АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология
|
IV. Концентрация на Настоящем как Идеал
Der den Augenbhck ekgreit Das ist der rechte Mann6. (Гете)
Нужно пояснить слово «идеал». Идеал часто понимается как одно из значений долженствования и/или сущности добра, чуждых философии Гештальт-терапии.
Если мы лишим идеал его качеств долженствования, то оставшееся будет либо утверждением желаемости конечности пути, т.е. предписанием, либо «правильностью». Под этим я подразумеваю выражение добра, а не средства или предписания: знак или симптом оптимального условия жизни. В этом же ключе мы можем говорить об идеальном в Таоизме, к примеру, несмотря на то, что это философия отказа от поиска. Несмотря на свой непредписывающий стиль, Тао Те Чинь всегда тщательно отрабатывает черты от достоинства до почтенья. Кто владеет мгновеньем мудреца: «По этой причине мудрец оценивает все полезностью для желудка, а не для глаз», или: «Мудрец свободен от болезни, поскольку в болезни узнает болезнь», или «Мудрец знает и без рассуждений» и т.д. В этом же ключе концентрация на настоящем как идеал рассматривается и в высказывании: «Сейчас — это пароль мудреца».
Хотя некоторые рецепты для улучшения бытия и подразумевают законченность, отличающуюся от завершенности качества, это не является истиной для концентрации на настоящем. Для нее (как и для всей Гештальт—терапии в целом) конечность является полным сдвигом к завершенности состояния: путь к счастью означает начать быть счастливым, путь к мудрости — это отказ от глупости в данный момент, все равно, как уметь плавать — значит поплыть. Предписание бытия в настоящем, таким образом, является следствием того факта, что мы и есть только в настоящем, это то, что здоровый человек знает, а неврастеник не понимает в силу своей псевдодействительности, замешанной на грезах.
В Буддизме настоящее — не просто духовное упражнение, но условие мудрости. В этом отрывке из Кодекса Пали Будда впервые говорит о предписании:
Не воротись назад к тому, что было,
И к будущему не лелей надежд: Ведь прошлое во времени остыло, Грядущее же — тема для невежд.*
А затем об идеальном:
Мудрец, чей взор воспринимает
Теперешнее время здесь, сейчас,
Ему удача щедро предлагает
Нетленные дары, утеху глаз.
В то время, как буддистская версия, предписывающая настоящее, выделяет иллюзорность альтернатив, христианское мировоззрение делает упор на вере и смирении, влекущих за собой концентрацию на настоящем. Когда Иисус говорит: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем» и приводит пример полевых лилий (от Матфея, 6), он не только призывает: «Не заботьтесь для души вашей», его призыв более позитивен: «Веруйте!» Христианская версия обрамлена вселенским теизмом, вера здесь означает веру в божественного Отца, но отношение к идеальному соответствует идеальному в Гештальт-тсрапии, которое можно выразить как веру в собственные возможности самому справиться с настоящим. Здесь, однако, мы видим, что идея концентрации на настоящем становится скорее идеей переживания, чем манипуляции, открытости и принятия переживаний, чем простого пребывания в настоящем и оборонительности перед лицом возможного. Такие отклонения выражают два основных вывода Weltanschauung Гештальт-терапии:
1) Вещи в данный момент только таковы, какими могут быть
2) Смотри, мир столь хорош!
Если настоящее не может быть иным, чем оно есть, что же сделает мудрец? — он смирится с ним. Более того, если мир хорош, почему бы, как говорит Сенека, «с радостью не припасть к дарам настоящего, отринув тягостные мысли»? Однако сказать, что все, что ни есть, хорошо само по себе, для Гештальт-терапии будет не верным, у Гештальта другой подход, где все, что ни есть, может быть хорошим только по отношению к нам. А здесь уже все зависит от нас самих, от того, как мы распоряжаемся своими обстоятельствами. Наше текущее восприятие действительности полно боли, беспомощности, жертвенности. Более того, как отмечал Эдмунд Барк два столетия назад: «Большей части человечества свойственно сетовать на время, в котором мы живем, шептаться о нынешних властителях, жаловаться на прошлое, строить себе экстравагантные надежды на будущее».
3) Гештальт-терапия
С точки зрения Гештальт-терапии, между тем подобные жалобы и сетования есть нечто иное, чем плохая игра, которую мы затеяли с собой — еще один аспект отрицания потенциального блаженства настоящего. На самом деле мы там, где хотим быть, мы делаем то, что хотели бы делать, даже если это и ведет нас к очевидной катастрофе. Если мы можем найти свою свободу внутри своего рабства, мы также можем найти нашу особую радость под покровом жертвенности.
Весь процесс отчужденности от реальности как от реальности Вечного Настоящего можно передать как неверие в позитивность результата, как воображение о катастрофичности переживаемого или о его пустоте, что компенсируется созданием рая идеального, будущих ожиданий или прошлой славы. С позиций таких «идолов» мы рассматриваем настоящую реальность, которая никогда полностью не подходит под нашу конструкцию, т.е никогда не выглядит достаточно современной. Вот так вопрос концентрации на настоящем связан с принятием переживаний, т.е. способностью судить. Как говорил Эмерсон:
Розы под моим окном не имеют ничего общего с теми, что были здесь раньше или с теми, что будут потом; они такие какие есть; волею Божией они именно такие сегодня. Они вне времени. Это просто розы, они совершенны в каждое мгновение своего существования... лишь человек может откладывать и тешить себя воспоминаниями... Он и не будет счастлив и силен до тех пор, покуда также не сольется с природой в настоящем вне времени.*
* По цитате Ваттса
В поисках идеальной розы мы не замечаем, что каждая из них сама по себе уже совершенство. Из опасения не найти розу мы слабеем, мы привязаны к концепции «розы» и никак не видим, что «роза — это роза, которая роза». Наши алчность и нетерпение не дают нам уйти от фальши, через которую мы любуемся отражением реальности в форме обещания или возможности, они и лишают нас истинного удовольствия. Мираж потерянного Рая или Земли
Обетованной лучше, чем полная анестезия, но насколько и он далек истинного понимания, что все это здесь, рядом с нами. Хайам хорошо знал, что:
Растить в душе побег унынья — преступленье, Пока не прочтена вся книга наслажденья.
Лови же радости и жадно пей вино: Жизнь коротка, увы! Летят ее мгновенья.
А также:
Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет,
Придется все-таки покинуть этот свет,
Будь падишахом ты иль нищим на базаре,—
Цена тебе одна: для смерти санов нет.
Все те, что некогда, шумя, сюда пришли
И обезумели от радостей земли,—
Пригубили вина, потом умолкли сразу
И в лоно вечного забвения легли.
За мгновеньем мгновенье —
и жизнь промелькнет...
Пусть весельем мгновение это блеснет!
Берегись, ибо жизнь — это сущность Поренья,
Как ее проведешь, так она и пройдет.
Не рыдай! Ибо нам не дано выбирать: Плачь не плачь — а придется и нам умирать,
Глиной ставшие мудрые головы наши Завтра будет ночами гончар попирать*.
* Омар Хайам, «Рубай» Перевод ОРумер, В Державин, Г Плисецкий («Избранная лирика Востока», Ташкент, 1981 г)
ЧАСТЬ II
ТЕХНИКА
Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 863 | Нарушение авторских прав
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 |
|