 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
М.Ю. Лермонтов
Алекситимия (от греч. а — частица отрицания, lexis — речь, слово, thymos — настроение, чувство) — это неспособность к осознанию, выражению и описанию собственных чувств, душевного состояния. Было подмечено, что больные психосоматическими расстройствами имеют трудности в выражении своих чувств. Подобный феномен был описан в 1967 г. Р. Е. Зифнеосом (R. Sifneos). Термином «алекситимия» он охарактеризовал некоторые расстройства у больных психосоматических клиник, наблюдающиеся в познавательно-эмоциональной сфере. Описание симптомов алекситимии, согласно Зифнеосу, выглядите следующим образом: содержание мыслей характеризуется отсутствием фантазий; внутренние ощущения описываются преимущественно в терминах раздражительности, скуки, пустоты, усталости, возбуждения, напряжения и т.д.; аффекты неадекватны; ярко выражены трудности в вербализации чувств; присутствует тенденция к импульсивности; межличностные связи обычно бедны; больные предпочитают одиночество, часто избегают людей; беседа с таким пациентом, как правило, сопровождается ощущением скуки и бессмысленности контакта [Sifneos Р., 1972]. Все разнообразие алекситимических черт можно объединить в несколько групп. Традиционно выделяют расстройства аффективных, когнитивных функций, само- и миропредставления. По мнению В. В. Николаевой, для лиц с алекситимией характерно особое сочетание эмоциональных, когнитивных и личностных проявлений. Так, эмоциональная сфера этих пациентов отличается слабой дифференцированностью; они обнаруживают неспособность к распознаванию и точному описанию собственного эмоционального состояния и эмоционального состояния других людей. Когнитивная сфера таких больных отличается недостаточностью воображения, преобладанием наглядно-действенного мышления над абстрактно-логическим, слабостью функций символизации и категоризации в мышлении. Личностный профиль характеризуется некоторой примитивностью жизненной направленности, инфантильностью и, что особенно существенно, недостаточностью функции рефлексии. Совокупность перечисленных качеств приводит к чрезмерному прагматизму, невозможности целостного представления собственной жизни, дефициту творческого отношения к ней, а также к трудностям и конфликтам в межличностных отношениях1. Выражается это в следующих особенностях: · бедность языка в самоописаниях и общении; · малая представленность в настоящем событий прошлого; · невозможность адекватного прогноза собственной деятельности; · недостаточная инициатива и активность в поиске средств; · неустойчивость и недифференцированность самооценки, в ряде случаев полная проекция оценок окружающих в структуре самооценки больного; · неустойчивость и неадекватность целеполагания при исследовании уровня притязаний; · неопределенность или полное отсутствие перспективы будущего.
[1] См.: Николаева В. В. О психологической природе алекситимии // Телесность человека. Междисциплинарные исследования: сб.статей / отв.ред. В.В. Николаева, П.Д. Тищенко. М., 1990. С. 80-89.
Социальными детерминантами аликсетимии считаются характер взаимоотношений в родительской семье, запрет в ней на эмоциональное реагирование, алкоголизация одного из родителей и т.п. Таким образом, переживания эмоционального неблагополучия на физиологическом уровне являются привычной для человека невротической формой адаптации, обусловленной как врожденными предпосылками, так и приобретенными в процессе жизни человека паттернами эмоционального, когнитивного, поведенческого способа реагирования на внешние обстоятельства. По мнению исследователей, алекситимия характеризуется четырьмя типичными признаками и разной степенью их выраженности в каждом отдельном случае. Такими признаками являются1: 1) своеобразная ограниченность способности фантазировать; 2) типичная неспособность выражать переживаемые чувства; 3) неприспособленность психосоматических пациентов к «товарищеским» отношениям. Их связи с конкретным партнером характеризуются своеобразной пустотой отношений и остаются на уровне конкретного "предметного" использования объектов; 4) неспособность к истинным отношениям с объектом и к процессу переноса. По мнению авторов, происходит тотальное идентифицирование с объектом: психосоматический больной существует с помощью и благодаря наличию другого человека ("ключевой фигуры").
[1] Подробнее см.: Бройтигам В., Кристиан П., Рад М. Психосоматическая медицина: краткий учебник / пер. с нем. М., 1999.
Концепции алекситимии. Существует ряд нейрофизиологических гипотез относительно природы алекситимии. Согласно им механизм данного расстройства психики связан: а) снарушениями в области палеостриального тракта, в результате чего происходит подавление импульсов, идущих от лимбической системы к коре головного мозга, и как следствие - неспособность осознавать и вербализировать эмоции; б) с нарушением взаимодействия левого и правого полушарий, в результате чего левое полушарие не распознает эмоциональных переживаний, возникающих в правом полушарии; в) с дефектом мозолистого тела, билатеральной или аномальной локализацией центра речи в правом полушарии (в норме слуховой и двигательный центры речи располагаются в левом полушарии, обеспечивая восприятие устной и формирование устной и письменной речи). Социологические концепции алекситимии. Среди социальных факторов, влияющих на формирование алекситимии, указываются прежде всего низкий социальный статус, невысокий уровень образования и словесной культуры. Особенности коммуникативного стиля, провал функции коммуникации эмоции (именно так понимают многие исследователи суть алекситимии) необходимо рассматривать в контексте соответствующей культуры. Например, немногословность и сдерживание эмоций, будучи нормой для некоторых культур, для других таковыми не являются. Однако это не служит основанием для рассмотрения подобного коммуникативного стиля как болезненного или дефектного. При сравнении средних показателей, характеризующих уровень алекситимии у здоровых жителей разных стран, было установлено, что носители китайского языка продемонстрировали более высокий средний балл алекситимии по сравнению с европейским населением. Такого рода различия обоснованно объясняются особенностями культуры разных народов. В литературе рассматриваются вопросы предрасположенности к развитию алекситимии в зависимости от половых, возрастных особенностей, образования, рода занятий и уровня социальной культуры. В частности, отмечено, что алекситимия чаще встречается среди мужского населения с низким социальным статусом и доходом, а также невысоким уровнем образования. Психоаналитические концепции алекситимии. В рамках психоанализа существует несколько направлений, объясняющих возникновение алекситимии. 1. Многие работы основаны на представлении об алекситимии как защите от невыносимых аффектов. При этом следует учитывать, что для алекситимичных личностей характерен так называемый "незрелый" тип защиты, особенно от сверхсильных аффектов. 2. К алекситимии относят состояние глобального торможения аффектов, или «оцепенение», наступающее в результате тяжелой психологической травмы (модель отрицания); симптом дефицита развития - неспецифическое расстройство в переживании и прохождении эмоций; досимволический стиль психики, свойственный людям с менее организованной психической структурой. 3. Согласно психоаналитической концепции алекситимики отличаются от невротиков уровнем психической организации. Ограниченность осознания эмоций и когнитивной переработки аффекта ведет к фокусированию на соматическом компоненте эмоционального возбуждения и его усилению. Алекситимия и теория саморегуляции. Понятие саморегуляции носит междисциплинарный характер. При этом отечественными психологами выделяются следующие уровни саморегуляции: а) уровень психической саморегуляции, который способствует поддержанию оптимальной психической активности, необходимой для деятельности человека; б) операционально-технический уровень саморегуляции, обеспечивающий сознательную организацию и коррекцию действий субъекта; в) личностно-мотивационный уровень саморегуляции, который обеспечивает осознание мотивов собственной деятельности, управление мотивационно-потребностной сферой; создает возможность быть хозяином, творцом собственной жизни1. Саморегуляция в этом понимании есть особая деятельность, "внутренняя работа" или "внутреннее движение душевных сил", направленное на связывание систем личностных смыслов.
[1] Подробнее см.: Николаева В.В. Указ. соч. С. 80-89.
Мотивационно-личностный уровень саморегуляции – это процесс, опосредованный социальными нормами и ценностями, а также системой внутренних требований, особой «жизненной философией», превращающими человека в активного субъекта жизнедеятельности. Л. С. Выготский связывал специфический человеческий способ регуляции с созданием и употреблением знаковых психологических орудий и видел его в явлении овладения собственным поведением. Знаки понимались им как искусственные стимулы-средства, сознательно вводимые в психологическую ситуацию и выполняющие функцию автостимуляции. С. Л. Рубинштейн связывал высший уровень саморегуляции с появлением мировоззренческих чувств, т.е. осознанным ценностным отношением человека к миру, другим людям, самому себе. Концепция А. Н. Леонтьева положила начало исследованию связной системы личностных смыслов, межмотивационных отношений, характеризующих строение личности. Смысловые образования рассматриваются как целостная динамическая система, отражающая взаимоотношения внутри пучка мотивов, реализующих то или иное отношение к миру. Регулирующая роль смысловых образований выявляется при осознании и принятии их в качестве ценностей. Ф. Е. Василюк, подчеркивая регулирующую роль смысловых образований, выделяет особую деятельность по производству смысла в критических ситуациях невозможности реализации внутренних необходимостей своей жизни. Эта особая деятельность (переживание), возникнув в критических жизненных ситуациях, может стать, по мнению автора, самостоятельным функциональным органом, т.е. одним из привычных средств решения жизненных проблем, и пускаться субъектом в ход даже при отсутствии ситуации невозможности. Таким образом, переживание как особая деятельность смыслопорождения может выполнять регулирующую функцию и в ситуациях обыденной жизни1.
[1] См.: Василюк Ф. Е. Психология переживания. М., 1984.
В литературе можно найти удачную попытку дифференциации этого рода саморегуляции и волевого поведения1. Последнее не ориентировано на гармонизацию мотивационной сферы, а лишь на устранение конфликта. Эффективная саморегуляция обеспечивает достижение гармонии в сфере побуждений. В качестве механизмов личностно-мотивационного уровня саморегуляции рассматривается рефлексия и смысловое связывание. Рефлексия обеспечивает человеку возможность взгляда на себя со стороны. Она направлена на осознание смысла собственной жизни и деятельности и позволяет человеку охватить их в широкой временной перспективе, в соотношении настоящего с прошлым и будущим, создавая тем самым целостность, непрерывность жизни и позволяя субъекту сохранить или восстановить внутреннюю гармонию, необходимым образом перестроить свой внутренний мир и не оказаться всецело во власти ситуации. Являясь частным механизмом личностно-мотивационного (смыслового) уровня саморегуляции, рефлексия представляет собой мощный источник устойчивости, свободы и саморазвития личности. В этом заключается ее принципиальное отличие от неосознаваемых форм смысловой регуляции (психологических защит), функционирующих на уровне усвоенных психических автоматов.
[1] См.: Зейгарник Б. В., Холмогорова А. Б., Мазур Е. С. Саморегуляция поведения в норме и патологии // Психологический журнал. 1989. Т. 10. № 2. С. 122-132.
Таким образом, можно отметить, что саморегуляция представляет собой особую форму внутренней активности. Она может быть рассмотрена как особая деятельность, мотивы и цели которой заключены в сохранении внутренней гармонии, самоидентичности, обеспечивающих успешность самоактулизации. Частные цели подобной деятельности могут быть ситуационно обусловлены, но и их содержание в контексте этой деятельности всегда составляют прижизненно сформированные осознанные человеческие ценности, правила, сложившаяся система внутренних требований. Характер этих требований отражается в содержании и структуре самооценки и уровня притязаний (в частности соотношении реальной и идеальной самооценки). В основе саморегуляции как особой деятельности, имеющей свою направленность, цели, средства и т.п., лежит потребность в саморазвитии, самостроительстве, самоактулизации, духовном росте. Можно предположить также, что такая потребность находит свой «предмет» в специфически человеческой системе культурных ценностей - этических и эстетических. Отсутствие или дефицитность ценностного опосредования являются одной из психологических причин возникновения ипохондрического развития личности. Неустойчивость или узость мотивационной иерархии, несформированность потребности в саморегуляции, недостаточность в звене ценностного опосредования, неусвоенные в процессе онтогенетического развития средства рефлексии составляют предпосылки для возникновения алекситимии. Отсутствие или недостаточная сформированность деятельности саморегуляции, дающей возможность произвольного управления собственными побуждениями, усиливают директивность актуальных потребностей субъекта и связанных с неуспехом в их реализации эмоций, способствует фиксации отрицательного эмоционального состояния. Это стабилизирует и хронизирует эмоцию (т.е. делает ее постоянно действующей), упрочивает сопровождающие ее телесные сдвиги, иначе говоря, служит источником возникновения стойких соматических изменений в организме. Невозможность осуществления эффективной саморегуляции может способствовать актуализации упрочившихся в прошлом опыте субъекта защитных механизмов, включение которых усиливает блокировку произвольных механизмов саморегуляции. Таким образом, создается замкнутый круг: неуспех в реализации актуальной деятельности → отрицательная эмоция → защитные автоматы → хронизация эмоции → соматические сдвиги в организме → усиление эмоции → упрочение соматических проявлений. Вероятность формирования подобного порочного круга повышается в критически жизненных ситуациях, требующих от пациента повышенной активности в области саморегуляции. В исследованиях В. В. Николаевой, Т. Т. Горячевой, О. Н. Трофимчук было показано, что одним из психологическим механизмов алекситимии является недостаточность, несформированность особого функционального органа деятельности саморегуляции, обеспечивающей активное творческое отношение к собственной жизни1.
[1] См.: Николаева В.В. Указ. соч. С. 90-91.
Алекситимия и раннее развитие поисковой активности. Большинство работ, проведенных в рамках изучения алекситимии, посвящено описанию и уточнению специфических алекситимических черт, а также связи выраженности указанных черт с эффективностью разных методов психотерапии. Вместе с тем есть основания полагать, что экспериментальные данные, полученные в этих работах, могут быть сопряжены с результатами экспериментов, проведенных в русле концепции обученной беспомощности. Определяя обученную беспомощность как ощущение отсутствия сопряженности результата и действия в деятельности, направленной на достижение цели, М. Селигман и его коллеги большое внимание уделяют особенностям атрибутивного стиля как фактора, связанного со степенью генерализации обученной беспомощности. Генерализованная во времени и пространстве, стабильная обученная беспомощность рассматривается как патогенный факторв развитии заболеваний. Было показано, что люди, характеризующиеся экстернальным локусом контроля, значительно более устойчивы к беспомощности и риск возникновения генерализованной беспомощности у них значительно меньше, чем у лиц с интернальным локусом контроля. По всей видимости, это объясняется тем обстоятельством, что экстернальный локус связан с отнесением собственных неудач за счет внешних факторов, в то время как приписывание вины за неудачи себе, характеризующее доминирование интернального локуса контроля, является непременным условием становление генерализованной беспомощности. Наряду с этим, исследования Дж. Гилларда выявили значительную связь между преобладанием экстернального локуса и доминированием левого полушария. Исходя из этих данных, можно было бы предполагать, что скорость формирования беспомощности у человека негативно связана с выраженностью функций, обеспечивающихся левым полушарием. Также есть данные, свидетельствующие о наличии тесной положительной связи между экстернальным локусом контроля и выраженностью тревоги. Таким образом, складывается ситуация, при которой экстернальный локус контроля, с одной стороны, ограничивает генерализацию обученной беспомощности, поскольку обусловливает приписывание неудач внешним обстоятельствам, а не субъекту, а с другой стороны, должен способствовать ее формированию, так как сопряжен с выраженностью тревоги, в то время как последняя опосредует научение беспомощности. Но в описанной ситуации необходимо учитывать целый ряд обстоятельств. Во-первых, в большинстве исследований не проводится дифференциации между продуктивной и непродуктивной тревогой (продуктивная тревога не является фактором, обусловливающим развитие беспомощности). Во-вторых, важно, что доминирование левого полушария при решении определенных задач само по себе не свидетельствует о функциональной недостаточности правого полушария, с которым связывают функционирование механизмов защищающих от интрапсихических конфликтов, вызывающих непродуктивную тревогу. Наконец, в-третьих, обученная беспомощность в ее экспериментальном варианте развивается вследствие внешних по отношению к самому субъекту событий, а не вследствие особенностей внутреннего мира человека. Однако нельзя исключить, что негативное эмоциональное состояние, возникающее в ситуации обученной беспомощности, в конечном счете не начнет определять эти особенности1.
[1] Подробнее см.: Коростелева И. С., Ротенберг В. С. Проблема алекситимии в контексте поведенческих концепций психосоматических расстройств // Телесность человека. Междисциплинарные исследования. М., 1993. С. 142-150.
Тесно связанная с представлениями М. Селигмана и его коллег, концепция поисковой активности позволяет более объемно представить проблему, связанную с влиянием и обученной беспомощности, и алекситимии на возникновение психосоматической патологии. Под поисковой понимается активность, направленная на изменение внешнего или внутреннего плана ситуации определенного прогноза результатов деятельности в ней, при постоянном их учете. Поисковая активность является общим, неспецифическим фактором, влияющим на резистентность организма к вредным воздействиям внешней среды. Однако если в силу каких-либо причин изменение внешнего или внутреннего плана неприемлемой ситуации невозможно и фрустрированная поисковая активность не может компенсироваться в другой сфере деятельности, не связанной с зоной фрустрации, вполне возможно развитие состояния отказа от поиска. Это состояние является полярной характеристикой по отношению к поисковой активности и обусловливает снижение устойчивости организма к разного рода вредным воздействиям. Пути формирования отказа от поиска могут быть различны, однако состояние, к которому они приводят, характеризуется тем, что неудачи деятельности (реальные или существующие в сознании) начинают приобретать для человека бόльшую эмоциональную значимость и личностный смысл, чем достижение цели. Таким образом, очевидно, можно говорить о деформации мотивационной сферы личности и искажении структуры личностных смыслов, определяющих взаимоотношения человека с окружающей действительностью. Как в работах, посвященных изучению влияния обученной беспомощности на патогенез соматических заболеваний, так и в работах, выполненных в рамках концепции поисковой активности, большое значение придается способности построения человеком адекватного ситуации прогноза результатов деятельности в ней. Предполагается, что между нарушением способности к построению адекватного прогноза и развитием состояния отказа от поиска существует кольцевая зависимость, и усиление «звучания» одного из рассматриваемых факторов приводит к усилению «звучания» другого1.
[1] См.: Ротенберг В. С., Аршавский В. В. Поисковая активность и адаптация. М.: Наука, 1984.
Итак, и концепция алекситимии, и концепция поисковой активности в качестве основного фактора, провоцирующего развитие психосоматических заболеваний, указывают на рассогласование функций полушарий мозга за счет нарушения функционирования правого полушария. Вконцепцию обученной беспомощности этот фактор также входит, учитывая роль межполушарных отношений в направленности локуса контроля, во многом определяющего степень генерализации обученной беспомощности. В процессе своего развития ребенок обучается не только дифференциации своих эмоций, но и процессу их символизации. Оба эти процесса происходят только во взаимодействии со взрослым, в частности с матерью. Если обратиться к концепции поискового поведения, то мы увидим, что нарушения данного процесса во многом связаны с ранним периодом развития ребенка. Скорее всего это происходит, потому что каждый индивид на раннем этапе своего развития, в младенчестве, получает неизбежный опыт пассивного, зависимого поведения; его собственные физиологические и психологические возможности для поискового поведения еще не сформировались: они формируются постепенно и при активной поддержке родителей. Если же эта стимулирующая поддержка, позволяющая преодолеть исходный страх перед поиском, выражена недостаточно, то пассивная позиция закрепляется и в будущем при каждой очередной сложности способствует поведению отказа, капитуляции. В. В. Николаева проводила исследование факторов формирования алекситимии у взрослых лиц, перенесших в возрасте до трех лет операцию по поводу врожденного порока сердца. Оказалось, что все формирование психики этих больных протекало в особых дефицитарных условиях, вызванных, помимо прочего, и особым отношением близких к ним. К этим «особым отношениям» автор относит следующие: а) фиксация внимания семьи на болезни ребенка, включение болезни в социальную ситуацию развития в качестве ее главного звена; б) директивное навязывание ребенку определенного "инвалидного" образа жизни; в) неспособность собственного активного вмешательства ребенка в обстоятельства своей же жизни. Функция организатора деятельности этих больных и функция контролера выполнялась близким взрослым. Он же строил всю программу будущей жизни больного. Неразрывная симбиотическая связь со взрослым (матерью) служила препятствием к формированию собственных целей, намерений, ориентации на независимую взрослую жизнь. Следствием этого явились формирование неустойчивой и ограниченной по содержанию жизненной направленности, задержка в усвоении приемов произвольного опосредования, неразвитости рефлексии. Другой аспект воспитания людей с алекситимией заключается в том, что обычно их родители, привыкшие не только контролировать, но и систематически подавлять проявление собственных эмоций, переносят эту привычку на отношения с собственными детьми, чем наносят вред их здоровью. Типы алекситимии. Более поздние исследования выделяют два типа алекситимии: первичный и вторичный. Первичная алекситимия – это неразвившаяся способность к осознанию и выражению чувств, так называемая преморбидная особенность личности. Вторичная алекситимия – этоследствие изменения взаимоотношений со средой под влиянием уже имеющегося заболевания, она развивается в результате доминирования в процессе развития защитных механизмов (избегание, отрицание, изоляция, аффект). Основным критерием дифференциации первичной алекситимии от вторичной может служить откликаемость больных на динамическую психотерапию: больные с первичной алекситимией не только не чувствительны к ней, но и могут дать ухудшение соматического состояния после психотерапевтического воздействия. Мы уже указывали на тот факт, что алекситимия может быть рассмотрена в качестве одного из пусковых механизмов возникновения психосоматических заболеваний. Достоверно известно, что алекситимия встречается с особенно высокой частотой у лиц, имеющих избыточную массу тела, причем в этих случаях она сочетается с депрессией. У пациентов с диагнозом ишемической болезни сердца алекситимия встречается в 31-49% случаев, в 55,3% - у больных первичной артериальной гипертензией, бронхиальной астмой, больных гастроэнтерологического круга, онкологических больных, людей, страдающих почечной недостаточностью, ревматоидным артритом, маскированной депрессией и сексуальными нарушениями. Черты алекситимии свойственны наркоманам, алкоголикам, больным СПИДом и здоровым людям. Что касается последних, то вопрос о вербализации своих эмоций с каждым десятилетием становится все актуальнее. Технократическое развитие мира, запрограммированная жизнь оставляют мало места для живого общения между людьми.
Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 675 | Нарушение авторских прав |