АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 29. — О боже, боже, боже боже, — с мрачным надрывом проскандировал Криспус, когда Пеппер пересказала ему все

— О боже, боже, боже… боже, — с мрачным надрывом проскандировал Криспус, когда Пеппер пересказала ему все, что узнала от агента Лодато. — Ну почему вы решили, что эти пятьдесят пять галлонов извивающихся червей следует вывалить именно на мою голову?

— А кому еще я могла об этом рассказать? — удивилась Пеппер.

— Кому еще? Кому еще? Да хоть вашему милому дружку, например. Председателю Верховного суда. Кто, как не он, призвал эти громы на нашу голову? Вот ему и расскажите. Я-то тут при чем? Нет уж, у-воль-те.

— Ему я рассказать не могу.

— Это почему же?

— Потому что он способен что-нибудь сделать, понимаете? Что-нибудь… неразумное.

— Между тем как я всего лишь схвачусь за голову и зарыдаю?

— Прошу вас, Криспи, помогите мне выпутаться из этой истории. Как я должна поступить?

— Ну, я бы на вашем месте никогда больше не прикасался к кнопке «Send».

— Большое спасибо. Очень дельный совет.

— Да не дергайтесь вы так. — Криспус поморщился, постучал пальцами по гладкой поверхности своего письменного стола. — Давайте подумаем — как поступил бы на вашем месте Хаммурапи?

— Поотрубал бы всем головы — и дело с концом. Вы мне это советуете?

— Назовем это запасным вариантом.

Теперь во взгляде его читалась, так, во всяком случае, решила Пеппер, смесь сожаления и упрека. И она вдруг вспомнила — впервые — о том, как Майк Харо неловко переминался в ее кабинете с ноги на ногу, как он попытался, без особой надежды на успех, пригласить ее в свой винный погреб. А следом явилась непрошеная мысль: какими бы дарованиями ты ни обладала, умение обращаться с мужчинами к числу их не принадлежит. В конце концов, разве не приняла ты брачное предложение, побудительной причиной которого была всего-навсего премьера телевизионного шоу? Пеппер смотрела на Криспуса и думала: что, и ты туда же? Между тем он что-то говорил ей:

— …И, как мне представляется, сейчас самое время спросить у вас, так ли уж разумно вы поступили, запрыгнув в спальный мешок нашего шефа?

— Я не «запрыгивала» в его «спальный мешок». Хотя «разумным» мое поведение тоже не назовешь, согласна. Видите ли, Криспи, такие вещи просто-напросто случаются. Сами собой.

— «Такие вещи просто-напросто случаются» — это, возможно, удачнейшая из интеллектуальных и философских уверток, до которых человечество додумалось за время, прошедшее с тех пор, как Понтий Пилат умыл руки, — сообщил Криспус.

— И вполне практичная, признайте.

— О-хо-хо-хо-хо.

— А это что такое?

— Скорбное стенание. Такое тоже порой случается. Ну ладно, — вздохнул он, — этот Рубикон мы, я думаю, перешли. А заодно в него и пописали.

— Принято.

— Как, скорее всего, поступил бы наш шеф, получив эту информацию? Даже если забыть о вашем умении обращаться с компьютером, она, вообще-то говоря, представляет брата Харо в весьма невыгодном для него свете. А с другой стороны, совершая это деяние, он находился под вполне понятным впечатлением вашей надменной рекомендации поцеловать вас в заднее место, которая, несомненно, не окупала его стараний оправдать ваше достойное — если позволите — всяческого сожаления голосование по «Суэйлу».

— Знаете, мне на это в высшей степени наплевать. Я понимаю, почему он так разозлился. По моим представлениям, строчить друг на друга доносы судьям не к лицу, однако понять его я могу. Ну да и бог с ним. Вопрос в другом — что мне делать теперь? Если шеф узнает о том, что выяснило ФБР, он взорвется почище ядерной бомбы. Деклан к таким штучкам относится очень серьезно. В том, что касается этики, он зануда, каких мало.

Криспус, поразмыслив, сказал:

— Насколько я понимаю, шеф первым делом обрушится на брата Харо. — Он взял со стола обличительный документ, помахал им перед собой. — Признаться, я с превеликим удовольствием послушал бы, как брат Харо объясняет свой поступок. Правда, он настолько умен, что какое-нибудь объяснение всенепременно придумает. Ну, хорошо, вы показываете эти бумажки шефу, он взвивается, что твой вертолет, к потолку, прошибает его, берет нашего последнего самурая за грудки, — и все это происходит, пока к нашей станции приближается тяжело груженный состав. — Криспус многозначительно взглянул на Пеппер. — Вам следует спросить себя: будет ли это тем, как выражается ваш мистер Шекспир, высоким воздаяньем, которого все мы столь жаждем?

Некоторое время Пеппер молча смотрела на него. Потом взяла два листка, аккуратно сложила их, разорвала в мелкие клочья и бросила в мусорную корзину.

— На какой-то миг, — сказал Криспус, — мне показалось, что вы собираетесь поупражняться в искусстве оригами.

— Заткнитесь, ладно? — ответила уже направившаяся к двери его кабинета Пеппер.

— С тех пор как вы здесь появились, — продолжал он, — одно событие следует за другим. Создается впечатление, что на наш маленький храм правосудия снисходит и укореняется в самом его основании некая чужеродная энергия. Скажите, вы, случаем, не ведьма? Не суккуб, посланный Сатаной, чтобы приблизить скончание времен?

Пеппер пожала плечами:

— Я бы на вашем месте такой возможности не исключала.

— Тридцать секунд, господин президент.

— Спасибо.

На этот раз президент голосовые связки не разминал.

— Десять секунд…

— Добрый вечер. Я…

И больше никаких слов из уст президента не изошло. Пауза тянулась и тянулась, находившиеся в Овальном кабинете люди — даже агенты Секретной службы, — обменивались тревожными взглядами. После треволнений, выпавших на долю президента в последние дни, ожидать можно было чего угодно: нервного расстройства, удара… Один из техников, разнервничавшись, проверил работу «телесуфлера». Там все было исправно.

Прошло семь секунд, а это целая вечность, если речь идет о президенте США, молча сидящем перед телезрителями планеты, число которых оценивается в миллиард человек. Молчание это очень скоро прозвали так: «Семь секунд в ноябре».[105]

Президент задумчиво смотрел куда-то в сторону, не на «телесуфлер».

Стоявший несколько в стороне от Вандердампа Хейден Корк выглядел окостеневшим от ужаса. Мысль в голове его осталась только одна: не вызвать ли доктора Хьюза, личного врача президента?

И наконец вечность подошла к концу — президент мягко улыбнулся и сказал:

— Давайте начнем сначала. Положение, в котором мы с вами оказались, похоже черт знает на что, не так ли?

И в этот миг Хейден Корк вдруг сообразил: «Боже милостивый, он импровизирует!»

— И я готов признать, что в этом есть доля моей вины, — продолжал президент, произнося слова, которых на экране «телесуфлера» не было и быть не могло.

Грейдон Кленнденнинн подпихнул Хейдена локтем: «Что он делает, черт его побери?»

Хейден устало пожал плечами, словно говоря: «Не знаю. Понятия не имею. Но, поскольку я все равно собираюсь повеситься, как только закончится передача, оно уже и не важно».

— После того как конгресс принял поправку об ограничении срока президентского правления, — говорил между тем президент, — я разозлился и решил баллотироваться вторично. Я сделал это из принципа, поскольку считаю, что мелкая политическая месть не должна служить основанием для изменения Конституции. Я просто хотел подчеркнуть это. Победы на выборах я не ожидал. И вот что в итоге вышло. Какими бы причинами это ни объяснялось, но вы избрали меня на второй срок.

А между тем законодательные собрания тридцати восьми штатов ратифицировали поправку — с впечатляющей, должен сказать, быстротой. И теперь она, обретя силу закона, не позволяет мне остаться в Белом доме на второй срок.

В результате мы оказались в ситуации весьма… американской по духу. Куда ни кинь, везде клин. И вопрос стоит так: в каком направлении нам теперь двигаться? В каком… направлении нам двигаться?

Ну так вот, последние несколько дней я консультировался со множеством очень умных людей. С учеными, занимающимися конституционным правом, с экспертами, с бывшими министрами юстиции и генеральными прокурорами, назовите любое имя, и оно почти наверняка окажется принадлежащим человеку, с которым я уже успел переговорить. Сходятся все они практически только в одном — ситуация хрен знает… ситуация неимоверно запутанная. Стало быть, необходимо подумать о том, как ее распутать. В настоящий момент нам необходима хоть какая-то ясность. Ясность. Столько ясности, сколько мы сможем заполучить.

Да, и есть еще один пункт, в котором сходятся все эти умные головы, и вот какой: вероятно, имеет смысл обратиться к учреждению, которое, в определенном смысле, для разрешения таких ситуаций и придумано…

Сидевшая у телевизора Пеппер закрыла глаза.

Президент вздохнул:

— К Верховному суду. Высокому суду уже приходилось решать вопросы, связанные с президентскими выборами. И значит, мы будем не первыми, кто обратится к нему по такому поводу.

Однако я понимаю, понимаю, что это ход не самый удачный… Следует ли просить девятерых человек о том, чтобы они приняли окончательное решение, когда более сорока миллионов других людей уже взяли на себя труд проголосовать?

И потому, — продолжал президент, — я подумал: а почему бы мне не подать в отставку? Отказаться от поста президента, вернуться домой, в… Огайо, — последнее слово он произнес едва ли не с любовной тоской, — передав власть вице-президенту Шмидцу, который станет, как то и прописано в Конституции, президентом страны. Таким, во всяком случае, был мой замысел.

Выяснилось, однако, что и это нашу проблему окончательно не решит. Поскольку, когда я обратился с таким предложением к сенатору Митчеллу, его представители заявили, что их оно не устраивает. Насколько я понимаю, соответствующие объяснения вы еще услышите от него самого, думаю, однако, что не пойду против истины, если сформулирую его позицию так: Митчелл считает, что президентом должен стать он. За неимением другого.

В итоге ситуация так и осталась неразрешенной. Во всяком случае, если я попрощаюсь с вами и отправлюсь домой, ее это не разрешит.

Таково, мои дорогие соотечественники, положение, в котором мы ныне находимся. Я лишь хотел, чтобы вы знали о нем. И хотел сказать вам, что прилагаю все усилия к тому, чтобы найти выход из него. Я их действительно прилагаю. Однако, что бы в дальнейшем ни произошло, не считайте Америку безнадежной. Она по-прежнему остается великой страной. Просто сейчас в ней кое-что запуталось.

Спокойной ночи. Простите, что прервал ваши любимые телешоу. Да благословит вас Бог.

— Хреносос! — бесновался Декстер. — Распродолбаный хренососущий хреносос…

Они смотрели телевизионное обращение президента к стране в номере, который был снят — из стратегических соображений — в отеле «Хэй-Адамс», стоящем через улицу от Белого дома. Идея, принадлежавшая Басси, состояла в том, чтобы подать сигнал: «Мы уже здесь, а 20 января переедем напротив. Никуда вы от нас не денетесь».

Басси, Благгер Форкморган и прочие штабные офицеры «команды Митчелла» не мешали сенатору пускать пену изо рта. Кое-кому из них происходящее напоминало сцену одержимости бесами из фильма «Изгоняющий дьявола». Был миг, когда всем показалось, что сейчас Декстер прошибет ногой экран телевизора, стоившего, вне всяких сомнений, отнюдь не дешево.

— …хреноусосанный…

После нескольких мгновений ошарашенного молчания, наступившего, когда президент заявил о своей готовности подать в отставку, Басси пробормотал: «Нас отхерачили, Декс». Язык, на котором изъяснялись в этом командном пункте, возвышенным никто не назвал бы.

Благгер, не обращая внимания на бившие Декстера судороги, размеренным тоном спросил у Басси:

— Тебе не показалось, что он импровизировал? По-моему, он не читал заранее написанный текст.

— Так или иначе, у нас появились серьезные проблемы, — ответил Басси.

— Да. Но дело суду рассмотреть все же придется. — И он взглянул на часы. Именно в эту минуту курьер должен был входить в управление суда с папкой, содержавшей резюме иска «Митчелл против Вандердампа».

— …распрозадолбаный…

— Он еще долго будет продолжать в этом духе? — спросил Благгер.

— Декс? — окликнул Митчелла Басси. — Декс? Сенатор?

— Что? — спросил, тут же перестав пускать пену изо рта, Декстер.

— Ты не хочешь вернуться к работе? Мы должны что-то ответить ему. На крыше ждут телевизионщики.

Несколько телекомпаний держали на крыше отеля свои кабинки, используя Белый дом как задник, на фоне которого брались интервью. Задник в данном случае особенно уместный.

— О-о, я ему отвечу. Хреносос! — И Декстер устремил яростный взгляд на телевизор, у которого кто-то уже отключил звук. На экране один из ведущих политической программы беседовал с другим. Глаза у обоих были влажные.

— Плачут они, а? Вы только посмотрите на них! Суки дешевые! Вы что, не поняли? Все это было разыграно! Все его сраное выступление!

— Может, дать ему успокоительного? — предложил Басси Благгер.

— Он нужен мне бодрым. Это из него энергия прет. Просто ее необходимо слегка обуздать.

— Да уж, энергии его хватило бы и для освещения Кливленда, — сказал Благгер, вставая и берясь за пальто. — Ладно, мне завтра утром в суде выступать. Басси?

— Да?

— Не позволяй ему называть президента Соединенных Штатов хренососом по национальному телевидению.

Басси устало кивнул.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 448 | Нарушение авторских прав