный, нам не составит труда принять, что тенденция жить в прошлом, в будущем или в абстракции способствует избежанию такого дискомфорта.

Есть особое переживание, к которому часто ведет суппрессия (подавление) избегания и которое в Гештальте счи­тается особенно важным — ощущение несущественности.

Говорить об ощущении несущественности — это в неко­тором роде терминологическое противоречие, поскольку ощущение всегда подразумевает существенное. «Несуще­ственность» представляет собой некое замкнутое пространство, куда стекаются поверхностные личностные игры и где нет места самосознанию. У «несущественного» имеется ил­люзорное качество, подобное тем, что сопутствуют нега­тивным чувствам, о которых мы говорим выше. Стыд, вина и тревога, например, не являются чистым переживанием действительности, это результат отношений, которые мы противопоставляем действительности, отвергая или сопро­тивляясь ей, боясь ее. Точно так же ощущение несущест­венного или пустоты является тем состоянием, в котором мы судим поверх себя, вынося вердикт: «Не достаточно». Несущественность, простота, бессмыслица, тривиальность — вот переживания, в которых мы не прекращаем изме­рять свои ожидания или стандарты, которыми мы мерим реальность. Их корень не в чистом осознании, а в сравне­нии.

Важность этого ощущения несущественного вытекает из наблюдения, что оно представляет мост между избегани­ем и контактом или, как это выразил Перлс, между фобийными и взрывными пластами личности. Перле считал эту фазу терапевтического процесса настолько важной, что да­же определил Гештальт-терапию как: «Гештальт-терапия есть трансформация пустоты стерильной в пустоту плодо­родную».

Как это понимать? «Ничто» есть «несущественное», только когда мы стараемся превратить его во что-то. Од­нажды приняв, что ничего нет, мы обретем все. Ничто пре­вратится в экран, на котором мы сможем увидеть все, на фоне которого свободно задвигаются «фигуры». Поскольку теперь нам не надо творить, все то, что мы делаем, станет нашим творением; поскольку теперь нам не нужно озаре­ние, озарением станет осознание момента; поскольку мы больше не стараемся быть тем-то и тем-то и чувствуем несущественность подобных стандартов, мы понимаем, что мы такие, какие мы есть. Суппрессивный аспект Гештальт-терапии объемлет и общие принципы, и то, что можно при­нять за индивидуальные (негативные) предписания. Существует закон, приложимый к каждому пациенту, яв­ляющийся непреложным для группы, что нельзя потворст­вовать любой игре, представляющей механизм главного избегания. Об общих принципах и правилах я поговорю в следующей главе.

О принципиальных «ни-ни» в Гештальт-терапии я уже говорил: велеречивость, предвкушение, повествовательность, долженствование, манипуляции.

В данной главе я уже коснулся вопроса будущего и про­шлого, однако поговорю о нем более подробно еще, по­скольку здесь я только обрисовал тему. О других же вопросах (повествовательности, долженствовании и мани­пуляции) следует рассказать особо, затронув все следствия и исключения из правил.

Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 680 | Нарушение авторских прав