АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Прошлое

Он помнил самый первый раз, когда от отчаяния, что пронзало душу, продал свое тело. Все кругом расплывалось перед глазами, озарялось мутным туманом и вспыхивало красными маревом в голове. Будучи парнем, его приучили не потакать своим эмоциям и никогда не проливать слез. Настоящие мужчины не плачут, повторяла мама каждый раз, когда он готов был от голода или холода поддаться истерике.
И эту истину он усвоил на собственном опыте и даже при смерти, истекающий кровью, не пролил ни капли.
Но именно в свой первый раз, стоя перед высокой, стройной и немного пьяной женщиной, он готов был наплевать на все и заплакать. Попросить пощады.
Ему было всего четырнадцать, и баба Валя никогда не простила бы ему такого поступка, но он все равно стоял здесь. В вип-комнате, окруженный вычурной роскошью и блеклым страхом. Втягивая запах дешевого парфюма и терпкого алкоголя, не смея сделать шаг.
Но от него никто и не ожидал натиска и первых шагов. Она сама подошла, коснулась прохладной рукой щеки и острым ногтем провела по дрожащим губам.
-Такой милый и невинный… неужели, я буду первой, кто испробует сей сладкий кусок?
Она наклонилась так, чтобы длинные волосы заслонили их от всего мира. Мокрым языком провела по подбородку и скулам, заставляя зажмуриться от неприязни.
-Сладкий на вкус…ммм, я уже мокрая, малыш…
Но он не заплакал. Рассмеялся хрипло и обреченно, стиснул кулаки и медленно отодвинулся. Спрятал за опущенными ресницами страх и ужас, что переполняли его в этот момент и с вызовом бросил, пока ее губы не достигли конечной цели:
-Никаких поцелуев в губы.
После он привык…
Привык продавать не только свое тело, но и по частичке своей души.

Прошлое

«Начало»

-Ты не можешь бросить меня в таком положении, - молодая девушка стояла на коленях, склонив голову и сжимая в руках плотный конверт.
По ее щекам катились крупные слезы и бусинками падали на мраморный пол.
-У меня семья, Лаура. Я дал тебе недостаточно денег? – высокий мужчина в черном смокинге и лаковых ботинках глядел на опущенную темную голову с легким презрением.
-Думаешь откупишься от меня жалкими крохами и этого хватит на всю жизнь? Чтобы прокормить ребенка, которого я ношу? Твоего ребенка, Игорь… - дрожащие руки еще плотнее обхватили бумагу, но в голосе уже слышался металл.
-Ты сделаешь аборт, Лаура. У меня есть хорошая знакомая - она уже ждет тебя. Зачем нам с тобой такая обуза или… ты думала, что таким способом сможешь заполучить меня?
Девушка наконец подняла голову и Игорь с удивлением заметил в ее глазах истинные страх и недоумение. Значит, он ошибся. Так даже лучше.
-Ты доучишься в своем институте. Я сделаю все, чтобы тебя приняли на работу, но больше ничего от меня не жди. Я не собираюсь из-за твоей ошибки губить свою жизнь и разводиться с женой. Завтра в девять вечера, чтобы никто не видел, придешь по этому адресу и избавишься от ребенка. И чтобы никакого самоуправства. Ты же знаешь, что меня лучше не злить.
Длинные пальцы жестко обхватили круглый подбородок. Темные глаза встретились с шоколадными.
-Ты изумительна, Лаура, но даже твоя красота не сможет разрушить то, что я строил годами. Не пытайся обмануть меня. Иначе тебе несдобровать.
-Ненавижу…
-На здоровье.
Игорь отряхнул руки, словно пытаясь очиститься от грязи и в последний раз улыбнувшись ей, покинул просторное помещение элитной вип-комнаты.

Вип-комнаты, в которой через 14 лет ее сын примет решающий выбор.

***
-Звонил врач. Она не явилась на операцию.
-Ты была у нее в квартире?
-Да, но там уже никого нет. Она сбежала.
-Что ж, это ее выбор. Сделай все, чтобы она исчезла из Питера.
-Хорошо, сэр.
-И еще: проследи, чтобы этот отпрыск не появлялся на свет.

Настоящее

На следующее утро, проснувшись, мне все представилось совершенно в ином свете. Никаких надежд о кошмаре не возникло.
Просто открыла глаза и в сознании мелькнула мысль о неприятном абсурде. Илья не мог со мной так поступить.
Не после всего, что с нами произошло. Не после того, как он поделился со мной всем. Не после того…
Рывком вскочила с кровати, всей душой ощущая холодную поверхность с его стороны. В последнее время, какими бы тяжелыми не были мои переживания, я отключалась сразу же, стоило голове коснуться подушки.
И я знала почему. Нежно улыбнувшись, ласково провела рукой по животу, и уверенность вновь забурлила в крови. Илья, наверное, просто решил поиздеваться надо мной. Грубо, конечно, но…
В голове резко промелькнуло знакомое имя, вышибая из груди весь воздух.
Игорь Николаевич.
Быстро накинув халат, я кинулась в гостиную, но она была пуста.
-Илья, ты где?
В ответ звучала гулкая тишина.
Взволнованно схватившись за пояс, на подгибающихся ногах направилась в сторону кухни. Он там. Точно. Готовит завтрак, как обычно. Илья не мог уйти.
Но кухня тоже была пуста.
-Прошу, не надо,- оседая на пол, воскликнула я, желая разрушить эту тишину, что воцарилась во всей квартире и в моей озябшей душе.
Очередное предательство накрыло с головой, но на этот раз вместо поглощающей боли наружу прорвалась отчаянная злость. Глаза вспыхнули ярким пламенем, а руки сжались в кулаки.
На этот раз я не уступлю тебе, Сокол. Если по каким-то причинам ты решил от чего-то выгородить меня, то засунь в з** свой альтруизм. Я уже взрослая девочка.

***
30 апреля 2014. После записи в дневнике

В небе светила одинокая луна, призывно заглядывая мне в глаза. Звезды верными телохранителями окружали ее, готовые наброситься в любой момент на обидчика. Они ощущали мое рвение и страх. Подбадривали, делясь своей уверенностью и убежденностью в лучшем исходе.
Осторожно припарковав машину у обочины, я откинулась на сидении и приготовилась ждать, не сводя глаз с ночного неба.
Особняк Гордеева возвышался надо мной великаном и рьяно оберегал покой хозяев десятком охранников по кругу. Две будки с лицевой стороны мерцали тусклым светом, внимательно шарили по моей машине едким взглядом прожектора, а потом безразлично отводили его.
Илья не ночевал дома, и сегодня тоже не пришел. Прождав его до вечера, я поняла абсурдность своего ожидания и решила идти напролом.
Догадаться о том, где он может быть, не составило труда. В этом доподлинно уверилась сейчас, увидев, как из ворот выскочила Вера. Ее взволнованное, мокрое от слез лицо, подтверждало мои догадки.
Проследив за тем, как она бегом, не оборачиваясь на крики брата, выскочившего следом, несется к своей машине, я улыбнулась.

-Так тебе и надо. Все возвращается бумерангом.

Мне не было их жаль. Ни капли. В моем сердце уже не осталось места для жалости: ни к себе, ни к кому-то иному. Каждый сделал все от себя зависящее, чтобы растоптать остатки человечности во мне. Теперь я готова была бороться только за свое счастье.

Будучи рядом с Ильей, всегда чувствовала себя нужной и любимой. Думать о том, что кроме меня у него нет никого на всем белом свете, доставляло эгоистичное удовольствие. Весь его мир был сосредоточен на мне, и я бессердечно пользовалась этим.
Теперь, когда у Сокола появилась семья, растерянность окружила меня подобно плотному туману. Сперва возникла детская обида, которая быстро сменилась гневом, обреченностью, отчаянием и под конец радостью.

Когда счастлив твой любимый человек, то и твое сердце тоже счастливо. Оно бьется быстрее не только от боли, но и от переживания за любимого. Не готовая делиться с любимым человеком, я прозевала момент откровений. Поддалась своей боли и ушла, даже не став спорить с Ильей.
Теперь, когда я вспоминаю все это, то понимаю, чего именно мог ждать от меня Илья.
Сочувствия, отрицания, гнева, криков, борьбы…чего угодно, но не жалкого смирения и жалости к самой себе.

Так было всегда: на первом месте у меня всегда стояло пресловутое «я». Всегда и везде.

Опустив окно, я впустила весенний воздух, позволяя ему наполнить салон автомобиля ароматом пасмурной ночи.
Послушался легкий стук, заставивший резко обернуться в сторону особняка. Сердце подскочило к горлу от волнения. Это был Сокол: в темной ветровке и черных джинсах. В его пальцах была зажата сигарета, но он пока шел по направлению ко мне, ни разу не поднес ее к губам.

Увидев, что он уже готов пройти мимо, поглощенный своими мыслями, я решительно просигналила. Илья остановился и огляделся по сторонам. Заметив меня, застыл на мгновение, а потом быстро сократил небольшое расстоянием между нами. Выбросил сигарету.

Хлопнула дверца машины и меня сразу же окутал знакомый мятный аромат. Я вдохнула его полной грудью, ощущая нервную дрожь, и скосила глаза на замершего парня.
Его лицо было бледным, а глаза опухшими. Забыв от беспокойства обо всех проблемах, я подалась к нему, но резкий голос прервал это движение на середине:
-Что ты здесь забыла?
Я усмехнулась:
-Тебя. Уж точно не Влада.
-Мне казалось, что мы все с тобой обсудили.
Злость мгновенно вытеснила чувство беспокойства. Изо всех сил сжав руль руками, я яростно процедила сквозь зубы:
-МЫ? Мы обсудили? Что-то я не заметила переговоров. Это был скорее монолог, насколько я помню.
-Я…
-Ты даже не дал мне слова вставить. Теперь, будь добр, выслушай меня. Я не желаю снова терпеть все твои выходки, Илья. Сколько раз ты проделывал со мной это?
Коротко подстриженные черные волосы Сокола торчали во все стороны. Он был без своей вечной укладки. Под глазами залегли темные круги, придавая лицу хмурое выражение. В остальном, оно напоминало восковую максу, которую художник с легкостью мог разрисовать как душе угодно.
Руки сами собой тянулись погладить, ласково провести по идеально ровным чертам, но от него снова потоками шел холод, развевая весеннее тепло.
Илья смотрел вперед, высматривал в темноте очертания высокого здания напротив. Его ладони расслабленно покоились на коленях, облаченных в тонкие джинсы.
Весь его вид кричал о безразличии и только поджатые до синевы губы выдавали нервное состояние. Наконец, оторвавшись от созерцания незнакомого здания, он перевел взгляд на меня. И прежде чем его губы озвучили решение, об этом явственно сказали глаза: потемневшие и пустые.
Злость мигом ушла, оставив болезненный след боли и преданной любви. Веры в людей. До того, как роковые слова были произнесены, я с волнением попыталась остановить надвигающуюся угрозу.
-Не поддавайся никаким уговорам, Илья. Не рушь то, что мы с таким трудом воздвигли. Прошу, сперва обо всем еще раз хорошенько подумай, - я уверенно посмотрела ему в глаза, - нет ничего, с чем бы мы с тобой не смогли справиться. Вместе.
Несколько долгих минут в салоне стояла оглушительная тишина. Казалось, разбушевавшееся сердце сейчас начнет танцевать джигу, выскочив из груди прямо в руки любимого. Только вот от этих рук оно окаменеет и замерзнет, покрывшись тонким слоем льда.
Потом Илья ушел. Молча отпер дверь и вышел в ночь. Плавной походкой двинулся в сторону своей машины и уехал, ни разу не обернувшись.
Как только его БМВ исчезла за ближайшим поворотом, я обессилено уронила дрожащие руки на колени. Возникло ощущение, что сердце потянулось вслед за ним, так сильна была возникшая боль в груди.
Неужели любовь настолько сложна? Не должна ли она приносить лишь счастье?
В минуты, когда тебе больнее всего, перед глазами проносится вся жизнь. Не значит ли это, что такая любовь подобна смерти?
Почему-то в первую очередь передо мной возникло перепуганное до ужаса лицо парня, который попал под руку отцу. Его синие глаза, что с испугом и надеждой смотрели на меня в ожидании чуда. И подарив ему это чудо, я сама лишилась радости и покоя.
Отец… его грех непосильной тяжестью лег на сердце и тянул ко дну получше якоря и грузовых мешков. Жить с этим очень трудно, даже слишком. Глаза стыдливо опускаются, стоит оказаться в людном месте, а при разговоре возникают неловкие паузы. Все потому что в самый неподходящий момент воспоминания нагружают усталый мозг, на время ослабивший свою ментальную защиту.
Мама… Рука с окаменевшими пальцами потянулась к сумке. Минута ушла на то, чтобы открыть замок и найти мобильник.
Надежда и волнение переполнили скорбящую по утрате душу и смиренно ждали родного голоса. Которого так и не удалось услышать.
Безжалостный динамик выдавал лишь долгие гудки, с каждой секундой углубляя обиду.
Первый всхлип вырвался, когда во второй раз звонок бессердечно отклонили. Отбросив трубку на соседнее сидение, прямая спина сгорбилась.
-Вернись,- шепотом попросила, глядя на яркую луну, что смотрела с жалостью и материнской любовью. – Вернись, Илья. Я все прощу, только вернись.
Но улица оставалось пустынной, а луна безмолвной. Звезды все ближе подкатывали к своей родительнице, устраивая веселый хоровод и не обращая на меня внимания. Чужое горе не волновало никого.
Не вытерпев, я разрыдалась. Отчаянно и громко, благо никого поблизости не наблюдалось. Чтобы не слышать собственного воя, безысходно нажимала на руль, выдавая громкие сигналы. Не помогало – боль выплескивалась наружу крупными алмазами слез и потекшей черной тушью. Не выдержав, со всей силы стала бить себя по груди сжатыми в кулак ладонями, надеясь физической вытеснить моральную.
Когда в стекло осторожно постучались, и дверь с моей стороны открылась, я с надеждой обернулась. Только передо мной возвышался совсем не Илья или мама, а незнакомый мужчина в черной офицерской форме. То был охранник Игоря Николаевича. Его верный пес, постоянно сопровождавший своего хозяина на всех приемах и визитах.
-С вами все в порядке, Лилия? Может, вызвать скорую?
-Н-нет, я.. с-со мной вс-се в порядке. Сп-пасибо.
Икота разбивала слова на слоги и выдавала крайнюю степень помешательства. По обеспокоенным глазам охранника можно было прочитать эти мысли, словно на огромном баннере - рекламу.
Попытавшись успокоиться, я вздохнула поглубже и медленно выдохнула. Повторив это упражнение несколько раз, немного успокоилась – безмолвные, неподвластные слезы не в счет.
-Может, лучше пройдете со мной к Игорю Николаевичу? Как раз вернулся Влад Игоревич. Вы же к нему?
-Нет, - поспешно выпалила я, стараясь выдавить улыбку, - извините, просто стресс. Проезжала мимо и накатило внезапно. Я поеду, спасибо вам.
Охранник, по-моему Руслан, с сомнением оглядел меня, но поняв, что его попытки оказать помощь безнадежны, отошел от машины. В тот же момент, я включила зажигание и с силой газанула вперед, не обращая внимания на непристегнутый ремень безопасности и потрясенный взгляд Руслана.
Поскорее домой. В свой уютный уголок, чтобы в одиночестве наглотаться обуреваемыми чувствами и перебить груду посуды. Самой дорогой и любимой.
Слезы не переставая стекали по щекам, затуманивая взгляд соленой влагой. Дорога казалась расплывчатой, автомобили почему-то неслись навстречу с огромной скоростью. Увидев значение спидометра, с удивлением осознала, что это я несусь подобно ветру.
Попыталась переключиться, но машина наоборот продолжала набирать скорость. Не понимая в чем дело, трясущимися руками вытерла слезы и нажала на тормоз. Остановить автомобиль получилось только с третьей попытки и то - посреди дороги. Хорошо, что машин в этой части города было немного.
Переведя дух, попыталась успокоиться окончательно, а то еще попаду в аварию из-за такого бессовестного отношения к правилам.
Когда шум города, доносившегося из открытого окна стих, я различила тихую мелодию. Это телефон надрывно трезвонил, привлекая к себе внимание.
Быстро, почти равняясь скорости света, потянулась к нему и обхватила обеими руками. Не глядя на экран, нажала на вызов и приложила к уху, начиная разговор первой:
-Ало, Илья? Это ты? Где ты, я подъеду…
Но ответил совсем не знакомый голос, а чужой и холодный.
-Лилия Свиридова?
Крушение надежд внезапно выбило почву из-под ног, и я опустошенным голосом спросила:
-Да. А это кто?
На той стороне раздался смех, от которого по телу прошелся озноб. Нелепый и безосновательный страх расползся по салону тягучей, неспокойной тяжестью.
-Посмотри вперед и узнаешь, - прозвучало очень тихо после громогласного смеха.
Послышались тревожные гудки, которые вторили ударам сердца по груди и интуиции по разуму.
Не выпуская из рук трубку, я с непониманием и тревогой посмотрела вперед, и задохнулась от увиденного.
Почему-то именно в этот момент – момент смертельной угрозы – мой мозг с дотошной четкостью воспроизвел отрывок из прочитанной когда-то книги по психологии.

«Не все испытывают страх перед возможной смертью. 72% людей перед смертельной угрозой испытали состояние, которое было названо утратой индивидуальности. Утрата индивидуальности происходит, когда на человека обрушивается целый поток чувств и ощущений, возникающих одновременно. Эти чувства и ощущения сильно отличаются друг от друга и порой могут оказаться взаимно противоречивыми».

Наверное именно это происходило и со мной, когда с ужасом созерцала свою скорую смерть. А то, что после такого столкновения смерти не избежать, я была уверена.
Прямо на меня, словно все естественнее появляясь из темноты, надвигался джип, несясь на бешеной скорости также, как и я минутой ранее.

Мои мысли лихорадочно заметались, не понимая за какую именно уцепиться, а вот время тянулось. Секунды превратились в мучительные минуты. Казалось, что я стою в сторонке и в замедленной съемке наблюдаю за разворачивающейся перед глазами аварией. Просто смотрю телевизор из точки, находящейся вне автомобиля.

И когда огромное чудовище врезалось в мою машину, я не ощущала ни капли страха. Чувствовала себя на удивление спокойной, даже отрешенной от происходящего. После удара, мой автомобиль отбросило назад, и он завертелся волчком.
Лишь в последнюю секунду, когда волна кровавой и испепеляющей боли накрыла с головой, возникло сожаление. На поверхность сознания всплыл образ самого любимого и нужного человека – Ильи. Улыбающегося, и смотрящего на меня с искренней любовью.Затем его образ сменил маленький человечек, что мог бы появиться на свет, если бы не эта чертова несправедливость.
К сожалению, вся жизнь так и не успела промелькнуть перед глазами. Меня затопило кровавое марево, которое безжалостно уволокло за собой в бездонную темноту.

Эпилог

Наконец, звезды отвечали мне…

Они красовались передо мной, расцветая всеми оттенками радуги, и игриво подмигивали. Луны уже не было, теперь яркие путники сосредоточили все свое внимание на мне. Звали за собой, звонко позвякивали, касаясь ушей легкой мелодичной музыкой.
В кромешной тьме, в которой внезапно очутилась, они стали моими единственными спутниками и веселыми соседями. И я уже готова была идти вперед – лететь к ним, в их жаркие объятия.

Звезды клялись мне в вечной любви, опаляли ароматным дыханием, тянулись прижаться как можно теснее и просили, просили…
Осталось всего немного, чтобы сделать шаг вперед, развести руки и отпустить себя, но только одно останавливало. В глубине сознания мелькал еле различимый, незнакомый, но такой родной образ… Маленькая девочка со светлыми волосами и черными, невинно распахнутыми глазами, тянула руки ко мне и звонким голосом звала к себе:

-Мама

Ее шепот трогал неизвестные ранее струны музыкальной души, проникал под кожу и доходил до сердца.
И мне уже было нетрудно сделать выбор, но препятствие возникло с неожиданной стороны – Звезды не желали отпускать. Они вцепились в меня острыми клещами, обвили все тело мокрыми щупальцами и намертво приклеили к себе.
А маленький родной человечек, становясь с каждой секундой все прозрачнее, продолжал звать: «Мама, мама»…

***
Прошлое
-Она вновь здесь, Игорь Николаевич.
-Черт! Она еще жива… Не забыла за столько времени? Уже девять лет прошло.
-Нет, сэр. Даже…
-Что замялась? Договаривай!
-Лаура вернулась в Питер со своим сыном. Ему девять.
-…
-Сэр? Какие будут поручения?
-Сколько она тут уже?
-Два месяца. Она близко сошлась с вашим другом - Свиридовым.
В трубке раздался облегченный вздох и приказное:
-Тогда все отлично. Андрей когда-то тоже… Забудь про все, поняла? С этого дня не существует никакой Лауры и ее отпрыска.
-Да, сэр! Но, если она осмелится…
-Не осмелится. Андрей обо всем позаботится, я уверен. Этот недоумок слишком вспыльчив и несдержан. Сделай все, чтобы избавиться от ненужной информации.
-Да, сэр!

***
Недавнее прошлое

Саша Иванова с тех пор терзалась совестью. Прошло столько лет, а чувство вины никак не желало ослабевать. Наоборот, казалось, что с каждым прошедшим годом оно возрастает, увеличивается в размерах. И вскоре стало совсем невыносимо терпеть.
После известия о смерти Лауры, Саша стала искать ее сына. Она была уверена, что мальчик выжил. И чувство не подвело.
Бросив службу у Игоря Николаевича, которому прослужила верой и правдой почти половину своей жизни, Саша просто скрылась, затерялась в толпе обычных людей. Но вот цели у нее были совсем не простыми.

Отдать годы своей молодости человеку, слепо ему доверяя и исполняя каждый каприз и в самый неожиданный момент узнать про его истинную сущность… Это стало настоящим ударом, но Саша решила отомстить. Пусть и не полностью, но такой малости тоже будет достаточно. По-крайней мере, она хоть немного успокоит свою совесть и попросит прощения у ни в чем неповинного человека. Ребенка, жизнь которого по воле родного отца превратилась в ад.

И вот, спустя столько лет, Саше наконец удалось его найти. Сидя за барной стойкой и попивая дорогущий коньяк, она с легким безразличием и отстраненностью наблюдала за сценой. Клуб «Сирена» был известен лучшим танцором, и Саша, утомленная долгими безрезультатными поисками невидимки, решила себя побаловать. Развеяться и поразвлечься на исходе лучших годов. Старость не за горами, а ей еще столько всего не удалось увидеть.

И когда занавес поднялся, злорадно пародируя театр, Саша чуть не поперхнулась крепким напитком. Перед ней стоял никто иной как Илья, сын Лауры. Она много лет следила за ним, разглядывала красивое личико по многочисленным фотографиям и сейчас не могла не узнать. Удача, наконец, повернулась к ней лицом, и сердце взволнованно забилось чаще обычного. Руки повлажнели и Саша улыбнулась. Пора было парню узнать, кто является истинным виновником всех его бед.

***
Настоящее

Он несся по трассе с такой скоростью, будто за ним гналась тысяча чертей. Удивительно было как он не попал в аварию за все то время, что бессовестно отрезал путь двигающимся навстречу автомобилям. Но ему было просто плевать.
Грудь разрывалась от беспокойства, сердце топталось где-то на уровне горла, а перед глазами стояла мутная пелена. Руки предательски держали, но он не выпускал руль. Держался за него, как утопающий за якорь, вцепившись изо всех сил и давя на газ, все ускоряясь.
В голове билась только одна мысль:

«Скорее, скорее! Не опоздать!»

В этот момент он молился Богу, умолял в душе, прося уберечь, защитить. Клялся больше никогда не отрекаться, не поддаваться угрозам. Обещал не отпускать, всегда находиться рядом. Глядел на звезды, что так любила Лили, и молил их о помощи, не зная, что они не на его стороне. И на крайний случай заключал сделки с дьяволом, предлагая взамен за помощь свою душу, жизнь, что угодно…
Он хотел как лучше, а получилось как всегда.

Машина с визгом притормозила у обочины, отбросив его назад. Он больно ударился головой, но не обратил никакого внимания – ей в стократ больнее.
Резко распахнув дверь, выскочил как ужаленный и со всех ног понесся к входу. Медсестры и врачи с удивлением шарахались от него во все стороны, шушукались вслед, но никто не спешил останавливать. Перекошенное от ужаса лицо, покрасневшие глаза и обезумевший взгляд… Эти симптомы уже были досконально известны всему медперсоналу. Такой человек был достоин лишь сожаления и жалости.

Он пренебрег лифтом и, взлетев по лестнице на четвертый этаж, оказался в огромном, галдящем со всех сторон, коридоре. Обратив взгляд прямо перед собой, заметил двери, обращенные в его сторону злым, неприветливым взором. Именно в этот момент его ноги примерзли к каменному полу.
Он застыл словно статуя, не сводя глаз с дверей крайней палаты и только, когда его грубо толкнули в сторону, заставил себя очнуться.
Влад, Вера, Настя, вся музыкальная группа, включая Диму… все они находились здесь. Сторожили дверь, как верные псы и каждый по-разному наблюдали за его приближением. Но ему было плевать на эти взгляды. Ноги сами несли к любимой.

У палаты путь ему перегородил Влад. Взъерошенный, с опухшими глазами и бледным лицом он выглядел как никогда неопрятным и взволнованным. Оглядевшись, Илья заметил такие же лица и у всех остальных. Сердце болезненно сжалось еще сильнее. У Лили столько любящих людей и преданных друзей.

А у него… у него всегда была только она одна. Родная и до ужаса любимая, хотя он и пытался скрыть всю глубину своих чувств. Боялся показать ей, насколько сильна ее власть над ним. Боялся очередного предательства… боялся довериться…
Взглянув в карие глаза «брата», Илья ринулся в атаку первым:

-Почему мне сообщили только сейчас? Почему я все узнал последним? – на последних словах он почти кричал, и Настя, тихо подошедшая сзади, ласково тронула его за плечо.

Влад молчал и она ответила за него:

-Ты был вне доступа, Илья. Мы целый день не могли дозвониться…

И он покаянно опустил голову. Снедаемый виной и болью, отключил мобильник после последнего разговора с Лилей.

Он конченый человек.

-Ч-что с ней? – голос предательски задрожал, но ему было все равно.

Влад, наконец, зашевелился. Грубо отстранил его от двери и взяв за грудки, яростно выдохнул в лицо:

-Как ты посмел, ублюдок? Я же добровольно отдал ее тебе. Отступил, понадеявшись, что ты сможешь сделать ее счастливой. За что… за что ты так с ней?
Каждое слово проникало внутрь подобно яду, отравляло душу и сердце, и медленно вело к смерти. В глазах брата сияла чистая, искренняя ненависть и он не винил его за это, - потому что такую же ненависть сам испытывал к себе.

Он, правда, никогда не был достоин такого сокровища и всегда понимал это. Только вот отступить не было ни сил, ни желания. И он эгоистично принимал, отдавая в ответ лишь мелкие крохи.

Прошлая жизнь казалась ему адом, но только сейчас он понял, что такое настоящий Ад.

-Зачем? Для чего ты решил отдать ее мне? С чего родился такой альтруизм, такое геройство с твоей стороны? Я не верю, что дело в открывшейся истине о нашем кровном родстве…

Все вокруг ахнули, удивленные новостью. Кроме Веры. Она продолжала бессильно подпирать стену спиной, отрешенно глядя в пустоту.
Найдя в себе силы, Илья отшвырнул от себя Влада, окидывая его лицо безумным взглядом. Выплюнул сквозь зубы:

-Ты мне никто, понял? Не распинайся тут о своем благородстве. Небось, ты сам и просил отца так поступить? Что глядишь так удивленно? Не знаешь о проделках своего отца –ублюдка?

Поток грязных ругательств вновь прервала Настя. Вклинившись между братьями, она по-очереди окинула их злым взглядом и осуждающе выпалила:

-Совсем стыд потеряли? Успокойтесь сейчас же. Лучше помолитесь.

Влад послушно отошел назад и развернулся к нему спиной, но Илья угрожающе бросил напоследок:

-Запомни: Если… она не выкарабкается, я собственными руками убью его.

И уже не обращая внимания на предупреждения ребят об одном посетителе, он трясущимися руками распахнул дверь и, закрыв глаза, ступил внутрь.

***

-Операция длилась три часа. К счастью, Лиля успела немного развернуть машину, и джип врезался в заднюю часть. Врачи говорят, что нет смертельно-опасных повреждений. Ушибы, переломы двух ребер, правой руки, сотрясение мозга. Было внутреннее кровотечение, но его удалось остановить.

-Но…

-Но она все равно не просыпается. Нет, не пугайся так – это совсем не кома. Просто, она спит…

-Так долго? Почти сутки прошли.

-Это самое странное. Врачи никак не могут вывести ее из такого состояния.

-Как вы узнали об этом?

Светлана Родионовна, мама Лили, опустила глаза.

-Мне позвонил Влад.

-Зачем?

Бледная, напоминающая призрак, женщина удивленно вскинула голову, кидая на него недоверчивый взгляд:

-Как «зачем»? Она же моя дочь.

-Мне казалось, вы забыли об этом. Решили забыть. Вас не было рядом в самый важный для нее период.

Светлана взбешенно прошлась по палате, сминая в руках полы больничного халата. Остановилась посередине и вновь обернулась в его сторону:

-И ты смеешь упрекать меня? Я тоже не заметила тебя рядом, когда все произошло.

-Я – это не мама, - ровно ответил он, не сводя с нее пристальных глаз. Дожидаясь, пока она отступит.

Женщина посмотрела на него в ответ долгим влажным взглядом, раскрыла дрожащие губы, пытаясь что-то сказать, но, не выдержав, выбежала из палаты.

Илья медленно развернулся к больничной кровати, от которой с усилием отводил взгляд все это время. Застав здесь маму Лили, он вовсе не удивился. В нем проснулась неконтролируемая злость, зародившаяся еще по пути сюда.

Поддержка матери – вот что было нужно его девочке больше всего на свете. Она бы перенесла разлуку с ним проще, будь мать рядом. Окружи та ее поддержкой. Его уход ничто по-сравнению с предательством матери.

Его девочка была опутана проводами, словно острыми клешнями. Посеревшее лицо с синяками было на удивление спокойным, умиротворенным. Казалось, потрескавшиеся, почти синие губы, счастливо улыбались.

Присев на стул, придвинутый к кровати, он потянулся и ласково взял ее за бледную, хрупкую руку. Поднес к губам, даря мимолетный невесомый поцелуй. На тонкую кисть упали капли, прошлись по запястью и скатились вниз, теряясь в складках простыни. Илья выпрямил её, не отводя взора от лица. Прижался лбом к руке, и устало выдохнул:

-Прости! Если бы я только знал, что все так сложится. Прости! Я просто доверился ему, поверил в лживые слова, понадеявшись, что убережет, спасет тебя от смерти. Прости и… вернись ко мне, родная. Душу отдам – только вернись. Можешь ударить меня, накричать, даже уйти. Просто вернись…

Он готов был часами просидеть в палате, не отрываясь от любимой ни на секунду. Но врачи издавна славятся своей жестокостью и бесстрастием к чужим чувствам. Они не дали ему пробыть с ней и час. Практически силой выдернули со стула и вышвырнули из палаты.

Когда дверь захлопнулась прямо перед его носом, он понял, куда именно пойдет сейчас. Кому именно будет мстить.
На полпути к выходу, его остановила Настя. И известие, что она сообщила ему хриплым голосом, просто выбило почву из-под ног. Земля покачнулась, а перед глазами вспыхнули темные пятна, вынуждая припасть к холодной стене.
Настя с грустью посмотрела на него в последний раз и вернулась к своим, а он еще долго стоял, переваривая услышанное.

«Была беременна», - это слово прозвучало приговором и спусковым крючком.

Машину в этот раз заносило на поворотах, качало на бордюрах, и скорость казалась неуправляемой.
В особняк он входил почти спокойно, держа чувства под контролем и пряча руки в карманах. Одна из них со всей силы сжимала рукоятку подвернувшегося по пути кухонного ножа. Откуда и где он его достал, он так никогда и не вспомнит.

Безумие.

Оно охватило его с головы до ног. Бурлило в крови, сыпалось искрами из глаз, пугая охранников. Размяв шею перед дверью кабинета и взвесив холодное оружие в руке, он без стука вломился внутрь.

Игорь Николаевич, названный отец, стоял у окна, ведя бурные переговоры с кем-то по телефону. Услышав шум за спиной, он развернулся и увидев его, поспешил завершить разговор. Притворно счастливо поприветствовал:

-Илья! Ты, наконец, объявился. А я тут…

Но ответить он так и не успел. Илья сорвался с места и, вышибая весь воздух, приложил головой об стену. Вылил всю свою злость ударами в перекошенное от удивления лицо, и только, когда тот бессильно рухнул на колени, остановился.
Шепотом, полным арктического холода голосом спросил:

-Почему не выполнил часть своей сделки? Почему?

Игорь слабо забился в сильных руках, но те даже с места не сдвинулись. В ярости адреналин выплескивался бурными потоками, придавая бешеную силу.
-О ч-чем ты? – с пробивающейся икотой выдавил из сжатого горла.

Илья яростно потряс его, но, поняв, что такими темпами не добьется ответа, перешел к крайним мерам. Когда холодное лезвие коснулось беззащитного горла, взрослый мужчина, считавший себя всемогущим и бесстрашным, испуганно затрясся. Сына впустили без всякой проверки и без лишних вопросов, а стол находился слишком далеко, чтобы нажать на кнопку вызова охраны. Угроза смерти замерцала перед глазами слишком явно.

-Что ты делаешь, сынок?

Илья надавил сильнее. Так, что алые капли выступили на коже.

-Не смей называть меня так. А теперь отвечай, пока не вдавил это лезвие в твою лживую глотку. Я не буду сдерживаться, уж поверь мне. Мой рычаг остановки из-за твоего лживого обещаний теперь лежит при смерти. Сперва убью тебя, потом перережу глотку и себе. Мне незачем жить без нее.

-Я…я…

-Не мямли!

Еще одно касание и мужчина затараторил:

-Я не успел. Они действовали быстро. Я не думал, что так скоро…

-Ты обещал мне, что если я молча уйду со сцены, ты защитишь Лили от этих ублюдков. Я не верю ни единому твоему слову. Если у тебя сейчас не найдется нужных слов, я сделаю это.

Когда молчание затянулось, лезвие прошлось по всему горлу, но прежде чем Илья успел сделать последний рывок, обрубая чужую жизнь, мужчина вновь заговорил:

-Стой! Я могу сказать тебе, где он скрывается. Тот, кто заказал ее убийство. Мартин… Лилия засадила его за убийство, но он сумел сбежать.

Дальше продолжать не пришлось. Илья выпустил его и подождал, пока тот передаст ему нужный адрес. Все чувства на время погасли, на поверхность всплыло желание мести. Когда листок оказался у него в руках, он ножом приложил отца по голове, вырубая, и выскочил за дверь.

Он уже давно заметил слежку за Лилей, но не придал этому большого значения, списав всё на проделки Влада. Пока слежка не стала чересчур наглой и не предприняла попытку первого нападения. Лили тогда просто отшутилась неумелыми водителями, но он быстро воссоздал в уме целую картину.
Тогда то и объявилась некая Саша с новостью об его родном отце. Илья Гордеев принял его совсем не так, как ожидал брошенный сын.
Оказалось, он уже давно готовился к их встрече, и при первом же разговоре на стол между ними опустилась тонкая папка.

Игорь Гордеев тоже знал о слежке и обещал помочь, но только при одном условии: Илья должен разорвать все связи с Лили и исчезнуть навсегда.
В другой раз он бы не согласился. Никогда. Но тут понимал, что не справится в одиночку. Бороться с невидимым врагом без необходимых связей и людей, он бы не смог.

Машина плавно тронулась с места. На это раз он вел медленно, попутно озираясь по сторонам. На его губах сияла безумная улыбка, а глаза мстительно горели ярким пламенем. Что же, пора ставить жирную точку в этом дешевом спектакле.

***
Я с детства жила в мире, где близкие окружали меня любовью, лаской и защитой. Дружила с ровесниками, которые были готовы в любую секунду прийти на помощь…
Обрести любовь и потерять душу. Получить желаемое, принеся в жертву собственную жизнь…
Прошел целый год, а я до сих пор волочу лишь жалкое существование. Воспоминания, которые должны были сгинуть вместе с прошлым, преследует темными ночами, пробираясь сквозь сон и мысленные барьеры…
Ты просил забыть, а я помню все до мельчайших подробностей. Прошу, отпусти меня, наконец. Дай моему сердцу отдохнуть, а легким глотнуть чистого воздуха. Воздуха, без запаха орхидей…
«Не верь словам, - вот чем я живу. - Я больше не верю словам, Илья, и больше не являюсь мечтательницей»…
Сколько всего человек может вынести на пути к счастью?...
Сердце разрывается на части, а душа разлетелась на куски. На данный момент меня волнуют даже и не эти вопросы…
Чертовы слезы, что текут не переставая… чертово сердце, что так сильно причиняет мне боль…чертов Сокол, в который раз делающий совсем другой выбор…
Долго еще ты будешь меня мучить?..
Думаю, стоит пойти и встретиться с ним. Расставить все точки, исключая возможность запятых и других знаков препинания. Все зашло слишком далеко, возвратилось бумерангом…

***
Он просидел рядом с ней целую ночь, держа в напряженных руках тетрадь в твердом переплете.
Его пальцы порой подрагивали, а глаза часто устремлялись вдаль, в скользящую пустоту ночи за огромным окном. Хотелось завыть от горечи, разорвать грудную клетку и вырвать изнутри обливающееся кровью сердце.
Лиля статуей лежала на кровати, бледное лицо казалось прозрачным, а на тонких руках просвечивали синие вены. Хотелось провести по гладкой, нежной коже рукой, но он не мог осмелиться потревожить ее. Считал недостойным себя более дотрагиваться до такого сокровища.
Сколько боли он причинил ей за столько лет? Каково был ей терпеть все это и все равно возвращаться обратно, прощая без слов. Такая неприступная с виду, но какая ранимая внутри. И через что ей пришлось пройти, выслушивая от него столько горьких слов? Достоин ли он ее?
Нет. И вряд ли будет.
После его «смерти» светлая мечтательница страдала от потери первой любви. Помнила и горевала, в то время как он таил на нее обиду, считая одной из виновниц того громкого случая. Встретиться после стольких лет и вновь обречь ее на страдания? Как безжалостно…
Он узнал ее сразу, как увидел в том клубе спустя столько лет. До сих пор помнит то чувство потряхивания внутри, что охватили его в один миг. Он почувствовал, что настал час мести, и именно с нее начнется дорога в пропасть. А то, что его конечный путь закончится смертью, он никогда не сомневался.
Ему не к чему было стремиться: он жил и существовал ради мести. Но все изменилось…
Лилия Свиридова обладала сверхвысокой способностью переворачивать все с ног на голову. И ненависть, что бурлила внутри тяжким комом, переросла в невообразимую любовь, что годами таилась внутри. С того момента, когда в девять лет он впервые заглянул в небесные глаза ангела.
Перевернув последнюю страницу дневника, Илья остолбенел. Посередине страницы огромными печатными буквами было выведено только два слова. Самых волнующих и одновременно болезненных два слова:
«Я БЕРЕМЕННА»
Обведенные жирной красной линией, они переворачивали всю душу. Отложив в сторону дневник, Сокол медленно перевел взгляд на Лилию. Вгляделся в спокойное умиротворенное лицо и на грани слышимости произнес:
-Прости…
Он скованно опустился на колени и преклонным жестом положил голову рядом с тонкой рукой, все еще повторяя заветные слова, которые бередили душу.
В таком виде его и застал Влад, вошедший проведать Лилю, не дожидаясь своей очереди. На несколько долгих секунд он застыл на пороге, сверля черноволосую голову пристальным непонятным взглядом.
-Так и будешь сторожить дверь? – усмехнулся Илья. Выпрямляясь, но не отрывая глаз от любимой.
-Надеялся, что ты поймешь намек и освободишь помещение, - оскалились ему в ответ.
Дальше последовало молчание, нарушаемое лишь писком медицинских аппаратов и дыханием двух настороженных парней, застывших напротив друг друга. Один с высоты своего роста взирал на второго, который даже не преминул встать с колен.
-Я никогда и не думал отдавать ее тебе, - раздался вдруг голос Сокола, - она не вещь, да и я хотел сперва дождаться помощи твоего отца, а потом вновь, уже без всяких препятствий, начать все с начала. Уехать куда-нибудь далеко отсюда и зажить с ней. Только вдвоем, только она и я.
-Ты не смел решать все за нее, пусть это и касалось ее жизни, - Влад опустился в покинутое ранее кресло, предварительно придвинув его к себе. – Больше всего Лили ценит взаимное доверие, и ты нанес ей боль. Никому другому она такого бы не простила, но ты действуешь на нее слишком, как бы это сказать… неправильно, наркотически. Лили преображается рядом с тобой и готова простить тебе любой поступок, но и для нее существует предел. Не думаешь, что твой поступок смахивал эгоизмом и недоверчивостью в ее силы?
Илья слушал внимательно, и каждое услышанное слово пропускал через себя, переживая все заново. Он не смотрел на Влада, но ощущал его взгляд всем своим существом. Хотелось зарыться в одеяло и молить, чтобы Лили вернулась, потому что без неё… просто нет жизни. Прошла неделя с аварии, а она ни разу не открыла глаз. Даже мельком.
Он не мог есть, спать, говорить с кем-то… Только сидеть тут целыми днями и ночами, несмотря на хмурые реплики врачей и неодобрительные взгляды друзей, которых не пускали к Лили из-за него. Но ему было плевать. Без нее на все плевать.
Не дождавшись ответа, Влад решительно продолжил, хоть и не ждал согласия:
-Позволь мне пару минут побыть с ней наедине. Я узнал все от отца и… короче, я уезжаю из Москвы. В Англию. Там давно предлагали мне работу, но я отказывался. Думаю, пришло время согласиться.
Илья, наконец, повернул голову к брату, но на этот раз уже тот отвел взгляд. Понимая, что и сейчас разрешения не дождется, Влад обреченно кивнул и уже хотел было встать, как сзади донеслось тихое:
-Хорошо.
Влад изумленно обернулся к Илье и встретился с прямым, нечитаемым взглядом черных глаз. В них сверкали невиданные чувства, и парень не понимал как реагировать. Лишь благодарно кивнул в ответ, и дождавшись, когда Сокол выйдет, повернулся к Лили.
-Ты такая тихая, - начал он осторожно, пытаясь улыбнуться, - даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. В последнее время ты только и делала, что ругала меня. Наверное, тому причиной были разбушевавшиеся гормоны? Я тут слышал, что вскоре у меня появится племянник. Конечно, неожиданно и даже чуток больно, но я все равно безумно рад за тебя. Ты же знаешь, что я справлюсь. Ты не устала тут валяться без дела? Раньше такой шустрой была, заряжала всех энергией, а сейчас разнежилась вся, разленилась. Кто вместо тебя работать будет, я же твое заявление так и не принял. Просыпайся, Лили. Вон Илья заждался уже. Ходит тут как призрак, весь персонал и больных своим видом пугает. Не ест ничего, спит урывками и то, когда организм свое берет. Без тебя, как видишь, никак.
Влад очень хорошо понимал Илью и так же, как и он, готов был сидеть тут целыми днями, просто смотря на нее и разговаривая. Пусть и без ответа, главное – с ней. Влад давно смирился с потерей и даже брату завидовать перестал. Ему просто хотелось одного: чтобы Лили скорее открыла свои веселые глаза. Глаза ангела.
Но время поджимало, и Илья топтался у двери. Влад слышал звук шагов и нервные вздохи.
Встав, он склонился к лицу спящей девушки и мягко поцеловал в щеку. С трудом оторвался и напоследок прошептал в ухо:
-Я безумно люблю тебя, цветочек мой. Выздоравливай поскорее и будь счастлива. Хоть это сделай для меня. Прощай.

***
Звезды оказались слишком приставучими и неожиданно злобными. Они мстительно усмехались, не желая отпускать меня, и все дальше тянули в бездну.
Сколько времени прошло? Сколько длится эта борьба?
Я не знала, но время растянулось вечностью.
Сопротивляться уже не было сил, но я продолжала бороться изо всех сил. Лицо маленькой девочки давно исчезло, но ее место заняли другие. Они возникали передо мной и просили о чем-то, но их голоса были столь тихими, что я не могла различить фраз.
И только один голос кричал громче других. Голос, который отдавался в груди теплом и отгонял холод от стальных прикосновений. Я тянулась к нему всем телом, но ноги не слушались.
-Илья, - шепот вырывался с хрипом, а слова рассыпались в темноте прахом. От этого силы уходили, ослабевая защиту.
Мне уже начало казаться, что тьма вокруг никогда не рассосется, и я останусь тут одна. В окружении чужих взглядов и липких прикосновений.
Смирение.
Вот что овладело мной, когда тело ослабело, а сердце начало биться слабее. Перед глазами полыхали искры и я начала проваливаться в пустоту. Она была тягучей и тянула безвольное тело все глубже вниз… в казавшееся бездонным пространство.
Уже казалось, что не вырваться, когда в нос ударил такой знакомый лучистый запах. Я не могла вспомнить, откуда он мне знаком и почему кажется таким приятным и придающим сил. Воспоминания просто ускользали от меня, становясь все призрачнее.
Все смешалось в единую вязкую жижу, из которой я не могла выбраться. Но что-то резко изменилось вдруг.
И все благодаря этому запаху. Такому родному и напоминающему светлый образ любимого человека. В темноте ярко вспыхнули образы сплетенных мокрых тел, и внутри полыхнуло пылающим жаром. Картинки извивались, менялись и становились все четче и ярче. Они сменяли друг друга, давая окунуться в светлые, счастливые воспоминания.
А самое главное то, что с каждым новым изображением, меня будто толчками подталкивали к поверхности, наружу.
Ароматный запах наполнил легкие и заставил открыть рот, чтобы вдохнуть поглубже. По вискам пробежало что-то мокрое, и рука метнулась к лицу, чтобы стереть.
Рядом, неожиданно четко и громко, раздался отрывистый вздох и счастливое:
-Лиля.
Секунды ушли на то, чтобы понять в чем дело, а когда осознание ворвалось в разум, я резко распахнула глаза. И сразу же зажмурилась от слишком яркого, бьющего в глаза острыми иголками, света.
-Не открывай пока глаз, малыш. Подожди чуток. Сейчас придет врач и все проверит. Ты просто не двигайся и, главное, не засыпай. О Боже, где этот придурок? Сколько раз нужно нажать на кнопку, чтобы он пришел вовремя.
-Илья, - непослушным, чужим голосом позвала я и сразу же почувствовала рядом родное дыхание. Я улыбнулась.- Илья, ты вернулся…

***
-Молодой человек, успокойтесь. Она просто заснула.
-Вы это говорили мне целых две недели. И теперь опять?
-Да нет же. Теперь она точно уснула. Ей нужно восстановить силы. Нужно спать уже за двоих.
От этих слов, я заволновалась и уже не таясь, распахнула глаза. Окинула Илью мимолетным взглядом и сразу обратила сове внимание к доктору:
-Что с ним? Что с моим ребенком?
Руки сами, в панике, пробежались по плоскому животу, а в груди заныло. Оба мигом повернулись ко мне. Илья застыл, схватившись обеими руками за полы больничного халата, а врач быстро оказался рядом. Засветил фонариком то в один, то в другой глаз, несмотря на слабое сопротивление и только потом соизволил ответить:
-Все с вами и вашим ребенком в порядке. Вы везучий человек, Лилия Свиридва. Еще бы несколько сантиметров и…
Седого врача мигом оттолкнули назад. Илья бросил на него холодный взгляд и прошипел сквозь зубы:
-Лучше молчите, если не можете говорить ничего вразумительного. А лучше проваливайте отсюда, Антон Павлочив, раз сделали свое дело.
У меня перехватило дыхание от такой наглости, но врач только улыбнулся и пояснил:
-У вас пять минут. Пациентку еще нужно осмотреть.
Я закрыла глаза, слушая удаляющиеся шаги и пытаясь отвлечься от нудящей боли в голове и во всем теле.
-Как ты, малыш? – раздалось рядом.
-Воды, - прошептала я, ощущая ужасную сухость во рту.
Не прошло и полминуты как губ коснулось что-то мокрое и холодное. Я открыла глаза и сразу же окунулась в пылающую бездну. Но Илья сразу же опустил взгляд к стакану. Нахмурившись, я попыталась приподняться, но голову прострелило острой болью. Илья мигом вскинулся, забеспокоившись.
-Что болит?
-Всё, - простонала я и оттолкнула его руку почти со всхлипом.
Горло просто пошло трещинками от сухости.
-Давай я помогу, - прошептал Илья и просунул руку под шею. Очередной стон вырвался громче предыдущего, заставив обоих замереть. Поняв, что такими способами он мне только навредит, Сокол отстранился. Беспомощно посмотрел на стакан в своей руке, потом на меня и снова на стакан. Несмотря на боль, захотелось рассмеяться, так смешно он выглядел сейчас.
Когда уже казалось, что он готов разбить стакан о стену, мне в голову пришла неожиданная, но приятная мысль. Хитро прищурившись, я подозвала его ближе к себе. Тихо поделилась своей идеей, ожидая быстрой ответной реакции, которая оказалась совсем непонятной и дикой. Сокол отшатнулся от меня с паникой в глазах.
В груди заныло от его действий, а к глазам подкатили слезы:
-Тебе противно уже и касаться меня? – грустно вырвалось.
-Нет, ты что? – воскликнул он, но я уже не верила. Хотелось остаться в одиночестве и поразмыслить обо всем. Воспоминания нагрянули неожиданно и слишком явно. Только сейчас до меня дошло, что я лежу в больничной кровати не в силах двигаться. И что стало причиной этому.
-Ты, наверное, считаешь себя виноватым и обязанным со мной тут сидеть? Прости, что заставила беспокоиться…
-Заткнись.
Гневный окрик прервал жалкую тираду, а полыхающий яростью взгляд заставил задрожать. Илья медленно выдохнул и опустился на краешек кровати, глядя на меня устало и виновато:
-Все совсем не так, Лили. Совсем не так.
-Тогда как? Ты за все время, что я проснулась, даже не прикоснулся ко мне. И твои слова перед… аварией…
Илья с отчаянием запустил правую руку в волосы и на одном дыхании выпалил:
-Я просто считаю, что недостоин касаться тебя.
Несколько минут в таком заторможенном состоянии ушло на то, чтобы понять о чем идет речь. После же, я закатила глаза и тихо рассмеялась:
-Господи, Илья. Ты такой глупый у меня. Хватит тут дурачиться и напои меня, наконец. А то и правда умру тут от жажды.
Илья с сомнением окинул меня взглядом, но что-то прочитав по моему прямому, открытому лицу, решительно потянулся к стакану с водой. Поднес его к своим губам, не отрывая от меня горящих глаз, и пригубил несколько глотков. Отставил его на тумбочку и медленно склонился.
Я с волнением сжала в ослабевших пальцах простыню, наблюдая за его приближением, и приоткрыла рот, стоило ему коснуться его своими мягкими губами. Такими желанными, что по вискам заструились капли.
Даже, когда вода была выпита до последней капли, мы не могли оторваться друг от друга. Поцелуй затягивался, становясь все настойчивее, языки страстно ласкались.
-Люблю тебя, - прямо в губы прошептал Илья, - прости меня, малыш. Прости за все.
Он снова потянулся к стакану. Я чувствовала его частое дыхание и ритм бешено стучащего сердца, и никак не могла поверить в происходящее. Заснуть с обреченностью, а проснуться с такой надеждой… Не очередной сон ли это?
Чтобы убедиться в обратном, я страстно откликнулась на новое прикосновение, чуть не захлебываясь от собственных стонов. Рука Илья нежно прошлась по щеке, шее, плечам и остановилась на животе.
-Наша любовь будет жить вечно, - прошептал он, и я счастливо зажмурила глаза, пытаясь спрятать непокорные слезы.

***
Спустя два месяца

-Сегодня в двадцать два часа сорок минут поблизости от аэропорта «***», было найдено тело Мартина Орехова, объявленного в розыск три месяца назад. Приговоренный к пятнадцати годам лишения свободы, он сумел сбежать и два с половиной месяца назад, сбив машиной своего адвоката, скрылся с места преступления. Преступник был убит нанесением восьми ножевых ранений…
Я замерла, глядя на экран, в котором шел экстренный выпуск новостей. Приблизившийся Сокол быстро отключил телевизор и обнял меня со спины.
-Это…,- я не знала, как озвучить вопрос, бесновавшийся внутри. Холодный пот стекал по спине, – это же не ты, да?
Илья сразу же рассказал мне правду, еще в больнице. О Саше, выдавшей всю правду об отце; Игоре, который хорошо подготовился к появлению сына и свое решение. Не могу сказать, что я осталась спокойной к этой истории. Во мне еще долго полыхала злость на Игоря Николаевича, бывшего для меня почти отцом и обида на Илью, который не доверился и действовал в одиночку.
Но проходили дни в моем молчании и попытках Сокола добиться хоть какого-то ответного звука, и я уже не могла терпеть. Спокойно смотреть в умоляющие глаза и его героические поступки в виде постоянных подарков и моих развлечений, уже не получалось.
Прощение было получено безумной ночью, уставленной ароматными свечами и наполненной диким желанием. Первый раз после больницы казался первым разом в жизни.
И сейчас, зная всю правду, я боялась. Боялась того, что это именно Илья мог отомстить за меня. Не дождавшись от него ответа, развернулась в его объятиях и с замиранием сердца, спросила:
-Ты же не рассказал мне, что было дальше. После того, как ты поехал туда… Скажи, Илья, умоляю. Что произошло потом? Неужели ты…
Илья ласково улыбнулся мне и заправил выбившийся из тугой косички локон за ухо.
-Нет, - твердо ответил он, и глаза его не врали. – Ты пришла мне на помощь и в тот раз.
Я недоуменно уставилась в его улыбающиеся глаза, и он пояснил:
-Возможно, он и умер бы от моей руки, да я всем сердцем желал этого, но мне помешали. По дороге мне позвонил Влад и сообщил о том, что твое состояние резко ухудшилось. Ты даже будучи без сознания, контролировала мои поступки, - Илья крепко обнял меня, погладил горячими руками по спине и уткнулся носом в изгиб шеи, вдыхая, - ты просто мегера, не позволяешь мне воплотить в жизнь ни одно желание.
Я счастливо рассмеялась, но резко оборвав смех, обеспокоенно уточнила:
-А Игорь Николаевич? Не думаешь, что он может сказать полицейским о вашем разговоре.
Илья уверенно покачал головой:
-Нет! Ты просто не дослушала вести. Они уже нашли убийцу. Это был еще один чудак из братства. Новичок, который, увы, не сумел скрыть свои следы.
-Слава Богу…
-А сейчас, хватит об этом, - твердо изрек Сокол, разрывая объятия. Покрутив меня перед собой, он восхищенно присвистнул, - и как я сразу не заметил? ТЫ восхитительна в этом наряде.
На мне была короткая кожаная юбка, плотно облегающая раздавшиеся в последний месяц желанные части тела и белая блузка, хорошо скрывающая чуть выпирающий живот. Верхние пуговицы были расстегнуты, открывая налившиеся полушария. Сокол облизнулся, окидывая мое тело жарким взглядом, и охрипшим голосом произнес:
-Наша девочка делает твое тело просто роскошным, но, к сожалению, я не могу позволить тебе выйти в таком виде на улицу.
Я возмущенно задохнулась и оттолкнула его руки от себя:
-Ты не посмеешь мне запретить, Сокол.
Илья вздернул бровь:
-Неужели?
-Да, - я упрямо скрестила руки на груди, и в ответ оглядела его прикид, - на себя посмотри.
Черная майка-сетка не скрывала ничего – наоборот, выделяла каждый сантиметр смуглого, спортивного тела. Что говорить о кожаных штанах, которые просто кричали стянуть их с такого желанного тела. А глаза… даже я не подчеркнула свои карандашом так густо, как это сделал он.
Илья развел руки в стороны и с ухмылкой, невинно высказал:
-Я – парень. Мне можно. Да и ты беременна, не забыла? Я просто с ума сойду в своей клетке, когда увижу эти жадные глазки, которые буду шарить по твоему, нет – моему, телу.
Злость мигом схлынула, как и не было. Я не смогла сдержать улыбку, видя раскрасневшееся от ярости лицо. Илья уже видел нас на сцене, и безумно ревновал. Даже в нормальной одежде, когда мы гуляли по улице, он собственнически держал меня за руку, не пропуская ни одного взгляда прохожего мужчины. Все брал на себя, считая, что кто-то может отнять у него меня.
Протянув руку, я нежно дотронулась до его щетинистой щеки и на полном серьезе сказала:
-Я только твоя, Илья. И это, возможно, мое последнее выступление с группой. Ты не можешь не пустить меня.
Сокол разом обмяк. Поглядел на меня хмуро и согласно кивнул. Моя группа, которая все два месяца носилась со мной, как с малым дитем, давала сегодня вечером последнее перед отъездом выступление, и пригласила поучаствовать и меня. Настя, милая всепонимающая Настя, приезжая, прихватила с собой и мою гитару.
-Сегодня особенный день, - продолжила я, - давай отбросим все и зажжем по полной.
Илья вновь протянул меня к себе, прижал к себе всем телом и выдохнул в волосы:
-Это не твое последнее выступление. Наша малышка родится, и ты будешь играть для нее. А вот для меня это точно последнее.
-Но почему? – в который раз подивилась я его упрямому решению отказаться от танцев. – Ведь ты любишь танцевать, признайся.
-Родная моя. Я не брошу танцевать. Просто я буду танцевать только для тебя.
И у меня уже не было слов. Я просто благодарно, и ощущая бесконечную любовь к этому человеку, уткнулась ему в плечо, изо всех сил обнимая за талию.

***
Уже в машине Илья достал с заднего сидения два букета орхидей и роз, и вручил его мне со словами:
-У твоей мамы на днях день рождения. Передай ей эти розы от меня.
Я шутливо прищурила глаза:
-А орхидеи кому передать? Насте? То-то ты слишком часто стал ее к нам приглашать.
-Орхидеи только для тебя, малыш, - Илья склонился и звучно чмокнул меня в подставленные губы. – Люблю тебя.
-И я тебя.
Машина плавно тронулась с места, и я откинулась на сидении, блаженно закрыв глаза. Жизнь, наконец, наладилась. Позволила нам обрести свое счастье, наполнив каждый день трепетом и любовью.
Я помирилась с мамой еще в больнице, но вот Илью она еще не приняла. Хотя, думаю, мама просто притворяется, желая помучить Сокола за его выговор ей в пылу гнева.
Вдохнув запах цветов всей грудью, я вдруг резко распахнула глаза, привлекая внимание Ильи.
-Что-то случилось? Малышка беспокоит? – тревожно спросил он, но я отрицательно качнула головой.
Повернулась к нему лицом и шепотом протянула, чувствуя, как слезы выступают на глазах:
-Ты ведь спас мне жизнь, Илья… Благодаря орхидеям, которые ты каждый день приносил в палату, я смогла выплыть на поверхность. К тебе, любимый. И к нашей малышке.

***
Дневник Лили Свиридовой
18 августа 2014 года

Я просто переполнена нежностью и бесконечным счастьем, Илья. Родной мой, как мне выразить всю свою любовь словами?
Я люблю тебя…

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 527 | Нарушение авторских прав