АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Гости с того света

Кевин принял решение: больше он ими не пользуется. Неважно, каким жалким он чувствовал себя без очков – это должно прекратиться раз и навсегда.

И все же этой ночью мысли об очках мешали мальчику спать. Было невыносимо знать, что драгоценный предмет так близко, в кармане висящей на стуле рубашки.

Что ж, просто посмотреть на них он мог. С этими мыслями горе-волшебник, несмотря на бивший его озноб, встал с кровати, вытащил очки из рубашки и положил их на стол.

Где-то в футе от розетки.

В комнате уже не осталось ни капли тепла, но очкам этого было мало. Они лежали в по-зимнему холодной комнате, усталые и беспомощные, как и их владелец. Линзы стали мутно-серыми, как будто были сделаны из дешевого пластика и их слишком часто протирали.

Воздух немедленно прорезала голубая дуга электричества, текущего от розетки к очкам. Это было похоже на одно из фантастических приспособлений из старых мультиков про сумасшедших ученых.

Кевин юркнул обратно в кровать и принялся наблюдать. В том, чтобы дать очкам немножко зарядиться, ничего плохого нет. Вот только заряжались они основательно. Пока все в доме спали, мальчик добрые полчаса слушал тихий треск электричества.

Вскоре очки снова выглядели шикарно. Линзы стали прозрачными и сверкали, как бриллианты. Очки терпеливо ждали приказа владельца.

Теперь Кевину еще сильнее хотелось позволить очкам заполнить пустоту у него внутри.

Если надеть их всего на секундочку, это ведь ничего? Выдержит ли он? Конечно. А потом снимет очки и сунет их обратно в карман. Так он и поступит.

Мальчик подцепил очки кончиком пальца, совсем как в самый первый раз, и надел их.

И немедленно почувствовал, как вокруг него соткался теплый кокон, защищающий ото всех ужасов ночи.

Он потянулся и позволил теплу разлиться по позвоночнику и добраться до кончиков пальцев.

Было так хорошо, тепло, уютно, безопасно. Чего еще можно желать?

Так и не сняв очков, Кевин почувствовал, что сон начинает затягивать его в свои объятья. Мальчик не сопротивлялся.

***

Через некоторое время, глубокой ночью, он проснулся от стука металла по металлу. Обернувшись на звук, Кевин понял, что тот доносился откуда-то слева, точнее, из шкафа.

Мальчик поднялся и пошел выяснять, в чем дело – со сна ему показалось, что расстояние увеличилось вдвое. В ноздри ударил запах перезрелых фруктов. Снедаемый любопытством, горе-волшебник открыл дверцу шкафа. Та со скрипом открылась, являя взору совершенно незнакомое помещение. И там был Бертрам.

На хулигане была та же одежда, что и в момент исчезновения, но теперь она промокла от пота.

«Теперь я вспомнил, как он выглядел», – первым делом пришло Кевину в голову. А потом накатил ужас.

Бертрам в ярости бросился на своего врага, но натянувшиеся цепи удержали его. Ноги, руки и шею хулигана охватывали тяжелые черные оковы, лязгавшие, как огромные вставные челюсти. Они надежно приковывали жертву к неровным стенам из раскаленного, черного, дымящегося камня, сменившим стенки шкафа. В похожем на стекло обсидиане отражались далекие огни.

Именно так Кевин и представлял себе ад.

Если, конечно, не считать рыбы.

В Бертрамовом аду рыба была повсюду: билась у его ног, падала ему за шиворот. И вся она пахла хорошо пожеванной фруктовой жвачкой. Должно быть, это был худший кошмар хулигана.

– Мидас, ты труп! – завопил Бертрам. – Попадись мне, и ты труп! Ты заплатишь! – Потом его лицо изменилось. Беснующегося демона сменил напуганный тринадцатилетний мальчик, отчаянно зашептавший: – Пожалуйста! Пожалуйста, Кевин, помоги мне! Мне так страшно! Пожа-а-а-алуйста!

– Прости! – крикнул горе-волшебник. – Я не хотел! Я даже не знал, что ад вообще существует!

Лицо Бертрама снова изменилось. Оскалившись, он рванулся вперед, как безумный, и повис на цепях, которые, казалось, могли удержать мамонта:

– Идиот! – прорычал хулиган. – Все это создал ты сам! Специально для меня!

Кевин знал, что это была правда. На что бы ни были похожи другие миры, эта версия ада и вправду предназначалась специально для Бертрама.

Ярость хулигана потухла, и он снова стал просто мальчиком:

– Пожалуйста, Кевин, пожалуйста, – прохныкал он. – Я буду хорошим, я буду твоим другом, только вытащи меня отсюда!

А что, если попытаться войти в шкафчик и вытащить его? Сработает ли?

Бертрам изо всех сил вытянул руку, а горе-волшебник попытался дотянуться до его потных, дрожащих пальцев.

Но в его руках оказалась только старая зимняя куртка, лязгающие цепи обернулись вешалками, раскачивавшимися от дувшего из открытого окна ветра, а сам мальчик стоял в пижаме около шкафа.

Впечатления сна и лицо Бертрама уже блекли в памяти, но Кевин чувствовал, что это был не просто ночной кошмар. Дело было не только в его ощущениях: по дому все еще витала ужасная вонь тонны гнилой клубники.

***

Мальчик целую вечность простоял у кровати сестры, не осмеливаясь ее разбудить. В конце концов она сама проснулась и увидела брата, застывшего у ее изголовья, как убийца. Девочка опешила, а потом со злости швырнула в него подушкой:

– Думал напугать? Не вышло, – заявила она. – Так что убирайся-ка ты отсюда.

Кевин не шелохнулся. Тэри принюхалась:

– Фи! Что за вонь? Братишка, ты испортил воздух?

– Нет. Тэри, – сказал тот дрожащим голосом, – мне нужно поговорить с тобой.

– Черт возьми, сейчас три часа ночи!

Она окинула его взглядом. Наверно, и в темноте было видно, как он напуган. Мальчик снял очки, оставив их у себя на столе, подальше от розетки, и теперь гадал, насколько жалко выглядит. Что-то было не так. Он уже не мог обходиться без очков. Когда-то все было хорошо и без них. Но он уже даже не помнил, на что это было похоже.

– Волнуешься из-за Николь? – спросила сестра. – Сам знаешь, ты ей нравишься.

Кевин кивнул. Теперь-то он это понял. Должно быть, очки не меняли сознания девочки, потому что им это не требовалось – он и так ей нравился. Конечно, из этого не следовало, что девочка была готова признаться в этом хотя бы самой себе. Но теперь все пошло насмарку.

– Не только, – сказал он вслух. – У меня проблемы, Тэри.

Девочка окинула его долгим взглядом:

– Что-то случилось? – прошептала она. Брат кивнул. – Забирайся. – Тэри кинула мальчику свою любимую подушку, и тот запрыгнул на кровать и уселся, подтянув колени к груди. Конечно, большую часть времени девочка доставляла Кевину сплошные неприятности, но на этом обязанности старшей сестры не кончались. – Рассказывай. С самого начала.

– Ты мне не поверишь.

Но на ее лице было написано: поверит. Неважно, как глупо и неправдоподобно это будет звучать.

– Я пойму, что ты говоришь правду, – сказала Тэри и добавила: – А если ты разбудил меня среди ночи да еще и собираешься наврать, я тебя вздую.

Она взяла его ногу и принялась растирать ее ладонями.

Кевин рассказал сестре все с самого начала, и, хотя слова ее ненормального брата расходились с мнением всего разумного мира, девочка сделала самую прекрасную вещь, на которую только способна сестра. Она предпочла поверить брату.

Когда мальчик закончил, уже почти рассвело. Тэри молча смотрела на него. Наконец она сказала:

– Нам нужно очень хорошо все обдумать.

– Можно я останусь до утра?

Кевин не просил об этом лет с шести, но сейчас ему почему-то не было стыдно. Он все равно не думал, что сестра сейчас его отпустит. И не очень-то он хотел оставаться один.

– Если не будешь храпеть, – ответила девочка. Потом она передумала: – А впрочем, храпи, сколько влезет.

Они лежали рядом и не могли заснуть. Вскоре начинающийся рассвет окрасил комнату в серые цвета и Кевин услышал, как отец готовится к пробежке.

По пути к лестнице Патрик Мидас шел мимо открытой двери их комнаты. Увидев внутри сына, он остановился. Тэри притворилась спящей, а ее брат не стал. Он уставился прямо на отца.

Мистер Мидас помедлил немного на пороге, как будто собираясь что-то сказать. Кевину хотелось, чтобы он это сделал. «Если я сказал Тэри, – подумал мальчик, – скажу и отцу. Даже если он мне не поверит, ему все равно придется что-то с этим сделать. Неважно, что».

Потоптавшись у двери, отец пошел дальше. Кевин услышал, как тот сбежал по ступенькам и вышел на улицу.

– Даже не спросил, что я здесь делаю, – прошептал мальчик. – Понял, что что-то не так, но даже не спросил. – Когда родители в последний раз о чем-то спрашивали? Они не интересовались, чем вызваны его перепады настроения, о чем он думает. Не беспокоились о том, что жизнь их сына в последнее время состоит из всплесков энергии и часов полного истощения. Они редко замечали, что с Кевином что-то не так, а если и замечали, то ничего не предпринимали по этому поводу. – Если я буду умирать от удушья, мама будет пичкать меня микстурой от кашля. Если я утону, папа скажет: «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда». Они никогда не спросят, что происходит. Им что, вообще все равно?

– Им не все равно, – ответила сестра. – Они не задают вопросов, потому что боятся ответов.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 642 | Нарушение авторских прав