АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Расширение осознавания

Мы рассмотрим упражнение и принципы более слож­ного и тонкого изучения осознания, чем мы это делали ранее. Первые два упражнения в некотором смысле противоположны друг другу по своей внутренней идее. Они кажутся похожими на два различных подхода в психологическом исследовании развития человека. По­скольку для человека, по-видимому, невозможно все время осозна­вать происходящее, то крайними возможностями является полное осознание в короткий период времени или осознание некоторой темы в течение определенного продолжительного времени.

1.«Моментальные снимки»

Подход, который можно было бы назвать поперечным сечением, был описан П.Д.Успенским в книге "В поисках чудесного". Он назы­вает этот подход моментальными снимками. Задание состоит в том, что человек должен исследовать все, что существует в его сознании в конкретный момент времени. Ценность этого процесса заключается в том, чтобы увидеть, что именно существует и как это взаимодействует в данный момент времени.

Сделав ряд таких моментальных фотографий и рассматривая их вместе, человек может увидеть, какие события чаще всего с ним происходят и какие феномены имеют тенденцию происходить одновре­менно. Очевидно, что человек не может сам выбрать момент для вы­полнения этого упражнения без прогнозирования результата. Выби­рать наугад - это означает выбирать в соответствии с неизвестным критерием. Успенский описывает то, как учитель может использо­вать этот метод для своих учеников. Поскольку рядом со мной не оказалось учителя, я стал искать источник случайных сигналов из вне. В конце концов я воспользовался автоматическим устройством, которое укрепил на поясе. Когда раздавался сигнал, я замирал и даже задерживал дыхание на несколько мгновений. Я тщательно просмат­ривал свое тело, замечая точки напряжения. Я проходил по своему полю восприятия, отмечая звуки, запахи и цвета. Кроме того, я отме­чал настроения, мысли, внутренние диалоги и присутствующие обра­зы. Наиболее важное я сразу же записывал в записную книжку и вновь включал устройство, начинавшее отсчет неизвестного проме­жутка времени. После этого я продолжал заниматься своим делом.

Выполнение этого упражнения на людях было очень неудобным. Получалось, что я больше объясняю окружающим, что я делаю, чем на самом деле делаю это. Когда у меня появилась возможность оди­ночной пешеходной прогулки в Северной Калифорнии, я взял с собой это приспособление. Поскольку я был один, все мои мысли по поводу окружающих отпали. Я установил сигнальное устройство на частоту примерно одного сигнала в пятнадцать-двадцать минут. Когда появ­лялся сигнал, я замирал и просматривал телесное напряжение, на­строение и содержание сознания. Мне удавалось заметить свои состо­яния, возникшие в результате моих размышлений.

Я выяснил много интересного для себя. Наиболее ярким оказалось то, что более половины из пятидесяти-шестидесяти осмотров, которые я совершил за эти два дня, я по-прежнему объяснял что-то кому-то в своей голове! Я был в глуши на много миль от тех, кто меня знал, и у меня было десять свободных дней впереди. Никто не интересовался ни мной, ни моими делами и мне незачем было объясняться. И все же постоянным содержанием моего сознания были объяснения, что я по­шел по этой тропинке потому, что..., я остановился так как..., я думаю, что надо написать господину Х потому, что.... Это было почти навязчивой идеей, но я не мог остановиться.

Это было во многих отношениях беспокойное упражнение. С одной стороны постоянные "объяснялки" уронили мое достоинство в собст­венных глазах. С другой стороны я испытал шок, пережив нервное, дрожащее, испуганное и не поддающееся управлению качество моего повседневного импульса к осознанию случайных фантазий, пережи­вания незавершенных дел и страха будущего. Индийская сказка опи­сывает ум как запертую в клетке сумасшедшую и пьяную обезьяну, которая судорожно дергается, как от укуса осы. Пока я не проделал это упражнение, я полагал, что эта сказка относится к обыкновенным людям, а уж никак не ко мне!

2. «Отслеживание».

После этого путешествия я решил исследовать феномен постоянно­го объяснения более подробно, используя метод постоянного наблюде­ния. Коль скоро феномен обозначен, то можно проследить его появле­ние, записывая в тетрадь содержание объяснений, обстоятельства и кажущуюся цель этих объяснений. Я обнаружил, что мне трудно заставить себя делать это весь день подряд, поэтому я установил двух или четырехчасовые вахты, в тече­ние которых я наблюдал и записывал различные объяснения вовсехформах и проявлениях - как внутренних, так и внешних.

В качестве варианта на некоторые из этих вахт я накладывал запрет объяснений. Это было сделано исключительно в качестве эксперимента, а не с целью остановить объяснение. Попытка остановки объяснений ис­пользовалась как источник материала для наблюдения. Этот момент иногда неверно понимают в гештальте, используя произвольно созда­ваемые изменения не как способ получить материал для наблюдения, а воспринимая изменение, как таковое.

Теперь, если во время моих экспериментов кто-то простодушно спрашивал меня, почему я это делаю, я, в качестве упражнения, отве­чал: "Потому что я так решил", и, кроме этого, не давал никому никаких объяснений. Это оказалось неимоверно трудным. Иногда я не сдерживался и срывался в убежище мета объяснения того, что я не даю объяснений. Многие люди, которым я предлагал это упражнение, также рассказывали о значительной трудности запретить себе объяс­нения. Они говорили о таких реакциях, как сильный страх и мгновен­ная дезориентация, если они настаивали на остановке объяснений, которые они чувствовали себя вынужденными делать.

У меня созда­лось впечатление, что для некоторых людей жизнь связана с потоком объяснений и их психологическое благополучие зависит от постоянно­го подтверждения этих объяснений. Одним из последствий этих наблюдений для меня стало некоторое уменьшение бесконечного потока объяснений и принятие того, что некоторая часть его бесследно исчезает. Другим последствием была сверхчувствительность к процессу объяснения в других людях и восприятие того, какое чудовищное количество энергии связывается в них этим процессом. Я выделил целую шкалу подобного рода реакций. Если я отмечал объяснение, то я получал защиту, а если я отмечал защиту, то наталкивался на активное оправдание.

«Круг осознавания»

"Если бы зеркала восприятия были бы чисты, все явилось бы чело­веку таким, каково оно есть - бесконечным. Но человек закрыл себя до такой степени, что видит все вещи через узкие створки своей раковины".

У.Блейк.

Пользуясь несколько рискованной аналогией, можно сказать, что моментальные фотографии предыдущего эксперимента выглядят так, как будто они сняты дешевой карманной фотокамерой. Моменталь­ная фотография, взятая в момент обычного повседневного осознания, ясно выделяет одну-две черты и оставляет еще несколько на перифе­рии. Остальное исчезает в нерезкости и нужно всматриваться или вслушиваться, чтобы различить, что там происходит.

Однако каждый человек знает моменты своей жизни, когда ограни­ченность сознания очень незначительна. Это прекрасные моменты особенно глубокого опыта, который живо сохраняется в памяти даже спустя много лет. Александр Маслоу указывает на эти моменты, называя их пиком переживания. В отличие от повседневного осознавания, эти мо­менты обладают богатством и широтой осознаваемого. Я знаю описа­ния моментов, в которых живо соединились телесные ощущения раз­ного рода, яркое восприятие звука и цвета, богатая гамма чувств, смены настроений и мироощущений, многие уровни мышления и т.д.

Сопоставляя преобладающие обычные моменты осознания с немно­гими полными, мы приходим к интересному вопросу: являются ли обычные тусклые моменты нормой, а моменты яркого богатого восп­риятия - исключением? Может быть моменты тусклого восприятия являются просто обрезками полного восприятия? Другими словами, является ли полное восприятие экстраординарным, а тусклое воспри­ятие • ординарным на самом деле? Может быть, особые моменты не содержат больше, чем обычные, а просто мы замечаем в них больше? Может быть, возможность пика переживаний всегда присутствует, но мы глухи к ней, а моменты их возникновения тоща похожи на срывание завесы или чистоту зеркала восприятия.

Если так, то, вероятно, существует возможность вернуть, раскрыть теряемые и пропускаемые области и не просто вернуть, а возвращать систематически. Вернуть себе наибольшую полноту переживания, возможную в каждый момент времени. Вот два пути, по которым я пытался реализовать эту идею.

Первый я назвал кругом осознавания. Это делается в группе в форме медитации под руководством. В ней участники молча фокусируются на своих реакциях по предложению ведущего, даваемого сразу всей группе. В качестве начального пункта я предлагаю ясное устойчивое телесное ощущение или, если угодно, симптом, если он может быть локализован относительно точно и воспринимается отчетливо. Устой­чивая и повторяющаяся привычка также может быть отправной точ­кой. Я рекомендую начать с устойчивого опыта, от которого хотят избавиться, поскольку исчезновение начального опыта часто является результатом этого опыта.

Участникам ничего не нужно делать, кроме как наблюдать, что происходит в них по мере получения инструкций. Желательна удобная свободная одежда, неперекрещенная поза, без очков, с закрытыми глазами, то есть положение, в котором возможно начальное расслабление. Затем предлагается сосредоточить внимание на начальном ощущении. После этого звучит фраза: «Какое телесное ощущение вы можете заметить по ассоциации с выбранной вами те­мой?» Эта фраза повторяется дважды после паузы. «В связи с этим ощущением (пауза для сосредоточения на происходящем) какое поло­жение тела вы отмечаете?» Эта фраза также повторяется после паузы. «Во время этого переживания обратите внимание на особенности вы­ражения вашего лица». И вновь повторение фразы после паузы.

С различными вариациями побуждающей фразы и числа повторе­ний могут быть затронуты области привычных жестов и других телес­ных проявлений, состояния ума, чувства, эмоции, настроения, идеи, разговоры других людей и нечто неизвестное. Могут проявиться пред­ставления о причинах нашей веры и решений, проблемы связи с дру­гими событиями и основания наших действий в мире. Возможно узнавание причин отношения с другими людьми, возникновение фантазий, мыслей о будущем или воспоминаний и т.д. Подобное описание может создать иллюзию, что это упражнение перегружено. В действительности оно выполняется довольно легко и занимает около часа, включая многократное возвращение к ситуации в настоящем. Вот комментарии участников одного семинара, где ис­пользовалось это упражнение:

Участник. Я был очень удивлен. Я начал с того, что казалось мне случайным ощущением. Чем больше вопросов вы задавали, тем боль­ше это ощущение становилось всепроникающим. Я так же думал, что был бы счастлив избавиться от него, но затем я почувствовал, что попал в целую вереницу связанных с этим ассоциаций. Я понял, что избавиться от этого - значит разрушить значительную часть телесного панциря, который у меня есть. Если я действительно потеряю все, что связано с этим, я буду черт знает как близко к беззащитности в том смысле, в котором панцирь обеспечивает защиту. Это показалось мне совершенно неуместным.

Ведущий. Прекрасный пример взаимосвязанности! Воистину в осознании нет заданного размера и направления. Недаром поэт гово­рил о Вселенной в крупинке песка.

Участник. Опыт был для меня настолько богатым, что мне трудно его обоб­щить. Я переходил от одного чувства к другому, от одной стадии к другой быстрее, чем вы успевали повторять инструкции. Великое множество вещей проходило сквозь меня. Я даже не знаю, что это были за чувства!

Участник. Мне потребовалось бы несколько дней, чтобы описать все это!

Участник. Мне было жаль, когда вы остановились. Мой ум лишь пребывал, наблюдая то, что происходило.

Участник. Для меня это происходило так, что когда вы предлагали вспом­нить ситуацию или образ из прошлого - они возникали как на экране.

Ведущий. Это вы спроецировали их, я только предложил вам возможность.

Участник. Я полагаю, что обнаружил нечто, что меня очень беспокоит и причиняет большую боль. Сначала я как бы отказывался рассматри­вать это. Когда вы предлагали сделать что-то, то я этого не чувство­вал. Затем я начал чувствовать это. Я понял, что несмотря на все мое обдумывание, рассуждение и обсуждение я этого никогда реально не чувствовал.

Участник. Когда вы сначала спросили, хотим ли мы отказаться от какого-то своего состояния, я автоматически сказал "да". Но когда мы проходи­ли через это я почувствовал некоторую трудность. Когда вы спросили:

"Какими вы станете после отказа от своего переживания?"- я почувст­вовал себя как резиновая лента, которую все тянут, тянут и тянут, а затем мгновенно поймал суть. Мне стало ясно, что я не могу найти приемлемой альтернативы этому поведению.

Участник. Я попал в гипнотическое состояние, вроде сна, и не слышал ничего до тех пор, пока вы не сказали, что мы можем возвращаться. Этояслышал отчетливо.

Участник. Со мной было то же самое!

Ведущий. А как вы чувствуете себя сейчас?

Участник. Великолепно!

Ведущий. Из опыта, который у меня есть в проведении этого упражнения, я могу предположить, что ваш организм целиком реагировал и вбирал все это также полно, как те, кто был пробужден. Это так, потому что ваше болтливое эго не болталось у вас на дороге. Многие из тех,ктосчитал себя вполне Просветленным, могли бы здесь заснуть.

Поразительная черта многих реакций в этом упражнении – это чувство, что возникающее осознание просто происходит, а не является резуль­татом намеренного действия. Когда структура упражнения установ­лена, ведущий делает все, что необходимо, а участники могут просто пассивно наблюдать результаты. Такое же качество спонтанно проис­ходящего отмечает "пик переживания". Хотя я и не утверждаю, что предлагаю процедуру вызывания "пик переживания", но, по-видимо­му, некоторые качества богатства этих моментов могут быть произ­вольно восстановлены систематическим вызыванием избегаемых или подавляемых областей опыта вокруг начальной точки. Второй подход также имеет свойство, что кто-то другой как бы делает необходимую работу, освобождая в субъекте возможность осознания, а не вынуждая ее. В этом упражнении сидят лицом друг к другу. Один из них выби­рает тему, которую он хотел бы разработать. Другой спрашивает его: "В связи с (рассматриваемое переживание) какие ты замечаешь телес­ные ощущения", и т.д. Список используемых областей может менять­ся в зависимости от темы, но в общем он соответствует тому, который приведен выше.

«Цензура» и осознавание (об оценках и негативных суждениях)

1.Избирательность и осознание.

Различения между "избирательным» и «дан­ным", оценка, воображение - могут быть расширены до получения весьма интересных результатов. Опыт избирательности одного содер­жания осознания из многих воспринимаемых возможностей при бли­жайшем рассмотрении часто ведет к пониманию, что некое содержа­ние А часто выбирается вместо содержания В. Это в свою очередь ведет к пониманию, что часть намерения в выборе А состоит в избега- нии В, а это ведет к осуществлению цензуры. Почти каждый времена­ми производит цензуру при выполнении упражнения на континуум осознания - реже или чаще, грубо и очевидно или скрытно, тонко находя, чем заместить нежелательное содержание столь мягко, что человек сам не замечает своей цензуры.

2. Разрешение «цензуры» как путь к осознанию.

Работая с континуумом осознания, я давно пришел к интересному открытию, что если человек признает цензуру, то когда он ее завер­шает, то ему легче оставаться в потоке осознания или вернуться в него; при этом человек обнаруживает меньше суеты и беспокойства. Когда цензура и сообщение о ней как просто об очередном осознании рассматривается как совершенно приемлемое действие, то оно пере­стает быть проблемой. Люди начинают говорить, что то самое содер­жание, которое они только что подвергли цензуре, вдруг перестает казаться запретным, и тогда они свободно сообщают о нем. По-види­мому, акция утверждения, включающая отмеченное право цензуры, дает человеку почувствовать себя управляющим ситуацией. Но уди­вительно, что владеющий ситуацией человек не нуждается в цензоре! Это наблюдение привело к интересному упражнению, которое впер­вые появилось на семинаре под названием "Разговоры о сексе".

Двое сидят лицом друг к другу. Первой обращается ко второму дважды. В первый раз он предлагает ему (ей): "Скажите мне что-нибудь, что вы хотите сказать о сексе". Выслушав сказанное, он обраща­ется со второй просьбой: "Отметьте в себе что-нибудь, чего вы не хотите говорить, и когда вы установили это, дайте понять мне кив­ком". Получив этот знак, он вновь обращается с первой просьбой, и далее они чередуются одна за другой в течение нескольких раз. Оказа­лось, что многие сообщают в следующем круге как раз то, что они не хотели сообщить в предыдущем! Таким образом возникает спираль углубления осознания и общения, основанная на силе признания вме­сто укрывания и стыдливости по поводу цензуры. Эта форма может быть использована, разумеется, относительно любого содержания, Принцип полной свободы цензуры оказался клинически неоценимым. Если человек производит и скрывает свою цензуру, он в действитель­ности вытесняет некоторое содержание, потом вытесняет само вытес­нение, что означает дальнейшее отдаление вытесняемого из осозна­ния. Признание вытеснения вместо вытеснения самого вытеснения приближает содержание к осознанию.

Размышляя над этим феноменом, я понял, что в культуре, вроде нашей, где в течение долгого времени учили цензуре и сокрытию вплоть до середины XX века, предложение прекратить цензуру - по­лезный шаг к осознанию. Однако в некоторых субкультурах вроде энкаунтер-групп давление в противоположную сторону - прекратить цензуру и открыть все - становится настолько сильным, что люди пугаются этого давления. В таком случае разрешение цензуры может быть движением к большему осознанию.

Можно (1) сознавать что-то и хотеть сообщить об этом, (2) созна-I вать и не хотеть сообщить (то есть производить цензуру) и (3) можно этого не сознавать. Первая и третья зоны по существу не ограничены | в своем содержании. Однако, по-видимому, может быть ограниченное количество содержаний, которые человек может удерживать в созна­нии не сообщая о них то есть осуществлять цензуру. Основание для откровенности, для того, чтобы делиться чем-то, быть открытым и т.п. состоит в том, что перемещение содержания из второй зоны в первую, из зоны цензуры в сообщаемую, создает во второй области больше свободного пространства, и в нее может проникнуть нечто из третьей, из несознаваемого в сознаваемое. Однако, если человек оказывается в ситуации, где он обязан сообщать все, что он сознает, возникает тенденция, принужда­ющая к исчезновению второй зоны. Кое-что из того, что в ней было, переходит в первую зону, то есть сообщается, но если человек сильно не хочет сообщать о каком -то содержании, но при этом испытывает давление, он в итоге переместит содержание в третью зону, в неосоз­наваемое.

Таким образом, при некоторых обстоятельствах давление, оказы­ваемое на человека, чтобы он обнаруживал содержание, отодвигает определенный материал в неосознаваемое - таков парадокс. Разреше­ние на цензуру, на то, чтобы удерживать в сознавании, не сообщая, может в таких обстоятельствах облегчить и увеличить осознание, вос­станавливая промежуточную зону сознаваемого, но не сообщаемого.

3. «Не судите, да не судимы будете»

В определенный момент суд, то есть негативная оценка, стала для меня центральной темой. Казалось, что негативные суждения, а так­же вытекающие из них чувства и состояния составляют основную часть жизни: для некоторых - иногда, а для иных - большую часть времени. "Я его не люблю", "Она не слишком-то хороша", "Весьма посредственный учитель", "Не люблю помидоры", "Ты делаешь не то". Отвержения: "Она мне не нравится", "Ее может увлечь каждый", "Она слишком жирная". Негодования: "Я ненавижу его, потому что он...". Предубеждения часто молчаливы. Молчаливая горечь, горечь в семьях. Источник всей жестокости - великой и малой. Вина. Должен­ствование. И далее, конечно: "Я не должен чувствовать вины" - нега­тивные оценки негативных оценок. Большая часть яда в человече­ской жизни происходит из негативных оценок или, по крайней мере, включает их. Я начал искать пути систематического уменьшения их.

4. Автоматичность суждения.

Один из ключей к работе с негативной оценкой - ее невероятная автоматичность. Хотя восприятие и оценка - различные вещи, в дей­ствительности большинство людей "оценовоспринимает" или "видясудит" в одном, по-видимости, едином действии. Качество суждения переживается как часть "оценовоспринятого" объекта, а не как добав­ление воспринимающего. "Он - безобразен" - для наивного наблюдате­ля это просто описание, просто сообщение наблюдаемого факта, вроде того, что "он носит очки". В действительности происходит процесс, подобный следующему: "Я замечаю в этом человеке ряд вещей -складки жира в разных местах, гладкую кожу, улыбку, мягкий голос и т.д. Я выбираю из этого множества подмножество характеристик, которые обобщаю как "жирный". Просматривая свои внутренние ассо­циации, я нахожу формулировку "жирный - это безобразно" и дальше "быть безобразным - плохо, плохо быть жирнобезобразным".

5. «Только в глазах наблюдающего»

Принцип не нов и в нем нет ничего удивительного. Красота и ее противоположность существуют в глазах наблюдающего, точнее в уме, а не содержатся как объективное качество в наблюдаемом объек­те. В теории это признается, но реально редко понимается, то есть редко применяется. Мне показалось полезным очень тщательно про­следить за этим феноменом, работая с людьми. Когда предъявляется автоматическое "оценовосприятие" я останавливаю человека и наста­иваю на обнаружении зазора между видением и суждением, прошу человека помедлить и заметить, что тут есть два шага, и что он полно­стью ответственен за второй.

Может быть, рассматриваемый человек ответственен за то, сколько он весит, но наблюдатель ответственен за то, что он оценивает этот объективный факт как "жирный и безобразный". Пациентов и учени­ков, которые постоянно оценовоспринимают, я прямо-таки муштрую, заставляя их отмечать вещи, которые они негативно оценивают и точно осуществлять различение между наблюдением и оценкой, пока они к нему не привыкают. Прорабатывая негативную оценку, я понял библейской изречение "Не судите, да не судимы будете". Раньше я думал, что это что-то вроде сделки: вы не будете судить меня, а я не буду судить вас. Теперь я вижу, что более глубокое значение таково:

если я сужу негативно, моя субъективная вселенная, а не ваша, будет наполнена ядом негативной оценки.

6. Источники негативной оценки (упражнение «шкалирование чувств»).

Коль скоро выясняется, что оценка не пре-дана, что ее нет в объек­те, что она - во мне, становится возможным и законным вопрос: что это за процесс во мне, который порождает энергию, превращающуюся в негативную оценку? Постепенно сложилось упражнение для иссле­дования этого вопроса. Оно может проделываться в одиночку, вдвоем или в группе. Упражнение начинается с выбора объекта в комнате, или ее особенности, или какой-либо характеристики или аспекта дру­гого человека, которые вызывают сильную негативную оценку.

Я заметил, что использование сравнительно простых объектов или особенностей удобнее для проработки. Второй шаг состоит в оценке по шкале от минус единицы до минус десяти, насколько сильно негатив­ное чувство. -1 соответствует легкой неприязни, при -10 человек едва может удержаться от того, чтобы растереть раздражающий объект в порошок. Затем человек должен описать настолько точно и объектив­но, насколько возможно, какие именно особые паттерны или черты являются фокусом негативных чувств.

Из практики очевидно, что есть три источника «энергетической подпитки оценки». Обычно один из них является основным источником, хо­тя в той или иной мере часто участвуют все три.

(А) «Проекция».

Качество объекта, которое не нравится, оказывается качеством, которое воспринимающий чувствует в себе, но не хочет признавать за свое собственное.

Следующая запись с семинара иллюстрирует это:

Стив. Мне не нравится растение, которое вон там висит.

Энрайт. Что именно тебе в нем не нравится, и чем оно плохо?

Стив. Мне не нравятся его верхние листы. Они как пластиковые, они выглядят больными. Как будто о нем нужно заботиться, что-то для него делать. Около -5, я думаю.

Энрайт. Хорошо, теперь повтори все это еще раз, только вместо "оно" говори "я".

Несколько возбужденный Стив обнаруживает чувство не то чтобы "болезненности", но что-то вроде того, что он нуждается в какой-то заботе и внимании в своей жизни. Ему все еще не нравится растение, но уровень негативной оценки падает где-то между -1 и -2.

Другой пример: женщина говорит о том, что ей не нравится картина на стене, она «неприятная». Женщина находит картину неприятной, потому что картина "бро­сается в глаза и доминирует". Когда она признает в себе тенденции навязываться и доминировать, негативная оценка картины падает почти до нуля. В стенограмме эти реакции кажутся удовлетворяющими и интеллекту­альными. На практике такое понимание сопровождается множеством эмоций, обычно неприятных. Одна женщина, прежде чем она пере­несла характеристику "мещанской" с безответной лампы на саму себя, прошла через состояние сильной тошноты и отвращения, когда она сосредоточилась точно на не нравящемся качестве.

(Б) «Внутренние незаконченные дела.»

Второй подход является в некотором смысле обращением проекции» Не нравящееся качество - не мое, а нечто, по отношению к чему у меня есть незаконченное дело. Не моя собственная "навязчивость", а моя незаконченная, незавершенная реакция в какой-то момент моей жизни на чью-то навязчивость является источником. Так одна жен­щина избрала в качестве объекта неудовольствия шрам на лице парт­нера. Переживая собственную внутреннюю реакцию, когда она со­средоточилась на шраме, она внезапно вспомнила инцидент в детстве» связанный с детским велосипедом, полный страха, крови и боли. Пе­режив полностью эту ситуацию, пережив до сих пор запертые чувст­венные реакции на этот инцидент, она обратилась к партнеру и обна­ружила, что шрам перестал вызывать в ней какие-либо негативные чувства.

Вот более полная запись похожей ситуации:

А. Мне не нравятся его усы. Около -6, я полагаю.

Энрайт. Что именно вам не нравится в них? Что конкретно являет­ся стимулом?

А. Я не знаю. Все в целом. Они какие-то неопрятные как будто.

Энрайт. То есть они действительно неопрятные?

А. Нет, не на самом деле.

Энрайт. Какая часть усов находится в центре негативного чувства?

А. Там, где они закругляются над губой.

Энрайт. Хорошо, сосредоточьтесь точно в этой области, сосредо­точьте свой ум на качестве "закруглении-над-губой", которое вас бес­покоит. Обращайте при этом самое пристальное внимание на то, где и что в вас происходит - телесные ощущения, воспоминания, - что бы ни возникло. Отдайтесь этому на некоторое время, а потом скажите, что пришло вам в голову.

А. Это непонятно, но я чувствую, будто я отшатываюсь от него. Я боюсь.

Через пару минут А. вспомнила фильм, который она видела в 8 лет, где Фу Манчу страшно испугал ее, но она боялась признаться в этом. Когда она успокоилась после вновь пережитого гнева, то сказа­ла: "Мне все еще не нравятся усы. Что-то около -1 или -2. Мне не нравится, что они разрушают чистые линии его лица. Но сейчас это кажется не так плохо, как вначале.

Энрайт. Может быть можно очистить это в вас до конца, но пока вы сделали достаточно.

Один из наиболее драматических примеров незаконченного дела как источника негативной оценки дала женщина, которой очень не нравился во время занятий по консультированию черный дым, валив­ший из трубы, которая была видна из окна. Она распространялась про загрязнение, экологическое равновесие и т.п. Все это было верно, но энергия ее речи казалась совершенно непропорциональной содержа­нию. Качество, на котором она фокусировалась в упражнении, было "загрязнением" ("поллюция"),

Я попросил ее внешне фокусироваться на этом, внутренне же про­смотреть воображаемые реакции тела. К некоторому моему удивле­нию она вскоре сказала, что чувствует боль и напряжение в области влагалища. Продолжая фокусироваться на этом, а также на загрязне-' нии, она неожиданно вспомнила свой первый половой акт с первым мужем - как беспомощно запачканной она чувствовала себя в этот момент, не в состоянии протестовать, поскольку они были женаты, и в то же время чувствуя, что происходит что-то глубоко неправильное. Это было очень интенсивное чувство. Когда оно улеглось и было ска­зано все, что может и должно быть сказано по поводу этого инцидента и его проработки, она вновь посмотрела на дым, сам по себе. Внеш­няя, несоответствующая энергия, добавлявшаяся из другого источни­ка, который не сознавался, теперь исчезла.

Люди часто протестуют в этом пункте, утверждая, что дополни­тельный источник энергии может быть полезным, если действуют против такого зла, как загрязнение среды, Гитлер и т.п. Я думаю, что энергия личных незаконченных дел не полезна в выполнении соци­ально желательных действий. Она может лишь исказить действия и извратить цели.

(В) «Внешние незаконченные дела».

Этот путь проработки негативности также касается незаконченных дел, но иного рода. Они могут быть названы внешними в противоположность внутренним, о которых только что шла речь. Неприятный стимул напоминает вам о каком-то действии, которое вы должны бы­ли или хотели предпринять, но не выполнили или не выполняете. В этом случае раздражение скорее относится к вам самим по поводу не делания этого, но кажется, что легче направить его на посторонний объект.

7.Различение между "не нравится" и "кажется неправильным"

Внимательная проработка негативных оценок дала мне возмож­ность увидеть более тонкое и полезное различие между тем, что мож­но было бы назвать "не нравится" и "возражение", "несогласием". Не нравится - непосредственная, спонтанная, данная реакция, с этим мало что можно сделать. Если она у вас есть, то она у вас есть. Это похоже, хотя и не вполне совпадает, с тотальным "приятно - неприят­но", о котором идет речь в третьей главе.

Возражение - дополнительная энергия, добавляющаяся к спонтан­ной неприязни. Как и суждение, она основана на эго. При внимании и практике она более поддается контролю, чем изначальное моменталь­ное неудовольствие. Обычно, если не всегда, оказывается, что есть некая цель или предполагаемая выгода от добавления этой энергии, хотя эта потенциальная выгода редко сознается.

Для наивного человека этот дополнительный шаг не кажется до­полнительным, он кажется данным в первоначальном неудовольст­вии. Для человека, тренированного в осознании, клин между этими шагами очевиден. В качестве иллюстрации представьте себе, что вы убираете в очень грязной кухне, заваленной помоями, грязной посу­дой и пр. Очевидно, вы органически будете испытывать некоторое неудовольствие от запахов и неудобств. Будете ли вы добавлять энер­гию возражения - зависит от контекста.

Если весь этот разгром остался после празднования совершенноле­тия вашего сына, когда он впервые играл роль хозяина дома, и если впервые он оставил такую грязь, вы скорее будете переживать не неудовольствие, а мысли о сыне и его будущем, тщательно прибирая кухню. Если же - это последствия очередного визита родственников вашей жены, которые к тому же наговорили вам кучу гадостей, вы, возможно, будете кипеть негодованием и, конечно же, фокусировать­ся на худших сторонах беспорядка.

Хорошую аналогию этому различию можно отыскать в примере с радиоприемником. Настройка на станцию аналогична "собственно не­ удовольствию", но есть еще отдельное действие увеличения громкости посредством добавления энергии - это "возражение". С пациентами, сильно отягощенными негативными суждениями (я чуть было не ска­зал: "посвящающими себя суждению") я провожу много времени в обнаружении этого промежутка между неудовольствием и возраже­нием, настаивая на важности этого различения.

Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 800 | Нарушение авторских прав