АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Секреты и тайны русской души.

Загадочная русская душа…

Сколько перьев сломано и сколько чернил потрачено на работу по разгадке этой великой тайны!

Русская душа – это нечто похожее на русского медведя, который может ездить в цирке на велосипеде, а может убить человека одним легким движением лапы, может облизывать Вам пальцы и танцевать, а может откусить голову.

Никто точно не знает, почему медведь меняет настроение так резко, самые опытные дрессировщики не берутся предсказать, что придёт медведю в голову через минуту.

Просто потому, что он медведь. Он не кошка и не попугай, которые по природе своей не могут убить человека, ну, поцарапать или клюнуть – это да, но не до смерти.

Русские непостижимы и непонятны.

Они щедры, открыты, дружелюбны, легко плачут и легко смеются, но так же легко раздражаются и обижаются, не считая нужным скрывать своё плохое настроение.

Национальной чертой русских можно считать нестабильность настроения.

Русские действуют на основе специального русского здравомыслия.

Русские принимают в расчёт внешние факторы – экономику, географию, физику и химию, а также некоторые нерациональные вещи типа собственной гордости, собственных представлений о добре и зле и нечто такое, что не переводится ни на один язык мира – западло.

Западло – это не описываемый, не поддающийся моделированию и прогнозированию фактор, который трудно или почти невозможно описать, и который включается и выключается по желанию решающей стороны.

То, что для иностранца исчисляется в категориях «хорошо—плохо», «выгодно—невыгодно», «дорого—дёшево», «легко—трудно», «эстетично—не эстетично», у русского искажается введением произвольной величины под названием «западло».

Эта произвольность сбивает иностранцев с толку, путает расчёты, пугает их, в конце концов.

В «западло» входит сиюминутное ощущение собственного соответствия или несоответствия ситуации, а также оценка самой ситуации в применении к человеку.

Чего—то очень умные слова получились.

Давайте разбавим, а то я уже начинаю путаться.

Например, русский бизнесмен хочет подписать контракт на поставку рогов и копыт.

В результате переговоров появилась цена контракта – один миллион денег.

Договор практически готов к подписанию, кофе выпит, пирожные съедены, руки пожаты, и тут вдруг наш Вася говорит – нет.

Почему? А западло за один миллион, хочу два.

Что произошло в его душе и мозгу?

Почему вдруг ему разонравился миллион?

Почему два миллиона кажутся ему лучше, чем один именно в эту минуту?

Ответа нет.

Хотя ответ на самом деле есть.

Западное общество уже очень—давно живет гораздо спокойнее и обеспеченнее, чем русское общество.

На Западе люди живут давно в достатке, привычка к хорошей жизни расслабляет нервы, улучшает характер, поднимает настроение, люди не должны и не хотят бороться, хитрить, придумывать всякие коварства и хитрости.

Им это не надо.

Они сыты и веселы.

Они занимаются бизнесом по привычке – надо же чем—то заниматься!

Для них бизнес – это скорее хобби, как бадминтон или бридж.

Они планируют свою жизнь на десятилетия.

Например, шведские банки, которым исполнилось сто лет ещё в конце прошлого века, рекламируют стабильность как реальную ценность, которую они имеют.

Как может говорить о стабильности российский банк, которому восемь лет?

Что это за стабильность в рамках страны – восемь лет?

Банк притворяется, что это стабильность, мы притворяемся, что мы ему верим, все нервничают, но что поделаешь – такова русская душа…

Русские люди в большинстве своём живут втроём—вчетвером в тридцатиметровых квартирах, завтракают в кухнях, где всё отовсюду можно достать рукой, не вставая с табуретки, именно табуретки, потому что стул со спинкой поставить некуда.

Туалет, где невозможно снять штаны и потом развернуться, а надо сначала развернуться, а потом снимать штаны.

Подъезды, из которых гробы выносят вертикально, потому что горизонтально они не помещаются.

Удивительно, кто планировал такие дома, неужели проектировщики думали, что люди там будут жить вечно и никогда не умрут?

Представьте утро советской семьи, когда все торопятся, а туалет один, а вентиляция плохая, а повернуться негде – поневоле начнёшь раздражаться.

Репрессии, войны, экономические потрясения и катаклизмы испортили характер русских людей до полного пердимонокля.

Мы вынуждены бороться за всё – за утреннее посещение туалета, за место в общественном транспорте, за зарплату, за хорошие оценки своих детей в школе, за любую бумажку из любого учреждения, за уколы и таблетки, за безопасность своих квартир, за чистоту в подъезде – за всё, куда ни повернись.

Меня шокировало, когда мой друг, приехавший в гости на десять дней, рассказал, что в России с его машины сняли колеса…

Я забыла, что такое бывает! Ещё и за колеса надо бороться! То есть, чтобы их не сняли!

Человек, которому всегда и за всё надо бороться, превращается в солдата—убийцу.

А у солдата—убийцы совершенно специальная психика. Он хитер и коварен, он убивает без предупреждения и сомнения. Он не рассуждает о добре и зле. Он не сожалеет. Он готов умереть в любую минуту, так как у него снижено или совсем исчезло ощущение опасности, риска.

Чувство самосохранения также снижено.

Он всегда настороже, всегда спит вполуха и вполглаза, всегда напряжен и готов к атаке или защите, иногда такой солдат—убийца может затаиться и выжидать и казаться спокойным и мирным.

Но это только кажется.

Поскольку он готов умереть и не знает, как скоро это произойдет, то и планировать ничего невозможно и не стоит, всё равно планы рухнут.

Отсюда фантастическая терпимость к плохим условиям жизни и быта, существование на подножном корму.

Что толку строить дом, если завтра война?

Такой солдат—убийца опускается в апатию ко всему существующему вокруг него.

Апатия – это такое состояние, когда нет никакой реакции там, где реакция должна быть.

Например, если при Вас бьют ребёнка, а Вы не ужасаетесь, то у Вас апатия по поводу битья детей.

Если в подъезде запах кошачьих экскрементов, а никто не реагирует, значит, у всех апатия по этому поводу.

Если кругом разруха, а Вы не пытаетесь это исправить, то у Вас апатия по поводу разрухи.

Итак, солдат—убийца находится в апатии по поводу окружающей жизни, а чтобы снять стресс, принимает сто граммов полковых.

Невесёлая получилась картинка?

Самое интересное, что солдаты—убийцы производят подобных себе.

Они воспитывают детей в соответствии со своим представлением о мире.

Они думают, что жизнь – борьба, что кругом враги, хочешь жить – умей вертеться.

Кстати, правильный слоган: хочешь жить – живи.

Посмотрите, сколько борьбы вокруг нас!

Мы боремся за урожай, за рекорды, боремся с пьянством, за мировую революцию, с невежеством, с неуспеваемостью, с наркоманией, с организованной преступностью, с незаконным оборотом наркотиков, с ветхим жилым фондом, с половодьями и пожарами, с коррупцией и политической пассивностью.

Вы думаете, всё это далеко в социалистическом прошлом?

Слоганы, возможно, устарели, но сама суть, концепт борьбы остались прежними.

Дети борются с родителями, родители с детьми, иначе откуда может взяться столько крика в момент семейных слияний?

Женщины борются с мужчинами – почитайте женские журналы, это просто учебник по захвату и уничтожению противника!

Мужчины борются с женщинами.

Почитайте мужские анекдоты про блондинок.

Цель мужской борьбы – не дать себя завоевать, цель женской – завоевать, но и те, и другие проигрывают, потому что эта борьба – не естественное состояние между нами, а результат того, что и мы, и они стали солдатами—киллерами.

Молодые воюют со стариками. Старики – с молодыми. Посмотрите, что происходит в общественном транспорте.

Особый тип солдат—убийц – охотники.

Эти не ждут нападения, не готовы отразить атаку, как большинство из нас.

Эти считают, что лучший способ защиты – нападение.

Охотники выходят на тропу войны, чтобы убить врага и отобрать трофеи.

Охотники—мужчины чаще всего охотятся в бизнесе, пожирая и уничтожая компаньонов и конкурентов. Главное – добыть трофеи и убить врага, чтобы не пришёл и не отомстил.

Одно из проявлений охоты на себе подобных – это когда происходит силовой захват собственности, бессовестный и наглый.

А что Вы хотите от охотников?

Охотники—женщины охотятся на мужчин.

Они красивы, умны, обаятельны, красноречивы, умело мимикрируют под мужскую мечту всех времен и народов – безумно влюбленную ласковую и нежную, которая готова сложить все свои трофеи к ногам любимого.

– Я всё тебе отдам! – говорит она, блестя глазами.

– Я готова на всё для тебя!

– Мне ничего для тебя не жалко!

Умный мужчина добавляет – чужого.

Тебе ничего чужого для меня не жалко.

Конечно, она готова сложить к его ногам все уже добытые трофеи, чтобы он расслабился, поверил в свою исключительность, и вот тогда она рванёт своими прекрасными зубами самый тёплый и мягкий кусок из его живота.

Она получила свой трофей – его любовь, она уверена в своей исключительности.

Но одной любви ей мало, ей нужно несколько Любовей, и погорячей.

И от денег она никогда не откажется. Увидев богатого мужчину, она бросает все свои дела и выходит на охоту. Охота может проходить под кодовым названием БРАК.

Раздел имущества, дома или квартиры после мужа – это и есть трофеи.

Секреты русской души и секреты семейного или просто женского счастья очень связаны между собой.

Невозможно, копаясь только в наших женских проблемах, не затронуть нашу русскость.

И наоборот.

Вероятно, здесь же зарыта проблема мечты – почему мы не мечтаем, как положено, а также почему мы, женщины, соглашаемся с тем, с чем соглашаться невозможно – с алкоголизмом, безответственностью, агрессивностью, неверностью…

Любые выверты и синдромы русской души – это просто следствия болезни, плохого воспитания, плохой жизни и так далее.

Например, если ребёнка с детства бить, то у него могут появиться сотни разных болезней – энурёз (это когда человек писается в любое время дня и ночи), заикание, слабоумие, искривление позвоночника, аллергии, нервные тики, пониженный или повышенный аппетит…

Одним словом, всё, что угодно.

Список заболеваний может составить всё содержание медицинской энциклопедии.

Лечение может занять всю жизнь, в конце концов окажется, что после излечения заикания обостряется энурёз, а после того, как прошла аллергия на домашнюю пыль, обостряется язва желудка.

Бесполезно лечить болезнь, если причина болезни неизвестна и не устранена.

Точно так же и с русской душой, у которой совершенно точные заболевания – лень, то есть апатия к созиданию, раздражительность, то есть повышенная агрессивность, непредсказуемость поведения, то есть отсутствие понятий о добре и зле, лживость, то есть коварство, и прочее…

Все эти болезни невозможно вылечить никакими средствами, кроме одного – внесением разумности, целесообразности, здравомыслия в эту самую жизнь.

А такое внесение здравомыслия позволит человеку самому увидеть, насколько далеко иногда мы уходим от нормы.

Здесь неплохо бы определить, что такое норма жизни. Вероятно, нормой жизни будет стремление к созиданию, к лучшему, к выживанию на возможно высоком уровне, возможно долгое время – как тело, разум, как духовное существо, как член семьи и член группы, и так далее.

Максимально хорошо и максимально долго.

Любые попытки снизить качество жизни или наполнить его страданиями и ограничениями следует считать преступными.

Будучи глубоко и давно больной, русская душа создает целые философии в оправдание своей болезни.

Например, философию об исключительной пассионарности – я не знаю, что это такое, наверное, нечто, связанное с мировой миссией по духовному возрождению всего мира, типа того.

То есть мы, русские, можем и должны пойти и духовно возродить весь мир, пойти и научить весь мир, как надо духовно жить, то есть не разлагаться от изобилия продуктов и товаров, а духовно страдать, метаться и устраивать время от времени социальные потрясения, чтобы жизнь мёдом не казалась.

Будто бы нам, русским, присуще некое специальное духовное видение жизни, которое якобы на западе давно утрачено.

Типа мы, русские, ближе к Богу и знаем, что такое духовность, а они там, на Западе, ничего не знают ни про Бога, ни про духовность, а всё насквозь материальные и приземлённые.

Типа наша русская литература – яркое бронебойное доказательство нашей избранности, нашей исключительности.

У меня есть одна приятельница, которая шесть лет живёт в Швеции, будучи замужем за очень состоятельным шведом.

Работать ей нет нужды, поскольку все расходы на её проживание муж взял на себя, поэтому её главное занятие – жаловаться на свою духовную деградацию.

Все наши телефонные разговоры сводятся к тому, как ей плохо, грустно и одиноко, как она страдает от безделья, какое у неё плохое настроение, как её засосал быт.

Когда я намекаю ей на то, что надо бы просто взять себя в руки и почувствовать удовольствие от жизни, гулять в парке, ходить в бассейн, посещать концерты, то она неизменно отвечает, что её душа страдает от бездуховности, что её нравственные искания зашли в тупик, что сытая и спокойная жизнь размягчила мозг, что творческому человеку нужны страдания, чтобы дух мог подняться над бытом, и прочую чушь.

Слушая её, я понимаю, что она просто озвучивает свою болезнь, вернее, нашу общую болезнь, будто бы смысл жизни – в страданиях и нравственных исканиях… исканиях чего?

Какого ответа? На какой вопрос?

О вопросах и ответах давно никто не говорит, важнее вопросов и ответов само присутствие, наличие страданий и исканий. То есть её жизнь станет комфортной и удобной, если в этой жизни появятся страдания и искания.

Она не может согласиться с тем, что сама по себе жизнь и есть ответ на все вопросы.

Для неё жизнь может стать приемлемой только при наличии страданий. То есть страдания делают жизнь ценной, достойной, осмысленной.

Я считаю это полной чушью и обычно сворачиваю наши телефонные зависания под предлогом позднего времени – дескать, пора идти спать…

Длительный исторический эксперимент по созданию особого вида людей – советского человека – завершился полным политическим крахом.

Но последствия эксперимента оказались чудовищными. Искажения в общественном и персональном сознании у русских настолько велики, что меня приводит в ужас одна только мысль о том, как долго и как трудно придётся восстанавливать это сознание до разумно приемлемой нормы.

Чтобы вернуть русским здравомыслие, придётся убрать тонны, горы, километры всякой чуши, которая плотно вбита нам в головы.

Это касается литературы, музыки, кино, идеологии, масс—медиа, школы, религии, да куда ни ткни пальцем – попадёшь в штампы, в ложь, противоречивые определения, пустые лозунги и образы.

Всё это лежит тяжёлыми засохшими пластами, переплетаясь и замыкаясь одно на другом.

Моя подруга в день своего сорокалетия получила поздравление от мамы, которая пожелала ей того—другого… но главное – терпения!

Тут же после маминого звонка подруге позвонила её то ли сестра, то ли соседка и пожелала… терпения!

Фантастика! На дворе двадцать первый век, права человека и все такое, а ей желают не счастья и радости, а терпения!

Наше женское счастье – вещь эфемерная, непредсказуемая, как сама любовь.

Столько всего должно совпасть и сложиться, чтобы два человека объединили свои жизни, что кажется это и есть главная трудность, главное «почему» в жизни.

Но когда в отношения между двумя людьми вмешивается вся эта ветхая чушь о русской душе, о страданиях, все эти деформации личности, связанные с прошлыми подавлениями, все эти побочные эффекты прошлого социального эксперимента, – сами отношения превращаются в полигон для тренировки солдат—убийц, упражнений на поражение цели.

Два солдата—убийцы могут быть вместе только при наличии третьего, более опасного врага.

Иногда таким внешним врагом становится угроза выживанию, экономические проблемы, преодоление препятствий на пути к общим целям.

Но когда враг уничтожен, цели достигнуты, препятствия пройдены, солдаты—убийцы поворачивают свои пистолеты навстречу друг другу, и прячьтесь все – кто не спрятался, тот попал на проблемы.

Итак, давайте завершим эту главу некоторыми выводами.

Никакой специальной русской души не существует.

Есть богатый и талантливый народ, обладающий удивительно широкими возможностями, рождающий великих музыкантов, композиторов, художников, спортсменов, певцов и артистов.

И есть набор, комплекс побочных эффектов в результате длительного подавления и уничтожения народа.

Болезнь тяжела и приняла хронический характер.

Чтобы оправдать своё болезненное восприятие мира, русский народ или его идеологи создали специальную оправдательную философию, сходную с теорией Ломброзо, что только больные шизофренией могут быть гениальными, а все гении больны шизофренией.

Лекарством или способом избавления от этих побочных эффектов является внесение здравомыслия в жизнь, обучение логике, основам жизнеутверждающих философий.

Было бы нечестным, разворошив весь этот муравейник проблем и сложностей, просто оставить всё, как есть.

Нет ничего хорошего в бесцельном тыкании пальцем в болезненные места, в раны и нарывы.

Оправдать меня в моём садизме или жестокости может только одно – я хочу, чтобы всё плохое исчезло, ушло, исправилось. И должна появиться надежда, и даже уверенность в том, что есть выход из нынешней деградации жизни.

И всё же, несмотря на величину темы – всё же я пишу о русской душе, а не про таракана какого—то – нам надо переместиться ближе к нам самим, к нашей жизни, к нашим личным проблемам.

Что ей будет, русской душе?

Да ничего!

А вот нам с Вами очень даже что—нибудь неважное будет, особенно если мы живём не с тем человеком, вот в чём дело!

Шутка!

Дата добавления: 2016-03-26 | Просмотры: 409 | Нарушение авторских прав