АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 10. Светило солнышко. Воздух был чистым и пах им

Светило солнышко. Воздух был чистым и пах им. У Саши был свой, специфический, запах, который хотелось вдыхать вечно. Он заполнял легкие до отказа, туманил разум, задевал нервные клетки и доставлял удовольствие, граничащее с болью.

Погода соответствовала моему настроению как нельзя удачно. Я смеялась искренне. От души и безо всякой причины. А он крепко сжимал мою руку в своей, переплетя пальцы и тоже легко улыбался. Одними уголками губ, но мне хватало и этого.

Гуляли по парку, сходили в кино, посидели в кафе… Один день, а столько всего можно успеть, если не тратить его попусту. Было жаль, что не узнала заранее про его день рождения и не смогла подарить что-нибудь.

Сокол, конечно, махнул рукой, сказав, что ни в чем не нуждается, но от этого не стало легче. Хотелось подарить ему что-то такое, что осталось бы на вечную память.

Настолько важное и ценное, чтобы глядя на это, Саша, где бы он ни находился, вспоминал меня. И только меня.
От воспоминания о прошлой ночи розовеют щеки и сердце начинает грохотать, словно пробежала несколько дней не отдыхая. Одышка и кашель. Симптомы болезни, которая царствует в мире со времен создания и от которой так и не наши лекарства.

Любовь.

Яркая и нежная.

Притягательная и незабываемая.

Я могла бы привести еще много эпитетов, подобрать десятки крылатых фраз, провести доскональный анализ, но все это неважно. Сейчас, стоя у моста, нависшим над быстро текущей рекой, покрытой тонкой корочкой льда, я таяла от счастья. Глядела в ночное небо, сверкающее яркими звездами на темном атласе и плыла от близости любимого человека.

-О чем ты мечтаешь? – Саша обнял меня за плечи, согревая, и прижал спиной к своей груди.

-О лете, - мечтательно протянула я, хватаясь за поручни и нагибаясь вперед.

Сокол цокнул языком и придержал меня:

-Хочешь упасть?

-Неа, просто надоело смотреть на звезды. Захотелось чего-нибудь другого.

-Удивительно, ты же всегда любила смотреть на них. Никогда не уставала…

Я удивленно вскинула голову, глядя на него через плечо. Но поймать взгляд так и не смогла. Саша смотрел прямо перед собой и в его темных глазах отражался лунный свет.

-Ты говоришь так, будто знаком со мной уже сотни лет. Откуда ты знаешь, что я…

-Просто догадался, - он выпустил меня из объятий и я повернулась к нему, рассматривая непривычно задумчивое лицо.

-Сколько тебе сегодня исполняется?

-Двадцать пять, - Сокол склонил голову, - что, так удивлена?

Я только покачала головой и обняла его за талию, положив голову ему на плечо. Было уютно и тепло.

Так я себя не ощущала уже давно. С того момента, как ушел отец. В груди заныло и, чтобы отвлечься, поинтересовалась:

-А что ты любишь больше всего, кроме фотографий?

Саша промолчал несколько минут и ответил тогда, когда я уже не ожидала этого:

-Не знаю…

Я удивленно подняла голову и посмотрела на него, желая убедиться, что не ослышалась. Человек не может не знать, что ему нравится, а что нет.
Но эмоции, отразившиеся на его лице, говорили об ином. Недоумение и растерянность.

-Да ладно?

-И правда, - он сам выглядел удивленным тем, что заявил сейчас. Неужели, и правда не знает. – Я никогда не задумывался о таких вещах. Был слишком занят тем, что…

Он остановил себя, когда понял, что чуть не проговорился. О какой-то своей тайне, которую он старательно прячет от других. Не желая, чтобы он из-за меня напрягался, я поспешила перевести тему. Когда-нибудь он точно со мной поделится всем, что тревожит его душу. За столь короткий промежуток времени невозможно довериться полностью.

Особенно, если половину жизни прожить почти что в одиночестве, изолировав себя от окружающих и скрывшись в своем собственном подсознании.
-Покажи мне фотки, пожалуйста. Ты обещал.

Когда мы выходили из квартиры, Саша прихватил с собой цифровик и на протяжении всего дня только и делал, что запечатлевал каждое мое движение, неосторожный шаг, мимолетную эмоцию на лице.

Саша коварно ухмыльнулся и стал медленно отступать.
Хм, мы решили поиграть?

Я притворно нахмурилась и, протянув руку вперед, пошла вслед за ним чуть прищурив глаза:

-Отдай.

-Нет. Я знаю, что ты хочешь сделать.

-И что же? – Я знала, где находится искомый объект и не сводила взгляда с темного плаща. Правый карман, где сейчас покоилась его рука.

Видя, как он отступает все дальше, остановилась и капризно надула губы, решив подыграть ему.
Скрестив руки на груди, обиженно отвернулась:

-Я не буду удалять их, отдай.

-Ага, так я тебе и поверил. В прошлый раз, когда просила, говорила точно так же. И что в итоге получилось, когда я тебе поверил, ммм?

-Это получилось случайно,- не сдавалась я, отстаивая свою позицию и не желая признаваться.

Сокол тоже остановился прямо у тротуара, где проезжали машины, и окинул меня суровым взглядом:

-Да ты что? Ты случайно нашла самые смешные фотки и случайно нажала на нужную кнопку?

-Это для тебя они смешные, а для меня неудачные. Я же там на Квазимодо была похожа. А в том, где ты заснял меня жующую мясо? Шрек отдыхает. Отдашь?

Саша отрицательно покачал головой, и мне не оставалось ничего другого, как отстать. Ну и ладно, не будет же он их показывать кому попало.

-Ладно, - я сократила расстояние между нами в два шага и положила руку ему на плечи. Для этого пришлось даже привстать на цыпочки. – Я не обижусь, если ты согласишься на одно мое условие.

Сокол подозрительно заглянул в мои невинные глаза и обреченно кивнул.

-Что ты хочешь?

-Не боись, в этом нет ничего шокирующего. Я не такая, как ты и не заставляю других давиться креветками.

-Ты сама согласилась их попробовать.

-Ага, но ты мог бы предупредить, прежде чем светить мне в лицо вспышкой камеры. Я чуть не умерла на месте. – Я нежно чмокнула его в приоткрытые губы и продолжила, стараясь не обращать внимания на страсть, вспыхнувшую в темных глазах. – Так вот, давай снимемся вместе? Я хочу, чтобы, у нас были совместные фотки. А то ты не сделал ни одного своего.

Плечи Сокола расслабились под моими руками, а взгляд стал яснее.
Напрягся так, будто я могла предложить ему совершить убийство или еще что пострашнее.

-И куда это мы? – спросил он, когда я, взяв его за руку, направилась в сторону магазина одежды, расположенного рядом с мостом.

-Сейчас модно фоткаться в примерочной, - улыбнулась я, искреннему недоумению, звучавшему в его голосе, – Будет примерять разную одежду. И попросим других покупателей.

***
-Ты думаешь я в этом буду красиво выглядеть?

Я с сомнением разглядывала себя в зеркале в примерочной, держа в руках перед собой комбинезон. По-другому назвать эту вещь не повернулся бы язык. Подростковые широкие штаны с огромными карманами до колен и длинными бретельками. Да еще болотно-зеленого цвета.

-Тебе очень пойдет. Как раз у тебя футболка желтого цвета. Хорошее сочетание, правда? – послышался за ширмой веселый голос парня.

-У тебя совсем нет вкуса, - недовольно пробурчала я, начиная стягивать с себя джинсы.

Ну, подожди у меня. Я такое найду, когда подойдет твоя очередь, что ты еще пожалеешь.
***
-Я не надену это. Ты что, совсем с ума сошла? – теперь уж его голос не сочился таким весельем.

Я злорадно усмехнулась и потерла руки.

-Давай-давай. Мы ведь договорились надевать все, что предложим друг другу.

-И поэтому ты сунула мне костюм для танцев живота? Я что, девчонка?

-Он для парней,- рассмеялась, не удержавшись.- Выходи скорее, давай. Ты там уже полчаса переодеваешься. А всего-то несколько маленьких лохмотьев нужно нацепить.

-Учти, штаны я снимать не буду.

Я расстроено застонала:

-Саааш. Так нечестно и неинтересно. В этом то и вся изюминка этого костюма. Я хочу запечатлеть этот исторический момент.

-Хрен тебе, а не история, - за ширмой послышалось тихое ругательство.

-Да на тебе в клубе и меньше тряпок бывает, - пробормотала я, сморщив нос и глядя в экран мобильного телефона. Было уже десять вечера.

***

-Сарафан для беременных?

-А что? Миленько так.

-Да я в нем плаваю. Мы с тобой вместе сюда уместимся. Будет прикольно, даже?

-Я-пас.

-Ну, иди сюда.

-Я передумал. Снимай.

***
-Ну все, хватит. У нас уже свыше ста фоток.

-Еще несколько примерок и все.

-На нас весь персонал уже зло смотрит. Выходи и меня выпусти.

-Да пусть подавятся ею. Давай, снимай штаны.

-Прям перед тобой?

-А что я там у тебя не видела? Или ты вдруг засмущался.

-Уффф, блин. Лучше бы сидел дома и смотрел недавно купленный диск.

-Тот, с Лунтиком?

-Ага… Что???? Откуда ты узнала?

-Ахах, так это правда. Я просто предположила. Ты что, до сих пор увлекаешься мультиками? Удивил. Не ожидала.

-Иди ты.

***
-Улыбнись немного. Что ты везде хмурый?

-Не хочу. Да и не умею.

-Шутишь? Кто улыбаться не умеет? Ну, улыбнись.

-Нет.

-Скорчи хотя бы рожу. Ты все еще обижаешься из-за Лунтика, да? Ну ты чего, я правда не ожидала такого от тебя, поэтому и рассмеялась.

-И именно потому растрезвонила это всему персоналу?

-Надо же было их как-нибудь отвлечь от нас? А парни, увлекающиеся мультиками, так умиляют.

-…

-Эй, ну ты чего? Я пошутила. И вообще, я устала. Хочу пить.
***
-Ты что, специально это сделала?

-Конечно случайно. Я же не могла специально его пролить?

-Почему ты пролила его именно на этот чертов пиджак?

-Потому что ты бы не купил его по-другому… ой…

-Я так и знал.

-Ты в нем такой милашка. И стоит он недорого, и персонал успокоишь этой покупкой. Вон, сколько их тут собралось.

-Он же розовый, Лили. Да им и не придется больше тереться возле нас.

-Этот цвет тебе идет, правда. И почему им «не придется»?

-Мы уходим.

***
-Устала?

Теплая рука погладила меня по волосам. Я потянулась и потерлась об нее щекой.
Глаза слипались, и ужасно хотелось спать. Эти все примерки истощили меня, и теперь мне хотелось только одного: завалить спать и где, не имеет значения.

В автобусе кроме нас было еще несколько человек. Мы с Сашей выбрали последний ряд и теперь сидели в обнимку.
Глядеть в окно не хотелось, все расплывалось перед глазами и я вымученно улыбнулась ему в ответ.
Саша нежно поцеловал меня в уголки глаз.

-Положи голову мне на плечо и постарайся заснуть. Ехать долго, ты ведь остаешься и на эту ночь у меня?

-Угу. Только маму нужно предупредить.

Я сделала как он просил и уже в следующую секунду забылась тяжелым сном. И даже присутствие рядом такого близкого человека не спасло от тяжелых кошмаров, преследующих меня последнюю неделю.

Во сне меня окружали небоскребы, ни в одном окне которых не горел свет. Лишь звезды освещали мне неизвестную местность, позволяя осмотреться.
Но нечего было разглядывать. Куда бы я ни посмотрела, везде были однообразные серые здания, навевающие тоску и странную грусть. Они нависали надо мной словно грозные существа, сверкая посеребренными балконами, и внушали первобытный страх.
И только на крыше одного из них, я могла заметить темную фигуру, стоящую у самого края. Раскинутые в стороны руки и опущенная голова, не оставляли сомнения в намерениях незнакомца.

Или все-таки я знаю его? Видение было таким смутным, что я не могла определить это.
Хотела позвать его, окликнуть, остановить, но из горла рвались только сдавленные хрипы. После начали одна за другой гаснуть звезды и тьма окутала меня.

Не могла видеть, но уже знала, что сейчас услышу отчаянный крик и хруст ломающихся костей. Совсем рядом с собой. Близко-близко.
Страх возрастет и я вздрогну от ужаса в ту секунду, когда низкий голос позовет меня:

-Лили, спаси.

-Проснись Лили. Слышишь меня.

Я очнулась, дрожащая и всхлипывающая. Слезы текли по щекам, и я, вытерев их рукой, посмотрела на бледного Сашу.
Он держал меня за плечи, отстранив от себя и с беспокойством вглядываясь в мокрое лицо.

-С тобой все в порядке?

-Да, - я нашла в себе силы ответить и сжала его руку. Осторожно прижала к сердцу и вновь положила голову ему на плечо, - просто приснился кошмар.
-Ты всех тут напугала своими криками, меня в особенности.

Я улыбнулась, чувствуя как страх отступает и, уткнувшись лицом в сгиб его шеи, с мольбой прошептала:

-Прошу, не отпускай меня.

Сокол поцеловал меня в висок и тихо ответил:

-Не отпущу. Спи.

-Обещаешь?

-Обещаю.

***
В следующий раз я проснулась не от кошмаров, а от того, что меня укладывали спать на кровать. Не желая отпускать, я крепче стиснула руки на его шее и протестующее застонала.

Саша рассмеялся и, не противясь, лег рядом, не разжимая объятий. Укрыл нас одеялом и выключив ночник, мягко поцеловал в губы.
Я жарко ответила, запуская язык ему в рот и касаясь нёба. Дыхание мигом сбилось от мигом вспыхнувшей страсти, и я призывно потерлась об него всем телом, вырывая мучительный стон.

Отстранившись, он отрицательно покачал головой.

-Ты устала сегодня, малыш. Спи.

-Но…

-Никаких но.

Саша взял мои руки и прижал их к своим щекам. Я сглотнула, изумленно глядя ему в глаза.
Что он делает? Ведь это же «запретная зона».

-Т-ты…

-Все в порядке. Я уже не боюсь твоих прикосновений.

Сердце больно сжалось, в глазах на секунду помутнело. Значит, вот в чем была причина? Все это время пока я мучилась и обижалась на него из-за этого запрета, он терзался страхом.

«Боже, какая же ты дура, Лили!»

-Прости, - я медленно, боясь спугнуть, провела большим пальцем по его гладкой щеке, ровным дугам бровей, вискам. – Я не знала.

Сокол дернулся нервно, не произнося ни слова, и закрыл глаза.

-Не прекращай, - попросил он, когда я хотела убрать руки, решив, что он мучается.

Кожа его была чуть шершавой на щеках, где проступала щетина, мягкой и нежной на лбу и висках.
Каждое касание будило во мне незнакомые чувства, и я не могла остановиться.

Осторожно гладила, нежно ласкала, чертила непонятные узоры… и ощущала, как он постепенно расслабляется, позволяет себе отдаться мне. В прямом смысле этого слова.

Для него это имело очень большое значение, как и для меня самой. Я чувствовала, как последняя преграда рассыпается перед глазами и как легко становится на душе.

Могла вдохнуть свободно. Без невидимого поводка, который все это время стягивал горло. Цепи, удерживающие порывы сердца, исчезли. Пропали в той тьме, которая мучила нас все это время.

Наши души теперь напоминали крепкий узел, который невозможно было развязать. Только если кто-то осмелится перерезать его ножницами. Осмелится этим инструментом перерезать и саму жизнь.

Дыхание Сокола выровнялось и я поняла, что он окончательно сдался.
Точнее отчаянно надеялась, не зная, какое испытание ждет впереди.

Что все это было лишь затишьем перед бурей.

***
Я сидела, забравшись с ногами на кровати в своей комнате, и рассматривала снимки, сделанные вчера.
Этим утром, пока я спала, Сокол проявил их в комнате, специально обустроенной для его увлечения. По тому, как он накануне показывал ее мне, я поняла, как дорого ему все это.

Это был именно тот мир, который он и построил для себя. Одного. И до этого никого в него не впускал. Только я удостоилась этой чести.
Я взяла в руки очередное фото и, не удержавшись, рассмеялась. На снимке был заснят Сокол в розовой рубашке с темным пятном от сока на груди. Он стоял, отодвинув шторы и глядя на меня с растерянным видом.

Рядом находилась молодая девушка, которая отсчитывала врученные ей прямо там наличные. То, что Саша не потребовал сдачи, да еще крупной, вызвало её уважение и радость, которая, увы, продлилась недолго.

Когда парень пошел переодеваться, я мигом потребовала свое. Не позволю никому так использовать своего парня. Пусть зарабатывает деньги на других.
Он и так за каждый рубль отдает частичку самого себя.

Пересмотрев все фотографии, большинство которых были сняты вдвоем, я, счастливо улыбаясь, открыла небольшую тетрадь в твердом переплете. Среди страниц одиноко покоилась подаренная недавно орхидея.

Взяв ее, я несколько минут разглядывала уже засохший цветок, углубившись в воспоминания.
Посещая Ковчег в первый раз, я даже подумать не могла, что встречу там свою судьбу. Понадобилось всего несколько недель, чтобы я смогла осознать это и смириться.

Смириться с тем, что теперь завишу не только от самой себя и родителей, но и от Саши. Любое его решение, касательно нас и наших отношений, кардинально изменит мою судьбу. И я молила Бога, чтобы Сокол не узнал об этом.

Чувства, что греют душу, важны и бесценны, но стоит их произнести, как они могут превратиться в лед и посеять пустоту.
Пока я молчу, я в относительной безопасности, а стоит мне озвучить свой страх, все разрушится. Так случилось с моей матерью, и я не повторю ее ошибки.

Потому что потеряв Сокола, я лишусь части своей души.

Глава 11

-Ты что ходишь такая веселая в последнее время? – хитро сощурив глаза, спросила мама, когда я закончила разговаривать по телефону с Сашей, счастливо улыбаясь.

Положив мобильник в задний карман джинсов, я подмигнула ей и, не сдержавшись, обняла.

-Надеюсь, он достоин тебя, солнце мое, - прошептала она, обнимая в ответ.

-Не боись, все путём.

Я понимала, что она беспокоится, переживает. Не хочет, чтобы со мной произошло то же, что недавно с ней. Но я окончательно потеряла голову. Жила одним днем, надеясь на будущее и чувствуя себя на вершине Айсберга.

Ты стоишь, раскинув руки и глядишь в небо. Под босыми ногами жгучий холод, впивающийся в тело тысячами мелких иголок, а лицо и одежда промокли от брызг леденящей душу воды.

Проносящиеся мимо корабли мигают тебе огоньками и озаряют твое перекошенное почти от экстаза лицо, а звезды улыбаются с темного неба, кружась вокруг, танцуя. Опустив глаза, можно увидеть невдалеке изящный, эфемерный корабль, движущийся прямо на тебя. И кажется, он распустив крылья летит к тебе, чтобы обнять. Согреть и унести за собой вверх, к ним… звездам…

Чистый воздух переполняет легкие, а ты все не отрываешь от него взгляда и с каждой минутой, сокращающей расстояние между вами, понимаешь, что у него совсем другие цели. Что столкновение приведет к гибели. Сжимаешь руки, обнимаешь себя за плечи. Безумный смех рвется наружу, страх стекает по щекам блестящими каплями.

И в последний миг ты смиряешься с судьбой. Ведь все равно окажешься там, рядом с этими звездами…
Но нужно ли это сейчас, когда эту мечту вытеснила другая, неожиданно и так глубоко? Над головой проносится птица, темная и гибкая. Сокол. Он может спасти, уберечь. Только сделает ли это? На что решится?

-Я бы хотела с ним познакомиться.

Голос матери, доносящийся словно издалека, заставляет очнуться от нелепых мыслей и вернуться вновь к реальности. В последнее время такие видения на яву терзают меня все чаще. Я не могу контролировать это, проваливаюсь в них с головой.
Голова немного кружится, и я спешно отстраняюсь от матери, чтобы она не заметила дрожь, пробивающую все тело.

-Обязательно, мама. Но не сейчас.

Чмокнув ее в подставленную щеку, я быстро выхожу из гостиной спеша скрыться в своей комнате. В ванной гляжу в зеркало, не узнавая собственного отражения.
В глазах с расширенными зрачками плещет безумие, а щеки раскраснелись и пошли пятнами.

-Что ж ты творишь, Лиля? – спрашиваю у двойника, который, увы, не может ответить, лишь бесшумно повторяя вслед за мной.

Предчувствие.

Вот что терзает меня в последнее время. Оно терзает самое дно души, не дает расслабиться и вдохнуть спокойно. Терзает по ночам и беспокоит днями.
Только рядом с Сашей я могу забыться, только в его объятиях могу заснуть спокойно. Именно поэтому все эти ночи провожу в его квартире, оставляя маму одну.

Да, бесчеловечно, но уже затянуло по полной. Не оторваться.
Дышу им, живу им, мыслю тоже только о нем…

Скрип двери за спиной, но я не оборачиваюсь. Стою, не отрывая глаз от зеркала, и мысленно призываю себя успокоиться. Все в порядке. Он же рядом, никуда не уйдет.

Но рана, нанесенная отцом, все еще кровоточит…

-Ты не виновата ни в чем, - мама не походит. Стоит, прислонившись спиной к косяку и смотрит так, что душу выворачивает. В ее глазах столько тоски и жалости, что я уже не могу выдержать этого.

Несусь прочь от этих чувств. Мимо нее, через всю квартиру, по пути подбирая сумку и пальто.
Сердце бьется о грудную клетку так, что становится даже больно. Не могу натянуть обувь дрожащими руками, застегнуть пуговицы окоченевшими пальцами…

И только на улице я заставляю себя остановиться, чтобы не привлекать излишнее внимание.
Скорее нужно встретиться с Сашей, окунуться в его теплые объятия и забыть. Не вспоминать ни о чем. Ни о потерянном отце, ни о матери, голос которой был пропитан отчаянием.

***
-Почему ты всегда спрашиваешь меня о нем? – голос дрожит от возбуждения, и я немного отстраняюсь, чтобы восстановить сбившееся дыхание.

Саша протестующе рычит и тянется за мной, но я настойчива. Упираюсь сжатой в кулак рукой ему в грудь и смотрю в ожидании. Он не отвлечет меня, я добьюсь ответа.

Видя, что он не смотрит на меня, я быстро застегиваю лифчик и опускаю задранную футболку. Не обращая внимания на его ухмылку, застегиваю пуговицы и на его рубашке, мысленно проклиная Петра Николаевича, который вытащил нас обоих сегодня из дому. Позвонил утром, сообщая о том, что выступление нашей группы перенесли на сегодня и оно состоится вместе с номером Сокола.

Конечно, новость радостная, но не тогда, когда ты бодрствовала всю ночь и теперь засыпаешь на ходу.

-Отвечай, Саш, - тереблю его за рукав, призывая обратить на себя внимание.

Сокол медленно потягивается, кидая на меня озорной взгляд из-под полуопущенных век.

Играет. Заманивает в свои сети, не понимая еще, что я запуталась в них окончательно. И уже не выбраться.

-Мне просто интересно.

Его голос серьезный, но я почему-то не верю ему.

-Чем же так привлек твое внимание это кулон? Всего лишь безделушка для тебя…

-И ценность для тебя, - перебивает он меня, руками сгребая меня в охапку и прижимая к своему телу. Животом ощущаю его желание и вмиг теряюсь в дурманящей страсти. Желание разгорается вновь и я трусь об него, стараясь быть ближе. Желая слиться с ним воедино.

Наверное, Саша завалил бы меня прямо здесь, на столе в своей маленькой гримерной, если бы не изумленный вздох, донесшийся до затуманенного сознания со стороны приоткрытой двери.

Отскочив от Саши, я обернулась и застыла.

На пороге стояла изумленная Вера. На ней было темное строгое платье с вышивкой в виде розы посередине и черные босоножки. Прижав руку ко рту, она смотрела на меня с таким осуждением, что я не могла произнести ни слова.

Вмиг лишилась этой возможности от страха.
С удивлением понимаю, что это страх не за нашу дружбу, не страх из-за того, что нас застали в весьма интимной ситуации… Нет! Не это пришло в голову в первые секунды.

Страх был вызван боязнью потерять самого Сашу. Что, если он не будет продолжать со мной отношения, когда об этом узнают другие? Что, если другие решат вмешаться и погубят хрупкий мирок, который мы успели создать за это время?

-Кхм, давно хотел пойти перекусить. С утра вед ничего не ел, - произнес Сокол и оставил нас наедине.

Повисло тягостное молчание, и я натянуто улыбнулась, не зная, что нужно говорить в таких случаях. И нужно ли вообще оправдываться?
К великому моему облегчению, Вера первой бросилась в атаку, сухим голосом поинтересовавшись:

-И как ты объяснишь мне все это?

Я огляделась по сторонам, пытаясь превратить все в шутку:

-Ну, это гримерная. Знаешь, бывают такие, когда…

-Неудачная попытка, Лилия, - перебила Вера, злобно сверкая глазами.

Я прислонилась к столу, чтобы иметь опору в случае чего и выдавила из себя:

-Извини. Я должна была раньше признаться тебе.

-Почему же? Ты правильно поступила, что не сделала этого. Кто я, чтобы ты делилась со мной такими подробностями? Лучше было пудрить мозги мне и брату, не так ли? Так же интереснее…

У меня не было слов. Запас был исчерпан до нуля одной ее фразой, и я так и стояла застывшей статуей. Глядя на подругу(бывшую?) изумленно и недоверчиво.

Она несла полнейшую чушь и всеми силами я пыталась понять о чем речь. Кого я обманывала? Влада?

-Ты вообще о чем, Вер? Причем тут твой брат?

Вера медленно приблизилась ко мне и, протянув обе руки, ногтями впилась в мои запястья. Я стерпела, надеясь, что это поможет ей хоть немного прийти в себя.

-Все это время ты вводила нас в заблуждение, притворяясь и играя. Как ты могла, он же так любит тебя? – ее лицо перекосилось от презрения, а глаза полыхали яростью. Она все сильнее сжимала руки, будто стараясь сломать. Причинить боль.

Я не могла отвести глаз от такого родного, и в то же время незнакомого, лица подруги. Вслушивалась в каждое слово, запечатлевала в памяти. Как раскаленное железо слова впивались в кожу, стараясь оставить шрамы.

-Ненавижу, - сквозь зубы шипит, словно змея выплескивая яд. И он просачивался внутрь меня, заражая кровь. – Променять его на эту подстилку…

Звук пощечины прозвучал в маленьком помещении, как удар молнии в солнечную погоду. Мы обе неожиданно застыли, теребя друг друга ненавидящими взглядами.

«Как докатились до этого? Как могли допустить?»

Красный отпечаток проступал на бледной коже и вскоре по нему побежали слезы, словно спасая от боли. Я смотрела заворожено на эти мокрые дорожки, и внутри пробуждалось отчаяние. Сперва моргая сонными глазами, после же хлопая ими во всю силу. Злорадно.

-Не смей так говорить о нем.

Мой голос звучал твердо и непреклонно, в отличие от охвативших эмоций. В животе сворачивался комок, который все разрастался.

Вера словно очнулась и яростно стерла слезы, которые капали с подбородка на идеально чистое платье. Темные разводы туши под глазами смотрелись ужасно и делали ее похожей на призрака.

-Я говорю только то, что есть, Лиля. Он и есть подстилка. Подстилка не только для женщин.

Сказав это, она резко отпустила мою руку и выбежала из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями. Дверь громко хлопнула, заставив вздрогнуть, и я медленно опустилась на колени, пытаясь отбросить воспоминания, навеянные ее последними словами.

В голове пронеслись обрывочные фразы, услышанные в первый день посещения Ковчега:

«Впервые увидела… Сокол покоряет всех… зависимость…еще не знает, что он…»

Горящий желанием взгляд Петра в день, когда они решили начать все заново и его слова с подтекстом, брошенные Саше:

«Мир полон чудес, кусочки которых ты стремишься отхватить себе. Ты жаждешь заполучить запретный плод, который не поддается и этим лишь сильнее подстегивает. Так все смахивает на игру, а я с детства ими увлекаюсь и очень не люблю проигрывать. Хотя, ты же знаешь об этом. Ведь однажды уже испытал это на себе».

Я обхватила голову руками, покачиваясь из стороны в сторону, и прошипела в пустоту хриплым от боли голосом:

-Что же ты наделала, Вера?

***
Саша, застав в такой немыслимой позе, кинулся ко мне и присев на корточки, осторожно прижал к себе:
-Что случилось, малышка? Что она тебе наговорила?

Я покачала головой, и приникла к нему, ища защиты, которую находила только рядом с ним. И сейчас, кутаясь в его руках, словно в теплом одеяле, ощутила, как отступает холод.

-Все в полном порядке, Саш. Она просто обиделась на меня из-за того, что я ей ничего про нас не сказала.

Саша нежно провел рукой по моим волосам и поцеловал в висок, успокаивая.

-Хочешь, я поговорю с ней и скажу, что это моя вина?

Я испуганно забарахталась в его объятиях, вырываясь, и умоляюще посмотрела ему в глаза:

-Не надо, Саш. Мы сами разберемся. Обещаешь не вмешиваться?

Сокол с минуту пристально вглядывался в мое лицо, ища там что-то важное, и только потом нехотя кивнул.

-Обещаю, малышка. А теперь, хватит бездельничать. Твои ребята ждут тебя.

Он встал, потянув меня за собой и, наклонившись, страстно поцеловал. Удивительно, но поцелуй не вызвал желания. Наоборот, заставил окончательно успокоиться и радостно вздохнуть. Накатило такое мощное облегчение, что я, улыбнувшись, обхватила его за шею и, чмокнув в кончик носа, позволила заглянуть к себе в душу:

-Я люблю тебя, Саш.

Саша тепло улыбнулся, пряча от меня взгляд за закрывшимися веками, и подтолкнул в сторону двери.

-Иди, через 15 минут выступление, а я еще не при параде.

Кивнув, я уже хотела выйти, как спохватилась в последний момент:

-Саш, а…

Сокол приподнял бровь, когда я замолчала, и улыбнулся, подбадривая.

-Что?

-Да так, ничего. Не обращая внимания.

«Неправда всё это! Вера ляпнула это со злости, а я выдумываю всякие нелепости».

***
-Это парень просто поражает меня, - воскликнул Рома, смотря вслед уходящему со сцены Соколу. – Нужно взять его к себе в группу.

-Ага, он возьмет и согласится. – Макс вскинул брови, оборачиваясь к близнецу. – Давайте загружайтесь. Освобождаем сцену.

-А почему это он должен отказать нам, - проворчал Рома, бросая недовольный взгляд на солиста. – Да он должен нас благодарить, если мы предложим ему это.

-Вот именно из-за твоей уверенности, - Федя хлопнул брата по плечу, кривя смешную рожу.

-Да пошел ты. Что вы его так все переоцениваете?

-Да ладно вам, ребята. Хватит спорить. Давайте лучше отпразднуем. Это же было наше последнее выступление здесь.

-Даааа, - в голосе Феди слышалось разочарование и он поспешил скрыться в толпе.

Он был фанатом этого клуба, чувствовал гордость, что может заходить сюда без приглашения. Просто так, и ему даже иногда устраивали особые встречи. Особенно, молодая танцовщица Дарья, выступившая в самом первом номере, что мы увидели с Верой, придя сюда.

Они оба симпатизировали друг другу, но девушка отказалась встречаться за пределами клуба и теперь он был опечален уходом. Рома отправился за братом, заметив, что больному нужна поддержка.

-Я буду скучать по этому клубу, - протянул Макс, собирая вместе со мной инструменты и кладя в небольшую сумку.

Я согласно качнула головой, морща лоб в попытках сообразить, куда так поспешно скрылся Саша.

-Ты такая задумчивая сегодня была. Чуть весь номер не испортила, - с шутливым укором прорычал Макс, хватая меня за волосы, сложенные в косу.

-Отпусти, Макс.

-Не пущу, ты должна получить наказание.

-А если мне больно? - я попыталась ударить его кулаком по плечу, но он уклонился, еще сильнее натягивая косу на руку.

Макс хотел что-то ответить, но суровый голос за спиной заставил нас бросить дурачиться и обернуться.

-Пусти ее.

Рядом стоял Влад, сжимая кулаки и со злостью взирая с высоты своего роста почему-то на меня.
Солист склонил всклоченную голову набок, хмуря брови, но послушно отпустил. Я с опаской взглянула на ребят, боясь, что они могут начать ссору из-за меня и, указав на сумку, предупредила:

-Следи за вещами, Макс. Могут утащить, ни с чем останемся.

Поняв намек, солист взял сумку и, закинув ее на плечо, пошел к столику, за которым сидели ребята, при этом бросив напоследок на Влада предупреждающий взгляд.

-Нам нужно поговорить, - без прелюдий начал Влад, - и в каком-нибудь уединенном месте.

Я никогда прежде не видела его таким серьезным и решительным. Сейчас от него шла странная подавляющая аура, заставившая вспомнить о Вере и нашем с ней разговоре. Кажется, та поделилась с братом увиденным.

-Хорошо, я знаю одно место.

Чувствуя горькую опустошенность в сердце, я направилась в сторону лестницы, зная, что он следует за мной. У перил толкались несколько человек, которые посмотрели на нас с понимающей улыбкой, стоило приблизиться к ним. Поняв, о чем они подумали, я почувствовала такое отвращение, что ускорила шаг, не замечая тревожных взглядов Влада, бросаемых на напряженную спину. Поднявшись на второй этаж, я остановилась у комнаты Сокола, и постучалась.

Ответа не последовала, и я вошла внутрь, оглядываясь. Помещение пустовало. На табуретке все еще лежала аккуратно сложенная стопка одежды.

«Не переоделся даже», - в голове застучал тревожный огонек.

Вытерев взмокшие руки о джинсы, я повернулась к Владу и вскинула брови.

-Что случилось?

Влад нервно поправил галстук, отводя глаза в сторону.

-Давай я сразу начну, без всяких вступлений. Думаю, это не нужно.

-Конечно. Я только за,- удивилась я, не понимая, что от меня хотят.

Влад стремительным шагом сократил расстояние между нами и неожиданно обнял за плечи теплыми руками.

-Я безумно волнуюсь, Лили, и расстроен, что нужно делать это тут, но…

Под моим изумленным взглядом, Влад достал из кармана маленькую коробочку и опустился на одно колено.

-Что происходит, Влад? - взволнованно спросила я, не веря собственным глазам. – Что ты делаешь? Не надо…

Не слушая мою сбивчивую речь, брат подруги открыл замшевую коробку и протянул ее мне. Я испуганно отскочила, не желая даже пальцем прикоснуться к ней. Силы покинули меня. Медленно шевеля ногами, я отошла от него, пока не уперлась в стену. Не сводя глаз со сверкающего кольца, зябко повела плечами.

-Убери это, Влад. Пожалуйста.

-Но почему? – побелевшими губами промямлим тихим голосом Влад, следя за моими передвижениями. В его глазах читалось недоумение и обида. – Ты хочешь, чтобы я сделал это в другой обстановке? Не проблема. Просто Вера сказала, что это самый подходящий момент и я…

-Не надо, Влад, прошу тебя.

От охватившего отчаяния на глаза навернулись слезы и я готова была расплакаться. Что же творится?
Даже в кошмарах я не могла представить, что со мной может произойти такое.
Влад. Так не хотелось обижать его отказом.

-Если бы в другое время, в иной жизни… - дрожащим от волнения голосом начала я, но, взглянув на Влада, осеклась.

Карие глаза, всегда сверкавшие теплотой, сейчас были холодны и я мигом вспомнила про вершину Айсберга.

«Не оправдывайся, - упрекнула себя, - и в иное время, и в другой жизни ты все равно не согласилась бы. Это не твоя судьба».

-Я думал, что нравлюсь тебе, - сухо проронил Влад, вставая и отряхивая брюки.

-Ты мне нравишься Влад, правда. Просто не так, как ты думаешь. Прости, если дала ложную надежду. Я не хотела этого.

-Молчи, Лиля. Прошу, не оправдывайся. Ты ведь ни в чем не виновата. Это я придумал себе невесть что. Извини.

Влад стал вторым, кто оставил меня в этой каморке одну, вывернув душу и оставив наедине со своими страхами и открытыми ранами. Что же за день сегодня? Все произошло так неожиданно, что я даже не могла нормально отреагировать. Дать понять, объяснить нормально и заставить вникнуть.
Потерять несколько дорогих людей за один день оказалось непосильной ношей и я, не выдержав, разрыдалась.
Радостный, счастливый мир вдруг опустел… Показалось, что и небо, и земля,и даже воздух стали серыми и пустыми, а жизнь превратилась в какой-то кошмар, преследовавший меня в последнее время.

Неужели, родные люди так и будут бросать меня? Неужели, оставят одну?
Ужасные по своей сути мысли заставили меня смахнуть слезы и стремглав выбежать из комнаты.

Саша.

Нужно найти его. Он не бросит меня. Не причинит боли. Правда?

***
Найти Сокола не составило труда. Он был в общем зале для VIP-клиентов на третьем этаже и говорил с каким-то человеком, который стоял ко мне спиной.
На Саше были только штаны, в которых он исполнял свой номер и несколько браслетов на правой руке. Он был поглощен разговором с незнакомцем и не заметил, как я зашла.

Охранник, стоявший у двери, впустил, не сказав ни единого слова. Наверное, Петр Николаевич удостоверился, чтобы нас пропускали в самый последний день, как и было обещано ранее.

В зале было темно, горел лишь небольшой светильник, стоящий в правом угле. Кругом, у стен, стояли кожаные диваны, а посередине небольшой стол, на котором предлагались разнообразные напитки и фрукты.

Всего в помещении находилось пятеро, не считая Саши и незнакомца. Все были поглощены своими делами, и никто не обращал на меня внимания.
Осторожно ступая по мягкому ковру, я подошла к беседовавшим, и облегченно прижалась к Соколу, не стесняясь постороннего.

-Я нашла тебя, наконец, - радостно произнесла, потянувшись за поцелуем.

Но Саша не ответил, мрачно оглядел меня и отстранился, кивнув в сторону собеседника.

-Не хочешь поприветствовать нашего сегодняшнего гостя?

Его голос звучал так непривычно холодно, что я обиженно сморщила нос, и отрицательно покачала головой, пряча лицо в изгибе его шеи. Пахло изумительно. Мускусом и мокрой травой.

Вновь повеяло холодом. Оказывается, я успела отвыкнуть от такого Саши. Нет, от Сокола.
Безразличного и бесчувственного. Пустого.

-Лили, это я…

Сперва, я подумала, что мне показалось. Послышался этот голос, который я так давно хотела различить сквозь сотни, тысячи других.
Медленно, боясь развеять надежду и жестоко обмануться, поняв, что это лишь глюки, я подняла голову и повернулась. Незнакомцем, с которым так увлеченно беседовал Саша, оказался мой потерянный отец.

Судорожный вздох вырвался из груди непроизвольно, и я испуганно прижала руку ко рту. А вдруг и правда исчезнет это видение.
Смочив языком сухие губы, я протянула руку и коснулась родной щеки с отросшей бородой.

С ней он казался старше своего возраста и… каким-то другим человеком. Не тем отцом, который всю жизнь следил за собой, а совсем иным человеком. Даже глаза изменились, потеряв свою яркость.

-Почему?- это все, что я смогла вымолвить, прежде чем кинуться ему в объятия. Отец ответил и зашептал в волосы совсем не те слова, которые я ожидала услышать.

-Так получилось, девочка моя. Я тебе все объясню, обязательно. Когда придет время.

Они разожгли во мне ярость, вытеснив радость от встречи и, оттолкнув его, я злобно выплюнула ему в лицо слова, которые сама услышала сегодня.

-Ненавижу тебя.

Знала как это больно на собственном опыте и хотела причинить ему эту боль.

-Что значит «так получилось»? Что значит, объясню «когда придет время»? Ты понимаешь, что натворил? Да из-за тебя страдает мама. Ты лишил ее смысла жизни и смеешь тут находиться. Смеешь стоять тут, болтая о всяких пустяках и попивая вино, пока брошенная тобой жена, мучает себя. Когда дочь, звонки которой ты бессердечно отклонял, винит себя во всем. Ненавижу. Не хочу тебя видеть и оправданий твоих слушать тоже не хочу. Ничто, слышишь, ничто не сможет заставить меня простить тебя.

Выговорившись, выплеснув скопившиеся внутри эмоции, стало легче. Намного.
Я будто сбросила с себя груз, давивший непосильной тяжестью на плечи, и теперь ждала ответа от него. Надеялась, что он все-таки объяснит все, раскается, попросит прощения, но все вышло совсем не так.

Отец извинился перед Сашей и, бросив на меня тоскливый взгляд, покинул помещение. Я так и стояла, не в силах сдвинуться с места. Стояла и понимала:

«Не прощу! Сейчас уже не прощу».

Словно сквозь вату до меня доносился тихий шепот Сокола, который даже не предпринимал попытки успокоить меня, дотронутся и обнять. Просто стоял и смотрел на бокал в своей руке, бездумно повторяя одну и ту же фразу, которая не несла в себе никакого смысла. Для меня.

«Это не он. Ошибся. В очередной раз ошибся».

***
Сокол вручил мне ключи от квартиры спустя месяц после того, как мы начали встречаться. Помню, как радовалась этому и не могла насладиться своим счастьем. Хотелось поделиться, но было не с кем. Никто не знал о наших отношениях.

А сейчас? Знает подруга, а поделиться уже невозможно. На звонки мне не отвечают, дверь не открывают, на работе не обращают внимания.
Меня игнорят и это чертовски неприятно.

Столько всего навалилось в последнее время, что не знаю, куда деться. Хочется, как страус, спрятать голову в песок и никогда не высовываться из убежища.

Поведение Сокола вчера тоже ложится неприятным осадком, который не вывести никакой химией. Так и останется, образовав корочку и не пропуская воздух.

После встречи с отцом, Саша, умчался из клуба так быстро, упомянув о каких-то срочных делах, что я даже не успела спросить, откуда они вообще знакомы. Как и подруга, Саша не брал трубку, рождая плохое предчувствие, и я решилась сама заглянуть к нему. Если гора не идет к Магомеду, то…
Зайдя в квартиру, я заглянула во все комнаты, но хозяина так и не обнаружила. Квартира, ставшая такой родной и знакомой, сейчас пустовала и дышала холодом. Так же как сам Сокол.

-Где же ты, Саша? – прошептала я в пустоту и подошла к платяному шкафу, стоявшему в спальне.

Лучше чем слоняться по дому без дела, в ожидании, пожалуй, наведу порядок. Помнится, недавно Саша жаловался, что ничего не успевает. Открыв шкаф, я улыбнулась творящемуся там беспорядку и, вывалив все до единой вещи, села прямо на пол и начала аккуратно собирать одежду, постепенно образуя аккуратные стопки.

Занятие отвлекало от тяжелых раздумий, да и помогало чувствовать себя ближе к Саше. Это так интимно, копаться в чужих вещах, от которых веет таким знакомым запахом.

Потянувшись за очередной футболкой, я наткнулась на что-то твердое и недоуменно нахмурилась. В серую, тусклую и поношенную футболку, был завернут альбом в бумажной обложке, усеянной яркими звездами.

Руки сразу взмокли, стоило вспомнить, у кого еще был такой же альбом. Старый и дешевый. Подаренный близкому другу в десять лет. Илье.

«Просто совпадение, - подумала я, стараясь не паниковать, - просто совпадение».

Но открывать альбом все равно было страшно. Так страшно, что поджилки тряслись и озноб прошел по коже.

Прочитав молитву, набираясь решимости, я открыла где-то посередине и застыла, не смея вдохнуть. Подавлюсь воздухом.

На фотографии была запечатлена светловолосая девочка, сидевшая на скамейке. Ее взгляд был устремлен вверх, на звезды, а на губах играла мечтательная улыбка.

Я даже знала, чем она вызвана и о ком она мечтает.

О лучшем друге, который в это время фотографировал ее, рассказывая об их совместном будущем, и представляла себя в образе невесты.
Из глаз потекли слезы, скатились по щекам и подбородку, Крупные, жалящие кожу.

Резкими, рваными движениями я начала перелистывать альбом, натыкаясь на все новые, такие знакомые, фотографии и задыхаясь бормотала:

-Это невозможно, не может быть правдой. Он умер. Умер! Илья умер.

-Ты не ошиблась, Лиля. Илья и, правда, умер.

Выронив фотоальбом, я беспомощно уставилась на Сашу(???), который стоял рядом, возвышаясь надо мной и смотрел пристальным, до ужаса, холодным взглядом. Снова. Так углубилась в свои мысли, что не заметила как он вошел.

-Илья умер, - повторил он, - тот мечтатель, которого ты знала, умер, звезда моя.

Последние слова он произнес с сарказмом и неприятно улыбнулся, присаживаясь рядом. Провел рукой по моей щеке, стирая слезы и, не обращая внимания на молящий взгляд, продолжил:

-Ты осталась такой же наивной, Лилия. Той же мечтательницей.

Я сжала его руку в своей, заглатывая комок.

-Илья… - голос звучал глухо и надсадно.

Сокол покачал головой, вырывая руку.

-Я не Илья, звезда моя. И не Саша. Я – Сокол. Сокол, с которым ты познакомилась впервые. Илья погиб, когда однажды вернулся со школы и обнаружил в доме незнакомца, стоящего над трупом матери.

Он смотрел на меня, но его глаза были пусты, и это пробирало до дрожи. Этот человек пугал меня. Каким-то шестым чувством я понимала, что не должна слушать дальше, но все равно жадно впитывала в себя каждое слово.

То, что он Илья, почему-то сразу улеглось в сердце. Оно признало его. Вспомнило эти темные глаза, которые когда-то смотрели на меня с восторгом и любовью. Эти губы, которые постоянно смеялись и неуверенно целовали в щечку, прощаясь.

Эти руки, которые поддерживали во всем и этот запах. Так всегда пахли для меня орхидеи. И пусть со временем аромат немного изменился, он был тем самым. Родным.

-Тогда сказали, что в вашу квартиру ворвался вор и убил вас обоих. Твое тело не нашли, но врачи эксперты доказали, что на полу была и твоя кровь, - взволнованно зашептала я, - Потом нашли израненное тело невдалеке и сказали, что это ты… я думала, что потеряла тебя…

-Правильно думала, - Илья посмотрел на меня таким безумным взглядом, что я отшатнулась, вжимаясь в дверь шкафа, и прижала футболку к груди в защитном жесте. Сокол ухмыльнулся и продолжил пугающим голосом. – Знаешь, что произошло тогда на самом деле? Давай, я введу тебя в курс дела, звездочка ты наша.

Он помолчал немного, вглядываясь в мое испуганное лицо и кривя губы в ухмылке. Поднял свои руки на уровне лица и начал рассматривать их.
Я прикусила губу, следя за его движениями, и понимала, что он сейчас далеко от меня. Перенесся в тот день, когда потерял самого себя. Сейчас он напоминал безумного, не хватало лишь злорадного смеха. По правде, эта ухмылка была страшнее.

-Помню, у нас тогда были лишь четыре урока вместо шести, как обычно. – Начал Сокол, откинув голову и глядя в потолок. - Радостно бежал домой, чтобы взять свой фотоаппарат и встретиться с тобой. Так жаждал снова заснять твое счастливое лицо. Лучше бы не торопился так.
Меня ждал изысканный сюрприз, который никогда не сотрется из памяти и будет преследовать в кошмарах до конца жизни. Она лежала там вся в крови и смотрела на своего мучителя умоляющими глазами. Она все еще надеялась, что ее спасут. Но ошиблась. Он добил ее, просто добил, ударив ножом прямо в сердце. Я стоял в проеме двери и смотрел на все это до тех пор, пока он не поднял взгляд от трупа, лежащего у него в ногах и не взглянул прямо на меня.

Знаешь, что произошло дальше? – Сокол резко вытянул руку и схватил меня за локоть, привлекая к себе. Вскрикнув, я попыталась отстраниться, но он был сильнее. Прижав меня спиной к своей груди, он сжал мои руки в своих, не позволяя шевельнуться. –Хочешь услышать, что произошло дальше?
Заставив свое тело немного расслабиться под этим давлением, я выдавила из себя:

-Да.

-Уверена? - он больно укусил меня за загривок.- Предупреждаю, это не для слабонервных.

-Не волнуйся, моя психика выдержит это.

-Надеюсь, звезда моя, надеюсь.

В его голосе слышалась скрытая угроза и я непроизвольно напряглась, но он просто сидел, зарывшись лицом в мои волосы. Молчание длилось долго. Для меня. Минуты превратились в вечность, и я успела многое себя представить, но то, что озвучил сам Илья, стало шоком.

-Лучше бы он сразу убил меня, - шипящим шепотом проговорил он, - лучше бы вырезал сердце и оставил тело гнить рядом с матерью. Но это ублюдок оказался полным психом, Лили. Мне было всего тринадцать, не мог защитить себя от вооруженного мужчины. До сих пор помню улыбку, которая засияла на его лице, когда он увидел меня.

Сокол рассмеялся. И это смех не был веселым. Отнюдь, в нем было столько боли и муки, что мое сердце обливалось кровью.
Разумом уже понимала, что услышу дальше и хотела закрыть уши, но сердце не позволяло. Оно не верило. Не могло поверить.
И, когда Илья произнес это вслух, в сознании четко вспыхнуло одно слово из трех букв. Всего лишь из трех, но таившее в себе столько зла.

«ВСЁ!»

Теперь уже всё. Это конец.

-Я боролся как мог. Как мог, но что был я, по сравнению с бугаем, в руках у которого было холодное оружие, которым он убил мою мать? Единственного родного человека, который был у меня в этот мире.

Его голос был полон боли и отчаяния. Сейчас, когда он углубился в прошлое, то вновь ощущал себя тем самым подростком, который подвергся насилию. Слез не было. Только пустота, которая разрасталась, стремясь поглотить всю меня.

Я слушала и все глубже уходила в себя, осознавая, что уже все потеряно. Сокол – это уже не Илья. А Саши никогда не существовало и в помине.
-Подвергнуться сексуальному насилию, а потом истекать кровью, хлещущей из разодранного горла. Разве о таком МЫ мечтали, Лили? Разве так представляли свое будущее?

Он стиснул меня, сжал так крепко, что я даже не могла глотнуть воздуха. Но не сопротивлялась. Вслушивалась в отчаянный шепот и умирала… Медленно, вслед за ним.

Вслед за Ильей, которого знала и любила. Веселый мечтатель, которого так жестоко наказала судьба. Лиля, наивная мечтательница… десятилетняя девочка, влюбленная в лучшего друга… гитаристка, жаждущая любви и ласки Саши…

А Сокол все рассказывал, не жалея, разрывая на миллиарды молекул. Безжалостно пачкал душу грязью, которую нес на себе все эти годы. И я была не против, хотела разделить это с ним.

-Он не задел сонную артерию, так был рад, что осуществил свои фантазии, трахнув беззащитного малолетнего пацана, что не предусмотрел всего. Я сбежал, Лили. Хотя, про сбежал слишком сильно сказано. Полз, ломая ногти и царапая ладони до крови. Но выжил. Сумел ухватиться за эту жизнь. А знаешь, почему именно?

Он не ждал от меня ответа. Он ничего от меня не ждал. Просто рассказывал, уже ставшим безразличным голосом.

-Ради мести. Смысл моей жизни – это месть, Лили. И все, кто меня окружает всего лишь пешки. И ты, Лили, тоже пешка. Ты очередная пешка, которую я использовал в своих целях, чтобы добыть нужную информацию.

Отстранив меня, он встал и, оттянув воротник водолазки, указал на ошейник.

-Думаешь, как я смог выжить, Лили? Как смог выжить в этом жестоком мире совсем один и без гроша в кармане? Я не принц, которого ты себе представляла. Не беспомощное существо, которое нужно пожалеть и спасти. В этой жизни меня держит только одно, - он наклонился ко мне, буравя пустым взглядом темных глаз и опаляя лицо дыханием, - и это не ТЫ, Все, что мною движет – это месть. А теперь, уходи. Нам больше нет нужды встречаться.

Отбросив футболку, я осторожно встала, хватаясь за дверцу. Голова раскалывалась и кружилась, перед глазами вспыхивали темные пятна. Ступая непослушными ногами к выходу, я ничего не понимала… Мозг попросту отключился, не выдержав столько информации, и теперь в нем зияла огромная дыра.

Черная дыра, всасывающая все эмоции, мысли и чувства, которые попадались ей.
Безразличие. Вот что овладело мной. Мне было плевать на все, хотелось просто оказаться дома, на своей кровати и завалиться спать. Дрыхнуть до скончания веков. Уснуть, провалиться в кому. Просто не чувствовать. Стереть память, забыть.
Мой мир рассыпался в крах и оставил после себя неведомое НИЧЕГО.

Эпилог

Чувства нахлынули следующим вечером.

Биться в истерике, рыдать в подушку, проклинать судьбу я не стала. Лишь тихо пялилась в окно, глядя как снежинки кружатся над землей, прежде чем опасть на землю. И растаять.

Как и надежда, горевшая все эти месяцы у меня внутри.

Слез не было, обиды тоже. Может, после, когда «новость» дойдет до замерзшего сердца, все это будет.
Но сейчас я сидела, поджав под себя ноги, и пыталась уследить за каждой снежинкой.

Рядом валялись фотографии, смятые и обмотанные скотчем. Фотки воспоминаний, которые терзали и ранили острее всего прочего. Осознать, что все было лишь выдумкой тяжелее и обиднее в сотни раз.

В ярости разорвала их, не желая оставлять ничего, касающегося Сокола, но не смогла пересилить себя. Сидела и вновь собирала по кусочкам, заново перебирая в голове счастливые моменты.

Лепестки подаренной орхидеи одиноко валялись на полу, вызывая обреченную тоску. Не могла смотреть на них, так жалили душу.

В комнату тихо постучались.

-Дорогая, тут тебе принесли цветы. Можно я зайду? – Прозвучал за дверью беспокойный голос матери.

-Да.

Я быстро спрятала фотки под одеяло, не желая отвечать на вопросы. Она и так пыталась выпытать у меня, почему я не выхожу из комнаты. Даже, чтобы поесть.

Рядом лег букет орхидей, и кровать прогнулась под весом матери. Я, не глядя на нее, взяла одну орхидею и поднесла к лицу, вдыхая запах.

Не пахнет.

Отшвырнув, взяла другую, но и от нее не шел запах. Одна за другой, орхидеи сыпались на пол, одни со сломанными стеблями и оторванными лепестками, другие - целые.

Орхидеи перестали источать аромат. Они были вообще без запаха.

Злобно разодрав пакет, в котором не осталось ни одного цветка, хотела кинуть его подальше, как руку неожиданно остановили.

Недоуменно нахмурив брови, я посмотрела на мать, которая обеими руками вцепилась в меня и удивленно заморгала. Надо же, я и забыла, что она здесь.

-Я хочу побыть одна, - потребовала, но мама отрицательно покачала головой.

-Расскажи мне, - прошептала она, но я, расцепив ее руки, вскочила с кровати и, крикнув:

-Не хочешь уходить, уйду сама, - выбежала из комнаты.

-Лиля, дочка, подожди. – Мама кинулась следом и попыталась остановить меня, встав у входной двери. – Ну, куда ты пойдешь? Ночь во дворе.

Понимая, что она не позволит уйти, я пустила в ход тяжелую артиллерию, хоть и зная, что это жестоко по отношению к ней.

-Я видела отца.

На лице матери сперва проступила такая радость, что я почувствовала укол совести, но подавив его, продолжила:

-Он ушел навсегда и не жалеет об этом. Он бросил нас, мама, и счастлив с другой.

Смотреть на перекошенное от боли лицо матери я не осмелилась, боясь передумать, и, отодвинув ставшее вмиг безвольным тело, выскочила из квартиры, которая давила своими стенами.

***

Ноги сами понесли меня в сторону Ковчега.

Мыслить и думать о том, что я делаю, не было сил, а уговорить охранника не составила труда. Стоило сказать, что забыла там свою вещь, а Петр Николаевич разрешил зайти, как огромный бугай мигом отодвинулся.

Кажется, имя зам.директора знали немногие и это служило своеобразным паролем для входа.

Негнущимися ногами шла в сторону центральной клетки, издалека заметив, кто выступает. Толпа собралась знатная и пробираться сквозь нее было нелегко. Но зверь внутри вел меня к цели, не замечая препятствий.

На этот раз он был полуголым, а танец таким яростным, что искры бежали, отскакивая от извивающегося тела.

Он припадал к решетке, падал, поднимался и снова падал, изгибаясь и закатывая глаза, словно в экстазе. Закидывал голову, водил по мокрому от пота телу руками и вызывающе стонал.

Будто почувствовав моё присутствие, Сокол остановился на короткое мгновение и бросил взгляд на толпу, выискивая.

Когда его затуманенный взгляд остановился на мне, я не сумела сдержать эмоций и судорожно вздохнув, позвала его. Настоящим именем.

И он услышал. Зло сверкнул глазами и под последние звуки песни, упал на колени, не сводя с меня испытующего взгляда. Танец закончился, музыка затихла, и в следующую секунду зал зашелся в безумных аплодисментах.

Клетка открылась, выпуская местную знаменитость, и я готова была, наплевав на свою гордость кинуться к нему. Но чуток опоздала. На шее у Сокола уже повисла немолодая женщина, лицо которой было смутно знакомым и, приглядевшись, я сквозь зубы втянула воздух, узнавая.

Перед глазами мигом вспыхнула сцена из казавшегося забытым прошлого. Маленькая сцена, парень, стоящий на коленях и женщина, восседавшая на «троне». Ошейник, сверкавший на шее Раба, и кнут в руках у Хозяйки.

Сердце пропустило удар, замерло и забилось с удвоенной силой. Глаза заслезились, а губы задрожали. Со всей слой сжала левую грудь, пытаясь заглушить боль внутри, но получилось плохо.

Боль звенела, отдаваясь громкими ударами в ушах, и не хотела стихать.

Смотрела на Сокола, который в свою очередь не отводил глаз от меня, и чувствовала, как разбивается на осколки душа с громким треском.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, приблизилась к обнимающейся парочке и остановилась рядом, буравя тонкую спину женщины ненавистным взглядом.

-Не надо, прошу тебя, - прошептала я срывающимся голосом и вытянула руку, чтобы коснуться. Но Сокол не позволил. Отстранил от себя женщину и, взяв из её рук ошейник, медленно надел на себя, не разрывая взгляда.

Опустился на колени и склонил голову:

- Я полностью в вашем распоряжении, моя госпожа.

***

«Мечтой тоже надо управлять,

(А.Н.Крылов)

Запись 14. 23 декабря 2013г.

Что значат для нас слова?

Сказанные шепотом иль с криком вырвавшиеся из груди?

Мы просто не задумываемся над этим, пока эти самые слова не лишают нас жизни. Самого дорогого, что у нас есть.

Ведь последний шаг в чем бы то ни было, мы совершаем словом. Оно ранит, больно бьет по сердцу, кого-то делает счастливым, кому-то дарит надежду…

Не имеет значения, в какой именно ситуации ты оказался, слово является ее началом и концом.

Слова управляют нами и нашими судьбами. Они повелевают всем миром, и ты никогда не знаешь, какое именно слово, сочетание букв, произнесет в следующую минуту близкий тебе человек.

Слова, которые изменят твой судьбу раз и навсегда и которые изменили, безжалостно отобрали мою жизнь.

«Не верь словам, - вот чем я живу. - Я больше не верю словам, Илья, и больше не являюсь мечтательницей».

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 560 | Нарушение авторских прав