 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Предмет правоведения как учебной дисциплины
В течение позднего бронзового века племена, жившие на юге Европейской части СССР, имели на вооружении кинжалы срубного типа. В середине II тысячелетия до н. э. кинжалы эти имели вид коротких обоюдоострых клинков с необособленной или слабо выделенной рукоятью. Приблизительно с XIV в. до н. э. распространяются кинжалы с черенком с круглым упором в основании и идущей от него по клинку хордой. На их основе выработались крупные кинжалы, которые стали нам известны по кладу бронзовых орудий, найденному в с. Сосновая Маза около г. Хвалынска на Волге: у них длинные массивные клинки и прорезные рукояти, завершенные небольшой кнопкой. Серия вариантов кинжалов сосновомазинского типа известна для сабатиновского времени в Северном Причерноморье, где появились подобные им короткие мечи. Несколько неожиданно такого рода большие кинжалы и мечи выходят из употребления в белозерское время. Остаются только маленькие кинжалы, имеющие черешковую рукоять с упором. Наряду с ними появляются бронзовые кинжалы с пластинчатыми черешковыми рукоятями и клинками с параллельными лезвиями широчанского типа. Белозерская пора ознаменовалась в Причерноморье изобретением древнейшего железного оружия (кинжал с железным клинком из Широкой могилы и др.). На этом к началу железного века эволюция местных, традиционных срубных форм кинжалов обрывается. Только в отношении некоторых экземпляров позднейшего времени можно высказать предположение, что они ведут свое происхождение от срубных. К их числу можно отнести бронзовый кинжал с широким клинком и широкой ажурной рукоятью, происходящий из с. Степанцы Каневского района Черкасской области (рис. 47, 2). Его предскифский возраст был установлен нами по беспаспортному кинжалу Киевского исторического музея с утраченным железным клинком и бронзовой ажурной рукоятью (рис. 42, 10), сходной с рукоятью кинжала из Степанцы. Относя и тот и другой кинжалы к предскифскому времени, мы учитывали и то, что они изготовлены по восковым моделям, как это было широко принято в пору поздней чернолесской культуры [157, с. 135, рис. 90, 1, 4].
Рис. 66. Карта находок киммерийских мечей и кинжалов черногоровского и новочеркасского времени:
А. И. Мелюкова включила в состав доскифского оружия короткий железный меч, или большой кинжал, из воинского захоронения в кургане у с. Енджа в Северной Болгарии (рис. 16, И). Он имеет пластинчатую рукоять без навершия и перекрестия и продолговатый, ромбический в разрезе клинок с параллельными лезвиями. По ее мнению, этот меч может происходить от белозерских черешковых кинжалов широчанского типа [109, с. 13]. Возможность такого происхождения рассматриваемого меча как бы подтверждается находкой в погребении № 5 кургана Высокая могила большого бронзового черешкового кинжала с массивным, ромбическим в разрезе клинком с параллельными лезвиями (рис. 6, 1). Находки кинжалов описанных типов пока еще очень малочисленны. Ими засвидетельствовано лишь, что их местная форма просуществовала в Причерноморье вплоть до конца предскифского периода. Возможность такого генезиса восточноевропейских кинжалов с крестовидными рукоятями для нас подкреплялась тем, что в Европейской части СССР обнаруживались и другие данные о существовании значительных культурных воздействий, идущих с востока, из глубин Азии в предскифское время (бронзовые удила со стремечковидными концами, бронзовые литые котлы с кольцевидными ручками минусинского типа из окрестностей Пятигорска и некоторые другие вещи). С тех пор, когда в 50-х годах было сделано такое заключение, наши знания зна-чительно пополнились. Увеличилось количество находок кинжалов с крестовидными рукоятями в степной и лесостепной полосе, на Северном Кавказе, стали они известны и из Прикубанья, в качестве важного центра их распространения выделилась область Волго-Камья, один кинжал нашелся в Болгарии (рис. 66). Вместе с тем в Северном Причерноморье найдены подлинно карасукские бронзовые кинжалы и меч, возможность чего раньше даже и не предполагалась. Из их числа прежде всего назовем кинжал, найденный трактористом Т. К. Пушкарем на поле между селами Субботовым и Чмыревкой в Чигиринском районе (рис. 59). Другой карасукский кинжал происходит из быв. Киевского уезда (рис. 41, 1). В одном ряду с ними стоит бронзовый меч, найденный в 1965 г. около с. Гербино в Балтском р-не Одесской обл. (рис. 12, 5). Названные кинжалы и меч однотипны и во всем, кроме размеров клинков, сходны между собой. Они имеют грибовидное навершие, широкую овальную в разрезе рукоять с продольным вырезом с двумя или тремя поперечными накладными перемычками, перекрестием в виде коротких пластинчатых выступов («шипами», как их иногда называют археологи-сибироведы) и клинок с широко откованными лезвиями. Находки карасукских кинжалов и меча в Северном Причерноморье не только под-твердили нашу гипотезу о карасукском происхождении восточноевропейских железных кинжалов и мечей с крестовидными рукоятями, но и позволили установить, что они, скорее всего, возникли в киммерийской степной культурной среде. К вопросу о их геиезнсе мы вернемся ниже, после общего обзора европейских находок предскифских кинжалов. То, что карасукские бронзовые кинжалы в Причерноморье далеко не случайное или какое-то изолированное явление, подтвердили находки трех бронзовых карасукских кинжалов с грибовидным навершием и перекрестием в виде выступов того же типа, что и кинжал из Субботова, в разных пунктах Учалинского района в Восточной Башкирии, в верховьях рек Урала и Миаса [175, с. 191 —194, рис. 1, 1, 2]. Этим открытием Н. Л. Членовой четко обозначился путь, по которому из Сибири и Центральной Азии проникли на юг Европейской части СССР те формы карасукских кинжалов и мечей, которые послужили образцами для создания главного оружия киммерийцев — железных кинжалов и мечей с крестовидными перекрестиями.
Рис. 67. Бронзовые мечи и кинжалы карасукского типа из Сибири и Центральной Азии: Количество находок кинжалов с крестовидными перекрестиями растет очень быстро. Так, если в конце 50-х годов Е. И. Крупшов насчитывал всего 12 экземпляров, про-исходящих (за исключением одного) из вентрального Предкавказья, то в настоящее время их стало известно нам уже 62: из киммерийской степи (включая зону Лесостепи, Северную Болгарию и Башкирию) — 15; с Северного Кавказа из областей кобанской и протомеотской культур — 29 (может быть, 30); с территории ананьинской культуры в Волго-Камье — 10 и из Средней Европы — 8. Среди степных кинжалов и мечей можно выделить две серии, из которых ранняя, в основном, конечно, соответствует черногоровской, а поздняя — новочеркасской ступени. Старейшую серию открывает беспаспортный железный меч с бронзовой рукоятью из Киевского исторического музея (рис. 47, 3), оказавшийся по своей форме во всем подобным бронзовому карасукскому мечу из с. Гербино (рис. 12, 5), от которого он отличается лишь чуть более развитой формой перекрестия. Близок к мечу Киевского музея и железный меч с бронзовой рукоятью из Субботовского городища (рис. 49, 1; 50), выделяющийся еще более длинным и развитым перекрестием, а особенно огромными размерами клинка, который по длине (94,4 см) более чем в два раза превышает клинки мечей из с. Гербино (44,4 см) и Киевского исторического музея (45,4 см). Более развитые формы рукояти и, казалось бы, невероятные для предскифского времени размеры меча из Субботова позволяют высказать предположение, что он относится к несколько более позднему времени по сравнению с мечом Киевского музея. Имитация косой обмотки рукояти меча из Субботовского городища, как пишет Н. Л. Членова, известна для карасукских кинжалов из Алтая и Ордоса [175, с. 193]. Прямых аналогий бронзовым кинжалам карасукского типа, представленным находками из быв. Киевского уезда и из окрестностей с. Субботова (рис. 41, 1; 59), среди кинжалов с бронзовыми крестовидными рукоятями нам пока не известно. Кинжалы из Демкина, Суворова и Головятина (рис. 12, 4; 33, 5; 37, 7) сильнее отличаются от них, чем беспаспортный меч Киевского исторического музея от меча из Гебрина: их рукояти имеют вид простых круглых стержней, тогда как у карасукских бронзовых кинжалов они широкие и имеют овальный разрез. Архаичнее других выглядит кинжал из с. Суворово, имеющий короткое перекрестие, тогда как у других, особенно из Демкина, оно значительно длиннее. По-видимому, к числу сравнительно ранних относится также кинжал из с. Навки с бронзовой двутавровой в разрезе ажурнокольчатой рукоятью (рис. 20, 3), карасукские прототипы которому мы указать не можем. До находок хорошо сохранившихся цельножелезных кинжалов у с. Березки в Мол-давии и в Высокой могиле форма описанных мечей оставалась нам не вполне понятной, в частности ничего нельзя было сказать о такой важной детали, как перекрестие. Благодаря этим находкам стало известно, что в железных кинжалах строго сохранились старые, традиционные формы бронзовых рукоятей, лишь подвергшиеся небольшой модернизации при отковке из нового металла. У экземпляра из Березки навершие, вероятно, было грибовидное, а перекрестие образовано короткими выступами с приостренными вниз углами (рис. 3, 7). Перекрестие у кинжала из Высокой могилы было такое же, как у кинжала из Березки, а навершие покарасукски имеет вид валика с частыми поперечными ребрышками (рис. 5, 1). Во всем подобен кинжалу из Березки цельножелезный кинжал, происходящий из захоронения знатного киммерийского воина у с. Белоградец в Северной Болгарии, имеющий грибовидное навершие, плоскую рукоять и перекрестие, образованное острыми треугольниками (рис. 9, 1). Кинжал из слободы Каменки небольшой, с плоской рукоятью, по-видимому, утратившей навершие, с перекрестием в виде длинных скошенных вниз выступов (рис. 18, 10). Другие территориальные группы находок кинжалов с крестовидными рукоятями не-сколько различаются между собой по представленным в них вариантам, некоторым другим своеобразным особенностям и имеют большое значение для освещения вопросов киммерийской культуры. Такого рода кинжалы появляются на Северном Кавказе, в области ананьинской культуры и в Центральной Европе позже, чем в степной и лесостепной полосе Восточной Европы. Кроме того, материалы этих групп знакомят нас и с такими промежуточными звеньями в эволюции киммерийских кинжалов, которые еще не известны по находкам в собственно киммерийской степи и на ближайших окружающих ее землях. Из их числа для нас более всего интересны те варианты кинжалов с крестовидными эфесами, которые могут быть отнесены к переходному времени от архаических к позднейшим, о которых речь шла выше. По материалам, из которых изготавливались кинжалы и мечи с крестовидными рукоятями на Северном Кавказе и в Средней Европе, они выглядят архаичнее, чем степные собственно киммерийские. Так, если из 15 экземпляров кинжалов с крестовидными рукоятями, происходящих из степи, как мы уже отмечали, 8 цельножелезных, то из 29 кинжалов с Северного Кавказа — 2 цельнобронзовых, 1 цельножелезный и 26 железных с бронзовыми и бронзово-железными рукоятями, а из 8 среднеевропейских — 2 цельнобронзовых и ни одного цельножелезного. Судя по этим данным, киммерийцы опережали в производстве железа и изготовлении из него предметов вооружения не только протомеотов и кобанцев на Северном Кавказе, но и фракокиммерийские племена Центральной Европы. На Северном Кавказе находки киммерийских кинжалов с крестовидными рукоятями известны из Прикубанья, где они связаны с протомеотской культурой, но преимущественно из Центрального Предкавказья. Особенно много их происходит из кобанских могильников в районе Пятигорска — Кисловодска, что отчасти, может быть, объясняется интенсивным разрушением здесь больших могильников в ходе усиливающихся строительных работ и активной деятельностью местных краеведов (А. П. Рунич, Н. Н. Михайлов и др.). Территориально находки кинжалов на Северном Кавказе распределяются следую-щим образом: район Прикубанья — 4, Кисловодск — Пятигорск — 13, Кабарда — 6, Северная Осетия — 1, Чечня — 4 и Дагестан — 1. Кроме того, в Историческом музее но в Москве имеется бронзовая рукоять меча, о которой известно только, что она происходит с Кавказа. Южной границей распространения кинжалов с крестовидными рукоятями безукоризненно строго служит Главный хребет, за линию которого они нигде не переходят. Нет их даже в Кобанском могильнике, не говоря уже о Южной Осетии. В могильниках кобанской культуры они встречаются с обычными классическими для кобанской культуры древностями, прежде всего с бронзовыми кинжалами местных типов, топорами и наконечниками копий, причем последние иногда бывают железными.
Рис. 68. Кинжалы и мечи с крестовидными рукоятями с Северного Кавказа:
Наше хронологическое членение памятников кобанской культуры имеет предвари-тельный характер. Их периодизация с несравнимо более точной аргументацией, естественно, может быть осуществлена лишь специалистами-кавказоведами, располагающими для этого более полными археологическими источниками. В соответствии с хронологическим делением памятников предскифской поры на Северном Кавказе наблюдаются изменения форм рукоятей у кинжалов с крестовидным перекрестием. Морфологически они представлены здесь несколькими вариантами. К первому можно отнести четыре бронзовые рукояти мечей, происходящих из Николаевского могильника в Прикубанье [2, с. 197, рис. 1, 4], из могильника у мебельной фабрики в Кисловодске [26, с. 326, рис. 10, 1, 3], из окрестностей Кольца-горы близ того же города [86, табл. XXXV, 5]. Они (рис. 68, 1—4) имеют грибовидные навершия, овальные и уплощенные в разрезе рукояти и прямые перекрестия, от сравнительно коротких до очень длинных. Второй вариант, для которого характерны круглые в разрезе стержневидиые рукояти и узкие пластинчатые перекрестия, представлен кинжалом из погребения № 44 в могильнике у Сержень-Юрта, из горного района на р. Баксан в Кабарде [79, с. 69, рис. 9, 3] и мечом из Мугергана в Дагестане [125, рис. 5, 20], от которого сохранилась бронзовая рукоять (рис. 68, 5, 7).
Рис. 69. Кинжалы и мечи с крестовидными рукоятями с Северного Кавказа:
В четвертый вариант выделяются кинжалы с грибовидным навершием, круглой или овальной в разрезе рукоятью и коротким перекрестием с треугольными выступами, имеющими иногда вид опущенных вниз острых треугольников, сливающихся по ширине с узким клинком. Этот вариант оказался особенно типичным для Центрального Предкавказья, на что в свое время обращал внимание Е. И. Крупнов. Всего таких кинжалов 10. Из них с простыми рукоятями семь: из погребения 1914 г. на Каменномостском могильнике [56, с. 22, рис. 4, ] (рис. 69, 1), случайная находка на том же могильнике в 1928 г. [86, с. 202], из селения Хабаз к западу от с. Каменномостского [79, с. 68, рис. 9, 9], из с. Кескем в Кабарде [86, табл. XXXV, 4] (рис. 69, 2), из Султапгорского могильника [28, с. 104, рис. 13, 3] близ Кисловодска (рис. 69, 3) и из погребения № 14 на могильнике у мебельной фабрики в Кисловодске (рис. 69, 4) [26, рис. 11, 2]. Одинаковую с ними форму имеет рукоять меча с Кавказа, находящаяся в Историческом музее в Москве (рис. 69, 5). Ряд кинжалов имеет различия в деталях: у рукояти кинжала из погребения № 1 в Эчкивашском могильнике [26, рис. 20, 3] есть поперечное рифление и шаровидное навершие (рис. 69, 6); у кинжала из могильника у мебельной фабрики в Кисловодске [26, рис. 10, 4] длинная рукоять имеет вертикальную прорезь (рис. 69, 7); из захоронения на могильнике у речки Березовки близ Кисловодска, обнаруженного Н.Е. Егоровым в 1946 г., происходит подобная же (рис. 69, 8) прорезная рукоять с выступающим в прорези железным черепком самого клинка кинжала [86, табл. XII, ]. Пятый вариант образуют кинжалы с широкими плоскими рукоятями, украшенными двумя или тремя рядами ажурных колец, кружков и спиралей. Они имеют грибовидные навершия, оформленные иногда в виде дужек, и перекрестия из приостренных внизу треугольников. Кинжалы такого рода известны из следующих пунктов (рис. 70, 1,5,7,8): из могильника у хут. Кубанского, из с. Благодарного и ст. Абадзехской в Прикубанье [2, с. 196—197, рис. 1, 1—3] и из Березовского могильника у Кисловодска [29]. В могильнике у мебельной фабрики в Кисловодске найден цельнобронзовый кинжал (рис. 70, 2), который вплоть до деталей орнаментации спиральками схож с железным кинжалом с бронзовой рукоятью из ст. Абадзехской [26, рис. 10, 5]. Заканчивая описание находок с Северного Кавказа, нам остается еще упомянуть о цельножелезном кинжале, оказавшемся в кладе бронз новочеркасского типа, происходящего с северо-западного склона горы Бештау. От него сохранились лишь фраг-менты (рис. 70, 9), судя по которым этот кинжал или меч имел плоскую рукоять с навершием в виде валика или пластинчатой накладки и был в общем сходен с мечами из Зольного и Носачевского курганов [60, с. 125, рис. 14].
Рис. 70. Кинжалы и мечи с крестовидными рукоятями с Северного Кавказа: Среди всех кинжалов и мечей, которыми мы располагаем с Северного Кавказа, только немногие образцы типологически можно сопоставить с таким древним для предскифского периода мечом, каким является беспаспортный меч Киевского исторического музея (рис. 47, 3). Даже наиболее архаический по своим формам меч из Николаевского могильника (рис. 68, 1) имеет сильнее развитую рукоять. Особенно длинными перекрестиями выделяются некоторые мечи из могильников Кисловодска (рис. 68, 2—4). Обращает на себя внимание также и то, что архаический степной головятинский вариант кинжалов с круглой стержневидной рукоятью (рис. 37, 7) оказался представленным на Северном Кавказе всего одним кинжалом из Сержень-Юрта и мечом из Мугерганского могильника (рис. 68, Ь, 7). Морфологически перечисленные образцы стоят не во главе эволюции кинжалов с крестовидными рукоятями, а с определенным правом могут рассматриваться в качестве производных форм от старейших вариантов этого рода оружия, какие выделяются среди находок в степной и лесостепной полосе Северного Причерноморья. Не приходится искать исходных форм кинжалов с крестовидными рукоятями на Северном Кавказе и потому, что, в отличие от степи, здесь до сих пор еще не найдены их карасукские цельнобронзовые прототипы. Имеющиеся же цельнобронзовые кинжалы из могильников кобанской культуры (рис. 68, 6; 70, 2) являются по сравнению с кинжалами ранних вариантов новоделами, изготовленными по образцу кинжалов с железными клинками. Однако в своих высказываниях о северокавказских кинжалах В. В. Виноградов идет несколько дальше, чем позволяют имеющиеся материалы. Специфически кобанскими, считает он, являются кинжалы с бронзовыми рукоятями, имеющими короткие перекрестия из острых треугольников, и предполагает, что редкие цельножелезные кинжалы с подобными перекрестиями из степи могли изготовляться в Северном Причерноморье по кавказским образцам [25, с. 11]. Мы с этим мнением согласиться не можем потому, что оно противоречит тому передовому положению в производстве, какое в это время занимали киммерийцы. Они не могли заимствовать при изготовлении своего цельножелезного оружия, производство которого в новочеркасское время стало у них носить массовый характер, соответствующие модели в культурно более отсталой и территориально замкнутой кобанской культуре. Кстати отметим, что цельножелезный кинжал с валиковидным рифленым навершием из Высокой могилы у с. Балки не имеет себе прямых аналогий па Северном Кавказе, да и по своему возрасту он, очевидно, старше северокавказских кинжалов с перекрестиями из острых треугольников, происходящих из кобанских могильников времени новочеркасской ступени. Кавказские материалы, как нам представляется, по-видимому, важны тем, что ими может восполняться пробел в степных находках переходных форм между ранними кинжалами и мечами с бронзовыми рукоятями и цельножелезным оружием. Они дают представление об эволюции кинжалов с крестовидными рукоятями в Предкавказье, общая линия которой, очевидно, была во многом очень близка к степной, к собственно киммерийской. Предскифские кинжалы ананьинской культуры делятся на несколько вариантов. К первому варианту А. X. Халиков отнес железный меч из Билярска (рис. 71, 1), имеющий бронзовую двутавровую в разрезе рукоять с грибовидным навершием и длинным прямым перекрестием. Второй вариант представлен кинжалами с бронзовыми рукоятями из Ананьинского и Ахмыловского могильников и цельнобронзовым кинжалом из Татарского Бурнашева (рис. 71, 3—5). Рукояти у них широкие, плоские, с ажурнокольчатой орнаментацией, с плоскими или грибовидными навершиями и перекрестиями в виде коротких прямых или треугольных выступов. К третьему варианту относится наибольшее число ананьинских кинжалов (четыре из Ахмыловского и один из II Полянского могильника), отличающихся следующими особенностями (рис. 71, 6, 7): рукояти у них широкие, образованные чередующимися гладкими железными и бронзовыми полосками с циркульными кружками, с бронзовыми валиковидными навершиями и короткими перекрестиями в виде треугольников н дужек. Различаясь в деталях, эти кинжалы образуют в общем морфологически сходную группу. Клинки у них широкие, особенно у одного из ахмыловских кинжалов, и имеют продольную нервюру. Длина их 32—35 см. К четвертому варианту принадлежит железный кривой однолезвийный кинжал из Тоябы (рис. 71, 2), имеющий бронзовую круглую в разрезе рукоять с поперечной гофрировкой, кнопковидное навершие и короткое прямое перекрестие [165, рис. 55, 213].
Рис. 71. Кинжалы и мечи с крестовидными рукоятями из области Волго-Камы: В Волго-Камье, как это верно отмечено А. X. Халиковым, только меч из Билярска близок к мечу Киевского исторического музея. Однако, как о том можно судить по развитой форме рукояти с длинным пере-крестием, он должен быть причислен к значительно более поздним изделиям. Все остальные кинжалы носят заметные черты местного своеобразия, выраженного здесь отчетливее, чем на Северном Кавказе. В этих кинжалах никак нельзя видеть импорт с Кавказа, как считают некоторые исследователи, а исключительно продукцию местных ремесленников, подвергших киммерийские образцы значительной переработке. Эти широкие кинжалы с широкими плоскими рукоятями не находят себе точных аналогий не только в степи, но и на Северном Кавказе. В Волго-Камье в результате эволюции, некоторые звенья которой нам еще не известны, создается своя, ананьинская локальная группа кинжалов, не сливающаяся с причерноморской, отличная от кавказской, развивавшейся ближе к степной, с которой она одинакова не только по своей исходной форме, представленной мечом Николаевского могильника, но и по таким наиболее поздним образцам, как цельножелезный кинжал горы Бештау. Среди древнейших ананьинских есть и цельножелезные, но они еще не опубликованы. В Волго-Камье, как пишет А. X. Халиков, «начинают вырабатываться типы цельножелезного кинжала, образцы которых найдены в погребениях II Полянского и Старшего Ахмыловского могильников. Но этот процесс, очевидно, был прерван начавшимся воздействием скифо-сарматского мира со специфичным мечом-акинаком с почковидным, бабочковидным перекрестием» [166, с. 281]. Большой интерес представляет находка на размытом водами Куйбышевского водохранилища на Волге могильника у с. Новомордово каменных надгробных стел, имеющих вид закругленных вверху плит. На некоторых из них с соответствующей точностью изображены (рис. 72) киммерийские кинжалы и мечи с грибовидными навершиями, прямыми или скошенными вниз перекрестиями и отчетливо обозначенными наконечниками ножен, киммерийские цилиндрические боевые молотки и ананьинские древние секиры и различные рельефные и прочерченные значки [168, с. 180 и сл., рис. 1 и 5]. Благодаря открытию А. X. Халикова стало возможным выделение и собственно киммерийских степных надгробий. К их числу прежде всего следует отнести стелу из Оренбургской области, сходную по своей конфигурации со стелами из Новомордово. Она также имеет вид плиты с закругленным верхом, на которой обозначено несколько поясов, круг и горит с луком [128, с. 261, рис. 1, 7, 8} (рис. 73, 2). Связь оренбургской стелы с киммерийцами.остается, конечно, предположительной, так как место ее находки слишком удалено от Причериоморья. Несравнимо определеннее киммерийской можно признать стелу, найденную в 1971 г. в насыпи кургана у с. Белоградец в Северной Болгарии. Она имеет вид четырехгранного столба с закругленным верхом, на которой при широком портупейном поясе обозначены горит с луком, кинжал, оселок (?) и сумка (?), убранная сложным геометрическим узором (рис. 73,1) [161, с. 109—110, рис. 6]. Н. Л. Членова обнаружила в Одесском археологическом музее каменную стелу, которая числилась в нем как «причальный столб с Ольвийской пристани». Н. Л. Членова правильно поставила ольвийскую стелу в прямую культурную и хронологическую связь со стелой, стоявшей над гробницей знатного киммерийца в кургане у с. Белоградец в Северной Болгарии, с которой она сходна не только формой, но и основными деталями и составом представленных на ней предметов. По ее описанию, на стеле изображены (рис. 73, 3) пояс с горитом, оселком и двусторонней секирой [178а, с. 86—87, табл. VI, 1]. По рисунку Н. Л. Членовой можно было предполагать, что она ошибочно приняла меч за секиру, что и подтвердилось, когда Е. В. Черненко в 1976 г. осмотрел эту стелу в Одессе. Меч имеет длинную рукоять, перекрестие из двух острых треугольников и длинный клинок. Судя по такому мечу, ольвийскую стелу можно включить в круг памятников новочеркасской ступени предскифского времени. Н.Л. Членова обращает наше внимание на связь степных киммерийских и старейших ананьинских стел с карасукскими и подтверждает свои наблюдения сравни-тельными данными. Олепные камни из Тувы и восточноевропейские находки, которые она сопоставляет, действительно близки между собой [178а, с. 81 и сл., табл. VI, 5, 6]. Благодаря этому становится вероятным, что стелы киммерийского типа в Европей ской части СССР являются также восточным привнесением, обустовленным тем самым карасукским воздействием, которым мы объясняем появление и распространение в культуре киммерийцев целой свиты предметов вооружения и конской сбруи. Находки стел в Ольвии, Белоградце и в Новомордово определеннее всего могут свидетельствовать не только о сильном восточном влиянии и его особой роли в формиро-вании позднейшей предскифской культуры в Северном Причерноморье, на Северном Кавказе, в Волго-Камье, но и о вероятности проникновения с востока, из обпастей карасукской или родственных: ей культур, сибирских племен на запад еще в конце бронзового или в самом начале железного века. Открытие ольвийской стелы является выдающимся событием в археологии. Она обозначила новую веху на пути дальнейшего изучения позднейшего предскифского периода на юге Европейской части СССР. Эта стела, происходящая из центральной части территории расселения киммерийцев, с их родины, впервые знакомит нас с подлинным монгентальным искусством киммерийцев.
Рис. 72. Каменные стелы из могильника у с. Новомордово на Куйбышевском водохранилище.
Рис. 73. Стелы предскифского времени;
1. Гамув, село Рацибужского воеводства в Польше. Кинжал бронзовый (рис. 74, 4), со стройной ажурнокольчатой рукоятью с небольшим грибовидным навершием и прямым перекрестием; рукоять резко отделена от сравнительно широкого клинка с нервюрой; длина кинжала 36 см. Найден в кладе вместе с двумя бронзовыми мечами типа мориген и антеновым, ножом эсовидной формы с кольцевидным навершием и щитковой фибулой типа Гамув — Прачов [201, с. 170, рис. 25, 1; 197, с. 65, рис. 19 и 20,1, 2]. 2. г. Комарно в Чехословакии. Случайная находка конца прошлого века. Железный кинжал с утраченным клинком, от которого сохранилась бронзовая рукоять (рис. 74, 8), представляющая собой тонкий круглый стержень с маленьким грибовидным навершием и прямым перекрестием. Клинок узкий, с нервюрой [201, с. 156, рис. 26, 7]. 3. г. Лейбниц в Австрии. Случайная находка, поступившая в музей г. Граца в 1928 г. Короткий железный меч с бронзовой рукоятью (рис. 74, 3). Держак стержневидный, навершие круглое, перекрестие длинное прямое, клинок имеет параллельные лезвия. Длина меча 45,5 см. От ножен меча сохранилась квадратная ажурная бронзовая обойма с выступом [201, с. 156, рис. 26, ]. 4. Область гор Матра в Венгрии. Случайная находка. Короткий железный кинжал (рис. 74, 7) с бронзовой ажурнокольчатой рукоятью, навершием в виде валика и прямым коротким перекрестием. Длина кинжала 19 см [201, с. 154, рис. 25, 10]. 5. с. Нойендорф близ Герлица в ГДР. Бронзовый кинжал (рис. 74, 1), найденный в 1900 г. в кладе вместе с двумя бронзовыми же кинжалами иных типов. Имеет тонкую круглую стержневидную рукоять, маленькое шаровидное навершие и прямое перекрестие, широкий клинок с нервюрой. Длина кинжала 34 см [201, с. 156, рис. 26,2; 202, рис. 2]. 6. с. Панад в Румынии. Случайная находка конца прошлого столетия. Железный кинжал (рис. 74, 6) с узким клинком, с бронзовой стержневидной рукоятью, маленьким круглым навершием и длинным прямым перекрестием. Длина кинжала 39 см [201, с. 156, рис. 26, 3]. 7. с. Штрамберг уезда Новый Яичин в Чехословакии. Железный кинжал, от которого сохранилась бронзовая ажурнокольчатая рукоять с грибовидным навершием и прямым перекрестием (рис. 74, 2). Он находился в кладе вместе с шестью бронзовыми браслетами [201, с. 153, рис. 25, 2; табл. 35, 5; табл. 76, 6, 6в]. 8. с. Якабхеги близ г. Печ в Венгрии. Железный кинжал (рис. 74, 5) с бронзовой плоской ажурнокольчатой рукоятью, низким валиковидным навершием, коротким прямым перекрестием и широким клинком. Длина кинжала 25 см. Найден в могиле с трупосожжением в кургане, раскопанном в 1947—1948 гг. крестьянами. Кроме того, в могиле оказались: бронзовые однокольчатые удила, трехпетельчатые стержневидные псалии, лунница, другие уздечные бляшки, железный нож, секира, наконечник копья и точильный брусок [201, с. 153, рис. 25, 3].
Рис. 74. Кинжалы и мечи с крестовидной рукоятью из Средней Европы:
Головятипский и гамувский варианты кинжалов па востоке находят прямое соответствие в древностях черногоровской группы памятников. Среди них нет таких кин-жалов и мечей, которые можно было бы поставить в параллель к таким ранним черцогоровским образцам, каким является меч Киевского исторического музея. Вместе с тем, что представляется особенно важным, не находим мы в их составе и ничего, что могло бы быть поставлено в связь с новочеркасской группой, характеризующейся распространением цельножелезного оружия, а также кинжалов с бронзово-железными (биметаллическими) рукоятями. Большим количеством предметов вооружения из железа погребальный комплекс из с. Якабхеги в Венгрии резко отличается от сплошь бронзовых по своему составу кладов из Нойендорфа и Гамува, а также от таких известных фракокиммерийских кладов, как Угра в Венгрии, Штильфрид и Гаслау-Регельсбрун в Австрии. Нередко находку в с. Якабхеги объясняют как прямой киммерийский привнос с востока, но для этого нет оснований, так как весь этот комплекс является сплошь фракокиммерийским. Если судить по наличию в его составе простой малой лунницы и круглой бляшки с круглым отверстием в середине, аналогии которым находят в материалах из Черногоровского кургана, то этот комплекс является достаточно ранним и мог бы в хронологическом отношении сдвинуть в большую древность те памятники фракокиммерийской культуры, которые содержат только бронзовые орудия, кельты, кинжалы и пр. В. Подборский считает, что кинжалы с крестовидными рукоятями в Средней Европе распространились непосредственно с Северного Кавказа, где он, следуя Е. И. Крупнову и Газдапустаю, видит не только центр их производства, но и место происхождения [201, с. 161 — 163]. Однако сопоставление кинжалов с крестовидными рукоятями, происходящих из памятников кобанской и протомеотской культур, со среднеевропейскими не подтверждает этой гипотезы. Например, головятинский вариант, хорошо представленный на западе, почти совершенно отсутствует в находках в Предкавказье. На западе они могли быть заимствованы лишь у степных киммерийцев, как и другие киммерийские культурные элементы во фрако-киммерийской культуре. Обычность кинжалов типа Гамув с ажурнокольчатыми рукоятями в Средней Европе подсказывает нам, что в свое время они имели большое распространение у киммерийцев, хотя это еще не засвидетельствовано их находками в степях Причерноморья и в Среднем Поднепровье. Единственным исключением является кинжал из с. Навки в Пензенской губернии (рис. 20, 3). Если судить по находкам кинжалов с крестовидными рукоятями, то можно установить, что основной период воздействия киммерийской культуры на запад был ограничен временем памятников черногоровской группы. В Среднюю Европу не проникли даже кинжалы с перекрестиями в виде острых треугольников, появившиеся в Восточной Европе не позже конца черногоровского времени (Высокая могила, Березки). В известных нам среднеевропейских образцах нельзя видеть предметы импорта с востока. Подтверждается это тем, что рукоять кинжала из Штрамберга, по данным В. Подборского, была изготовлена из семиградской бронзы, а также тем, что и все остальные западные кинжалы имеют некоторые морфологические черты, не свой-ственные восточным, собственно киммерийским изделиям. Киммерийские кинжалы подверглись в Центральной Европе заметной местной переработке (крайне узкий клинок у кинжала из Панад, замена грибовидных наверший шариковидными и пр.) (рис. 74, 1, 3, 6). Кинжалы из Гамува и Нойендорфа (рис. 74, 1, 4) представляют собой также изделия местных бронзолитейщиков, изготовивших их по железным образцам. С подобным явлением мы встретились в материалах кобанской и ананьинской культур. Многим предскифским кинжалам на всех территориях их распространения свойственна одна общая особенность: на рукояти, где проходит перекрестие, часто бывает особое утолщение в виде прямоугольника или трапеции. Такие утолщения, имевшие, по-видимому, определенное техническое назначение, были обычными у их бронзовых карасукских прототипов. В Восточной Европе они сохраняются как у железных кинжалов с бронзовыми рукоятями, так и у дельножелезных кинжалов (рис. 3, 7; 5, 2). Характерно также, что зачастую у кинжалов на концах перекрестий бывает одно или два отверстия. Вероятно, такие отверстия были поздним киммерийским нововведением, поскольку мы не видим их ни у карасукских, ни у старейших кинжалов с крестовидными рукоятями киммерийского типа. Совокупность изученных находок мечей и кинжалов с крестовидными рукоятями позволяет нам выявить четыре фазы их эволюции в течение позднейшего предскифского периода (рис. 75). Вторая фаза безусловно соответствует черногоровской ступени. В третью фазу мы включили кинжалы и мечи с бронзовыми рукоятями, имеющими длинные прямые перекрестия. Наряду с последними появляются перекрестия, образованные острыми треугольниками. В эту же серию мы включили и цельножелезные кинжалы из Высокой могилы и Березки. Средняя фаза хронологически соответствует позднечерногоровской поре (что стало очевидным для Высокой могилы и кургана у с. Березки) и началу новочеркасской ступени. В Прикамье подобные наконечники еще не обнаружены. Но знаменательно, что их изображения очень точно воспроизведены в кинжалах или коротких мечах на надгробных стелах (рис. 72), найденных иа могильнике Новомордово [168, с. 181, рис. 1, 2; рис. 5, 7].
Рис. 75. Схема эволюции киммерийских мечей и кинжалов на юге Европейской части СССР. Весьма интересно, что один такой же простой бронзовый наконечник ножен найден и в Средней Европе. Он оказался при цельножелезном мече в могиле № 169 могильника близ Брно-Обрджаны в Моравии, являющемся точным вопроизведением известных образцов западных бронзовых мечей с язычковой рукоятью [201, с. 113, табл. 59, 6, 7]. В. Подборский в качестве наконечников ножен описал три крупных конических футляра из Венгрии, о которых речь подробнее будет ниже [201, рис. 25, 6, 7]. Аналогичный им экземпляр известен из Северного Причерноморья (курганы ус. Суворово на Измаильщине). Особенно много таких «наконечников ножен» обнаружено в могильниках древней ананьинской культуры в Прикамье. Основываясь на обстоятельствах находок, А. X. Халиков считает их принадлежностями боевых портупейных поясов.
Рис. 76. Заупокойные дары из погребения 1921 г. на Каменномостском могильнике кобанской культуры в Кабарде: Обоймы от ножен встречаются значительно реже, чем наконечники. Из Северного Причерноморья известна золотая обойма, найденная в погребении № 2 Высокой могилы около с. Балки на Запорожье (рис. 5, 3). В функциональном отношении с ней можно сопоставить бронзовую обойму от ножен железного меча с крестовидной бронзовой рукоятью из Лейбница в Австрии (рис. 74, 3), имеющую вид ажурной квадратной рамки с боковым выступом [201, с. 157, рис. 26, 1]. Бронзовые или отделанные сплошь бронзой ножны кинжалов найдены в двух случаях на противоположных концах киммерийского мира: в Венгрии и в Прикамье. В Венгрии такие ножны оказались при железном кинжале с бронзовой крестовидной рукоятью из кургана в с. Якабхеги близ г. Печ, но от них сохранились лишь незначительные остатки [58, с. 75, рис. 16]. В другом случае бронзовые литые ножны оказались при цельнобронзовом кинжале из Татарского Бурнашева в Волго-Камье (рис. 71, 4). От них сохранилась верхняя половина, состоящая из продолговатой обоймы-приемника с петлей для крепления к портупейному поясу и узкого ажурного футляра. Кинжал вкладывался в ножны так, что его перекрестие оказывалось совсем утопленным в приемнике [166, с. 279, рис. 1, 5]. Значительный интерес для нас представляет длинный золотой наконечник или, точнее, обивка нижней части ножен цельножелезного кинжала из кургана «Птичата могила» у с. Белоградец в Северной Болгарии, украшенная напаянными перегородками с насечками под зернь, образующими кружки, овальные медальоны и типичные для киммерийского искусства четырехлепестковые розетки с янтарными глазками в гнездах (рис. 9, 2). Находка эта существенно обогащает наши знания как о составе, так и о характере материальной культуры киммерийцев новочеркасской ступени. Остановимся еще на вопросе смены киммерийских мечей и кинжалов скифскими акинаками. Мы уже давно пришли к выводу, что те и другие не связаны между собой никакими промежуточными переходными формами, но особенно очевидно стало это после того, как были найдены предскифские цельножелезные кинжалы с крестовидными рукоятями, которые и в новом металле продолжали изготавливаться по местным древним образцам, праформы которых были созданы в карасукской культуре. О том, что скифский акинак по своей форме не зависит от предскифского оружия в Восточной Европе, писали и А. И. Мелюкова и А. X. Халиков. Нам представляется, что методически более правильно возраст захоронения Каменномостского могильника определять не по скифским, а по найденным в нем доскифским вещам, которые могут указывать, что это захоронение относится к самому началу скифского периода, по-видимому, ко времени не позднее середины VII в. до н. э. приблизительно к поре первой встречи скифской культуры с культурами доскифского периода в Восточной Европе. Очевидно, бляшки с когтевидным выступом являются особенно ранними в скифской культуре, что подтверждают, например, материалы урартийского городища Кармир-Блура, где такого рода бляшки, как и в VI в. в Скифии, входят в состав обычных уздечных наборов.
Рис. 77. Бронзовые изделия из скифского кургана у хут. Алексеевского близ г. Ставрополя:
Еще более важным для нас является погребальный набор вещей, найденный у Лермонтовского разъезда близ г. Пятигорска в 1950 г. По преобладающему составу вещей комплекс этот вполне типичен для памятников группы Новочеркасского клада (рис. 78). В нем имеются: бронзовые удила с двукольчатыми концами, трехпетельчатые псалии с концом в виде изогнутой лопасти, разные бронзовые уздечные предскифские бляшки, бронзовый и железный наконечники копий кобанского типа. Вместе с такими предскифскими вещами в этом наборе оказался скифский железный акинак, в чем и заключается исключительная достопримечательность находки у Лермонтовского разъезда. Отмечая особое значение факта такого сочетания вещей, А. А. Иессен по каким-то причинам не дал в свое время достаточно подробное описание скифского акинака и не привел его рисунка [60, стр. 122—123, рис. 12]. Таким образом, скифский акинак из Лермонтовского разъезда, как неопубликованный, не привлек к себе должного внимания исследователей.
Рис. 78. Комплексная находка 1950 г. у Лермонтовского разъезда близ Пятигорска: Погребение 1921 г. Каменномостского могильника, курган у хут. Алексеевского и находка у Лермонтовского разъезда одинаково демонстрируют факт встречи предскифской культуры со скифской на Северном Кавказе, имеющий непреходящее значение для понимания тех историкокультурных процессов, которые протекали в киммерийской степи на юге Европейской части СССР. Рассматриваемые памятники отчетливо датируются одним временем — очевиднее всего, еще первой половиной или самое позднее серединой VII в. до н. э. Акинак из Лермонтовского разъезда особенно важен тем, что он прочнее всех других находок скифских кинжалов и мечей датируется самым концом предскифского периода.
Рис. 79. Раннескифские мечи и кинжалы: Дата добавления: 2015-01-18 | Просмотры: 1674 | Нарушение авторских прав |
