Раздается звук гонга, и вы сходитесь в середине ринга, а меня трясет от страха, когда я вижу, что Давид спокойно укладывает тебя на пол несколькими ударами.
-Билл… - изо рта идет кровь, и ты падаешь. Я вижу, что ты весь в синяках, на моих глазах шрам на лице из зажившего становится свежим, и ты теряешь сознание, а вокруг тебя медленно расплывается лужа крови.
-Томас… - бегу к тебе, но Давид хватает меня за талию и обнимает:
-Тише, тише, малыш… Запомни, ни в коем случае, что бы ни случилось, не пускай его на ринг».
Резко сажусь на постели и вздрагиваю, перед глазами все еще стоит твое злое лицо, такое, каким оно было вчера вечером. По спине течет холодный пот, и от этого становится еще противнее. Падаю на кровать, сворачиваясь в клубок, закутываюсь в простыни и тихо всхлипываю, чувствуя жар во всем теле. Что же я наделал…
-Что-то случилось? Ты кричал, – матрас рядом со мной прогибается, и ты разворачиваешь меня к себе. – Что тебе снилось?
Перед глазами до сих пор стоит та картина, где ты безумными глазами смотришь на меня и Давида.
-Все нормально…
-Би?
-Мне ничего не снилось…
-Но ты кричал, Билл, ты кричал на весь дом, – ты сидишь передо мной в одних боксерах.
-Прости, что разбудил, – по виску стекает капля пота, смешиваясь со слезами.
-Билл, что такое? Расскажи мне, ты же…
-Уровень номер 0, – качаю головой, напоминая тебе.
-Прекрати, ты для меня… Прости за вчерашнее, кот, я ведь… Ты так испугался, а я вообще идиот, догадался силу применить.
-Том, уходи, я хочу… - мокрые пряди волос падают на лицо, ты их сразу убираешь, целуя меня в мокрый лоб.
-Бедный, котенок мой, шрам из-за пота стал еще хуже. Пойдем, примешь душ, я тебя отнесу, – осторожно несешь меня в ванную, закутав в простыню.
-Том, со мной все хорошо, – сажаешь меня в ванну и включаешь теплую воду, смывая все плохие воспоминания.
-Билл, котенок, взгляни на меня, – поднимаю на тебя взгляд и касаюсь пальцами шрама на щеке.
-Она знает об этом? – тихо.
-Нет, и я не знаю, как она отреагирует, – поливаешь меня водой. Пытаюсь снять с себя простыню, но вспоминаю, что я обнаженный, и перед тобой раздеваться не нужно.
-Выйди, мне нужно раздеться, – поджимаю губы, медленно поднимаясь, простыня летит на пол, сразу превращаясь в мокрую кучу на темном кафеле.
-Билл, может, помочь?
-В чем? Снять боксеры? Иди, я хочу побыть один, – в голове ни одной мысли, только тупая пульсирующая пустота. Показывает, что я ничто, пустое место, урод, причем моральный.
-Билли, я ведь…
-Мне плохо, проваливай, Томас. Просто уходи, – в дверь звонят. – Это, наверное, она. Иди. Я уеду сегодня.
-Даже не мечтай об этом, – выходишь, закрывая дверь комнаты.
Принимаю прохладный душ, так и не раздевшись окончательно. Сжимаюсь, меня трясет от нервов, за что он так?
Мне никогда не снился Давид, а тут… С тобой, на одном ринге. Это очень странно и страшно, у него было белое лицо, как на похоронах, а на щеке - шрам, такой же яркий, как и у меня.