АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Обозрение прошлого и будущие перспективы

Под утопиями можно разуметь такие идеальные проекты социального устройства в будущем, которые, будучи обязаны своим происхождением человеческой фантазии, не имеют под собою реальной и здоровой почвы, составляют противоположность данным человеческого опыта и лишены поэтому каких‑либо шансов на их осуществление. Однако, такие консервативные филистерские умы, которые живут лишь предрассудками и преклонением перед авторитетами, считают утопическим всякий идеал, который не обязан своим происхождением древним устоям, привычке, нравам или авторитету. Это является грубою ошибкой, которая могла бы свести на‑нет какой угодно социальный прогресс, если бы с ней постоянно считались.

Есть идеалы будущего, вполне достижимые, но бывшие неведомыми для прошлого. Нельзя в этом отношении признать правым Бен‑Акиба в его афоризме, что нет ничего нового под луной. Международные мировые сношения, всемирный почтовый союз, уничтожение крепостного права, вскармливание детей искусственным путем, телефон, беспроволочный телеграф и пр., — все это достигнутые уже результаты, которые раньше человечеству даже и не снились. Можно ли поэтому считать утопией хотя бы общий всемирный язык или прекращение в дальнейшем войн между цивилизованными народами? Всевозможные расы уже в настоящее время владеют английским языком, и всем доступно изучение эсперанто. На территории больших стран, как Германия и Франция, давно положен уже конец прежним местным войнам между отдельными государствами, феодалами и пр. (а в маленькой Швейцарии даже сословиями и кантонами). Нельзя ли на этом основании предполагать возможность и дальнейшего человеческого объединения? Только предрассудок может это отрицать. На каком основании должно считать утопиями устранение наркотических веществ, действующих отравляюще на массы, как алкоголь, опиум, индийская конопля и пр., или на социальную экономическую реформу, вводящую более справедливую (как общественную), т. е. полную, оплату труда? Что касается меня, то я такие вещи считаю не только вполне осуществимыми для человечества, но даже и необходимыми в интересах дальнейшего его успешного развития. И лишь предвзятость старого толка, обусловливаемая инертностью чувства, оказывает им противодействие, подвергает осмеянию, принимая их за утопии, ибо, благодаря своей близорукости, она совершенно не считается со значительно видоизменившимися человеческими социальными соотношениями, или же дает им незначительную оценку, не будучи в состоянии изменить своим старым идолам.

На каком основании, наконец, должно принять за большие утопии рациональные нововведения в половой области, чем достигнутое уже в настоящее время искусственное вскармливание младенцев, не могущих пользоваться грудью матери, или чем современное нам победоносное шествие хирургии, серотерапию, предохранительные прививки и т. д.? Как близорукие и дальнозоркие прибегают к посредству очков, а лишенные зубов пользуются вставными зубами, в такой же мере люди с унаследованной порочностью или же больные могут применять кондомы, чтобы не производить потомства, причем пользование подобного рода средствами дает возможность матери отдохнуть нужное количество времени между двумя последовательными родами.

И. Блох (Половая жизнь нашого времени) упоминает об одной крайне поучительной и точной статистической анкете относительно 100 браков среди всех сословий Вены, произведенной д‑ром Антоном И. Гросс‑Геффингером. (Судьбы женщин о проституции в связи с принципом неразрывности католического брака и т. д. Leipzig, 1847). Доценту морали в Цюрихе, д‑ру Ф. В. Ферстеру мы рекомендовали бы поближе ознакомиться с этой статистикой.

Среди них насчитывалось: 48 несчастных браков, 36 безразличных браков, 1 добродетельный брак, 0 добродетельных и ортодоксальных браков.

30 женщин были несчастны по вине мужа, 12 — по собственной вине. Среди тех же 100 браков было: 14 намеренно неморальных, 51 распутных и легкомысленных, 2 совершенно вне всякого подозрения.

Гросс‑Геффингер исследовал тем же способом еще 200 случаев (а всего 300), которые дали вполне тождественные результаты. Опросный листок в каждом отдельном случае приводил положительно в отчаяние, но все же претензии составителя крайне скромны. Приблизительно половина всех браков абсолютно несчастлива, большая же половина очевидно деморализована. Нравственность меньшей части не состоит в соблюдении супружеской верности, 15% промышляет развратом и сводничеством.

Но не повсюду, однако, положение вещей так печально. Все же картина эта попадает в точку в отношении крупных центров. Такова лицемерная мораль нашого христианского моногамного брака, и всякий честно мыслящий признает необходимость коренной реформы его. Ждать ухудшения в сравнении с тем, что есть, вряд ли справедливо.

Бросим снова взгляд на первые восемнадцать глав этой книги.

а. В главах I до V мы имели возможность ознакомиться с естественной историей, анатомией и физиологией половых органов, а также с нормальной психологией половой жизни.

б. В главе VI мы кратко изложили, придерживаясь преимущественно Вестермарка, этнографию и историю половых отношений человеческих народов.

в. В главе VII мы стремились как проследить зоологическую эволюцию половой жизни (филогению) наших животных предшественников, так и дать краткое изложение индивидуального развития половой жизни человека от рождения его до смерти. Мы таким путем стремились представить наиболее понятными две корневые группы наших нынешних половых восприятий — наследственную, или филогенетическую, и индивидуально приобретенную, или приспособленную мнему.

г. В главе VIII мы дали описание болезненных извращений половой жизни, ибо они чреваты значительно большими последствиями для наших социальных отношений, чем это принято думать, и сопряженные с ними опасности и их причины должны быть всегда пред глазами, чтобы можно было с ними успешно воевать.

д. В главах IX до XVIII мы, наконец, показали отношения половой жизни к наиболее важным областям человеческих чувств и интересов, к внушению, деньгам, собственности, внешним жизненным условиям, религии, праву, медицине, этике, политике и политической экономии, педагогике и искусству. Мы при этом касались также и связанных с ними общественных установлений и нравов.

Если мы сопоставим все получившиеся данные, то будем в состоянии сделать отсюда ряд заключений, которые разделим на две группы.

А. Отрицательные данные: прямые или косвенные источники половых скверных положений и соответствующих социальных безнравственных поступков, удаление которых настоятельно необходимо. Та трясина, в которую ввергнула человечество полукультура, дав ему возможность значительно легче удовлетворять свое легкомысленное и беспредельное стремление к наслаждениям, питается, в свою очередь, этим же стремлением к наслаждениям, которые становятся объектом вымогательства и удовлетворения денежных интересов. Но в конечном результате существует антагонизм между постоянной погоней индивидуума за удовольствием и наслаждением с одной стороны — и интересами и надежным существованием общества — с другой. В этом и состоит узел осложнения. Такая страсть к наслаждениям должна быть пресечена при помощи наиболее совершенной социальной организации, причем социальные данные, в качестве альтруизма или социальных стремлений человека (этические чувства), должны быть улучшены. Мгновенно может быть достигнуто лишь первое. Но мы видели, что и второе может постепенно подготовляться для будущего, ибо мы должны считаться с обоими подобного рода факторами спасения.

Нам представились здесь наиболее важные корни полового вырождения, которые обусловлены нашей полукультурой. Речь идет именно о полукультуре, так как культура наших дней еще чрезвычайно далека от совершенства и, во всяком случае, лишь с внешней стороны успела соприкоснуться с массой. И действительно, высококультурные представители человечества гораздо скорее преодолели детские болезни культуры, чем невежественная масса, — и это обстоятельство должно было обусловить наше мужество и возрастание доверия к будущему, когда действительная высшая культура будет находиться во всеобщем распоряжении. Обнаруженные корни полового вырождения имеют иногда лишь косвенную, иногда же и непосредственную связь с половою жизнью. Против всех них должен быть объявлен беспощадный поход, и война не должна быть прекращаема до тех пор, пока они не сведены будут на первобытный, нормальный минимум. К главным из них относятся:

1. Первый источник полового вырождения, обнаруженный в историческом развитии человечества и его половой жизни, мы видели в главе VI, равно как и главе X. Он проявляется в старании человека использовать другого, в стремлении к обладанию богатством и господству, составляющим причину сперва похищения, а потом и покупки жен, проституции и всех тех свойственных нашему веку утон‑ченностей. которые насаждают половое наслаждение в связи с господством, обусловливаемым деньгами. Поклонники Мамоны совершенно напрасно пытаются утверждать, что их божок — золотой телец — представляет собою высшую побудительную силу к труду, являясь вместе с тем и двигателем культуры. Мы имеем возможность всякий раз убеждаться в противоположном. Деятельность гениальных тружеников мысли, людей науки, изобретателей и художников обусловливается исключительно идеальными стремлениями. Но вслед за тем появляются на сцену из своих темных нор жрецы Мамоны, зорко следящие за новыми открытиями и усовершенствованиями, и не только присваивают себе продукты деятельности истинных творцов и изобретателей, чтобы на их счет накопить себе богатства, но и нередко присваивают себе и чужую честь заслуги изобретения, чтобы гордиться ею без всякого на то основания. Кражи духовные сочетаются с денежными, — и в этом заключаются геройские выступления «мамонизма». И как ловко он при этом работает! А между тем, он представляет собою единственный двигатель человеческой деятельности и в связи с него и культуры! Мы этому не верим. Разумеется, на почве непрекращающейся конкуренции, в стремлении к наживе, создается кипучая деятельность. Но такое стремление к труду, возникшее в качестве непосредственного следствия жажды наживы и наслаждений и не брезгающее никакими средствами для достижения своей цели, представляет собою нездоровую предприимчивость. Необходимы другие первопричины человеческой деятельности, и, к счастью, они имеются налицо. Должно только обнаружить их и пустить в ход, ибо без трудовой деятельности не будет ни культуры, ни социального прогресса, ни счастья.

Таким образом, первым основным корнем человеческого полового вырождения является возведение в культ золотого тельца, использование накопленных богатств в интересах эксплоатации чужой деятельности с исключительно себялюбивыми, индивидуальными побуждениями. Сюда и относится приобретение за деньги жен, браки по расчету, проституция и все их сопровождающее. Пока не будет окончательно удален этот корень, человечество не сможет расчитывать на здоровые половые отношения. На этом основании первой нашей и наиболее важной задачей, в интересах оздоровления и приведения в норму наших половых отношений, хотя бы и не непосредственным путем, является борьба с современным манчестерством, или преувеличенным правом собственников располагать частными капиталами, причем право это находится под покровительством закона и дает в своем применении ряд злоупотреблений. Если иметь в виду простоту и солидность воспитания, главным образом относительно брачных и семейных устоев,, то в качестве достойного подражания образца может быть указана семья лютеранского деревенского духовенства, и приносящая соответственные плоды.

2. Употребление наркотических ядов, сделавшееся привычкой, и, главным образом, алкоголя, обусловливает, как мы уже видели в главе VIII.(§ Ш, 9), равно как и в главах X и XI, тяжелое физическое и моральное вырождение человечества, причем это отражается не только на индивидуумах, подвергшихся действию наркотических веществ, но и на их зародышах, а впоследствии и на их потомстве, В этом‑то и состоит бластофтория. Но бластофтория по существу своему находится в тесной зависимости от половых процессов. Благодаря ей, индивидуальное влияние прибегания к наркотическим и вообще ядам передается из поколения в поколение. И единственное радикальное средство для борьбы с таким явлением имеется налицо, причем применение его не сопряжено ни с какими трудностями, если бы не рабское упрямство человека и его зависимость, с одной стороны, от привычек и предрассудков, а с другой — от капитала и стремления к наслаждениям. Всякого рода наркотические средства, и раньше всех алкоголь, должны быть навсегда устранены из обихода, в качестве средств потребления и применяться лишь в качестве лекарственных препаратов в аптеках, спирт же еще в промышленных целях. Все зло, главным образом, заключается в том, что наркоз, действуя парализующе на мозговые центры, при более умеренном его воздействии, когда развязывается только язык, но уже известным образом нарушен правильный ход мыслей в мозгу — наркоз этот обусловливает ощущение человеком чего‑то приятного, доставляющего ему удовольствие и становящегося, в силу привычки, предметом «страсти», более или менее сильной, к опьяняющим средствам, к которым он все больше и чаще прибегает. Большинство же из этих средств, и алкоголь на первом плане, действуют раздражающе на половое влечение, большей частью в животной форме, что обусловливает, в свою очередь, при ослабленной потенции, весьма грязные и бессмысленные эксцессы. Нельзя положительно найти какое‑либо полезное показание относительно потребления опьяняющих веществ, между тем индивидуальный и социальный вред, в сильной степени выраженный, всегда налицо.

Обществами трезвости объявлена социальная война потреблению всех видов ядов, опасность которых установлена уже опытом. Нам остается пожелать им достижения благотворных результатов во всех местностях и в период ближайших лет с таким же успехом, который достигнут уже в некоторых северных странах. И тогда исчезнет и второй основной корень вырождения полового стремления: половой жизни.

3. Третий источник, служащий причиной половой ненормальности, исчезнет вслед за уравнением женщины в правах с мужчиной. У животных нельзя проследить каких‑либо прав собственности самца на самку. Природа ни в каком случае не дает нам прообраза рабских установлений, в силу которых один пол против своей воли подчиняется другому. Даже самцы у муравьев, вполне зависящие от работников, в силу своего физиологического чрезвычайного духовного убожества, все же не знают никакого ига и в случае желания, могли бы в любой момент эмансипироваться. Мы опровергли уже господствующее мнение о духовном превосходстве мужчины над женщиной, доказав его вздорность и неосновательность. Благодаря эмансипации, женщины отнюдь не сделаются мужчинами, но им отданы будут их человеческие — я пошел бы еще дальше — их животные естественные права. Эмансипация вовсе не отнимает у женщины ее работу и не отучит ее от труда. Женщина ни в каком случае не должна быть избалованной, изнеженной комнатной собачкой или же вьючным истомленным животным для мужчины. Женщина должна стать самостоятельной в обществе, в зависимости от ее естественных предначертаний. Весьма важной является ее половая роль, являющаяся действительно выдающейся и обеспечивающая ей право на определенные требования к социальной жизни. Не будем здесь повторяться, после сказанного уже в главе ХIII, но все же кратко заявим, что при осуществлении женщиной ее прав и обязанностей в обществе (само собою разумеется, в соответствии с разницей пола), т. е. при дальнейшем воздействии женщины, сообразно с ее гением и с такой же интенсивностью, как и мужчина, на судьбы общества, — исчезнет и третий основной корень современных половых ненормальностей. И нашим третьим главным требованием на этом основания и является полная женская эмансипация, в чем мы целиком соглашаемся с такими мужчинами, как например, Вестермарк и Шарль Секретан. Как нами приведено уже было в главах ХIII и XVII, нет основания опираться на различие полов, чтобы предоставить только мужчинам пользование социальными и политическими правами. Мы видим, что совершенно одинаковыми являются для обоих полов окружающий мир и существа, обусловливающие наше духовное и физическое существование в той мере, в какой оно вне нас. И если в суммарном выводе гении одного пола и превосходит гений другого, то это не может послужить хоть сколько‑нибудь разумной причиной лишения этого другого права на свободное существование и социальную деятельность в соответствии со своими талантами. Нет, конечно, никакого сомнения в том, что оба пола различны, но всякое покушение одного пола на права другого, при своей искусственности, отражается на свободном развитии обоих полов, так как каждому предоставлено священное право, в зависимости от своих интеллектуальных особенностей, по‑своему воспринимать мир и совершенствовать свое я, не сводя на‑нет свои умственные функции, чтобы уподобиться животному в хлеву. И только право сильного, воспитанное на слепых и бессмысленных предрассудках, разрешит себе не признавать такого ясного положения вещей. И в действительности, нельзя провести никакой аналогии между ограничительными мероприятиями, устанавливаемыми законодателями применительно к женщине, фактически нам не вредящей, и теми ограничительными законами, которые справедливо применяются в отношении отдельных лиц, покушающихся на интересы других в целях удовлетворения собственного эгоизма и нарушающих таким образом права других лиц и общества.

4. Можно указать еще на неприятеля, энергично задерживающего всякие мероприятия в интересах осуществления реформы. Но он в такой мере внедрился в человеческую природу, что постепенное его сведение на‑нет может быть обусловлено лишь медленным качественным улучшением человечества. Я имею здесь в виду всю эту массу пережитков, предрассудков, суеверия на почве мистицизма, догматов религии, мод и пр. Пришлось бы стать на путь распространенных проповедей морального направления, если бы мы задались здесь целью громить порок, обязанный своим происхождением и развитием одному лишь свойству людей обоготворять и свято чтить все, что осталось для него в минувшем, давно прошедшем.

Мы взамен сошлемся на Шиллера (смерть Валленштейна, акт I, сцена 4):

Валленштейн:

"…враг

Невидимый, что борется со мною,

В груди людей, что страшен для меня,

Лишь трусостью своею молодушной —

Вот этот враг опасен мне. Не то

Грозит бедой и вызывает ужас,

Что видим мы живым и мощным, нет —

Ужасна и опасна только пошлость

Ничтожная, то вечное вчера,

Которое существовало вечно.

И вечно возрождается, и вновь

Жить будет завтра, ибо живо нынче.

Да! из рутины создан человек,

Кормилицей ему была привычка,

И горе тем, кто у него в дому

Дотронется до утвари почтенной

Старинных лет, наследья дорогого

Его отцов!.. Что прожило года,

То действует, как сила освящснья;

Что старости покрыто сединой,

То для него божественно. Будь только

Владетелем — и право за тобой,

И сохранит ненарушимо свято

Его толпа.

Самые низменные человеческие страсти, зависть, ненависть, тщеславие, скопидомство, сладострастие, сплетни, властолюбие, лень и tutti quanti — пользуются услугами предрассудка и веры в авторитетность, «вечное вчера», мистику и т. д., в связи с сознательным или бессознательным лицемерием, а также более или менее ясными софизмами, чтобы окружить себя почтенною мантией священной старины и ссылаться в своей пошлости на непреложные авторитеты древности. Таким путем достигалась возможность не только оправдывать, но и восхвалять какую угодно низость! Мне вспоминается характерный спор, которого я никогда не забуду, на борту трансатлантического парохода, с французскими дворянами‑католиками. Они упорно, не отступая ни одной пяди, утверждали необходимость безобразнейших половых эксцессов, неслыханных парадоксов и бессмыслиц, ни на чем не основанных. Человек со стороны, лишенный предрассудков, мог бы с уверенностью утверждать, что эти почтенные люди дурачатся. Но они все время оставались глубоко серьезными, с такой же уверенностью, с какою, например, приверженцы дуэли защищают свой бессмысленный кодекс чести.

Я питаю уверенность в том, что лишь введение научного, духовного элемента и здорового индуктивного и философского образа мыслей в наших школах и в человеческой среде сможет положить предел бестолковому попугайничанью и тупоумному отстаиванию известных взглядов, берущих свое начало в благоговении перед тупыми предрассудками и изречениями людей, возведенных в авторитеты.

Я не буду возвращатвся снова к обсуждавшейся уже у нас теме о необходимости борьбы с предрассудками и старыми взглядами на вещи в половой сфере. Все эти источники зла, имеющие свое отрицательное значение и во всех других сферах человеческого существования, могут уступить лишь под натиском истинных знаний и свободного всеисчерпывающего воспитания характера юношества. Но такая борьба существенно необходима, и на это я обращаю особое внимание В этих целях благотворно подействовало бы, если бы ученые выползли из своих кабинетов и озарили бы светом знания темную неурядицу человеческого общества. Ученые обязаны деятельно участвовать в социальной борьбе уже только для одного того, чтобы не потерять представления о вечно человеческом, благодаря исключительному увлечению своею специальностью.

Предлагаемые в дальнейшем постулаты имеют в виду опасности и извращения более частного, местного характера.

5. Мы упоминали о порнографии в главах V, X и XVIII, а в главе XVII подчеркнули громадную опасность ее для нормального развития половой жизни юношества. Хотя порнография и черпает свое начало в стремлении к наживе и в дальнейшем им и поддерживается, но нужно считаться и с тем обстоятельством, что мужской эротизм, в свою очередь, идет навстречу этому стремлению. В зависимости от этого, не включая искусства в заранее предначертанные рамки, должно считать социальной обязанностью борьбу со всякими порнографическими проявлениями больного, низкого и грязного эротизма, а также и с самим эротизмом. Половое стремление человека, в среднем, отличается значительно большею интенсивностью, чем это нужно для удовлетворения социальной потребности рождений, и совершенно не представляется надобности воздействовать на него искусственно, разжигая, прививая и усиливая, сколько только возможно. Таким образом, в число требований должно быть включено и противодействие порнографии. Необходимо, однако, иметь в виду, что с порнографией можно бороться косвенно и даже с большим расчетом на успешный результат, если только будут исполнены четыре раньше приведенные требования, причем соответственно повысятся идеальные взгляды и утончится эстетическое чувство. Репрессивные меры могут в этом случае оказаться менее продуктивными и будут применяться только к наиболее худшим продуктам порнографии.

6. Лишь pro memoria укажу здесь на то, что злоупотребления половой жизни на политической почве должны быть, без сомнения, устранены точно так же, как вредное воздействие половых факторов в политической сфере, особенно же какое бы то ни было безосновательное вмешательство государства в половую жизнь, при помощи законов и циркуляров, и другой род насилия по отношению к естественным половым стремлениям человека, брачной жизни и т. д.

7. Потом весьма важной является упорная борьба с патологическими вырождениями полового стремления и венерическими болезнями. Мы об этом подробно говорили уже в главах VIII, X, XIII и XIV. Патологию полового стремления сопровождают и преступления на половой почве. Здесь почти неизбежно приходится сталкиваться с проявлением ненормальностей человеческого мозга, причем ни устранение их у данного субъекта, ни воздействие какими угодно наказаниями не могут дать желательных результатов. И только лишение свободы дает относительное улучшение, так как при этом общество освобождается от опасных элементов, носящих в себе признаки вырождения. Должны быть приняты возможные меры, чтобы такие индивидуумы не размножались в потомстве, и вообще должно быть принято во внимание указанное нами второе требование.

8. После всего этого приходится еще иметь в виду очень важный вопрос, который нами уже приводился, сводящийся к тем мерам, которые культурное человечество обязано принять в виду грозящей ему опасности со стороны низших человеческих рас, которые при чрезмерном сравнительно размножении, угрожают превзойти количественно культурные нации. Эта опасность, без сомнения, имеется налицо. Но для правильной ее оценки совершенно недостаточно, не вдаваясь в подробности, поставить в одну сторону все дикие племена и всех варваров, а в другую культурные народы. Дело обстоит значительно сложнее. У многих диких племен замечается быстрое вымирание, благодаря ничтожной плодовитости. Европейцы привили им развращенность нравов, алкоголизм, венерические болезни, и дикие племена гибнут, не будучи в состоянии противодействовать; сюда относятся, например, ведды, краснокожие Сев. Америки, малайцы и друг. Негры же в этом смысле составляют яркую противоположность, так как отличаются исключительной живучестью, умением приспособляться ко всякой культуре и при этом сильно плодятся. Однако, только утописту может казаться, что негры могут преобразоваться в высшую цивилизованную расу без филогенетического видоизменения, требующего для своего осуществления бесчисленного количества тысячелетий. Не считаю возможным распространятся на эту тему, но достаточно сказать, что за такой сравнительно продолжительный срок пребывания негров в Америке под воздействием культуры они могли бы обнаружить свою способность сохранять ее и совершенствовать в дальнейшем. Но на деле мы наблюдаем, что подвергшиеся влиянию цивилизации негры Гаити, предоставленные своей собственной судьбе, снова углубляются в злейшее варварство, таким же образом относясь и к полученному ими в свое время христианству. Но мы наблюдаем и с другой стороны, с какой быстротою, при наличности лишь зародышевых энергий, японцы и без христианства отлично усваивают нашу культуру. Также интенсивно подвигаются вперед по пути цивилизации и южные славяне, стряхнувшие с себя фаталистически обессиливающее турецкое иго.

По плоду определяют и ценность дерева. Японцы представляют собою культурную нацию, и к ним должно относиться, как к культурному народу, негры же являются некультурными или же способными лишь занять низшие ступени цивилизации. Не беру на себя решить, а могу лишь поставить вопрос относительно того, насколько в состоянии монгольская, а также и еврейская расы смешаться с индогерманскими культурными народами, не вытесняя последних и не истребляя их мирным и последовательным путем. Если бы мы имели дело только с японцами, то не было бы надобности распространяться. Что же касается китайцев и некоторых других монгольских племен, то они, без сомнения, представляют собою опасность для белых рас, которую не заметить может только слепой. Нужно иметь в виду, что эти народы могут удовлетвориться вдвое или втрое меньшим количеством пищи, меньшим объемом воздуха, произведя значительно больше потомства и будучи трудоспособнее, чем мы. Взаимоотношения между этим вопросом и половым вопросом становится вполне очевидным. Возможно, что удастся впоследствии найти тот или иной исход и установить какой‑нибудь modus vivendi с китайцами и вообще моноголами. Но для нас более опасной является их кровь, чем их оружие. Китайцы, правда, могут гордиться своей высокой и древней культурой и многими такими добродетелями, о которых мы еще и понятия не имеем. В некоторых отношениях они нас превосходят (см. Ф. Рихтгофена, о Китае, а также «Etische Umschau Juni‑Septembr, 1900») Однако, при склонности их к застою, жестокости и чрезвычайному распложению приходится считаться с весьма печальной перспективой для человечества, если эта мирная раса когда‑нибудь мирным же путем вытеснит все остальные расы.

Чтобы правильно решить этот вопрос, не должно поступать, как француз Ле‑Бон, бросивший на чашку весов одни лишь расовые особенности, фатально уделив им определенные значения, но и не наоборот, ожидая всего от воспитания и социальной организации. Обе группы факторов должны быть тщательно исследованы и предусмотрены. Необходимо также и прежде всего над всем производить опыты, воспитывать у нас в европейском духе новорожденных монголов, а затем подвергать их испытанию в собственной культурной среде.

Положительные данные. Устранение приведенных в ненормальностей и опасностей создаст благоприятную платформу для существования в будущем более идеальных и здоровых половых отношений. Последние претендуют при этом на специальные меры, предупреждающие бласгофторическое вырождение зародыша и патологические половые отношения вообще; далее они требуют действительного здорового любовного единения, лишенного влияния предрассудков и материальных соображений и более стойкого, чем гипноз, любовного увлечения. Они требуют, наконец, регулирования прав и обязанностей родителей в отношении родившегося потомства, приноровив их к требованиям гуманности и интересам общества. Мы убедились уже в том, что все это не может осуществиться, если мы не обратимся к содействию искусственных вспомогательных средств, до сего времени находившихся под запретом или же применявшихся не с соответствующими целями; мы имеем здесь в виду принципиальную разницу, получившую уже реальное осуществление, между удовлетворением полового стремления и деторождением. Если у растений и у животных эти два понятия безусловно неотделимы, то у человека, наоборот, под влиянием культуры и социального развития создались совершенно новые условия и потребности, значительно отличающиеся от того, что было до сих пор. Та грубая борьба за существование, которая проявляется у различных видов животных, для человека, можно констатировать, отошла уже в область преданий. Человеку в настоящее время приходится лишь еще энергично бороться с бактериями и тому подобными мельчайшими живыми существами. Схватки между людьми и людьми или же борьба между разростающимися нациями, очевидно, также приходит уже к вожделенному концу, ибо она приводит ad absurdum. И неужели нам предоставлено будет «бессмысленному естественному подбору» {выродившемуся у человека под влиянием культуры в противоестественный стимул регресса), т. е. грубому случаю, болезни, голоду, войне, детоубийству — поручить как количественное, так и качественное упорядочение рождаемости в будущем — как раз в такую эпоху, когда, благодаря науке и технике, человечество все успешнее борется с теми же несчастными случайностями, болезнями, смертностью и голодом? Заложенное в нас интенсивное половое стремление не соответствует уже больше потребности рождений и возможности прокормления потомства, а потом и запросам его на подобающее для человека существование, ибо потомство это уже не падает больше жертвой детоубийства, эпидемий, диких зверей, беззащитного существования или же войн, как это имело место у первобытных племен. Однако, мы не в состоянии влиять на половое побуждение в смысле его изменения, в то время как от нас вполне зависит урегулирование и улучшение достоинств рождающегося потомства. Такие элементарные истины не допускают никаких возражений и способны противостоять каким угодно предрассудкам, догмам и утверждениям о существовании непреложных законов природы. Под последним мы разумеем тот ограниченный круг понятий, которые только может воспринять наша скромная способность познания, полагающая, что данное в природе законно. Мы, не задумываясь, сейчас же формулируем строгий закон, пред которым уже преклоняемся, между тем как основательность подобного рода «законов» подлежит частой проверке при помощи вновь определившихся истин. А между тем факты пред нами и убедительно заявляют о своем существовании; мы располагаем вспомогательным средством, дающям нам возможность предупреждать забеременение путем применения предохранительных мер. Мы и должны к нему обязательно прибегнуть, но, разумеется, применяя разумную осторожность, в тех только случаях, когда это диктуется настоятельной необходимостью, и иметь всегда в виду рождение возможно большего количества детей при сочетании умственной силы и этических начал с физическим здоровьем. Это то, что Франсис Гальтон назвал Еugenik (воспроизведение хорошего или хорошее воспроизведение). Eugenik — новое искусство, с которым мы должны ознакомиться на научной почве. Этим мы решительно выступаем против неомальтузианцев, которые, не делая никаких разграничений, попросту стремятся к сокращению числа воспроизведений.

Человеческий подбор представляет собою, как мы это видели в главе XIV, принцип, который поведет еще нас к отдаленной цели. Этот принцип проложит себе дорогу не по принуждению закона, а благодаря всеобщему обучению. Мы доказывали уже, в главе VI § 8 (половой подбор), большую разборчивость женщины в половом отношении, которая у дикарей, например, с большей снисходительностью относится к проявлению силы и героизма. Благодаря значительно видоизменившимся нравам, современная интеллигентная и культурная женщина отдает предпочтение не столько физической силе, сколько духовным преимуществам и превосходству или гениальности мужчины. Благодаря такому положению вещей, мы имеем руководящую нить в желательном половом подборе, причем лишний раз доказывается неотложность основательного ознакомления женщины с областью половых сношений. И женщины интеллигентные будут энергичнее и успешно отстаивать, разумеется, человеческий половой подбор.

Считаю долгом повторить, что мы отнюдь не стремимся образовать новую человеческую расу, своего рода сверх‑человека, а имеем в виду лишь последовательное устранение испорченного под‑человека, сведя на‑нет источники бластофтории и обеспечив добровольное бесплодие у тех индивидуумов, которые являются носителями дурных зародышей, но, с другой стороны, воздействуя на лучших людей, более полезных в общественном смысле, более здоровых, в смысле наибольшего их размножения. При тщательном ознакомлении с явлениями бластофтории, а также в связи с законами наследственности, можно получить полную уверенность в том, чго дело это вполне возможно. Мы видим, например, как интенсивно повысилось качество собак с того времени, как выводятся хорошие породы, в ущерб дурным! Не наблюдаем ли мы, как известные фамилии и крупные человеческие группы всегда выделяются мягкостью своего характера, любовью к труду, интеллигентностью, идеальными стремлениями, что объясняется тем обстоятельством, что они в продолжение многих поколений и веков заботились о сохранении этих качеств, поддерживая, при помощи правильного подбора, без постороннего влияния, свой семейный или расовый тип? И нельзя ли легко проследить, как в других фамилиях или у народностей из рода в род передается склонность к мошенничеству, лени, лжи и низости? Нуждающихся в наиболее рельефном доказательстве отсылаю к труду д‑ра Иергера о «семье Зеро» (см. главу XI). В этом случае подвергались тщательному наблюдению гибельные последствия бластофтории и скверной наследственности у многочисленных потомков одной и той же семьи на протяжении почти двух веков. Такие истины могут быть опровергаемы лишь в религиозном ослеплении предрассудками. В зависимости от разнообразия наших скрещиваний, при патологических вырождениях может, разумеется, случиться, что атавизм обусловит экфории хорошего потомства у дурных производителей и плохих родителей. Мы указали уже в главе 1 (Мнема и пр.) на причинную связь между этими явлениями. Мы должны быть осторожны при обсуждении таких явлений, чрезвычайно обманчивых при поверхностном их изучении. Какие же человеческие типы должно энергичнее воспроизводить?

Мы начнем с отрицательного определения и укажем, какие типы не следует производить. К ним необходимо отнести людей с преступными наклонностями, душевно‑больных, тупоумных, невменяемых, с недостаточно развитыми эротическими потребностями. Зло, причиняемое такими субъектами, отягчающими общество зародышами с болезненными задатками, огромно. Зачастую люди способные, они, в виду влечения к наркотическим веществам (алкоголю, морфию и т. д.), приносят вред путем бластофтории. В данном случае более уместны меры для отучения от пользования наркозом, чем изолирование субъектов, прибегающих к нему.

Ко второй категории относятся индивидуумы с наследственным предрасположением к туберкулезу, рахитизму, физические уроды, гемофилы и другие, которые, в виду своих наследственных недостатков и физического недоразвития, неспособны производить здоровое потомство.

Наоборот, более желательны в смысле воспроизведения люди, полезные обществу, отличающиеся любовью к труду, ровным, добрым характером, уживчивые и услужливые. При наличности еще трезвого рассудка и ясного ума или творческой фантазии, толкающей их в направлении создания той или иной художественной ценности, в этом случае они тем более желанны, как воспроизводители будущего локоления. Те или иные физические недостатки, не особенно значительные, не могут быть приняты в соображение. Несокрушимая настойчивость в стремлении к намеченной цели, не граничащая, конечно, с деспотическим властолюбием, соответствует достоинству, которое должно быть всячески культивируемо. Должно различать такие понятия, как сила воли и импульсивность, из которых последняя является скорее противоположным свойством, но, обнаруживая чрезвычайную стремительность при осуществлении мгновенных решений, кажется посторонним проявлением воли.

Еще и в настоящее время очень часто, к сожалению, производится ложная оценка духовной ценности молодого человека, причем исходят из старых привычек, руководясь лишь школьными испытаниями. Но для успешного выдерживания экзаменов необходимо прежде всего обладать хорошею памятью и способностью быстрого усвоения, на что, главным образом, и обращается внимание. Следствием является то, что запоминаются отголоски учителей, которые представляют большей частью из себя ничтожества, между тем как совершенно не считаются с глубиной ума, оригинальностью, творческими задатками, выдержкой, честностью, чувством ответственности и обязанности. Чтобы дать себе ясное представление о социальном достоинстве человека, необходимо, как мы об этом уже упоминали при описании деревенских школьных приютов в главе XVII, дать прежде всего оценку свойствам его воли (энергия и выдержка), чувств (чувства симпатии и долга), творческой фантазии и т. д., причем память и усвоение должны отойти на второй план, ибо на жизненной арене упомянутые раньше качества имеют непосредственное применение, характеризуя пригодность человека. Но экзамены неспособны даже судить об интеллекте, так как здесь значительно большую роль играют фантазия, умение приспособляться и комбинировать, могущие скорее вывезти, чем память. И неудивительно, когда после этого разводят руками, убедившись в том, что «первый ученик», на которого возлагалось столько надежд, оказался полнейшим ничтожеством, в то время как будто бы неспособный ученик оказался крупным талантом или, во всяком случае, полезным для общества человеком. И вслед за этим ударяются в фатализм и заявляют, что «никому не дано знать, во что сформируется впоследствии данный субъект». В этом мы видим лишь своего рода фетишизм, который обусловливается неправильностью произведенной оценки юношества. Правда, возможно такое стечение обстоятельств, как болезнь или другие причины, которые значительно видоизменят первоначальные хорошие задатки, превратив их даже иногда в совершенно противоположные, но все же было бы значительно меньше ошибочных предсказаний, если бы прибегали к указанному рациональному способу оценки молодежи. Необходимы были бы также и психологические исследования развития отдельных личностей в зависимости от их различных возрастов и результаты сравнить. Тогда социальная ценность человека могла бы определяться с еще большею и желательною точностью.

Ослепленные культурой и благосостоянием, многие, даже ученые, отрицают деятельное вырождение нашей расы. Они не учитывают того, что мы питаемся за счет культурных приобретений наших предков, благодаря чему глупыш или человек слабого здоровья может создать больше, чем деятельный и сильный человек в прежние времена. Одним словом, они смешивают готовые продукты культуры, которые так значительно облегчают нашу работу, с унаследуемой индивидуальной ценою отдельных личностей. Далее, они считают вздутые животы и красные лица признаком силы и здоровья. Они упускают из виду понижение числа годных к военной службе, поражающее увеличение числа невропатов, психопатов, душевно‑больных, страдающих туберкулезом и т. д.; не обращают внимания на все ухудшающееся качество наших зубов, нашего скелета, на возрастающую непригодность наших жен к вскармливанию детей и т. д. Мы, во всяком случае, доказали, что не половые эксцессы, сами по себе, являются причиной всему этому, а потребление алкоголя (или опиума и т. д.), несоответствующий половой подбор — бедственная фабричная жизнь, сифилис и т. д. Но против политики страуса, прикрывающей или отрицающей свои язвы, мы вынуждены энергично протестовать. Не культура, сама по себе, ведет нас к вырождению, а прежде всего ее блюдолизы.

Искусственный человеческий подбор вызывал возражения, причем указывалось на слабость искусственно выведенных различных растений и домашних животных. Но эта слабость обусловливается тем обстоятельством., что при искусственном подборе мы вовсе не интересуемся тем или иным состоянием растений и животных в их свободной жизненной борьбе, а преследуем лишь наши собственные выгоды, причем выводим лишь такие породы, которые нам принесут больше пользы, как жирные английские свиньи, еле способные к передвижению, и т. д. Человеческий же подбор будет преследовать лишь выгоды личности, в качестве индивидуального и социального существа. Мы имеем здесь дело не с утопическим предположением, а с фактами, результаты которых могут быть когда угодно проверяемы на нашем обществе, поскольку мы не будем только ослеплять себя предрассудками.

Франсис Гальтон, в своей статье о способах улучшения человеческой расы при тех социальных условиях, при которых мы в настоящее время живем (Smithsonian Institution 1902), занялся серьезным исследованием этого вопроса, желая установить закон изменений, прибегая для этого к теории вероятностей. Такой наблюдающийся повсюду закон сохраняет свою силу для случайности, или для большого количества мелких, иногда противоположно действующих причин, влияющих друг на друга в обратных направлениях, и в конечном суммирующем выводе лолучаются маленькие цифры для обеих крайностей и большие для среднего. Но при наличности достаточного количества односторонне действующих сил, целое в конечном результате переместится в одну или другую сторону. Гальтон доказывает, что этот закон имеет одинаковую силу как для физической величины, так и для социальных отношений и психического проявления субъекта. В каждом обществе можно будет найти несколько очень хороших людей, очень скверных и много посредственных. Но если какая‑нибудь общая, интенсивно действующая причина, как например, пристрастие к алкоголю, алчность к материальным выгодам, в большей или меньшей степени умаляет отдельные ценности, то целое значительно понизится по годности, и наоборот. Путем покровительства полового размножения высших категорий и удерживания от такового низших можно, как указывает Гальтон, повысить средние ценности. По этому же вопросу недавно был прочтен интересный доклад проф. Жюлем Аманном в Лозанне на заседании Лиги нравственного воздействия. Он справедливо указал на то, что отмена Людовиком XIV Нантского эдикта (1685), вызвавшая переселение лучших представителей гугенотов в Швейцарию и Германию, способствуя подъему нравственного уровня стран иммиграций, губительно отразилась на интересах Франции.

Мне становится крайне тяжело, когда я сталкиваюсь с деятельными, работоспособными, в социальном отношении крайне полезными людьми, которые, в угоду нашим общественным предрассудкам и нравам, обречены на бесплодие. Такие люди должны были бы жениться как можно моложе, производя достаточное количество потомства. При таком несчастном стечении обстоятельств, когда одна из сторон окажется бесплодной (бесплодие чаще встречается у женщин), благодаря чему вторая сторона тоже будет обречена на бесплодие, необходимо принять меры против такого вреда при помощи бигамии или конкубината, находящих себе одобрение в лице закона и нравов (См. Andre Couvreur, La Graine). У меня нехватает достаточно энергии настаивать на необходимости компенсации сокращения размножения несчастных и негодных элементов, а также и отдыха для женщины между каждыми родами, — тем наиболее интенсивного размножения людей, отличающихся способностью, здоровьем и лучшими задатками. Весьма грустным является тот факт, что в наши дни насчитывается такая масса очень славных, трудолюбивых и могущих быть полезными девушек, которые невольно пополняют собою ряды старых дев лишь благодаря отсутствию материальных средств, если они только не предпочитают броситься на шею первому встретившемуся бездельнику. Было бы, быть может, рациональнее разрешить в определенных рамках свободную полигамию, при сохранении одинаковых прав для обоих полов, вместо того, чтобы равнодушно присутствовать при бесплодной гибели стольких здоровых задатков. Ссылаясь здесь на приведенные уже нами в главе ХIII обязанности родителей по отношению к своему потомству, а также государства применительно к лучшим производителям, можно быть уверенным, что практические результаты такого способа сказались бы уже на протяжении одного только столетия, разумеется, если бы единичные опыты превратились бы в массовый обычай, — и потомки наши через ряд столетий послали бы нам свою искреннюю благодарность. Они будут преисполнены удивления по тому поводу, что происходят, как и мы, от таких же диких предков, заключавших в себе такое изрядное количество алкоголиков, преступных элементов и людей ограниченных. Непосредственное участие мистики, с номенклатурою «религии» в проявлении половой жизни будет иметь в их глазах такое же значение, как в наших, например, грубое идолопоклонство или вера в колдунов у диких народностей. Они будут в такой же мере поражаться нашему алкоголизму со всеми его последствиями и проституции наших дней, в какой мы не находим слов для выражения своего удивления при виде в музее средневековых орудий пыток или же знакомясь по книжным источникам с проявлениями инквизиции, с процессами о ведьмах и их всесожжениями. Многие читатели, быть может, назовут такое сравнение мое парящим в областях фантазии и гиперболическим, ибо они находятся под непосредственным воздействием современного образа мыслей и положения вещей и нуждаются в достаточном количестве опытов, наблюдений и сравнений, чтобы перенестись мысленно к образу мыслей давнопрошедшего или же в атмосферу определенных моментов будущего. Я просил бы таких скептиков, не нашедших возможности сразу принять мои уверения на слово, ознакомиться с содержанием «Ключа к хижине дяди Тома» Бичер‑Стоу (не самого романа). Эта книга заключает в себе многочисленное количество документальных данных, характеризующих эпоху негритянского рабства до американской войны за освобождение. Ознакомившись с тогдашним положением вещей, и прочтя, например, одну из часто встречавшихся тогда в газетах реклам о перворазрядных собаках и щенках, дрессированных для поимки рабов, причем приложенный рисунок наглядно изображал сцену поимки собакой убежавшей негритянки, — вникнув в эти людские взаимоотношения, всякий согласится в результате, что я утверждал не без основания. Невероятное в наше время, с нашей точки зрения, в то время считалось в порядке вещей. И благочестивое духовенство было тогда на стороне рабства, как оно, впрочем, и в настоящее время держит под своим покровительством алкоголизм.

Мне предстоит еще краткое объяснение педагогической реформы, являющейся наиболее положительной рядом с человеческим подбором как в половой сфере, так и во всяких других областях (см. главу XVII). Я прошу иметь здесь в виду главу XVII в связи с главой ХIII. Как мы видели, главной основой для человеческого счастья является хорошее качество человеческого зародыша, причем это относится не только к половой области, но и ко всяким другим областям, но все же его еще недостаточно. Если представляется возможным получить из сравнительно плохих зародышей, путем воспитания, более или менее порядочных индивидуумов, то, наоборот, может еще скорее случиться, что филогенетически хорошие зародыши, в зависимости от вредных и наблюдательных воздействий, будут онтогенетически погублены. Внимание общества должно быть целиком поглощено правильным, всеисчерпывающим физическим и умственным развитием подрастающего поколения. Должно иметь место гармоническое развитие интеллекта, чувства и воли, а также характера, альтруизма и эстетики, в связи с определенными принципами, аналогичными тем, которые положены в основу деятельности деревенских школьных приютов, упомянутых нами в главе XVII. Если имелась налицо хорошая наследственность, то необходимо, чтобы плод ее получил бы полное развитие, обусловливаемое соответствующим воспитанием и трудом. Если же наследственность была не особенно благоприятной, то должны быть приняты, по крайности, все меры для всестороннего развития лучших задатков, которые в этом случае не дадут плохим наклонностям главенствовать в мозгу. После этого общего указания,, отсылаю к главе XVII. Выразим пожелание, чтобы повсюду наши школы одухотворены были той идеей, которую заповедали им такие люди, как Руссо, Песта‑лоцци, Редди и Литц. Но, несмотря на безусловно положительные стороны рациональной педагогики, не следует ею настолько увлекаться, чтобы потерять из виду подбор, которого она ни в каком случае не в состоянии заменить. Ее цели исчерпываются ближайшими перспективами, она имеет в своем распоряжении уже готовый в настоящий момент существующий человеческий материал, который предполагается использовать; однако, самой педагогике не дано хоть сколько — нибудь изменить в благоприятном смысле качество будущего зародыша. Но, посвящая молодежь в подробности социального значения подбора, она в состоянии подготовить почву для практического его осуществления.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 521 | Нарушение авторских прав