Джеймс Хэрриот
Судья. (Обращается ко всем присутствующим в зале суда, в том числе и к зрителям). Следствие по делу господина Подсудимого продолжается, но мы не можем себе позволить растянуть процесс на длину всей жизни кого-либо из нас. Потому нам непременно придется определиться с окончательным решением и вынести вердикт. Тогда справедливость восторжествует, и каждый из присутствующих сможет отправиться по своим делам с сознанием выполненного долга. (В голосе Судьи начинают звенеть патетические нотки). Вы знаете, какое это наслаждение – осознание выполненного долга?! Даже пивко пьешь по другому, с каким-то смаком особым. Оргазмы становятся более острыми и бурными, а птички услаждают слух необыкновенно. Так, что, уважаемые дамы и господа, предлагаю обозначиться с выводами и тем самым получить дополнительную порцию наслаждения жизнью. Я задаю Вам все тот же вопрос – кто убил Занзу? Поразмыслите, пожалуйста, следуя канонам строгой логики, и выскажите свои резюме.
Голос из зала. Насколько я могу судить, Ваша честь…
Судья. (Строго перебивает). Вы ни насколько не можете судить, сужу здесь я.
Второй голос из зала. А господин Подсудимый признался, Ваша честь?
Судья. А в чем, по Вашему, господин Подсудимый должен признаться?
Второй голос из зала. В том, что он убил Занзу.
Судья. Это не входит в задачу господина Подсудимого. Он ни в чем не обязан признаваться. Дело Подсудимого – быть Подсудимым, а уж быть виновным или невиновным – его неотъемлемое право. Не путайтесь, пожалуйста, господин Зритель в понятиях.
Домзаботница. А сам Занза не мог?…
Судья. Чего не мог Занза?
Домзаботница. Ну… этого… того… пошутить…
Судья. Изъясняйтесь точнее, госпожа Домзаботница.
Домзаботница. Не получается точнее, Ваша честь.
Судья. Тогда помалкивайте.
Домзаботница. Но молчание – тоже речь, Ваша честь, и порой даже весьма красноречивая!
Судья. Я же не сказал – молчите, я сказал – помалкивайте.
Домзаботница. Но может ли быть помалкивание отсутствием речи?
Судья. Это может быть отсутствием разговора. Лучше точно молчать, чем не точно говорить. Тогда можете быть услышаны и поняты.
Домзаботница. А если я буду превратно понята?
Судья. Тогда станьте безмолвной.
Домзаботница. Но буду ли я тогда понята вообще?
Судья. А тогда Вы уже не будете нуждаться ни в чьем понимании. И тогда Вы сами поймете, что любое понимание – это приз для дураков.
Домзаботница замолкает, затем молчит, затем переходит к безмолвию.
Судья. Кто еще хочет высказаться?
Адвокат. Я тоже хочу в безмолвии быть услышанной.
Судья. Это Ваше право, госпожа Адвокат.
Прокурор. Я, Ваша честь, предпочитаю также быть безмолвным. Ведь, только из глубины безмолвия я смогу высказаться точно.
Судья. Это ваше право, господин Прокурор.
Просто Подруга. И я, Ваша честь, растворяюсь в безмолвии…
Судья. Ага…
Психоаналитик. (Продолжает безмолвно наблюдать).
Подсудимый. А мне, Ваша честь, можно уйти в безмолвие?
Судья. Можно все, господин Подсудимый, и нет ничего такого, чего было бы нельзя. Да и не суть важно, можно или нельзя, а важно то, как обернется для нас наше можно.
Подсудимый погружается в безмолвие.
Судья. Ну что ж… Следствие прекращается. Во-первых, потому, что все действующие исполнители ушли в безмолвие, а таким образом, они перестали быть исполнителями. Во-вторых, за отсутствием достаточных улик, дабы можно было уличить кого-либо в содеянном. Что касается господина Подсудимого, за ним остается его неотъемлемое право быть виновным или не виновным. А я… я тоже пойду. В безмолвие.
Голос из зала. А кто же будет разговаривать?
Однако, Судья, ушедший в безмолвие, к голосу из зала безучастен. Зрители недоуменно переговариваются.
20. 02. 01. Дом с окнами в лес.
Джеймс Хэрриот
Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 696 | Нарушение авторских прав
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 |
|